Переход через Рубикон

У Цезаря было не более трехсот всадников и пяти тысяч пехотинцев. Остальные его воины оставались за Альпами, и он уже отправил за ними своих легатов. Но так как он понимал, что для задуманного им дела нужнее отвага и скорость, чем многочисленное войско, то он дал приказ своим командирам и центурионам занять город Аримин³, избегая, насколько возможно, шума и кровопролития. Командование войском он поручил Гортензию, сам же провел целый день на виду у всех и даже присутствовал при упражнениях гладиаторов. К вечеру, приняв ванну, он направился в обеденный зал и здесь некоторое время оставался с гостями. Когда же стемнело, он встал и вежливо предложил гостям ожидать здесь, пока он вернется. Немногим же доверенным друзьям он еще прежде сказал, чтобы они последовали за ним, но выходили не все сразу, а поодиночке. Сам он сел в наемную повозку и поехал сначала по другой дороге, а затем повернул к Аримину. Когда он приблизился к речке под названием Рубикон, которая отделяет Предальпийскую Галлию от собственно Италии, его охватило глубокое раздумье при мысли о наступающей минуте, и он заколебался перед величием своего дерзания. Остановив повозку, он вновь долгое время молча обдумывал со всех сторон свой замысел, принимая то одно, то другое решение. Он понимал, началом каких бед для всех людей будет переход через эту реку и как оценит этот шаг потомство. Наконец, как бы отбросив размышления и отважно устремляясь навстречу будущему, он произнес слова, обычные для людей, вступающих в отважное предприятие, исход которого сомнителен: “Жребий брошен!” — и двинулся к переправе. Промчавшись остаток пути без отдыха, он еще до рассвета ворвался в Аримин, который и занял. После взятия Аримина как бы широко распахнулись ворота перед войною во всех странах и на всех морях, и вместе с границей провинции были нарушены и стерты все римские законы.

Диктатура Цезаря

Склонившись перед счастливой судьбой этого человека и позволив надеть на себя узду, римляне выбрали его диктатором пожизненно. Эта несменяемость в соединении с неограниченным самовластием была открытой тиранией. Многие наперебой предлагали Цезарю чрезмерные почести, неуместность которых привела к тому, что Цезарь сделался неприятен и ненавистен даже самым благонамеренным людям. В остальном же по окончании гражданской войны он держал себя безупречно. Было даже постановлено посвятить ему храм Милосердия в знак благодарности за его человеколюбие. Действительно, он простил многих, выступавших против него с оружием в руках, а некоторым, как, например, Бруту и Кассию, предоставил почетные должности: оба они стали преторами. Цезарь не допустил, чтобы статуи Помпея лежали сброшенными с пьедесталов, но велел поставить их на прежнее место. Друзья Цезаря просили, чтобы он окружил себя телохранителями, но он не согласился, заявив, что лучше один раз умереть, чем постоянно ожидать смерти. Видя в любви к себе самую надежную и лучшую охрану, он устраивал угощения и хлебные раздачи для народа. Для солдат же он основал колонии. Из них самые известные Карфаген и Коринф. Оба эти города были ранее одновременно разрушены, а теперь одновременно восстановлены.

Убийство диктатора

Место, где произошло убийство Цезаря и где собрался на этот раз сенат, было словно избрано и назначено божеством: это было одно из прекрасно устроенных зданий, построенных Помпеем; здесь находилось и изображение Помпея. Перед убийством Кассий, говорят, посмотрел на статую Помпея и молча призвал его в помощники.

При входе Цезаря сенат поднялся с мест в знак уважения. Заговорщики же. возглавляемые Брутом, разделились на две части: одни стали позади кресла Цезаря, другие вышли навстречу, чтобы вместе с Туллием Кимвром просить за его изгнанного брата. С этими просьбами заговорщики провожали Цезаря до самого кресла. Цезарь, сев в кресло, отклонил их просьбы, а когда заговорщики приступили к нему еще более настойчиво, выразил каждому из них порицание. Тут Туллий схватил обеими руками тогу Цезаря и стал стаскивать ее с шеи, что было знаком к нападению. Каска первым нанес удар мечом в затылок; рана эта, однако, была неглубока и несмертельна. Цезарь, повернувшись, схватил и задержал меч. Почти одновременно оба закричали: раненый Цезарь по-латыни: “Негодяй Каска, что ты делаешь?”, а Каска по-гречески, обращаясь к своему брату: “Брат, помоги!” Непосвященные в заговор сенаторы, пораженные страхом, не смели ни бежать, ни защищать Цезаря, ни даже кричать: Все заговорщики с обнаженными мечами окружили Цезаря: куда бы он ни обращал взор, повсюду он, подобно дикому зверю, окруженному ловцами, встречал удары мечей, направленные ему в лицо и в глаза. Некоторые писатели рассказывают, что, отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, увидев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары. Либо сами убийцы оттолкнули тело Цезаря к подножию статуи Помпея, либо оно оказалось там случайно. Цоколь был сильно забрызган кровью. Можно было подумать, что сам Помпей явился для отмщения противнику. Цезарь, как сообщают, получил двадцать три раны. Многие заговорщики переранили друг друга, направляя столько ударов в одно тело.

Вопросы

1.Выскажите свое отношение к Цезарю. Нравится ли вам этот человек? Сочувствуете ли вы его делам?

2.Одобряете ли вы действия Брута и других заговорщиков?

3.Чем отличалась диктатура Цезаря от диктатуры Суллы?

4.Почему государственный строй, существовавший до диктатуры Цезаря, назывался республикой? Кто принимал участие в управлении государством?

5.Какая форма правления вам ближе — республиканская или монархическая?

^1. Падучая болезнь — эпилепсия. Она проявляется приступами, через большие промежутки времени. Во время приступа больной падает и бьется в судорогах.

^2. Родан — современная река Рона во Франции.

^3. Аримин — крупный город близ границы Предальпийской Галлии, находившийся на италийской, а не галльской стороне.

Дополнение к §16. Культура и нравы Поздней Республики

Катон Цензор. Изречения¹

Трудно уберечься от гибели городу, в котором за рыбу платят дороже, чем за вола.

Много заботы о яствах — мало о добродетели.

Нет у меня ни постройки, ни вазы, ни одежды какой- нибудь дорогостоящей, ни дорогого раба, ни рабыни. Если у меня что-нибудь есть — я этим пользуюсь, если нет — обхожусь так. По-моему, каждый должен пользоваться и довольствоваться своим. Меня упрекают, что я во многом нуждаюсь, а я их — что они не умеют нуждаться.

Одно дело успевать, другое — спешить: кто вовремя делает одно дело, тот успевает, кто хватается за многое и ничего не успевает — тот спешит.

Простые воры влачат жизнь в колодках и узах, государственные — в золоте и пурпуре.