Гибель Сервия Туллия

<24 25 262728 29 30 >

Ливий рассказывает здесь о преступлении Тарквиния, прозванного потом Гордым, и его свирепой жены Туллии — дочери Сервия, которая подговаривала мужа отнять власть у престарелого отца.

Подстрекаемый неистовой женщиной, Тарквиний обходит сенаторов, хватает их за руки, напоминает об отцовских благодеяниях, а юношей приманивает подарками. Убедившись наконец, что пора действовать, он с отрядом вооруженных ворвался на Форум. Всех охватил ужас, а он, усевшись в царское кресло перед курией, велел через глашатая созывать “отцов” в курию, к царю Тарквинию. И они тотчас сошлись — одни уже заранее к тому подготовленные, а другие — не смея ослушаться, потрясенные страшной новостью и решив вдобавок, что с Сервием уже покончено. Тут Тарквиний принялся порочить Сервия. Во время его речи явился царь и еще из преддверия курии громко воскликнул: “Что это значит, Тарквиний? Ты до того обнаглел, что смеешь при моей жизни созывать отцов и сидеть в моем кресле?” Тарквиний грубо ответил, что занял кресло своего отца, что царский сын, а не раб — прямой наследник царю. Приверженцы каждого поднимают крик, в курию сбегается народ, и становится ясно, что царствовать будет тот, кто победит. Тут Тарквиний, будучи много моложе и сильнее, хватает Сервия в охапку, выносит из курии и сбрасывает с лестницы, а потом возвращается в курию к сенату. Царские прислужники обращаются в бегство, а сам Сервий, потеряв много крови, едва живой, без провожатых, пытается добраться домой, но по пути гибнет под ударами преследователей, которых Тарквиний послал вдогонку за беглецом. Считают, что это было сделано по наущению Туллии. Во всяком случае, достоверно известно, что она въехала на колеснице на Форум, вызвала мужа из курии и первая назвала его царем. Когда же она возвращалась домой и колесница уже поворачивала к Урбиеву ввозу, чтобы подняться на Эсквилинский холм, возница в ужасе осадил, натянув поводья, и указал госпоже на лежащее тело зарезанного Сервия. Тут, по преданию, и совершилось гнусное и бесчеловечное преступление, память о котором хранит то место: его называют “Проклятой улицей”. Обезумевшая Туллия погнала колесницу прямо по отцовскому телу и на окровавленной повозке, сама запятнанная и обрызганная, привезла пролитую отцовскую кровь к пенатам своим и мужниным. Разгневались домашние боги, и дурное начало царствования привело за собой в недалеком будущем дурной конец.

Гораций Коклес

Рассказ о войне римлян с этрусским царем Порсеной, который подступил с войском к стенам Рима, чтобы вернуть на царство Тарквиния Гордого.

Защищенный с одной стороны валом, а с другой — Тибром, город казался в безопасности. Только Свайный мост чуть было не стал дорогой для врага, если бы не один человек — Гораций Коклес. В нем нашло оплот в этот день счастье города Рима. Стоя в карауле у моста, он увидел, как внезапным натиском был взят Яникульский холм⁷, как оттуда враги бегом понеслись вперед, а свои толпой побежали к реке, бросив оружие и строй. Тогда, останавливая бегущих поодиночке, становится он на их пути и, богов призывая в свидетели, начинает объяснять, что бессмысленно так бежать без оглядки; ведь если они, перейдя через мост, оставят его за спиною, то сразу же на Палатине и на Капитолии будет еще больше врагов, чем на Яникуле. Потому-то он просит, приказывает им разрушить мост огнем ли, железом ли, чем угодно; а сам он примет на себя натиск врагов и в одиночку будет держаться, сколько сумеет.

И вот он вышел один к началу моста и самой этой невероятной отвагой ошеломил неприятеля. Двоих еще удержало рядом с ним чувство стыда: Спурия Ларция и Тита Герминия, известных знатностью и подвигами. С ними отразил он первый бурный натиск, а когда от моста оставалась уже малая часть, он и их отослал в безопасное место. Грозный, свирепо обводя взглядом знатнейших этрусков, он то вызывает их поодиночке на бой, то громко бранит всех разом. Некоторое время те медлят, оглядываясь друг на друга, кто первым начнет сражение. Но потом стыд взял верх, и под громкие крики в единственного противника полетели со всех сторон дротики. Всех их принял он на выставленный щит и, твердо стоя, с тем же упорством удерживал мост. Его уже пытались, напирая, столкнуть в реку, как вдруг треск рушащегося моста и крик римлян отпугнули нападавших. Тогда-то воскликнул Коклес: “Отец Тиберин! Тебя смиренно молю: благосклонно прими это оружие и этого воина!” — и, как был в доспехах, бросился в Тибр. Невредимый, под градом стрел, переплыл он к своим. Столь великая доблесть была вознаграждена государством: ему поставили статую, а земли дали столько, сколько можно опахать плугом за день.

