Источниковая база исследования.

Для решения поставленных задач был привлечен обширный комплекс различных как опубликованных, так и не-опубликованных источников, которые можно разделить на несколько групп: законодательные акты, документы официального делопроизводства, статистические сборники и материалы, сведения периодической печати, документы личного происхождения, художественная литература.

Документы официального делопроизводства можно разделить на отельные подгруппы: а) материалы Главного управления неокладных сборов и казенной продажи питей Министерства финансов; б) материалы Святейшего Синода; в) материалы департамента полиции Министерства внутренних дел; г) материалы Государственной думы Российской империи третьего созыва; д) материалы, авторами которых являлись крестьяне.

Статистические сборники и материалы представлены Статистическим ежегодником Российской империи – изданием Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел, в котором сосредоточены данные по продаже алкогольных напитков в стране в период государственного винной монополии. Кроме того, были привлечены Статистика землевладения за 1905 год и данные Первой всеобщей переписи населения 1897 года.

Кроме того, важным источником является периодическая печать России конца XIX – начала XX века, которая содержала в себе самый разнообразный материал: отзывы современников, различные статистические данные, анализ событий внутренней жизни страны, данные с мест и многое другое. Были привлечены крупнейшие столичные и региональные газеты различных обществен-но-политических направлений, такие как «Голос Москвы» (печатный орган партии «Союз 17 октября»), «Речь» (печатный орган Конституционно-демократической партии), либеральные «Русские ведомости» и «Русское сло-во», «Новое время» (газета, имевшая в 1900-х годах репутацию реакционного издания), «Московские ведомости» (газета правого толка), проправительствен-ные «Россия», «Санкт-Петербургские ведомости», «Сельский вестник», а также «Нижегородские губернские ведомости».

Также анализировались сведения дореволюционных журналов: «В борьбе за трезвость», «Вестник Европы», «Голос минувшего», «Ежемесячный жур нал», «Запросы жизни», «Русский врач», «Русское богатство», «Современник».

Кроме того, была использована церковная печать: «Воронежские епархиальные ведомости», «Приходское чтение», «Церковные ведомости».

При анализе газет и журналов рассматриваемого периода учитывалась их определенная политическая ангажированность, предполагаемый непрофессионализм корреспондентов, возможность публикации непроверенных данных, субъективность оценок.

Богатый материал дают воспоминания и публицистические работы со-временников из самых разных социальных слоев населения, различного рода занятий, увлечений, политических взглядов и мировоззренческих систем. С учетом известной доли субъективности, они проливают свет на те стороны рассматриваемой темы, которые недосягаемы при использовании количественных данных.

Так, нельзя обойти вниманием воспоминания представителей различных уровней власти, как светской, так и духовной. В этом ряду можно упомянуть воспоминания министра финансов Российской империи, одного из авторов казенной продажи питей С.Ю. Витте, товарища министра внутренних дел В.И. Гурко, государственного секретаря С.Е. Крыжановского, члена Государствен-ного совета князя Б.А. Васильчикова, московского губернатора В.Ф. Джунков-ского, выходца из крестьян митрополита Вениамина (Федченкова). Отдельно назовем речи депутата М.Д. Челышева, произнесенные в Государственной думе третьего созыва в связи с разработкой антиалкогольного законопроекта. В другую категорию входят воспоминания и различные публицистические рабо-ты представителей литературно-философской группы: И.А. Бунин, М. Горький, В.В. Розанов, Л.Н. Толстой, Г.И. Успенский, А.А. Фет, А.Пехов. Без сомнения, писатели и философы, порой, могут давать очень глубокие характеристики различным явлениям народной и общественной жизни.

Наконец, в качестве иллюстративного материала привлекалась литерату-ра художественного характера, представленная произведениями поэтов Н.А. Некрасовым, Сашей Черным, прозаиков И.А. Родионовым, И.С. Тургеневым, А.П. Чеховым. Эта литература интересна по той причине, что зачастую художественные произведения являются авторской реакцией на происходящие в обществе процессы. Нередко именно писателям и поэтам удается поймать так называемый «дух времени».

