МЕЖЛИЧНОСТНАЯ КОММУНИКАЦИЯ В ДРЕВНЕКИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ

Длительное время считалось, что подданные великого князя киевского до принятия христианства в конце X в. отличались высоким уровнем культуры вообще и культуры общения в частности.

Причина этого была в том, что так считал главный партийный босс, вождь народов и «крупнейший культуролог» в одном лице И.В.Сталин. Он полагал, что хотя они были и не «кацо», но тоже вполне достойные люди, которые просто не могли быть отсталыми.

Между тем, исторические источники, памятники письменной культуры прошлого свидетельствуют о том, что у жителей Древнекиевского государства до принятия христианства с культурой вообще, и с культурой общения в частности, не все обстояло наилучшим образом.

Основной памятник письменной культуры того времени —древнейший сохранившийся летописный свод «Повесть временных лет» — так оценивает образ жизни и характер общения древлян, изначально обитавших в Украине:

«А древляне живяху зверинським образом, живущее скотьски, и убиваху друг друга, ядаху все нечисто, и брака у них не бывайте, но умыкиваху у воды девиця».

Ссылаясь на это свидетельство летописи, профессор Московского университета середины позапрошлого века Н.Погодин утверждал, что такой образ жизни, уровень культуры и межличностного общения был характерен только для древлян, которые послужили одной из главных этнических основ формирования украинской народности, а для других восточнославянских племен это было нехарактерно, особенно для радимичей и вятичей, которые сыграли ведущую роль в формировании современного российского этноса. Между тем, в «Повести временных лет» летописец Нестор о них сообщает тоже малоприятные вещи:

«А радимичи и вятичи … один обычай имяху: живяху в лесе, якоже и всякий зверь, ядуше все нечисто; и срамословие в них пред отци и пред снохами; и браци не бываху у них, но игрища межю селы, схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовськая игрища и ту умыкаху жены собе».

Тем не менее, у подданных великого князя киевского тоже начало проявляться стремление к упорядочению и регламентированию образа жизни и межличностных отношений.

Стали у них складываться и определенные традиции и правила в этом плане. Византийский историк так описал погребение своих воинов киевским князем Святославом в 968 г., погибших в сражении с византийцами:

«Ночью, при появлении луны, русы вышли из города на поле сражения, собрали тела своих убитых и сожгли их на многих кострах, расположенных у стены, в то же время они умертвили по своему обычаю множество пленных мужчин и женщин, утопили в Дунае грудных младенцев и петухов».

Средневековые арабские источники тоже свидетельствуют, что жители Древнекиевского государства в дохристианский период жгли своих мертвецов с разными пожитками, животными и женами.

Объяснялось это тем, что среди них было верование, согласно которому мужчина легче достигает блаженства в загробной жизни, если приходит туда в сопровождении женщины.

Одновременно византийские и арабские авторы удивлялись характеру коммуникации у них между мужчинами и женщинами, привязанности женщин к своим мужьям. А те их добывали путем похищения у родителей и у «ловивших ворон» других мужей. Причем их количество определялось тем проворством и удалью, которые мужья при этом проявляли.

Тем не менее, такие жены относились к «общему» мужу весьма положительно: считали его смерть своей смертью и после его кончины готовы были добровольно себя удушить, не считая пребывание во вдовстве за жизнь.

Однако этой чести в соответствии с традицией удостаивались не все жены умершего, а только одна из них, определяемая в порядке «конкурса». Она и сжигалась вместе с ним. Другие же ей активно завидовали и выражали свое горе активным участием в поминках по усопшему — в тризне, на которой крепко «закусывали» и в. знак печали «выли», заливались слезами и царапали себе лицо.

Причем, чем больше печалились, тем больше царапали. Между вдовами усопшего в этом отношении шло активное соревнование. В результате некоторых из них после тризны трудно было узнать.

Приобщение к учению сына девы Марии привело к значительным изменениям в образе жизни и характере общения русичей. В частности, к появлению среди них гробокопателей, т.е. к прекращению обычая сжигать покойников.

Привело оно и к некоторому приобщению их к византийской цивилизации, к распространению среди них ряда заимствований из существовавших у византийцев образа жизни и правил межличностной коммуникации.

