Критика новоевропейской культуры у Р. Гвардини

Р. Гвардини (1885—1968), будучи итальянцем по происхождению, всю жизнь прожил в Германии, стал католическим священником в 1910 г., доктором теологии в 1915 г., в 1923—1939 гг. — профессор университета в Бреслау (Вроцлав), был устранен нацистами от преподавания за

«антигосударственное поведение» в связи с публикацией книги «Христианин перед лицом расизма». После войны Гвардини — профессор Тюбингенского и Мюнхенского университетов, издавший такие книги, как «Свобода, милость и судьба» (1948), «Власть» (1951), «Забота о человеке» (1962).

Наиболее известна его книга «Конец Нового времени. Попытка переориентации» (1954), в которой дается переосмысление истоков и ценностей гуманистической культуры, пришедшей к своему концу. В первой главе «Средние века: ощущение бытия и картина мира» Гвардини характеризует особенности средневековой культуры в ее сопоставлении с Античностью. Античную и средневековую культуры объединяет отсутствие представления о бесконечности мира и его пространственно-временных связей: «для обеих мир — ограниченное целое»¹. Отличия между ними заключаются прежде всего в том, что античный человек не выходит за пределы космоса, что всемогущие силы, определяющие все происходящее, «не противопоставлены миру, а образуют его первооснову»². В Средние века Бог, творящий мир, независим от мира и не принадлежит миру. Он представляет собой абсолютную точку опоры, «ранг и ценность всякого сущего определяются той степенью, в какой оно отображает Бога»³. Суверенность и самодостаточность Бога выражаются в свободном всемогуществе творчества, которое одним повелевающим Словом воздвигает мир к существованию из ничего. Познавательная работа Средневековья представлена в Суммах, в которых объединяются теология и философия, медитация и логика, достигается «бесконечно дифференцированное, великолепное единство, которое можно сравнить с кафедральным собором»⁴. Религия задает единство жизни и деятельности. «Средневековый человек видит символы повсюду... Символы обнаруживаются всюду: в культе и в искусстве; в народном обычае и общественной жизни»⁵.

Во второй главе — «Возникновение картины мира Нового времени» — Гвардини характеризует те изменения, которые произошли в человеческом бытии, в чувствовании, понимании и видении бытия с XIV по XVII в. Человек хочет «увидеть все своими глазами, испытать собственным рассудком и получить критически обоснованное суждение»⁶. Наука утверждается как автономная область культуры. Аналогичным

-----------------

¹ Гвардини, Р. Конец Новоговремени // Вопросы философии. 1990. № 4. С. 127.

² Там же.

³ Там же. С. 130.

⁴ Там же. С. 131.

⁵ Там же. С. 134.

⁶ Там же. С. 135.

образом и хозяйство рассматривается как автономная область культуры, живущая по своим собственным законам. Политика оценивается. отныне как действие, содержащее в самом себе нормы и цели, прежде всего цели завоевания и удержания власти. Кардинально изменяются и представления о мире в целом — новая астрономия утверждает безграничность Вселенной и бесконечное число миров. Исследования причин и следствий в истории, структур человеческого бытия «обнаруживают связи, соединяющие все со всем», «каждое отдельное событие теряет свое значение», «исчезают моменты, на которых покоилось средневековое представление о порядке: начало и конец, граница и середина». «Возникает уходящая во все стороны бесконечная связь: с одной стороны, она дает простор и свободу, а с другой — лишает человеческое существование объективной точки опоры. Человек получает простор для движения, но зато становится бездомным», возникает чувство оставленности, страха, угрозы, а «потребность человека в смысле жизни не находит убедительного удовлетворения в мире»¹.

Описание новоевропейской картины мира Гвардини конкретизирует в анализе ее элементов — нового понимания природы, самого человека и создаваемой им культуры. Природа мыслится в культуре Нового времени как непосредственная данность, как совокупность вещей, энергий и веществ. Вместе с тем понятие «природа» является ценностно нагруженным, становясь мерой и нормой правильного, здорового и совершенного. Поэтому в Новое время противопоставляется «естественный» человек и образ жизни, «естественное общество» государству как искусственному телу и пр. Если в Средневековье человек рассматривался как творение Бога, призванное осуществлять его волю, то в Новое время образ человека отождествляется с субъектом — «носителем значимых действий», с автономной и самостоятельной личностью, развивающейся на основе собственных дарований и собственной инициативы². Третье важное понятие Нового времени — понятие «культура». «Мир перестает быть тварью и становится «природой»; человеческое дело перестает быть служением, выражающим послушание Творцу, и само становится «творением», «творчеством»; человек, прежде слуга и раб, становится «созидателем»... проникаясь волей к «культуре», он берет на себя построение собственного бытия»³. Различные области человеческой жизни — наука, политика, экономика, искусство, педагогика — отделяются от веры, строятся автономно и

-------------------

¹ Гвардини, Р. Конец Нового времени. С. 137.

² Там же. С. 139.

³ Там же. С. 140.