Таким образом, совокупность привлеченных разноплановых источников позволит решить поставленные задачи.

2.История потребления алкоголя на Руси до конца ХIХ в.

Питие населения в большинстве стран мира имеет древнейшие культурно-исторические традиции и связано как с праздниками, так и с буднями. На протяжении многих веков в России формировались традиции и народные гулянья, сопровождавшиеся активным распитием алкогольных напитков. Ни один праздник и застолье не обходились без вина или водки. Русский народ пил много и часто, это происходило не только по праздникам, но и от тяжелой жизни. Бедный крестьянин находил радость в водке, забывая о своих проблемах и бедах. Пьянство и алкоголизм в России поощрялись, чтобы народ закрывал глаза на действия верховной власти. продукцию.

В частности, самостоятельное винокурение в России возникло в XV ст., когда в Москве в результате выгонки хлебного спирта появился новый напиток - «хлебное вино». Полученное вино быстро вытеснило из массового употребления ранее распространенные напитки – квас, пиво, мед и брагу. Распространение пьянства населения также было связано с массовым завозом в Россию в XVI в. водки и вин из-за рубежа. Иван Грозный запретил в Москве продавать водку, но опричникам для пития алкогольных напитков разрешил создавать особые дома, которые назвали по-татарски кабаками. В дальнейшем кабаки появились и в других городах России, заменив традиционное питейное заведение - корчму. С этого времени кабак прочно вошел в повседневную жизнь населения, а пьянство в России получило широкое распространение и стало серьезной проблемой.

3. Государственная алкогольная политика последней трети ХIХ в. до 1928 г..

В последней трети XIX в. борьба с алкоголизмом приобрела организованный характер и стала одним из направлений государственной политики. По мере роста численности населения, ускорения урбанизации изменялся образ жизни большого количества людей. В 1894 г. по инициативе С.Ю. Витте началось введение государственной винной монополии, оправдываемое "заботой о народном благе". В докладе Государственному совету Витте говорил, что за время существования акцизной системы были изданы десятки законодательных актов, которые должны были оградить народ от пьянства и кабацкого произвола, но желаемого результата достичь не удалось. Потребление спиртных напитков, по мнению министра финансов, росло слишком быстро, выходя за границы разумного, и сопровождалось нарушением общественного порядка и падением нравственности.

По уровню потребления крепких спиртных напитков Россия занимала одиннадцатое место в мире. Но активисты трезвенного движения при этом обращали внимание на варварский характер пьянства русских. Со своей стороны правящие круги, кроме забот о здоровье народа, стремились изыскать средства для развития промышленности. Расчет Витте состоял в том, что "здоровое финансовое хозяйство тесно связано с уровнем экономического благосостояния населения и зависит от условий, его определяющих". Возникло понимание того, что пьянство не зависит от количества потребляемого алкоголя, а благосостояние населения - не потворство рабочему люду, но условие эффективности экономики. Иными словами, продажа алкоголя выгодна, но при соблюдении двух условий: 1) контроль над торговлей спиртным, поэтому необходима государственная монополия; 2) умеренность потребления, которая невозможна без воспитания культуры пития, так как в индустриальном обществе чрезмерное потребление ведет к травматизму, катастрофам, нарушению технологического процесса и снижению производительности труда.

Вместе с тем был учтен опыт предыдущих попыток введения государственной винной монополии, поэтому правительство оказало содействие организации трезвенного движения. На вооружение был взят иностранный опыт. Ожидая сопротивления частных производителей введению монополии, правительство стремилось создать в обществе негативное отношение к пьянству, но не к потреблению спиртных напитков вообще. Одновременно с введением винной монополии учреждались попечительства о народной трезвости. Перед ними не ставилась задача полного искоренения пьянства (такая иллюзия возникла в общественном сознании позднее), поэтому их деятельность стала подвергаться критике за формализм. Попечительства должны были заниматься организацией досуга населения вместо ликвидированных кабаков, которые являлись местом не только распития вина, но и общения, причем такое "общение" часто заканчивалось скандалами и драками; предстояло сделать досуг более цивилизованным, использовать свободное время для просвещения населения.