Постепенно прекратилось умыкание жен. Однако не у всех женщин это вызвало одобрение, поскольку у некоторых из них появились проблемы со своевременным выходом замуж. Церковь присвоила себе право утверждения брака и пропагандировала, что заключение его является одним из божественных таинств, непостижимых для человека.

Стали запрещаться браки, напоминающие современные так называемые «гражданские». В связи с этим устав князя Ярослава о церковных судах 1053 г. устанавливал: «Без венчания жон не поимати никому же, ни богатому, ни убогому, ни нищему, ни работнику».

Одновременно церковь была вынуждена пойти по пути признания свадьбы — прежнего языческого праздничного общения с питием, плясанием, гудением и мордобоем. Происходила она ранее после того, как жених приносил похищенную невесту в мешке, вынимал ее оттуда и начинался обряд бракосочетания.

Распространение христианства способствовало введению новых правил, регламентирующих поведение и общение. Теперь девушке предписывалось вступать в брак только непорочной. А до этого ей трудно было сохранить свою невинность, в том числе если она к этому очень стремилась. Причем угроза ее невинности могла исходить даже от родного брата, который за это не подвергался никакому наказанию. Неслучайно по уставу князя Ярослава о церковных судах подобное поведение брата в отношении сестры осуждалось: «Аще кто с сестрою блуд сотворит», должен был платить огромный штраф в пользу церкви — 40 гривен.

Рождение ребенка у незамужней женщины стало рассматриваться церковью как ее «гражданская смерть». После этого она выйти замуж уже не могла. Ее заключали в «церковный дом», где она исполняла роль «трактора» во время сельскохозяйственных работ и была занята на других хозяйственных работах.

Требование к мужчине, вступающему в брак, в уставе было менее суровым: «Аще кто хочет жениться, отказался бы от блуда 40 дний» или за 8 дней до свадьбы. Возможно, для того, чтобы он мог «поднакопить» необходимые для медового месяца силы и энтузиазм.

В сфере семейной коммуникации появились и другие новации. Церковь запретила брачные отношения между близкими родственниками. Она отказывалась венчать даже троюродных братьев и сестер. Лишь их дети могли венчаться между собой, что, естественно, благотворно сказалось на здоровье аборигенов. Также как и то, что жених и невеста постарели: брачным возрастом для мужчин стали считать 15, а для женщин — 13 лет.

Кроме того, семейное общение утратило «гаремный» характер и стало приобретать форму диалога. Объяснялось это тем, что введение христианства привело к отказу от обычая многоженства, и сам великий князь киевский Владимир показал в этом отношении своим подданным-мужчинам пример.

Правда, при этом ему пришлось немало выпить медовухи, чтобы успокоить свою не только нервную систему. Дело в том, что этого равно-апостольского князя очень сильно постоянно волновал только один вопрос. Женский. В юные лета, когда он еще был новгородским князем, у него уже было две жены — варяжская барышня, имя которой летописец не сообщает, и строптивая дочь полоцкого князя Рогволда Рогнеда.

Однако на этом Владимир не остановился на ниве семейной коммуникации. Став великим князем киевским, он взял себе еще одну жену -беременную жену родного брата Ярополка /гречанку/. Чтобы она снова стала «невестой», он велел убить ее мужа. Но и после этого семейное счастье великого князя оказалось далеко неполным. Об этом, по свидетельству летописца говорит то, что он взял в жены еще 2 чехинь и одну болгарыню. Тем не менее, и после этого стремление великого князя к расширению «семейного общения» не исчезло. Поэтому он пополнил «свою семью» еще 800 «дамами», разделив их на три «команды» — в Звенигороде размещалось их 300, в Белгороде — 300, в Берестове — 200. Тем не менее, и после этого полного удовлетворения в его семейной коммуникации, к удивлению современников, не наступило. И он принялся ее совершенствовать, не щадя, как писал летописец, в своем «блудном ненасытстве» ни замужних, ни девиц, ни особ пенсионного возраста.

В 988 г., прервав на время интенсивную семейную коммуникацию, Владимир совершил поход в Крым, где с помощью хитрости захватил Корсунь (Херсонес). Здесь он принял христианство и женился последний раз — в местном храме обвенчался с девушкой, которой уже давно было пора замуж. Это была Анна, 29-лет, сестра византийского императора и прилежная христианка.

