ОБРАЗ ЖИЗНИ И ОБЩЕНИЕ ВО ВТОРОМ ПОЛОВИНЕ XVIII — НАЧАЛЕ XX ВВ.

Во второй половине XVIII в. в Западной Европе в некоторой степени изменилось представление о Российской империи. Если раньше там не сомневались в том, что в ней живут только медведи, в том числе и говорящие, то теперь у европейцев в этом появились некоторые сомнения. Повинна в этом была шибко темпераментная немецкая «интердевочка» Софья Ангальт-Цербская, которой удалось неплохо пристроиться в России — выйти замуж за дурковатого наследника местного престола. Тот говорил по-немецки, плохо понимал русский язык, но был большой ценитель местных горячительных напитков. С помощью своих «хахалей» она дала мужу вначале по короне, а потом и по голове. После этого она удобно развалилась на императорском престоле под именем Екатерины II.

Она прославилась не только своими подвигами на «сексуальном фронте». Энергично она занималась и очковтирательством, причем не только косметическим. Любвеобильная императрица переписывалась с Вольтером, Монтескье и другими интеллектуалами Западной Европы, убеждая их в том, что ее царствование для аборигенов просто счастье.

А также в том, что в результате ее просветительской деятельности они стали меньше «ковырять пальцем в носу», публично почесывать те части своего тела, которые для этого не предназначены, стали снимать шапку, входя в помещение…

Екатерина II действительно, стремилась превратить местных дворян в европейцев, которые не только парик носят. Она пыталась приобщить их к новациям из западноевропейского образа жизни, коммуникации и «политесу». При этом фрау действовала не только указами, но и личным примером. Ее образ жизни и общения резко отличались от тех, которые были присущи ее венценосным предшественникам. Екатерина стремилась не только отучить своих не очень «умытых» подданных от чрезмерного пьянства и обжорства.

Она пыталась и личным примером убедить их в преимуществах образования, чтения, западноевропейского образа жизни и общения. Фрау императрица писала по-русски детские сказки, педагогические инструкции, памфлеты, пьесы, автобиографические записки, переводила Плутарха. Но с другой стороны, она не терпела ни поэзии, ни музыки. Даже в антрактах в театре не выносила оркестра и обычно не дозволяла ему играть.

Ее манера коммуникации с окружающими вначале у них вызывала сильное удивление: она при этом вела себя так, чтобы всем понравиться. Терпеливо, не прерывая, выслушивала собеседников, не употребляла грубых и бранных слов. Вежливо общалась со всеми слугами, в том числе с дюжим истопником, который однажды ночью «перепутал» с пьяных глаз печь с ее ложем, но на нем тоже «поддал жару». Косметику в отличие от местных дам не употребляла. Только терла по утрам лицо льдом. В пище тоже была крайне воздержана. За обедом ела умеренно и никогда не ужинала. Те из наших современников, которые для похудения безуспешно пытаются использовать разные диеты, могут на них «наплевать» и брать пример с Софьи Ангальт-Цербской.

В то время в Западной Европе среди господствующего сословия имела место очередная «сексуальная революция», а разврат считался признаком образованности и важным элементом коммуникации. Екатерина старалась приобщить к ней свое окружение личным примером. Кроме того, она во- 60 обще сильно любила мужчин. Не брезговала при этом сексуальными услугами и рядовых солдат. Многие из них утром выходили из ее спальни капитанами, если императрица получала то, что было ей не только по душе.

Заезжие иностранцы неслучайно удивлялись тому, что в гвардейских полках, куда отбирали крепких молодцев, капитанов не намного меньше, чем рядовых.

Однако, несмотря на все усилия фрау Екатерины, в образе жизни и манере коммуникации ее подданных, в том числе ее ближайшего окружения, оставалось немало неевропейского.

Характерен в этом отношении пример Григория Потёмкина, вначале ударника «сексуального фронта» императрицы, а затем «сутенера», который разыскивал по всей стране удальцов для удовлетворения сексуальных потребностей царицы. С одной стороны, это был всесильный вельможа, имевший внешний европейский лоск, а с другой, типичный местный барин, позволявший себе «плевать» на западноевропейские правила поведения и общения.

Потемкин построил на берегу Невы для императрицы Таврический дворец, главный корпус которого был в один этаж, чтобы не утомлять постаревшую фрау Екатерину подъемом на второй этаж — у той на ногах появились опухоли. А, с другой стороны, выйдя из себя, мог ей и фонарь под глазом поставить.