С 1898 г. при Русском обществе охранения народного здравия начала работу комиссия по вопросу об алкоголизме, мерах борьбы с ним и для выработки нормального устава заведений для алкоголиков. На одном из заседаний комиссии доктор Н.И. Григорьев привел данные о распространении пьянства и его последствиях. На 10 тыс. населения империи приходилось 33 алкоголика среди ремесленников и мещан, 25 среди крестьян, 11 среди дворян; таким образом, чаще всего алкоголиками становились ремесленники и мещане. Среди обследованных в Петербурге чахоточных ремесленников пьяницами оказались: из 638 мужчин - 508 (79,7%); из 342 женщин - 85 (24,8%), то есть из 980 обследованных - 593 (60%). При этом из 470 опрошенных алкоголиков 132 человека начали пить водку еще во время ученичества, с товарищами. "Вся квартирная обстановка, - писал Григорьев, - гонит их из квартиры в кабак, в трактир, и лучший семьянин идет туда не один, а всей семьей, забирая даже грудных детей". В клинике В. М. Бехтерева с 1893 по 1898 г. лечилось 303 человека, из них 62 пьяницы. В 1897 - 1898 гг. в Петербурге из 10 тыс. уголовных дел в 1643 случаях подсудимые совершили преступления в состоянии алкогольного опьянения.

Отсюда следовало, что главная причина распространения алкоголизма у рабочих - тяжелые жизненные условия. М. Н. Нижегородцев, председатель комиссии, предлагал: "во главе всех мер, направленных к борьбе с алкоголизмом" "поставить поднятие экономического, правового и культурного положения масс". Подобного мнения придерживались Д.А. Дриль, Л. И. Дембо, Н. И. Григорьев. Первушин указывал, что потребление спиртных напитков у городских жителей в 4 - 4,5 раза выше, чем у сельского населения; душевое потребление в рабочих кварталах в 3-4 раза выше, чем в кварталах состоятельных классов. Воронов отмечал, что в крестьянской среде чаще других пьяницами являлись ремесленники и занимавшиеся отхожими промыслами.

Таким образом, получалось, что пьянство и алкоголизм были характерны для слоев населения, утративших или утрачивавших привычный общинный образ жизни и не понимавших смысла происходивших перемен, не имевших материальных условий, чтобы вырваться из нищеты.

Вторая причина, которая была выявлена в ходе работы комиссии, это привычки и обычаи. Секретарь комиссии Дембо обращал внимание, на питейные обычаи, распространенные как среди бедняков, так и среди богачей. Детей поят вином "для здоровья" или, согласно предрассудку, "чтобы он не вырос пьяницей". Подростки пьют потому, что так "принято", и радость и горе сопровождаются питьем. Существовало убеждение (миф, сохранившийся до наших дней), что в ограниченном количестве алкоголь безвреден и даже полезен. При этом игнорировалось мнение исследователей, что в таком случае алкоголь должен рассматриваться в качестве лекарства и отпускаться по рецепту в аптеке. Нижегородцев писал: "Чем объясняется господство у нас питейных обычаев и предрассудков, чем они поддерживаются? Незнакомством с физиологическим действием алкоголя, рабством воли, низкой степенью умственного развития и просвещения, отсутствием здоровых развлечений".

Как доказывал Воронов, у крестьян ежедневное пьянство не распространено, имеет сезонный характер; потребление спиртного регламентируется обрядами и обладает символическим смыслом. Иными словами, крестьяне пили много, но не регулярно, лишь сопровождая выпивкой то или иное ритуальное действие. В качестве одной из причин Нижегородцев называл также производство, ввоз и продажу алкоголя. "Чем легче получить алкоголь, чем больше соблазна, чем привлекательнее способ распития, тем сильнее потребление". С введением винной монополии спиртные напитки действительно стали более доступны, так как продавались в мелкой посуде, кроме того, увеличилось количество винных лавок.