По ее требованию и в соответствии с установлениями православия великий князь киевский был вынужден сильно сократить сферу своего «семейного общения» и впредь пользоваться сексуальными услугами только Анны, а остальных своих жен он раздарил «на память» своим боярам, дружинникам и всем желающим.

Нормирование семейной коммуникации затронуло не только великокняжескую семью. Христианские правовые нормы позволяли жителям Древнекиевского государства в течение всего своего существования иметь не более двух браков. Даже смерть одного из супругов во втором браке не давала оставшемуся в живых право вступать в третий брак.

Девушки получили возможность критически воспринимать кандидата в мужья, но, правда, ограниченную. Если они при выборе жениха начинали сильно «крутить носом», это дорого обходилось их родителям. Поскольку невыдача дочери замуж по достижении ею брачной дееспособности, т.е. 13 лет, — «если девка засядет», — каралась по отношению к ее родителям, штрафом в пользу митрополита (с боярина 5 гривен, с меньшого боярина — 1 гривна). А вот девушки из «простонародья» могли довольно долго безнаказанно «крутить носом» при выборе своего суженного. Церковный штраф за это на их родителей не распространялся.

Между супругами существовали обязанности по взаимному содержанию. Ни муж, ни жена не имели права прервать «семейное общение» и оставить друг друга, если один из них был тяжело болен. С другой стороны, приобщение подданных великого князя к христианству закрепило неравноправное положение женщины во время семейной коммуникации. Право решать внутрисемейные вопросы, а также отношения жены с окружающим миром, как и право наказания ее за проступки, без всяких ограничений принадлежало ее мужу.

Мужчина не имел права оскорблять или бить только чужую жену. Подобное отношение к своей воспринималось, как добросовестное исполнение супружеского долга и как обязательный элемент семейного общения.

Апостолу Павлу приписываются следующие слова:

— Крест есть глава церкви, а муж жене своей.

Однако, похоже, не все женщины считали это правило для себя обязательным и строили семейное общение на иных основаниях. Об этом, в частности, свидетельствует следующая статья из устава князя Ярослава о церковных судах: «Аще жена мужа биет, митрополиту 3 гривны» (как за кражу княжеского коня). Очевидно, такой вид семейной коммуникации был достаточно распространен, если он получил отражение в нормативном акте.

Церковь стремилась предохранить семью от возможного развала, -семейное общение приобрело более устойчивый характер, но развод супругов в Киевской Руси допускался.

Великокняжеским уставом ограничивалось число причин, которые могли служить достаточным основанием для его прекращения. Поводы к разводу у мужа: жена у него крадет, а также прелюбодеяние жены с третьим лицом, застигнутое самим мужем или удостоверенное «добрыми паслухы». Поводом для развода были в следующие обстоятельства: «Аже жена без мужня слова имеет с чюжимй людьми ходити или нити, или ясти, или опроче (вне) дому своего спати».

Измена мужа не служила причиной для прекращения семейного общения и наказывалась лишь наложением на него церковью своего наказания — епитимьи. Для жены развод допускался с наложением церковью епитимьи на 3 года на ее мужа, когда он «начнет красть одежду жены или пропивать».

Устав князя Ярослава о церковных судах также устанавливал, что разводиться можно только с церковного разрешения. Если какой-либо муж-энтузиаст выгонял свою жену из дому без этого, на него накладывалась епитимья в виде двухгодичного поста и ежесуточного исполнения им 700 поклонов. У жены было меньше оснований для того, чтобы прервать семейную коммуникацию. Жена могла уйти от мужа в том случае, если он клеветнически обвинял ее в измене, т.е. не мог подтвердить это показаниями свидетелей ее прелюбодеяния.

Сам факт оставления мужем жены не был законным основанием для развода. Если жена уходила к другому, то ответственным за это считалась не она, а ее новый муж. Именно он платил митрополиту штраф. Назад к первому мужу такая жена не возвращалась: ее помещали в церковный дом, где она должна была куковать до конца своих дней.

Распространившиеся в Киевской Руси новые образ жизни и правила коммуникации получили заметное отражение и закрепление в «Поучении Владимира». Это был великий князь, которому прозвище «Мономах» без всяких на то оснований присвоили в середине XVI в. в Москве. Это было сделано для того, чтобы попытаться хоть как-то обосновать великодержавную теорию о том, что Москва не что иное, как «третий Рим» и его «наследница».