Муций Сцевола

Осада между тем продолжалась, продовольствие уменьшалось и дорожало, и Порсена уже надеялся взять город, не сходя с места, когда объявился знатный юноша Гай Муций, которому показалось обидным, что римский народ осажден этрусками, столько раз уже им битыми. И вот, решивши смыть этот позор каким-нибудь отчаянным поступком, он замыслил проникнуть в неприятельский лагерь. Пробравшись туда, попал он в густую толпу народа перед царским местом. Там как раз выдавали жалованье войскам, и писец, сидевший рядом с царем, был очень занят — воины шли к нему толпою. Боясь спросить, который из двух Порсена, чтобы не выдать себя незнаньем царя, Муций делает то, к чему толкнул его случай, — вместо царя убивает писца. В шуме и давке он был схвачен царскими телохранителями и его приволокли к царю. Здесь, перед возвышением, даже в столь грозной доле не устрашаясь, а устрашая, он объявил: “Я римский гражданин, зовут меня Гай Муций. Я вышел на тебя, как враг на врага, и готов умереть, как готов был убить: римляне умеют и действовать и страдать с отвагою. Мы, римские юноши, объявляем тебе войну: не бойся войска, не бойся битвы, будешь ты с каждым из нас один на один “. Когда царь, горя гневом, велел развести вокруг костры, суля ему пытку, Муций ему сказал: “Знай же, как мало ценит тело тот, кто жаждет великой славы!” — и неспешно положил правую руку в огонь, зажженный на алтаре. И он жег ее, будто ничего не чувствуя, покуда царь не вскочил со своего места и не приказал оттащить юношу от алтаря. “Отойди, — сказал он, — ты безжалостнее к себе, чем ко мне. Я велел бы почтить такую доблесть, будь она во славу моей отчизны; ныне же по праву войны отпускаю тебя на волю целым и невредимым”. Тогда Муций, как бы благодаря за великодушие, сказал: “Триста лучших римских юношей, поклялись мы преследовать тебя таким способом. Первый жребий был мой, за мной последуют другие...” Когда был отпущен Муций, которого за потерю правой руки нарекли Сцеволой⁸, Порсена отправил в Рим послов и сам от себя предложил римлянам условия мира.

Вопросы

1. Что вам известно о римских холмах? Найди их на схеме города Рима. Определи, в каких районах Рима жили римские цари.

2. Что такое курия? Кто построил это здание?

3. Почему римляне разрушили свою древнюю родину — Альбу-Лонгу?

4. Чей авторитет в Риме был выше — царя или народного собрания? (См. рассказ о Горациях и Куриациях.)

5. Какие римские цари были по преимуществу воинами, какие — великими законодателями?

6. Какое преступление, совершенное против Сервия Туллия, особенно поразило римлян?

7. Дату изгнания царей высчитывали римские историки. Можно ли верить в полную точность их расчета? Какое обстоятельство может вызвать сомнения?

8. Кто из первых героев Республики особенно запомнается: Гораций Коклес, Муций Сцевола, Брут? Какие человеческие черты прославляют римские героические сказания?

9. Как оценить расправу Брута над сыновьями, как бесчеловечную? Имя Брут стало в истории нарицательным. Каких людей называют Брутами или брутальными?

^1.Храм Януса был закрыт в 235 и 30 гг. до н.э. — через 500 и 700 с лишним лет после основания Рима.

^2.Лары и пенаты — домашние боги. См. о них в §9.

^3.Новая улица проходила около храма Юпитера Статора.

^4.Трабея — парадный белый плащ с пурпурными полосами.

^5.Ценз — оценка имущества и перепись римских граждан.

^6.На Квиринале, Виминале и Эсквилине жили сабиняне. На Квиринале стоял дом Нумы.

^7.Яникул — холм на правом, этрусском берегу Тибра; там стоял передовой римский отряд, защищавший подступы к мосту.