С русскими вельможами он обращался высокомерно, а с иностранцами — любезно. К прислуге относился добродушно и не терпел, когда ее по «русскому обычаю» били.

Во время путешествия Потёмкина впереди ехал садовник-англичанин с 600 помощниками. И с невероятной быстротой разбивали сад в английском стиле на том месте, где тот должен был остановиться даже на короткий срок. И в тоже время он не уважал европейскую еду, предпочитал в еде солёные огурцы, капусту, икру. Посылал даже нарочных за ними в разные города. С одной стороны, он имел собственный театр, выписывал из Франции танцовщиц, а. с другой, обожал скоморохов и хор раскольников, распевавших частушки.

То блистал остроумием на балах, то становился совсем необщительным. Избегая коммуникации, часто затворялся в своём кабинете, где всегда находился стол, на котором лежали бумаги и карандаш, пилочка и коробка для драгоценностей. При раздумьях тёр драгоценные камни друг о друга или обпиливал серебро. Строго следовал умеренности в еде и питье. Имел привычку откусыватьногти, от чего часто говорил сквозь пальцы.

В процессе административного общения руководствовался разумным принципом: строгое наказание первого проступка или преступления — действенное средство уничтожить охоту ко второму. Никто не смел надое, дать Потёмкину с разговорами, когда он к этому не был расположен, с 1780 г. он часто находился на юге, избирая в основном своей резиденцией Кременчуг.

Многие из состоявших при нем генералов привезли на юг своих жен. Неожиданно Потёмкин влюбился в молодую княгиню Долгорукую. В честь дня её рождения он дал большой обед. За ним ей была подана хрустальная чаша, наполненная бриллиантами. Однажды, узнав, что у Долгорукой не оказалось подходящих башмаков для бала, он послал за ними нарочного в Париж и тот скакал день и ночь, но башмаки княгине привез в срок.

Последние дни Потёмкина были необычными. Перед смертью он при выходе из церкви в Яссах ошибся и вместо своего экипажа сел в похоронные дроги и лишь, проехав некоторое расстояние, заметил свою ошибку. Это так его расстроило, что он вскоре занемог. Затем поехал из Ясс в Херсон. В пути, предложив дамам отправиться вперед, вышел из своей кареты, лёг возле неё, укрылся плащом и отдал богу душу. Сопровождавшие не подозревали об его смерти, считали, что он спит, и долго ожидали его пробуждения.

А.В. Суворов на практике продемонстрировал, что можно стать известным, почитаемым, великим, и не соблюдай западноевропейский образ жизни, общепринятые правила коммуникации. А точнее он показал то, что сознательно их нарушая, можно преуспеть в жизни, сделать сногсшибательную карьеру. Для этого своим нетрадиционным образом жизни и необычной манерой коммуникации он с юных лет старался обратить на себя внимание фрау императрицы. Это проявилось у него, когда он был еще солдатом в Семеновском гвардейском палку. Однажды этот полк нес караул в Петергофе. Суворову пришлось стоять на карауле у Монплезира. Низкорослый и «хлипкий» он так пыжился, отдавая честь императрице, гулявшей в саду, что та остановилась, посмотрела на «пацана» в гвардейской форме и спросила о его имени. Узнав, что перед ней сын генерал-аншефа Суворова, Екатерина вынула серебряный рубль и подала ему. Как бы в этой ситуации поступил обычный студент? Наверно, руководствовался бы в своих действиях известным принципом: «Дают — бери, бьют — беги». Суворов же удивил фрау еще больше: вместо того, чтобы взять рубль, он заявил императрице:

— Не могу взять. Устав запрещает солдату брать деньги, стоя на часах.

Царица посмеялась, глядя на всё еще пыжившегося солдатика. Затем положила рубль на землю рядом с ним и сказала:

— Возьми, когда сменишься.

Эта коммуникация с необычным солдатиком осталась у неё в памяти, и она рассказывала о ней, как об анекдоте. Будущий генералиссимус тоже сделал для себя полезные выводы. Его биограф Н. А. Полевой утверждал, что Суворов сделал карьеру не из-за своей храбрости и военных талантов, а из-за своей хитрости и изворотливости, стараясь любыми способами обратить на себя внимание императрицы. Для этого он сознательно пренебрегал общепринятыми образом жизни и правилами коммуникации. Строгий и исполнительный по делам службы, он усилил своё нелюдимство и прибавил к нему множество всяких странностей.