В это время Иван Грозный в перерывах между массовыми казнями и затяжным «прелюбодеянием» решил присвоить себе более высокий — царский статус.

Для обоснования этого он придумал сказку о том, что ведет свое начало от Владимира Всеволодовича, княжившего в Киеве в 1115-1125 г.г., которому якобы византийский император Константин Мономах презентовал знаки императорской власти, в том числе и свою корону, т.е. «шапку».

Абсурдность этой сказки подтверждается историческими фактами. Дело в том, что этот император уже находился на заслуженном отдыхе, т.е. на кладбище, когда Владимир Всеволодович был великим князем киевским (он умер, когда будущему князю было всего 3 года).

Владимир Всеволодович был не только мудрым, но и хитроумным князем. Он очень заботился о том, чтобы у потомков о нем осталось представление, как об очень разумном правителе, деятельность которого распространялась и на сферу межличностной коммуникации.

В 1113 г. в Киево-Печерском монастыре местный инок по имени Нестор подготовил четвертый в истории Древнекиевского государства летописный свод — «Повесть временных лет».

Став великим князем киевским в 1115г., Владимир приказал в 1118 г. монаху Сильвестру довести «Повесть временных лет» до необходимой, с его точки зрения, «кондиции»: выбросить из нее все, что положительно характеризовало предыдущего великого князя Святополка и изобразить его, Владимира Всеволодовича, как мудрого правителя и специалиста по межличностной коммуникации. Сильвестр «не подкачал» — «облил грязью» Святополка, а Владимиру приписал решающую роль даже в тех событиях, в которых он не принимал участия. Не поскупился он и на эпитеты, положительно характеризовавшие Владимира Всеволодовича в сфере межличностной коммуникации.

«Поучение Владимира» было предназначено прежде всего великокняжеским детям. Оно содержало в себе рекомендации относительно их поведения и общения. Некоторые из них не утратили своего позитивного значения и в наше время.

Возможно, еще в этот период истории Украины возникла поговорка «Молодець супротив овець, а супротив молодця сам вівця». Жизнь свидетельствует, что есть немало таких «молодців» и среди наших современников. Например, когда в их присутствии начинает «бузить» какой-нибудь заливший глаза или непутевый от природы гражданин. Вместо того чтобы взять за шиворот эту непривлекательную личность и «сделать ей аут», они избегают с ней коммуникации, руководствуясь при этом изречением «Моя хата з краю».

Великий князь киевский Владимир в подобных ситуациях справедливо рекомендовал вступать с подобными лицами в активную коммуникацию: быть смелыми, проявлять заботу о челяди, «вдовицах» и вообще не давать «сильным погубить человека».

Пожалуй, единственное на что не жалуются современные студенты — это на бессонницу. Если бы князь Владимир был жив, он бы не стал восторгаться теми студентами, которые из-за затяжного сна пропускают первую, а иногда и вторую «пару». Он придерживался принципа, согласно которому людям вообще не следует тратить на сон много времени, а использовать его для полезной коммуникации. В связи с этим он рекомендовал поздно ложиться спать, рано вставать, всегда быть готовым к делу.

Князю Владимиру принадлежит и следующее полезное и для нашего времени изречение: «Да не застанет вас солнце на постели: так делывал мой отец и все добрые люди». Многим современным студентам больше по душе другая заповедь князя: «Для спанья время от бога присуждено — полдень». Связано это было с тем, что христианская традиция предписывала православным обязательный сон после обеда. Человек, который этого не делал, мог после своей кончины иметь проблемы с попаданием в рай. Особым уважением эта заповедь великого князя могла бы пользоваться у тех современных студентов, которые обучаются во вторую смену.

В «Поучении» есть также положения, которые рекомендовали потомкам князя, в том числе, видимо, и нашим соотечественникам, не делать культ из еды, поскольку это приводит людей к тому, что они могут забывать о многом — о душе, о боге, о деле.

Религиозное общение в начале XII в. занимало много места в жизни наших предков. Однако, похоже, не у всех. Было среди них немало и таких, кто больше «налегал» на коммуникацию с алкогольными напитками. Видимо, поэтому князь требовал больше молиться, класть поклоны, петь псалмы, т.е. чаще заниматься «общением» с сыном девы Марии.