обосновывают сами себя. Культура же предстает как нечто общее им и как их общее основание. Культура «приобретает религиозный характер», выступая как «чисто светская система ценностей»¹, противостоящая Богу, но сакрализуемая секулярным сознанием.

В заключительной, третьей главе «Распад новоевропейской картины мира и грядущее» Гвардини анализирует перемены, происходящие во всем «христианском бытии» и в современной культуре, которая послужит истоком новой, грядущей культуры. Начиная с 1930-х гг. в отношении человека к природе происходят существенные изменения — природа предстает как нечто ненадежное, чужое и опасное. Благодаря технике, техническому деянию «природа подпадает под владение человека, измененная, преобразованная: она становится культурой»². В статье «Человек и машина» (1959) Гвардини раскрывает процесс становления технической культуры, которая формируется вместе с переходом от инструментов к механизмам и к машине, и показывает последствия утверждения нового типа индустриальной культуры. Первым следствием формирования и развития техники и технического отношения к миру является преображение и завоевание мира. Он подчеркивает, что «средства этой культуры дают возможность овладевать все более утонченными и все более могущественными задачами познания и деятельности и тем самым приближаться к тому, что можно было бы назвать существенным смыслом истории: преобразованному и тем самым покоренному миру»³.

Техника «в конечном счете не имеет отношения ни к пользе, ни к благополучию, речь идет о власти; о власти в предельно широком смысле слова. Носитель такой власти пытается наложить руку на первичные элементы природы и человеческого бытия»⁴. Отношение человека к природе, будучи опосредовано техникой, лишается непосредственности и наглядности. Оно становится косвенным, «опосредуется вычислениями и приборами. Оно теряет наглядность, превращаясь в абстрактное и формальное. Исчезает живость переживания; на ее место встает деловой технический подход»⁵.

Происходят существенные изменения и в самом человеке — место автономного субъекта, или личности, занимает человек массы, массовый человек, антропологическая структура, связанная с техникой и планированием и функционирующая подобно машине. Массовый человек,

------------------

¹ Гвардини, Р. Конец Нового времени. С. 140.

² Гвардини, Р. Человек и машина //Диалог. Карнавал. Хронотоп. Витебск, 1997. №3. С. 116.

³ Там же. С. ПО.

⁴ Гвардини, Р. Конец Нового времени. С. 144.

⁵ Там же. С. 148.

или человек без личности, стремится раствориться в организации, остаться анонимным и «становится простым носителем функций»¹.

Этот тип субъективности Гвардини называет не личностью, а лицом. Возникает новый тип культуры, противостоящий старой личностной культуре и основанный на власти все разрастающихся чудовищных безличных сил, ведущих к порабощению человека, к его унижению и насилию над ним. Изменилась структура и характер власти: она становится властью безличных сил.

Гвардини считает, что все изменения, произошедшие в Новом времени, можно выразить с помощью идеи культуры, которая становится центральной. Новое время сформировало убеждение, согласно которому историческое развитие человечества есть триумфальное шествие культуры, а все его достижения — это достижения культуры. «Разные области познания, деятельности и творчества, — пишет Гвардини, — будут развиваться каждая по своим законам, примыкая одна к другой, и в конце концов вырастет некое ослепительное целое — «Культура»: в ней человек и реализует себя полностью»².

Культура оценивается как средоточие всех усилий и деятельности человека. Она объемлет собой все достижения в разных областях социальной жизни. С выдвижением на первый план идеи культуры Гвардини связывает и оптимистическую веру в прогресс, и укоренение всего и вся в культуре как чего-то само по себе вполне надежного и не нуждающегося в оправдании и легитимации. Культурное творчество стало мыслиться как оселок любой творческой жизни и деятельности, а культура как «субстанциальное жизненное пространство и надежный порядок жизни»³. Такого рода определение культуры, которое превращает ее в субстанцию жизни, есть заблуждение. Оно было подвергнуто критике, в том числе и в теологии. Но эта критика исходила из Откровения, т.е. извне культуры как таковой. Поэтому критика подобной абсолютизации культуры, присущей Новому времени, осталась не услышанной и исторически бездейственной. Необходимо, по мнению Гвардини, дать критику новоевропейского истолкования культуры, выявить опасности, возникшие перед современной эпохой, и переосмыслить понятие культуры: «На самом деле «культура» означает только то, что различные элементы природной действительности попадают в сферу человеческой свободы и получают там потенциал нового рода»⁴. Но в этом предназначении культуры заключается и опасность,

---------------

' Гвардини, Р. Конец Нового времени. С. 145.

² Там же. С. 150.

³ Там же. С. 151.

⁴ Там же. С. 153.