Члены Комиссии пришли к выводу о нецелесообразности полного запрещения торговли спиртным. Не все были согласны с выводами Комиссии: Первушин, не соглашаясь с указанными причинами, считая их лишь "симптомами", обращал внимание на неуверенность в завтрашнем дне; представители духовенства и сторонники трезвенного движения в Думе выступали за полное воздержание.

Первушин объяснял массовый алкоголизм спецификой потребляемого напитка: алкоголь "потому так дорог для человека, что... независимо от впечатлений, полученных из внешнего мира, и от свойств наших органов чувств, может вызывать в нас состояние эйфории". Он выражал сомнение, что люди спиваются только от бедности. Напротив, имеющий средства часто тратит на вино больше; пьют из-за неуверенности в том, что "более разумное и экономичное расходование средств" приведет к "лучшему будущему". Выделяя различные виды массового алкоголизма, Первушин рекомендовал и соответствующие меры. "Столовый алкоголизм", по его определению, связан с потреблением спиртного как обычного продукта питания, в этом случае нужно заботиться о качестве вина, ограничивать внутреннее потребление и ввоз спиртных напитков, уменьшать число питейных заведений. Другой вид массового алкоголизма, порождаемый неудовлетворенностью жизнью, - наркотический (алкоголь применяется в качестве "искусственного возбудителя"). Как считал Первушин, эта разновидность "будет увеличиваться в связи с повышением интенсивности жизни, с ускорением ее темпа". Третий вид - бытовой, или обрядовый алкоголизм, когда пьют не потому, что хочется, а потому, что так принято (крестины, именины, праздники, похороны). Здесь необходимо общее повышение культуры, просвещение населения в отношении вредных последствий от потребления алкоголя.

Во время первой русской революции участились, приобретая иногда массовый характер, случаи агрессивно-разгульного пьянства, сопровождавшиеся разбоем. Участник революционных событий в Ростове А. Емельянов (Боголюбов) вспоминал: "В течение двух с половиной суток город находился во власти громил и убийц. Пьяные казаки и "босяки" с Дона под руководством помещиков и охранки грабили магазины, врывались в дома, расхищали имущество... Черными пустотами зияли роскошные магазины красавицы Садовой. Запах гари оставался долго. Город стал мертвым. По ночам слышалась стрельба. Происходили грабежи".

Отмечались и случаи противодействия пьяному разгулу: например, в Сормове рабочие навели порядок, закрыв все питейные заведения. В возникшей в ноябре 1905 года Старобуянской крестьянской республике (Самарская губ., Ставропольский уезд), революционные события начались, в частности, с закрытия кабака в волостном центре. Один из руководителей этой республики крестьянин Л. Щибраев писал: "Бросили несколько человек в нашем селе пить вино, а потом и много нашлось людей, желающих трезвой и здоровой жизни. Кабак - этот гнилой родник - нам стал врагом, и мы забили двери царева кабака".

Революционные события показали неэффективность мер, принятых государством и активистами трезвенного движения. Стало ясно, что проблему пьянства нужно решать как социальную проблему - на основе повышения жизненного уровня трудящихся, установления правовых гарантий, защищающих свободу личности, просвещения населения, особенно в вопросах сохранения здоровья. Требовалась длительная и кропотливая работа при условии консолидации усилий всего общества.

Тенденция к объединению всех сторонников борьбы с пьянством наметилась, но конфликт, возникший на Петербургском съезде по борьбе с пьянством (декабрь 1909 - январь 1910 г.) между представителями Министерства финансов и активистами трезвенного движения, помешал консолидации. Причина разногласий - винная монополия. Один из организаторов съезда, Бородин, подверг критике практику винной монополии; по его заключению, потребление вина возрастало, винная монополия не только не оправдала возлагаемых на нее надежд, но и вызвала развитие "вредного корчемства". Он предлагал правительству усилить надзор за тайной продажей вина и вернуть населению право закрывать питейные заведения.