Вёл себя так, что о нем всё время рассказывали анекдоты: ходил припрыгивая, говорил отрывисто, помещал в свою речь пословицы и поговорки, «резал правду-матку» в глаза, притворялся, что не терпит зеркал, иногда страшно кривлялся. Отказался от всяких предметов роскоши, спал на сене, ходил зимою без шубы, ел грубую солдатскую пищу, кривлялся на светских раутах, избегал женщин…

Иногда пел в церкви, учил грамоте солдатских детей, в нижнем белье принимал гостей, особенно когда общался с последним фаворитом Екатерины — гражданином татарского происхождения по фамилии П.Зубов. «Тот еще не умен, о ком рассказывают, что он умен», — любил, посмеиваясь, повторять Суворов, постоянно поражая других странностями своего образа жизни и коммуникации.

По мнению Н.А. Полевого, Суворов достиг своей цели. Екатерина, когда ей о нем рассказывали, смеялась, и будущий генералиссимус стал быстро продвигаться по служебной лестнице: фрау императрица стала в представляемые ей списки лиц на повышение в воинском чине и на награждение орденами вносить и фамилию Суворова.

Одновременно он был строгим и требовательным командиром. Никогда не мирволил к своим подчиненным офицерам и не прощал солдатам их проступков. С провинившимися он поступал круто: офицеров сажал под арест, а солдат велел бить палками. При этом немалое их число было забито на смерть. К жизни солдата относился наплевательски и её не ценил. При лобовом штурме Измаила понапрасну пролил потоки солдатской крови, но это его не огорчило. Подобное его отношение к солдатам проявилось и в альпийском походе. Во время его под равнодушным взглядом командующего тысячами гибли солдаты: от истощения, замерзали или скатывались в пропасть.

Уже став известным, Суворов постоянно и умело поддерживал к себе внимание нарушением общепринятых образа жизни и правил коммуникации. Он вел почти аскетическую жизнь. Часто приказывал камердинеру будить себя с первыми петухами: «Не послушаю, тащи меня за ногу». Спал, накрывшись одной простынёй. Встав с постели, начинал бегать взад и вперед по своей спальне, а в лагере по своей палатке или маршировал в такт.

Рукомойником принципиально не пользовался. Вместо этого приносили в спальню два ведра самой холодной воды и большой медный таз. После «водных процедур» и чаю Суворов, всё еще не одетый, садился на софу и начинал басом петь по нотным книгам духовные мелодии. Так продолжалось целый час.

Никогда не завтракал и не ужинал, но перед обедом пил водку. И всегда закусывал как солдат редькой. Вместо ужина употреблял лимоны. Усердно молился утром и вечером по пятнадцать минут с земными поклонами. После обеда опять умывался, выпивал стакан английского пива и ложилсяспать часа на три. Зимою ни в какую стужу не носил мехового платья и перчаток, всегда красовался только в мундире. Когда Екатерине сообщили об этом, она в начале подумала, что у пего не хватает денег на тёплую одежду и пожаловала ему соболью шубу, но он не носил ее, а возил с собой в карете.

Летние квартиры всегда выбирал с садом и каждый день около часа бегал перед обедом, а иногда и после обеда в одном нижнем белье и сапогах. Постелью для генералиссимуса служило сено. Во время пребывания в Вене, когда он ехал к войскам, предназначенным для похода в Италию, ему отвели роскошные апартаменты. Но он лёг спать не на пышные пуховые перины, а потребовал принести сена и из него устроить себе постель на паркетном полу императорского дворца.

«Суворова никто не пересуровит», — как-то, узнав о его очередном чудачестве, сказал Потёмкин, который по этой причине тоже ему мирволил. В тоже время генералиссимус очень любил мазаться помадой, прыскаться духами и одеколоном, Но женского общества демонстративно избегал, возмущенно заявляя: «Мы от них рай потеряли!». По утрам, подражая петуху, «кукарекал», полагая, что этим делает приятное солдатам — крепостным крестьянам.

Сознательное нарушение Суворовым общепринятых правил коммуникации было эффективным пиаром и привело к тому, что он постоянно был в центре внимания. Нередко по утрам императрица с улыбкой интересовалась: «А что вчера еще «отчебучил» этот… Суворов», но своего благорасположения к нему не теряла.