Современные студенты в процессе коммуникации нередко легко относятся к данному слову, нарушают взятое на себя обязательство. Допустим, студентка Ира раньше обещала студенту Васе выйти за него замуж, а сегодня убеждает его в том, что это ему приснилось. Парню обидно: он уже полностью «созрел» для семейного с ней общения и приобрел самые необходимые для этого предметы — кровать, будильник и обручальное кольцо.

Прежде чем давать Васе обещание, студентке Ире неплохо было бы вспомнить полезный совет князя Владимира: «Когда придется вам крест целовать к братие, давать обещание, то целуйте подумавши, можете ли вы сдержать клятву». Это бы ее предостерегло от дачи пустых обещаний, а Васю от излишних душевных, волнений и расходов.

Весьма современно звучит и другая рекомендация Владимира, которой полезно руководствоваться при общении с лицами старше тебя: «Старого чти как отца». Причем не только, если он ваш руководитель, свекровь или вы ему должны пачку евриков.

Не утратила для многих общающихся и в наши дни своего позитивного значения и такая рекомендация Владимира Всеволодовича: «Остерегайся лжи, пьянства и блуда. В этих пороках и душа, и тело погибают». Обратим внимание и на то, что и уголовный, и административный кодексы нередко начинают действовать по отношению к тем, кто ими увлекается.

И в наше время люди не прочь ходить в гости. Особенно, если там есть все то, что радует не столько душу, сколько горло и живот. Но не очень любим общаться с лицами, которые к нам приходят в гости. В связи с этим даже родилось известное изречение: «Приходите в гости, когда нас нет». Широко распространена и тенденция оказания степени гостеприимства в зависимости от служебного положения гостя, от возможности использовать его для своих дел, а также от наличия у него «кур, которые денег не клюют» или чего-либо такого, что не дает осечки.

Например, тепло принимают и угощают как самого близкого человека начальника милиции, местного олигарха, молодца, у которого в руках автомат. Готовясь к общению с гостями, вспомним заповедь князя Владимира: «Особенно чтите гостя, откуда бы он к вам не пришел, простой или знатный человек. Или посол. Угостите его хорошенько: странствуя, он разносит по всем землям хорошую или дурную славу о человеке». Среди наших современников трудно встретить абсолютно здорового человека. Все мы болеем, кто респираторными заболеваниями, кто нецензурными, кто «воспалением хитрости», а кто за киевское «Динамо». Общеизвестно, что нередко у больного улучшается самочувствие, когда его приходят проведать товарищи по работе, сокурсники, бывший муж. участковый и другие близкие. Особенно, если они приносят с собой что-нибудь полезное для поправления здоровья. На некоторых в этом плане благотворно воздействует кусок колбасы и «пузырек». Зайти же к больному человеку часто недосуг: то есть кому «ребра пересчитать», то к зачету надо готовиться, то мужу нужно «вправить мозги», то нарушить нормы морали, а то и права.

Подобные явления, похоже, имели место и среди наших предков, проживавших в начале XII века. Это вызывало возмущение у Владимира Всеволодовича. «Больного навестите, — завещал он своим потомкам, — и к мертвому ступайте, потому что все мы смертны». Последний совет тоже весьма актуален: посмотрите, как обычно малочисленны современные похоронные процессии. Тем более что за похоронной коммуникацией следует поминальная «тризна», как и в те далекие времена.

Один иностранец, принявший, правда, несколько позже, в ней участие описал ее так: «Покойника опускают в могилу. Лицом, к востоку. Затем все идут в дом покойника, где едят и пьют. Пир начинается раздачей белого хлеба, который называется кутьей. Первая четверть часа проходит довольно сдержанно. Потом становится разгульнее. И доходят до того, что забывают по какому поводу собрались».

Без сомнения не утратила своего значения и для современной коммуникации и такая рекомендация великого князя киевского: «Человека не пропустите, не поздоровавшись». Даже если в роли человека выступает преподаватель, которому вы не раз сдавали один экзамен, или другой наш соотечественник, не вызывающий у вас положительных эмоций.

И в наше время люди не любят грубиянов, заносчивых, надутых и вообще необщительных личностей. Это в свое время отметил князь Владимир. Он советовал в связи с этим своим потомкам, в том числе, значит, и современным студентам: «Всякому доброе слово скажите».

Одним из важных показателей культурного уровня страны и коммуникации является то, как младшие относятся к старшим. В этом отношении у нас сейчас преобладают минусы.