Начальник Главного управления неокладных сборов и казенной продажи питей А.А. Шумахер, оправдывая проводимую политику, ответил что, во-первых, алкоголизм - это глобальная проблема, которая распространена у многих народов, и "победить такой вековой недуг" пока никому не удалось; во-вторых, установление той или иной системы продажи спиртных напитков не решает проблему пьянства. Ссылаясь на Витте, он напомнил, что реформа не ставила целью ослабление питейного дохода, но, учитывая, что главным его плательщиком является население, потребляющее крепкие напитки регулярно, введение монополии, очевидно, способствовало упорядочению их потребления. Шумахер ставил в заслугу правительству то, что с 1900 по 1905 г. во всем мире потребление алкогольных напитков возросло (в связи с ростом городов, строительством железных дорог, промышленных предприятий, упадком веры, семейных и нравственных начал); в России же этого не наблюдалось. С 1895 по 1905 г. в стране потреблялось 0,53 ведра на душу населения в год, только в 1906 г. произошло повышение до 0,66, а в 1908-1909 гг. наметилось снижение потребления.

Позиция интеллигентского крыла трезвенного движения определялась двумя обстоятельствами: 1) убеждением, что никакое мероприятие русского правительства не может привести ни к чему хорошему, 2) политическим радикализмом, обусловленным либо желанием утвердить собственную значимость, либо влиянием интересов частного капитала. О том, что противники монополии применяли различные способы давления, писал и Витте: "Главное затруднение при введении питейной монополии встретилось тогда, когда мне пришлось ввести ее в Петербурге. Все поднялось на ноги. Насели на прекрасного, благородного великого князя Владимира Александровича. Говорили, что если я введу питейную монополию в Петербурге, то начнется чуть ли не восстание. Влияние это на великого князя было оказано теми лицами, которые были заинтересованы в питейных доходах". Великий князь воздействовал на Николая II, который усомнился в необходимости казенной монополии, "боясь, не будет ли каких-нибудь затруднений и смут по случаю введения монополии". По словам министра финансов, до этого момента никаких затруднений в отношениях с императором не было.

На Московском съезде практических деятелей по борьбе с алкоголизмом (1912 г.), организованном по инициативе духовенства, выявились расхождения в понимании задач трезвенного движения. Суть разногласий сводилась к тому, что духовенство рассматривало борьбу с пьянством как "мирную культурную работу", а не как средство для достижения политических целей. Поэтому организаторы съезда подчеркивали, что на съезд соберутся исключительно "практические деятели", которые "борются с пьянством на началах религиозно-нравственных". К тому времени деятельность сторонников трезвенного движения свелась к проведению исследований по воздействию алкоголя на организм человека, обобщению накопленного опыта, разработке законопроектов, ограничивавших и запрещавших употребление спиртных напитков. Министр финансов П. Л. Барк вместе с председателем думской комиссии по народному здравию П. В. Синадино приняли решение расширить права сельских обществ по закрытию винных лавок.

Таким образом, переход к административно-запретительным мерам с началом первой мировой войны был с разных сторон подготовлен и не вызвал протеста. Усилия, направленные на борьбу с пьянством, не были напрасны. Постепенно в обществе формировалось отрицательное отношение к потреблению алкоголя. Правда, в рабоче-крестьянской среде оно иногда выражалось протестами против спаивающего народ правительства.

Указом от 22 августа 1914 г. торговля алкогольными изделиями ограничивалась на период мобилизации. Запрет не распространялся на продажу церковного вина в храмах, всех видов спиртных напитков в питейных заведениях высшего разряда. Сразу после указа ряд крестьянских обществ и городских дум направил свои ходатайства о полном прекращении продажи водки, пива, виноградных вин и вообще всех видов спиртных напитков. Совет министров постановлением от 13 октября 1914 г. разрешил местным властям прекращать торговлю вином и пивом и ограничил выдачу спиртного в технических и лечебных целях. Лавина различного рода приговоров в конечном счете вылилась в недовольство винной монополией и привела к полной неразберихе в алкогольном вопросе. Производители спирта, лишившись сбыта, начали останавливать заводы. В результате казна перестала получать доход от продажи спиртных напитков, который достиг в 1913 г. 675 млн. руб.; за первое полугодие 1914 г. было получено только 317 млн. рублей. Доходная часть бюджета 1915 г. строилась уже с учетом лишь 200 млн. руб. от продажи алкоголя.