Очень критически Н. А. Полевой оценивал и военные заслуги Суворова. Он обратил внимание на то, что ему приписывается до пятидесяти побед, но что это были противники, которых в то время все били, — турки, татары, поляки. Но против достойных противников — французов он оказался, мягко говоря, не на высоте. Неслучайно Наполеон характеризовал его так: «У него есть все, чтобы стать великим полководцем, кроме головы».

Екатерине II удалось несколько европеизировать только небольшую часть своих подданных, в некоторой степени привить им образ жизни и правила коммуникации, свойственные в то время «сытым» в Западной Европе. Естественно, что это затронуло лишь часть дворянства, чиновничества и офицерства.

В среде господствующего сословия стала меняться роль женщины: она все больше становилась предметом деликатного мужского обожания, активным участником светского общения. В связи с этим был издан ряд западноевропейских книг, переведенных на русский язык. Они предназначались для привития местным «бабам», прежде всего из дворян, образа жизни и манеры общения, которые до того были им неприсущими или мало присущими. О содержании этих изданий можно судить по их названиям:

— «Свойство совершенной женщины, изображенной в разумных правилах для соблюдения ею чести и доброй славы. Предписанной графиней Селименс. Пер. с немецкого».

— «Советы несчастной матери её дочерям, полезные для молодых девиц, вступающих в свет. Пер с английского».

— «Друг жен или искреннее наставление для поведения прекрасного пола. Пер. с французского».

Остановимся на первом из этих изданий. Немало внимания в нем уделялось одежде вступающей в коммуникацию женщины. Ей в отличие от нашего времени рекомендовалось максимально закрывать свои естественные «принадлежности». Исключения в этом плане допускались только для шеи, носа и души. Однако при этом, принимались во внимание вовсе не морально-этические соображения.

«Сказывают, будто платья сперва стали носить потому, что стыдно было нагим ходить, — говорилось в нем, — однако тому не верю, ибо есть целые народы, которые не носят никакого платья, однако ни глаза их, ни мысли немало тем не тревожатся, ибо стыдливости противно. Я думаю, что одежду сначала стали для того носить, чтоб защитить себя от суровости воздуха и от жестокой непогоды. Потом для стройности придали ей вид, чтоб престала к нашему телу, а для украшения придумали благопристойные складки».

Наиболее любимая на все случаи жизни для современной женщины, Как и для мужчин, одежда — это джинсовые штаны, которые особенно к «лицу» тем из них, кому перевалило за сорок, или вес которых приближается к 100 кг.

В старомодном XVIII веке женщине рекомендовалось носить сугубо женскую одежду, а не стараться походить на мужчин. Причем, прежде чем, надеть платье, ей рекомендовалось убедиться в том, что оно ей к лицу: «Не носите такого платья, которое бы обезображало вас самих».

Сейчас дружеские отношения между лицами противоположного пола не такая уж редкость, особенно если они уже не первые год пользуются услугами пенсионного фонда.

Во второй половине XVIII века переводные западноевропейские издания старались внушить женщине, что она не может иметь дружеских отношений с мужчиной, потому что все мужчины «подлецы», и что у них «только одно на уме». В «Свойствах совершенной женщины» по этому поводу говорилось следующие: «Нельзя иметь с мужчиной дружбу и честное обхождение. Жар крови, который их побуждает к желаниям, слепота их разума, и общее развращение нравов, природное в них отвращение от честности, — всё сие препятствует иметь дружбу с мужчинами».

В связи с этим, утверждалось в этом издании 1764 года женщине при общении с мужчиной никогда не следует терять бдительности: «Они будут красоте вашей дивиться по наружному виду, а в самом деле будут о том стараться, как её осквернить. Мужчины будут вас любить только для того, чтобы лишить вас самого лучшего добра, то есть вашей чести».

Раньше женщине при межгшловой коммуникации предписывалось руководствоваться поговоркой: «Береги честь с молоду, а платье с нову». Современные же наследницы Евы руководствуются в основном только второй частью этой поговорки, хотя, похоже, что и во второй половине XVIII века тоже было немало особ женского пола, которые берегли в основном платье: «Есть многие женщины, — говорилось с осуждением в вышеуказанном издании, — которые стараются о соблюдении своей красоты для того только, чтобы принесть её в жертву срамоте, а мужчины делают разные забавные происки, чтоб ею овладеть».

Современные женщины положительно относятся к танцам, особенно к тем, которые настраивают мужчин на лирический лад и побуждают их на время забыть о выпивке, Путине и футболе. Для этого во время таких танцев женщины «работают», чем угодно, но только не головой. Однако, в этом, видимо, есть не только позитивные стороны.