Похоже, что в этом плане были проблемы и у наших предков в начале XII в. Видимо, в наше время не всегда можно согласиться с такой рекомендацией князя Владимира: «Только молчи при старых». Потому что сейчас возраст в отличие от старых времен не всегда признак ума, но немалый резон в ней есть. Тем более, что все мы будем старыми.

Современному вступающему в коммуникацию человеку неплохо руководствоваться следующим изречением киевского князя: «Не свирепствуй словом». Ни дома, ни в ресторане «Селена», ни в очереди за газетой «Спид-информ»…

Некоторые современные женщины, видимо, возразят против такого адресованного мужчинам изречения киевского князя, которым им следовало руководствоваться при общении с лицами противоположного пола: «Не беседуй с нелепыми женами». Эти женщины полагают, что в их среде все «слепые». У современных же мужчин в этом есть сильные сомнения, особенно после женитьбы. Похоже, что князь имел в виду, прежде всего тех женщин, у которых рот не закрывается или переубедить их в чем-то просто невозможно.

Может навести на полезные размышления некоторых современных общающихся и такой совет Владимира: «Много не смейся». Действительно, человек, который в процессе коммуникации много смеется, производит неодинаковое впечатление: или он от природы излишне жизнерадостен, или он отменно питается, или у него есть отсутствующие дома. Но, с другой стороны, найдется среди наших современников и немало лиц, которые не согласятся с ограничениями в отношении смеха.

Киевский князь справедливо призывал своих потомков, в том числе и нас, к скромности в общении: «Держи очи долу (т.е. не гипнотизируй ими окружающих), а душу торе (т.е. открытой)». Видимо не утратили своего положительного значения для современных общающихся и такие рекомендации Владимира Всеволодовича: «Научись очима управлению, языку удержанию, уму смиренью, телу порабощению».

Современным женщинам по душе первая часть следующего изречения князя Владимира, которым мужчинам следовало руководствоваться при семейной коммуникации: «Жен своих любите»… Но вот вторая его часть вызывает у них не просто сомнение, а неприятие, вплоть до несварения желудка и физического противодействия. А звучит она так: «…но не давайте им над собой воли».

В Древнекиевском государстве получили определенное распространение пришедшие из Византии «Краткие правила и двустишия о нравах, писанные к сыну» Дионисия Катона. Указывались в них и некоторые правила коммуникации, соблюдение которых безвредно и для современного человека. Настолько образованного, что он знает и принцип устройства водородной бомбы, и в чем его мать родила, и какие купальные костюмы в моде в Гренландии, но нередко не имеет или имеет смутное представление о правилах межличностного общения, в том числе и о тех, которые пытался внушить своим современникам еще Дионисий Катон. Вот некоторые из них:

1. Родителей чти, люби!

2. Учителя почитай!

З. Будь чист!

4. Ходи на пир редко!

З. Воздерживайся от вина!

6. Старшему уступай!

7. Изучай науки!

8. Напрасно не сердись!

9. Ни над кем не насмехайся!

10. Не желай чужого!

11. В беседе говори мало!

12. Причина болезни есть излишняя роскошь!

13. Приветствуй охотно!

14. Старайся о семействе!

15. Давай взаймы!

16. Ни в чем не лги!

17. Не обещай того, чего дать не в состоянии!

Небесполезной для общения современных мужчин является и такая рекомендация Катона: «Убегай от непотребной женщины». В Киевской Руси, правда, к таким женщинам относили прежде всего иностранок не православного вероисповедания. Считалось, что при сексуальном общении с ними по существовавшим тогда представлениям мужчина совершал большой грех. Но местной женщине отдаваться иностранцу не считалось грешным делом. Причина этого, объяснялась так: если она родит, то воспитает ребенка в православной вере. Когда же отец абориген, а мать иностранка, то она воспитывает ребенка в чуждой вере — еретиком.

Была у Катона и такая полезная для многих наших сограждан и особенно согражданок заповедь: «Стыдливость храни». Похоже, что ею наши предки тоже мало руководствовались.

— Местные женщины, — писал один иностранец, — готовы пожертвовать целомудрием, чтобы добыть алкоголь. Предаются проституции даже публично. Большинство женщин тщеславится тем, что удовлетворяют желания многих мужчин.