Образовавшийся дефицит привел к диспропорции в экономике. Правительству пришлось предпринять эмиссию денег, что обернулось снижением курса рубля, инфляцией и дороговизной. С принудительной трезвостью, о которой писал И. Н. Введенский, тоже ничего не получилось: уже в 1915 г. с мест стала поступать информация о "возвращении пьянства", несмотря на указ императора и различного рода запреты. Тогда земства провели опрос населения в отношении "принудительной трезвости", установленной правительством. Подавляющее большинство опрошенных ответило положительно, но вместе с этим отмечалось, что трезвость на деле не достигнута, так как "сильно распространяется потребление денатурата, одеколона, политуры, браги и самогона". С 1915 г. самогоноварение стало настоящим бедствием. В Москве в это время ежемесячно составлялось от 500 до 600 протоколов за самогоноварение.

В марте 1915 г. на междуведомственном совещании в Петрограде рассматривался вопрос об отмене таких запретов. Главным аргументом выдвигался рост незаконной продажи спиртных напитков и самогоноварения. Правительство неоднократно возвращалось к вопросу о запретительных мерах. Законопроект о полном запрете на продажу водки в послевоенный период обсуждался в Государственной думе в июне 1916 года. Законопроект был передан на рассмотрение Государственного совета³¹.

Антиалкогольная кампания 1894-1916 гг., начатая Витте, ставила целью изыскать способы пополнения доходной части бюджета, ввести контроль со стороны государства над торговлей спиртными напитками, усовершенствовать ее с учетом новых технических достижений и "привить населению привычку" пить вино дома, маленькими порциями и "под хорошую закуску". Критики деятельности Витте указывали, что закрытие кабаков привело к распространению уличного пьянства и тайной виноторговли, росту преступности и падению нравственности. Главным аргументом в пользу государственной винной монополии служил рост поступлений в бюджет и регламентация торговли спиртными напитками³². Положение осложнялось противостоянием с Министерством внутренних дел, от которого Витте неоднократно требовал принять меры в отношении уличного пьянства. Эти требования министра финансов игнорировались, изобретались различного рода отговорки.

Переход к "принудительной трезвости" сторонники борьбы с пьянством восприняли восторженно; внешне это не противоречило основам политики Витте, а потому устраивало и сторонников винной монополии. На деле же в торговле алкоголем воцарилась неразбериха; поставленная в нелегальное положение, торговля алкоголем сделалась неконтролируемой. Таким образом, установление "принудительной трезвости" обернулось не только финансовыми потерями, но и алкогольной вакханалией, сопровождавшейся погромами.

После отречения Николая II новое правительство столкнулось с разгульно-бунтарским пьянством. Во многих городах борьбу с алкоголизмом взяли на себя комитеты общественной безопасности, комитеты общественных организаций, исполнительные комитеты Советов рабочих и солдатских депутатов. Применялись всевозможные меры: от воззваний к населению и публикации фамилий в газетах до учреждения института "инспекторов трезвости", уполномоченных выявлять тайные шинки и пьянство во всех торговых заведениях, частных домах и на складах. Началась очередная антиалкогольная кампания, оставшаяся почти не замеченной историками.

Несмотря на призывы к полной трезвости, винные погромы стали реальностью. За годы войны в различных хранилищах скопилось 70 млн. ведер спирта (в пересчете на 40°). Опасаясь, что в условиях революционной дезорганизованности склады могут растащить, Временное правительство 9 марта направило всем губернским комиссарам телеграмму: "Примите срочные меры охраны заводов, имеющих склады спирта". 27 марта распоряжением Временного правительства была запрещена повсеместная продажа "для питьевого потребления крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртосодержащих веществ, из каких бы припасов и материалов и какими бы способами эти напитки и вещества ни были приготовлены". За разрешением на приобретение этих веществ для целей, не связанных с питьевым потреблением, заводы, аптеки, казенные лавки и склады должны были обращаться к управляющему акцизными сборами по соглашению с губернским комиссаром Временного правительства.