В переводном немецком издании по этому поводу говорилось следующие: «Ежели какая женщина вдаётся в такие танцы, то не можно иметь хорошее мнение о свойстве её души, потому что различные позитуры тела, обращения, которые столь противны целомудрию и стыдливости, и небрежение почтенного вида, немало не соответствуют непорочному бытию».

Раньше при межполовой коммуникации женщин нередко волновал такой вопрос: принимать ли от мужчин подарки или нет. Теперь этот вопрос не стоит так актуально, прежде всего, потому, что у многих современных мужчин в основном пусто в карманах. Однако 8 марта никто не отменял, да и женский день рождения тоже. Кроме того, и в современных мужских карманах не всегда гуляет ветер, особенно в последнее время, когда можно успешно присвоить не только то, что плохо лежит.

Поэтому и перед современной дамой иногда появляется непростой вопрос: как быть, когда мужчина дарит ей такое, от чего трудно отказаться, например, бриллиантовую подвеску или что-либо из нижнего женского «оснащения» импортного производства. Принимать или не принимать мужские подарки, женщина должна решать в каждом конкретном случае сама, но при этом её «ушки должны быть на макушке».

В «Свойстве совершенной женщины» на этот счет содержалось, кажется, не утратившее и в наше время своего позитивного значения, такое замечание: «Что делает та женщина, которая подарки принимает?! Она принуждена бывает благодарить за то, что для неё делают. И за принятые подарки обязана не только благодарить словами. И потому говорят, что та, которая принимает подарки, сама себя продаёт».

Сейчас женщины в процессе коммуникации, в том числе с малознакомыми личностями, нередко готовы каждому встречному пожаловаться на своего постоянного спутника жизни, у которого, по их глубокому убеждению, есть только одно светлое пятно — блестящая лысина. Он де и храпит, причём не только когда спит и уши у него торчат как у Н. Саркози, а главное, что на его зарплату особенно «не разгонишься» — ни в «Сельпо», ни в ювелирной лавке.

«В свойствах совершенной» женщины рекомендовали ей совсем Другое: «Во всех компаниях всегда показывайте истинное почтение вашему мужу. Не рассказывайте также при каждом случае всяких приключений из его повести, не выхваляйте его храбрости как великого героя и не хвалитесь его благосклонностью. Равным образом не смейтесь над его слабостями и не сказывайте того, чего знать не должно. Не жалуйтесь никогда на его угрюмые поступки и не говорите о нем презрительных слов».

Вышеуказанное издание содержало и еще одну рекомендацию, весьма полезную для межполовой коммуникации и современных женщин: «Если вы мужа своего не уважаете, другие тоже не будут его уважать. И вас тоже. Не говорите о мужчинах ничего такого, что могло бы навесть на вас их ненависть, ибо ежели вы будете с ними общаться огорчительными словами, непритворно будете их поносить, открывать их пороки и смеяться над их несчастьем, то они и сами молчать не будут, ежели о том проведают. Их злобное мщение не меньше бывает женского».

Несмотря на старания фрау императрицы преобразовать местных русских баб из господствующего сословия в отношении их образа жизни и коммуникации в европейских дам, успехи в этом плане были весьма скромными. У многих барынь в связи с этим проявлялось «раздвоение»

Н. Данилов, современник и очевидец этого, в своих мемуарах рассказал о родственнице, у которой он жил. Это была внешне «европеизированная» дама, у которой «за плечами» был пансион благородных девиц. Она говорила по-французски, умела пользоваться ножом и вилкой играла на рояле и могла в нужный момент эффектно закатывать глаза. Но эти ее качества проявлялись только, когда она общалась с равными себе по статусу личностями.

Одновременно, подчеркивал Н. Данилов, «эта вдова — охотница великая была кушать у себя за столом щи с бараниной. Только я признаюсь, сколько времени у неё не жил, не помню того, чтобы прошел один день без драки. Как скоро она примется щи свои любимые кушать, то кухарку, которая готовила те щи, притащат люди в ту горницу, где мы обедаем, положат на пол и станут сечь батожьём немилосердно, секут и кухарка кричит, пока не перестанет вдова щи кушать. Это так уже введено было во всегдашнее обыкновение, видно, для хорошего аппетита».

Не очень привились европейский образ жизни и коммуникации и у другой известно»! личности этого времени по прозвищу «Салтычиха». Это была помещица, по распоряжению которой было засечено до смерти 139 человек, преимущественно женщин и девушек, за некачественное, по её мнению, мытьё полов, несообразительность и другие подобные «прегрешения».