Не заметил этот иностранец и особой стыдливости у мужчин:

— Они, — подчеркивал он, — от природы сладострастны. Они убеждены, что если имеют сексуальные отношения с посторонними женщинами, то не они грешат, а грешат только эти женщины. Прежде чем приступить к сексуальному общению с ними, они снимают с себя крест и занавешивают икону. Этого, по существовавшим тогда понятиям, было Достаточно для того, чтобы избежать наказания от бога за блуд.

Вряд ли кто станет отрицать, что образ жизни и характер межличностной коммуникации у наших предков после приобщения их к византийскому православию претерпели изменения в лучшую сторону. Получали все больше распространение их цивилизованные формы. Их источниками были нормы христианской морали, установления на этот счет античных авторов, великокняжеские предписания и местная практика коммуникации.

«домострой» и общение

Образ жизни и межличностная коммуникация XVI — XVII в.в. были далеки от совершенства. Летописец, например, упрекал жителей Новгорода, в недалеком прошлом одного из регионов Древнекиевского государства, за буйство, сквернословие, разводы, суеверия, клятвопреступления, ссоры и драки, которые нередко заканчивались смертельным исходом. Современные студенты скажут, что и в наше время такого тоже хватает, что подобные особенности общения имели место не только в период позднего средневековья. И они будут правы.

Новгородский летописец также корил своих земляков за непристойное поведение на пожарах — во время их огонь не тушили, а с интересом наблюдали за происходящим, а затем грабили все, что не успело сгореть. Возмущало летописца и то, что межличностное общение часто сопровождалось неумеренным употреблением «горячительных» напитков. Оно не сдерживалось и присутствием женщин, с которыми вообще не очень церемонились. В житии св. Александра Свирского встречаем такое известие: если женщина рожала только дочерей, то подвергалась поношению и оскорблению, в том числе от посторонних людей.

Особы прекрасного пола тоже не отличались особой утонченностью в поведении и общении. В банях мужчины и женщины мылись вместе. Причем, не только мылись. Кинотеатров и других современных развлекательных учреждений тогда не было. У бань обычно стояли зеваки, которые весело глазели на то, как обнаженные дамы выбегали освежиться в снегу, справить нужду, подышать свежим воздухом, перекинуться словом-другим с каким-нибудь бородатым дядей из числа зрителей…

Поляк Олеарий, вернувшись из Новгорода, описал такую сцену межполовой коммуникации, свидетелем которой он там был. Среди большого стечения народа, скопившегося по случаю религиозного праздника, появилась из кабака пьяная баба, «извергавшая» из себя непристойные слова. Вскоре она свалилась на площади. Какой-то пьяный энтузиаст, не обращая внимания на толпу вокруг, задрал ей юбку и приступил к сексуальному общению. Присутствующие при этом мужчины, женщины и дети, не чувствуя никакой неловкости, давились от смеха, вслух комментировали происходящее, давали ему советы.

Венецианский посол Кантарини, посетивший в XV в. бывшие северо-восточные земли Древнекиевского государства, сильно удивлялся тому, что любимым местом коммуникации аборигенов были кабаки, где они обычно получали «удовольствие» не только от вина, но и от мордобоев. Любимым занятием их также было массовое кулачное общение. Немец Гербейштейн оставил описание одной такой праздничной коммуникации. На обширной городской площади сошлись и бились кулаками сотни мужиков, стараясь при этом ударить противника в самые чувствительные места, в том числе ниже пояса. Часто выносили из толпы мертвых, которых скидывали в кучу.

Для нравов и общения была характерна чрезмерная жестокость. Должность палача была одной из самых почетных. Чтобы ее получить, надо было дать значительный посул — взятку. Самые незначительные поступки наказывали битьем батогами. Наказуемого раздевали, голого укладывали на землю. Двое аборигенов садились на него: один на ноги, другой на башку. Дьяк читал приговор, в котором означено было число ударов наказуемому.

Потом палач не без удовольствия приступал к делу, С каждым его ударом обнажались кости на теле наказуемого. Мясо и кожа свисали клочьями. Зимой в ранах кровь замерзала и становилась твердой. Недостатка при этом в зрителях не было. А происходящее они воспринимали с интересом и одобрением. Были и желающие помочь палачу.