возникшая из самой культуры и угрожающая ей самой. Культура и культурное творчество определены как расширяющаяся и достигающая чудовищных размеров власть над сущим, власть над вещами и людьми. Однако рост власти над сущим не сопровождается ростом ответственности, ясности совести, силы характера, этики распоряжения властью. Образ человека, который утвердился в современности и исток которого в Новом времени, неадекватен его сущности. Конечное существо, «призванное Богом, встречающееся с вещами и другими лицами» — так определяет человека Гвардини, подчеркивая, что «такого человека, каким его представляло Новое время, нет»¹. Именно превращение культуры во власть над сущим, в бессовестное обращение с природой и с людьми влечет за собой злоупотребления этой властью и опасности наступившей эпохи, возникшие из самих человеческих усилий и изнутри человеческой культуры. У человека есть власть над вещами. Он может использовать ее так, как он хочет, и направить ее ко злу и разрушению. Тем самым отсутствуют какие-либо гарантии правильности человеческого выбора. Более того, человек полагает, что сама культура является таким гарантом безопасности. Такого рода представление Гвардини называет усыпляющим.

У современного человека нет «власти над своей властью». Поэтому «центральная проблема, вокруг которой будет сосредоточена работа грядущей культуры, от решения которой будет зависеть все — не только благосостояние или нужда, но просто жизнь или смерть, — это власть»². В противовес эпохе, центрированной на понятии культуры, Гвардини выдвигает идеал грядущей «не-культурной культуры»: «Если все то, что производил и в чем жил человек предшествовавших столетий, была культура, тогда то, с чем мы имеем дело сегодня, есть, безусловно, нечто иное... и оно мало напоминает то, что мы звали культурой»³. Христианское неприятие мира, в том числе и прежде всего мира светской культуры, принимает у Гвардини форму неприятия новоевропейской культуры и выдвижения идеала «не-культурной культуры», т.е. культуры, строящейся на религиозных основаниях и подчиненной религиозным ценностям. Грядущая эпоха предполагает развитие таких добродетелей, как желание правды, храбрость, упование на Бога, действующего в каждый момент, и аскеза, позволяющая человеку достичь власти над самим собою и быть хозяином своей судьбы. В грядущем достигается «соединение абсолютного и личного, безусловности и сво-

-------------------------------

¹ Гвардини, Р. Конец Нового времени. С. 152.

² Там же. С. 155.

³ Там же. С. 156.

боды», что и «позволит верующему выстоять там, где у него нет ни точки опоры, ни защиты, и пойти в нужном направлении. Оно позволит ему вступить в непосредственное отношение к Богу в любой ситуации наперекор любому принуждению, любой угрозе; и в нарастающем одиночестве грядущего мира — жутком одиночестве среди масс и внутри организаций — сохранить живое человеческое лицо»¹.

Именно эсхатология, согласно Гвардини, определяет собой религиозную установку грядущей эпохи, эсхатология, не тождественная плоской апокалиптике, ставит существование человека перед необходимостью «принятия абсолютного решения и его последствий» и подводит его к «области величайших возможностей и предельных опасностей»². Католический мыслитель радикализирует критику новоевропейской картины мира и образа человека, усматривая в христианской эсхатологии способ грядущего утверждения религиозных ценностей, преодоления тех опасностей, с которыми столкнулось человечество уже в Новое время и которые приводят в наши дни к наступлению не-христианско-го существования и к утверждению неоязычества. В христианстве, противостоящем «паутине секуляризации», на первый план выдвигаются практически-экзистенциальный момент и эсхатология, ставящая человека перед лицом абсолютного выбора и требующая от него храбрости, решимости и доверия к делам Божиим.

Следует отметить, что осмысление культуры под углом зрения христианской эсхатологии и предельного выбора человека лишь намечено у Гвардини, а описание черт грядущей, религиозной «не-культурной культуры» весьма кратко и общо. Однако радикальной критике Гвардини новоевропейской культуры присуща одна особенность, которую можно назвать вместе с П.П. Гайденко принятием бытия³, но принятием отнюдь не наивным и не слепым, а осознающим всю противоречивость бытия. Его можно назвать спокойным доверием к бытию, которое позволяет ему увидеть то, как в нем сплетены благородное и низкое, жизнь и смерть, раскрыть не только опасности, угрожающие человеческому существованию, но и показать, как эти опасности открывают перед человеком новые возможности. Именно потому, что Гвардини рассматривает бытие в перспективе грядущего конца, в эсхатологической перспективе, оно утрачивает свою одномерность, становится многомерным, а те разрушительные и негативные тенденции, которые возникают в нем, создают новые силы и открывают новые,

-------------------------

' Гвардини, Р. Конец Нового времени. С. 163.

² Там же.

³ Гайденко, П. П. Философия культуры Романо Гвардини // Вопросы философии. М., 1990. № 3. С. 126.

невиданные ранее возможности перед человеком. Сам Гвардини называет свою позицию пессимизмом, который в отличие от ложного пессимизма «побуждает храброе сердце и творческий дух постоянно трудиться»¹. Эта установка и позволяет осуществить радикальную критику современности и при самом трезвом взгляде на ее опасности очертить те пути, которые приведут к грядущей эпохе, утверждающей христианские ценности. Радикальная критика современной эпохи, осуществленная Гвардини, послужила одним из истоков радикализации католической теологии, которая стала ведущей в 1960—1970-х гг.