Преобразования немецкой фрау, удобно устроившейся на российском престоле, не оказали никакого влияния на образ жизни и коммуникацию миллионов ее простых подданных. В Поволжье, к примеру, у черемисов, у мужчин по-прежнему сохранялся обычай жениться только на девушке, своим отцом лишенной «девства». Поэтому здесь отец-абориген за 10-12 дней до свадьбы дочери лишал её невинности. Было немало и таких «отцов-энтузиастов», которые начинали этот процесс задолго до свадьбы.

Во второй половине XVIII века издавались переводные западноевропейские сборники правил поведения и коммуникации не только для представительниц прекрасного пола. Некоторые из них имели универсальный характер и содержали рекомендации и для мужчин, и для женщин. В 1795 году были опубликованы объемные «Рассуждения о том, что может нравиться и не нравиться в светском обращении. Написанные аббатом Беллегардом. Переведены с французского языка». Весьма объемными были я получившие распространение изданные в 1792 году «Мнения нравоучительные на разные случаи, с правилами и рассуждениями господина гр. Оксенштирна. Перевод с французского».

В это время стали появляться и издания «местного производства», пытавшиеся внушить особам так называемого «благородного» сословия образ жизни и правила коммуникации европейского типа. В 1791 году было опубликовано трехтомное малоформатное издание с характерным наименованием: «Карманная книжка. Для стариков и старушек, невест и женихов, молодых и устарелых девушек, щеголей, вертопрахов, волокит, игроков и проч.».

В изданиях второй половины XVIII века значительное внимание уделялось пропаганде такого образа жизни и правил общения, которые должны были способствовать укреплению и сохранению здоровья. При этом высказывалось немало разумных идей и положений, которые, похоже, не утратили своего значения и для современных общающихся. Вот одно из таких правил, рекомендованное гр. Оксенштирном: «Удаляться таких мест, где воздух густ, влажен или мутен».

Не была лишена смысла и такая его рекомендация: «Голову, ноги и живот содержать всегда в тепле». Относится она и ко многим современным головам, которые редко прикрываются, даже когда теплом и «не пахнет». А вот следующий совет Оксенштирна у современного студента вряд ли вызовет одобрение: «И сколько возможно беречься воздуха ночного, который здоровью всякого другого вреднее».

История свидетельствует, что всегда было немало людей, которые не жаловались на отсутствие аппетита. Известно, что один древнегреческий товарищ по имени Милан Кротонский был по этой части большой дока. Источники утверждают, что во время олимпийских игр он на своих дюжих плечах пронес пятилетнего быка на расстояние в 500 шагов. После чего поступил с ним «нечутко»: убил его кулаком с одного удара, а затем всего съел.

В правление императора Аврелия в Древнем Риме один выдающийся местный гражданин славился тем, что мог полностью съесть свинью или барана. В Германии, в Дрездене, в XVIII веке местный житель обратил на себя внимание тем, что ел даже камни. Многие современные женщины мечтают иметь такого мужа.

А один англичанин в это же время утверждал, что видел в Лондоне таких женщин, которые за ужин съедали столько мяса, сколько потребно пищи шести ослам. Такое утверждение вызывает сильное сомнение, прежде всего, потому, что ослы, как известно, в отличие от женщин в свой рот мясо не засовывают.

Гр. Оксенштирн насчет «истребления» еды был категоричен: «Не есть, чувствуя сытость… Воздерживаться от многих различных кушаний за одним обедом и всегда вставать из-за стола, не наедаясь досыта. Не есть никогда в вечеру или весьма лёгкий ужин иметь. В каждые по 10 дней по разу поститься».

Многим нашим современникам и современницам эти изречения графа надо было бы выбить на стенах своей кухни, чтобы постоянно о них помнить. Гр. Оксенштирн не без основания также полагал, что в обжорстве мужчин в значительной степени повинны женщины, которые в нужный сексуальный момент не проявляют твердости характера: «Ежели бы рожден я был женщиной, — возмущался он, — то никогда бы не допустил на свое ложе прожору — различными мясами наполненный мешок».

Некоторые студенты и студентки, особенно обитающие в общежитиях, укладываются спать, когда петухи уже прочищают горло перед тем, как приступить к исполнению своих утренних обязанностей. Гр. Оксенштирн рекомендовал подобным не увлекаться: «Ложиться спать непоздно и вставать рано: для покоя человеческого семь часов сна довольно, а долее спать вредно здоровью».