Кто насиловал девушку, того лишали возможности впредь совершать подобное, ему просто отрезали то, чем насилуют. За подделку медных монет давали возможность вдоволь «напиться» — заливали в рот фальшивомонетчику расплавленную медь.

Семейная коммуникация тоже не отличалась особой деликатностью. Жену за измену закапывали живой в землю. Над землей торчала только ее голова. Наказуемую загрызали собаки или она умирала на шестой день от голода и жажды.

По утверждению голландца Стюйса жители Московского княжества имели своеобразное представление о красоте: они во всем любили большие размеры, особенно у дам. Считалась непривлекательной женщина, у которой не было глаз на выкате, огромного носа, долгого подбородка и широкого лица. Поэтому с лицом ребенка женского пола любящие родители производили соответствующие манипуляции.

Церковь боролась против жестокости и грубости в образе жизни и коммуникации аборигенов, стремилась привить им в этом отношении соблюдение некоторых правил. Для этого в середине XVI в. поп Сильвестр составил «Домострой». Он приобрел в значительной степени нормативный характер и получил широкое распространение во второй половине XVI и в XVII вв. Основа его была автором заимствована из ранней новгородской церковной литературы.

Это был компилятивный свод, состоявший из 63 глав. В них регламентировалось поведение, образ жизни и морально-этические нормы межличностной коммуникации православных. Некоторые его рекомендации не утратили своего позитивного значения и в наши дни. Неслучайно наша периодическая печать, особенно молодежные издания, иногда призывают современных общающихся к их практическому использованию.

Сейчас украшением жилища обычно являются дорогая мебель, хрустальные изделия, ковры, компьютеры… Иногда это и фотография кинозвезды, испытывающей трудности с «обмундированием», особенно в нижней части.

Случается, что на стене жилища, особенно у пенсионеров, красуется портрет усатого маршала Джугашвили. Студенты общежития нередко украшают свои комнаты, вешая на их стенах изображения будущей тещи, декана. участкового милиционера, коменданта или другого хорошего человека.

«Домострой» предписывал украшать свое жилище иным: «В дому своем всякому христианину честные образы, написанные на иконах, ставите на стенах, устроив благолепно место со всяким украшением и со светильниками».

Если и какой-нибудь современный гражданин, станет этим заниматься, особого негатива в этом не будет. Естественно, если он их предварительно не позаимствует в каком-либо храме.

Сейчас по вечерам нас трудно оторвать кого от телевизора, кого от бутылки, кого от валяния дурака, кого от межличностной коммуникации, сопровождающейся нарушением норм морали и уголовного права.

В XVI в. вечером не было проблемы куда себя деть. «По вся дни, — предписывал «Домострой», — мужу с женой и с детьми и с домочадцы … отпети вечерня и повечерница и нолунощница (3 раза) с молчанием, и с молитвою, и с поклоном, пети внятно и единогласно».

Целесообразность использования этой рекомендации «Домостроя» в наше время каждый устанавливает сам, в зависимости от своих индивидуальных наклонностей и наличия денег на посещение «злачных» мест.

Ранее, когда человек чувствовал, что за прошедший день в процессе общения совершил нечто такое, что может вызвать гнев бога, он мог его предупредить. Для этого «Домострой» рекомендовал ему «в полуночи тайно восстав, помолиться о своем согрешении».

К богу можно было обращаться не только за прощением за совершенные грехи, но и с просьбой о заступничестве и помощи.

При этом муж мог обращаться к богу по любому вопросу. Права женщины в этом отношении «Домострой» ограничивал и предписывал: «Жене молиться только о своем согрешении, о чадах и о домочадцах».

В выходные и праздничные дни для всех предусматривалось обязательное религиозное общение — посещение церкви. Причем оно ограничивалось определенными правилами поведения: «А в церкви ни с кем не беседовать, и с молчанием … и со вниманием слушати божественного пения и чтения». Ничего не было бы плохого, если бы и все современные студенты также поступали на лекциях.

С точки зрения церкви обжорство и злоупотребление алкоголем, в том числе в процессе коммуникации, грех, за который виновному воздастся после смерти, т.е. о рае после этого он может только мечтать. К сожалению, многие наши современники сильно преуспевают на почве переедания и «переливания».

Следующая рекомендация «Домостроя» относительно поведения при общении тоже не у всех современников может вызвать одобрение. «А от пустотных бесед и смехотворения неподобного, — говорилось в ней, — все