VIII. Русское кино в 80-ые годы

Распространенный на Западе жанр "фильмов-катастроф" представлен в отечественном кино первой большой работой режиссера К. Лопушанского, ученика А. Тарковского, "Письма мертвого человека" (1986). На экране возникает Земля после ядерной войны, свирепствует радиация, оставшиеся в живых прячутся в убежищах. Монологи действующих лиц с отступлениями в историю человечества и библейскими ассоциациями не свободны от газетной публицистики. Зато вещественный мир воссоздан в кадрах натурально и "нефантастично", привычные представления о бутафории и декорациях отступают, картина воспринимается как реальный отпечаток с будущего, вселяя тревогу за нашу цивилизацию.

К числу нерядовых картин, в известной мере определивших направление кинопроцесса, относится "Агония" Э. Климова (1981). Запрещенная на родине, она была продана зарубежным прокатчикам и широко демонстрировалась на экранах разных стран, прежде чем наконец была показана у нас Очевидно, впечатляющие сцены конца самодержавия и распада Российской империи вызывали опасные ассоциации. Манера съемок в чем-то наследовала "монтаж аттракционов", дополненных великолепной работой А. Петренко в роли Распутина В дальнейшем Э. Климов в содружестве с писателем А. Адамовичем поставит фильм о Хатыни "Иди и смотри" (1985), где аттракционность его режиссерской манеры получит новый импульс благодаря трагическому материалу партизанской борьбы в Белоруссии. Безбоязненная съемка жестоких сцен, вроде заживо сгорающих в сарае людей, по мысли авторов, должна была сократить историческую дистанцию, внедрить войну в зрительское сознание.

К "полочным" картинам принадлежит "История Аси Клячиной" А. Михалкова-Кончаловского (1988) по сценарию Ю. Клепикова Она снималась в селе Безводном, в реальной человеческой среде; с экрана звучали невыдуманные монологи людей, прошедших войну и тюрьмы. Метод документальных кинонаблюдений не противоречил художественности ленты, исполнительница заглавной роли И. Саввина выдержала сравнение с другими персонажами, выхваченными из жизни. После запрещения этой картины А. Михалков-Кончаловский резко меняет режиссерскую манеру, снимает изысканное и красочное "Дворянское гнездо" (1969) по И. Тургеневу, а затем делает попытку создать современный киноэпос - "Сибириаду" (1978), о нескольких поколениях семей, жителей старинных сибирских сел, на месте которых появляются нефтяные вышки. На студиях Голливуда он ставит ряд картин; они имеют коммерческий успех и вполне отвечают уровню американской кинопродукции. Спустя много лет А. Михалков-Кончаловский, как бы продолжая замысел "Аси Клячиной", в том же селе Безводном снимает "Курочку Рябу" (1994), но уже с другой актрисой, И. Чуриковой, и в другом жанре - острого гротеска, с чертами явного вырождения в лицах и в поведении персонажей.

В 1972 г. была положена на полку первая картина А. Германа "Проверка на дорогах" - о человеке, который однажды надел немецкую шинель и кровью заплатил за свой поступок. Молодой режиссер продолжает разрабатывать военный материал в фильме "Двадцать дней без войны" (1976) по К. Симонову, 30-е гг. реконструированы им в картине "Мой друг Иван Лапшин" (1984). Эти работы ознаменовали приход в кинематограф талантливого художника, с ярко выраженной режиссерской манерой, целью которой является тщательное, верное в деталях и по духу воспроизведение в кадрах атмосферы жизни, похожей на документальный слепок. Вместе с тем в его картинах отсутствует явное публицистическое начало; они наследуют гуманистические традиции российской литературы, раскрытые на новом материале и в новом кинематографическом качестве. В конце 90-х он выпускает картину "Хрусталев, машину!", где на экране представали сцены из последних дней жизни Сталина и сталинщины, снятые в жесткой, если не жестокой, режиссерской манере, с обилием шоковых деталей и подробностей.