Последнее было весьма актуально для образа жизни в XVIII веке, поскольку у православных в то время был обычай спать и после обеда. Он строго соблюдался даже во время военных действий.

Во время первого азовского похода войска Петра I осадили турецкую крепость Азов. Один голландец, находившийся у него на службе, перебежал к туркам и сообщил им, что после обеда весь русский лагерь спит, в том числе храпит и сам царь. Узнав об этом турки в послеобеденное время сделали неожиданную вылазку: в результате её немало спящих воинов в лагере осаждающих заснуло вечным сном.

«Никогда не спать после обеда, — писал граф, — а если кто не может от того удержаться, то по крайне мере следует уснуть сидя, и то не больше получаса». Ничего не будет плохого, если и наши соотечественники начнут строго соблюдать этот совет. Однако многим современным студентам больше по душе другая рекомендация Оксенштирна: «Не делать никакого телесного или мысленного труда вскоре после обеда, ибо оное не здорово».

Вряд ли кто станет настаивать на том, что утратил своё значение для сохранения здоровья для наших современников и его совет на счет необходимости общающимся постоянно управлять своими эмоциями: «Употреблять веселости с умеренностью, чем предупреждается всякое изнурение. Вкушать их можно, но ни когда не вдаваться пресыщению. Не весьма сокрушаться печалию, ибо тесный союз между телом и душою делает, что одно не может страдать, не встревожа тотчас сложения другого».

И сейчас среди людей, с которыми приходится вступать в коммуникацию, есть немало сверхжизнерадостных особ, которые готовы «ржать» «без перерыва на обед». И среди бывшей слабой, и бывшей сильной половины.

Однако при этом, как и XVIII веке, ненужно терять чувство меры: «Мужчина, много смеющийся, делается напоследок смешон. А женщина ссим пороком подлинно жалка: ибо кроме того, скромность, истинное украшение женского пола, от излишнего смеха пострадать может. Безобразит оное лицо: расширяет рот, раздувает ноздри, так, что прекраснейшее лицо превращается в дурацкую рожу».

Кроме того, безмерный смех может, хотя в это трудно поверить, сопровождаться «откидыванием копыт» у того, кто его себе позволяет. Утверждают, что древний грек Филемон, умер от смеха, наблюдая за тем, как ослу по его приказу в пасть вливали вино и давали закусывать фигами. А художник Зевксис написал голую старуху и, глядя на неё, так смеялся, что задохнулся. Правда, ни одного такого случая пока не зафиксировано на концертах Жванецкого, сеансах Кашпировского, «представлениях» Жириновского и при просмотре современных кинокомедий.

В XVIII веке при межполовой коммуникации было распространено то, что некоторыми квалифицировалось как «враг всемирный рода человеческого»: «Любострастие распространяет владычество свое над всеми людьми, и только разности, что в одном его больше, в другом — меньше».

Считалось, что оно доставляет людям, ему безмерно подверженным, немало неприятностей. Действительно, в истории найдутся факты, это подтверждающие. Аллариха, воинственного предводителя гуннов, в своё время не смогла победить вся Европа. Это оказалось по силам только девушке Пинтии, весьма упитанной и способной в сексуальном отношении особе. Из-за безмерного «любострастия» к ней он забросил военные дела и унизил себя до того, что чистил её башмаки, пока она наводила «красоту» на свою малопривлекательную физиономию.

Греческий полководец Фемистокл до того обожал одну из своих невольниц, что когда она лишила себя жизни, он вскрыл ей вены и умывался её кровью. Величайший полководец древности Ганнибал одерживал победы над римлянами до тех пор, пока не вступил в сексуальную коммуникацию с одной из барышень в Капуе.

Гр. Оксенштирн предостерегал жителей второй половины XVIII века от чрезмерного «любострастен» (как мужчин, так и женщин), напирая на то, что это до добра не доведет.

В принципе честолюбие неплохое человеческое качество, проявляющееся при общении. Если оно, конечно, не превосходит разумные пределы. Однако так бывает не всегда. Известный не только своей нетрадиционной сексуальной ориентацией Александр Македонский, покорив половину тогдашнего мира, плакал от того, что осталось уже мало людей, которых он еще не завоевал, и опечаленный удалился в Вавилон, чтобы провести остаток своих дней в роскоши и неге. Там он вскоре, хоть ему и было немногим за тридцать, умер. После этого ему для погребения потребовалось лишь два метра земли.

Когда он был на смертном одре, то полководцы просили его определить своего наследника. Однако Александр из-за чрезмерного честолюбия отказался назначить им своего брата Арвдея или ребенка, которого ждала его жена Роксана. Он гордо им ответил, что оставляет своё огромное государство «достойнейшему» из них, не отдавая себе отчет в том, что это станет яблоком раздора среди полководцев и неизбежно приведет к его распаду.

Известны истории и другие неумеренные честолюбцы. Один из них — Герострат, сжегший одно из чудес света — храм Дианы в Ефесе — только из одного желания оставить своё имя в веках. В средневековой Италии был другой подобный честолюбец — Огниато, который с этой же целью убил герцога Медиолана. А во время последовавшей за этим мучительной казни он утешал себя следующими словами:

— Хотя смерть жестока, но слава вечна. И память дел моих нескончаемо пребудет.

И в наше время есть немало «честолюбцев», желающих различными способами оставить свой «след» в истории. Например, вырезав где-нибудь в достойном месте, в том числе на столе или на стене туалета: «Здесь был Вася».

Неслучайно в изданиях второй половины XVIII века, посвященных культуре образа жизни и правилам коммуникации, чрезмерное честолюбие квалифицировалось как «опаснейший враг разума. Оно есть корень большой части наших беззаконий и побуждения нашего хождения. Надобно быть беспрестанно во вражде с ним: нет с ним ни перемирия, ни миру. Горе нам, ежели мы его во всём победить не сможем».

В XIX — начале XX вв. издание переведенных с западноевропейских языков сочинений с рекомендациями по культуре поведения и общения стало обычным явлением. Например, в 1887 году была издана известная не только в Великобритании книга лорда Честерфильда. Называлась она «Хороший тон или житейская мудрость и знание света. Сборник правил и советов в общественной жизни».

Некоторые из таких изданий были рассчитаны на публику определенного пола. В 1883 году было напечатано переведенное с немецкого языка «творение» барона фон Пуфа «Ловкий кавалер. Умение казаться образованным человеком в среде хорошего общества».

Немецкая баронесса фон Исклюль создала трактат, который в 1853 году был издан в Российской империи. В заголовке его значилось: «Вступление молодой девицы в свет или наставление, как должна поступить молодая девица при визитах, на балах, обедах и ужинах, в театре, концертах и собраниях». Нашлись среди местных особ слабого пола и читательницы переведенной с немецкого языка книги «Женское достоинство или собрание прекрасных женских характеров и подражательные примеры женских добродетелей».

Несколько раз переиздавалась и получила значительное распространение в конце XIX — начале XX в. в. книга «Хороший тон в общественной и семейной жизни. Сборник правил и советов на все случаи жизни», подготовленная коллективом местных авторов.

В это время издания по культуре поведения и общения стали не только более многочисленными, но и более демократическими. Если раньше они предназначались в основном для людей из дворянского сословия, то теперь они должны были прививать хорошие манеры и правила коммуникации более широким кругам аборигенов. Они использовались и в процессе домашнего воспитания, и в учебных заведениях. Причем, не только в закрытых и привилегированных, предназначенных для детей власть и деньги имущих. Правилами хорошего тона и умением коммуникации старались овладеть также учащиеся других заведений, предназначенных для более демократических кругов. Овладению ими уделялось немало внимания, поскольку молодому человеку, не освоившему их, трудно было преуспеть в жизни и сделать карьеру. Если он, конечно, не получал в наследство от своих родителей обширное поместье, мешок денег или хотя бы графскую корону.

Это привело к тому, что стремление приобщиться к западноевропейскому образу жизни и овладеть мастерством коммуникации из верхнего сословия стало спускаться в низшие, прежде всего, в среду интеллигенции, управленцев, учащейся молодёжи. В тоже время основная масса населения Российской империи, и в первую очередь многомиллионное крестьянство, осталась в стороне от этого процесса.

Есть смысл обратить внимание соотечественников, особенно студентов и студенток, на две полезные рекомендации Честерфильда, который хоть и был лордом, но не был дураком. «Хотелось бы мне, — говорилось в одной из них, — рекомендовать одну вещь, пользу которой я сам испытал во время величайшей моей беспорядочности. Это раннее и регулярное вставание. Как бы поздно не лёг ты в постель, вставай всегда в один и тот же час. Этим ты выигра