Эта попытка взять ситуацию под контроль дала ограниченный результат. 31 марта Министерство внутренних дел известило командование Казанского военного округа, что в Сызрани "положение критическое, кавалерия, пришедшая с усмирения киргизов, громит, пьет. Необходимо вывести из города... Возможно восстание". 20 мая министр финансов М. И. Терещенко издал циркуляр "О положении дела борьбы с нетрезвостью и о принятых в этом направлении мерах". Кроме общих рассуждений об исторической судьбе народа и призыва к трезвости, в циркуляре также отмечалось: "Между тем находятся люди, ставящие свою личную выгоду выше блага народного... Эти злейшие враги народной свободы усиливают свою преступную деятельность по тайному изготовлению и продаже спиртных напитков". Но для проведения репрессий в отношении этих врагов не хватило сил. Погромы винных складов продолжались, являясь доказательством усилившейся анархии и слабости центральной власти. Беспорядки, сопровождавшиеся разгромом винных складов, происходили и в июле (Липецк, Елец, Новочеркасск; наиболее активное участие в них принимали солдаты) и в октябре. Из Пензы телеграфировали: "В Саранском уезде начались массовые разгромы имений... в гарнизоне брожение. УзКом просит разрешения уничтожения спирта казенного склада". В той же телеграмме сообщалось о том, что в Краснослободске "винный склад разгромлен" и сожжен, после чего погромы перекинулись в город. Пензенский губернский комитет просил прислать пехоту из Тамбова. В других местах положение было не лучше, из Ольгополя телеграфировали об уничтожении склада со спиртом (вероятно, поджог), были задержаны и преданы суду четверо. Пьяные погромы сопровождались невиданной жестокостью.

Взяв власть, большевики быстро и решительно подавили все проявления пьяной анархии. Был создан Комитет по борьбе с погромами, который возглавил В.Д. Бонч-Бруевич. Выступая 14 января 1918 г. на совещании президиума Петроградского совета по вопросу о борьбе с голодом, Ленин предложил ввести расстрел в отношении спекулянтов и грабителей. 21 февраля Совнарком издал декрет "Социалистическое отечество в опасности!", в котором пункт 8 грозил расстрелом: "Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления". ВЧК также объявила, что громилы и прочие паразиты будут уничтожаться на месте преступления. Велась борьба и с самогоноварением, и здесь административно-запретительные меры подкреплялись репрессиями, сопровождавшимися различными перегибами, когда, например, обыкновенный "пьяница" или "самогонщик" оказывался в разряде контрреволюционеров.

Принято считать, что советское правительство декретом от 19 декабря 1919 г. сделало попытку восстановить "сухой закон". Но о "сухом законе" не приходится говорить по той причине, что декрет не запрещал потребление спиртных напитков. Устанавливалось, что продавать спирт, крепкие напитки и не относящихся к напиткам спиртосодержащие вещества могут лишь национализированные или взятые государством на учет заводы. Уместнее толковать декрет лишь как стремление правительства восстановить винную монополию, а не "сухой закон". Действия советского правительства в алкогольном вопросе не имели систематического характера и не могут рассматриваться в качестве антиалкогольной кампании. Фактически большевики постарались не решить проблему, ставшую камнем преткновения для Временного правительства, а "уничтожить". В условиях военного времени репрессии против пьяниц, приравненных к "врагам революции", могли казаться оправданными. Постепенно сложился мифологизированный образ контрреволюционера, неотъемлемыми характеристиками которого были: пьянство, разврат, бессмысленная жестокость, как символы уходящего мира.

С переходом к новой экономической политике менялось отношение к потреблению алкоголя. 20 мая 1921 г. Политбюро РКП(б) обсуждало вопрос о налогообложении виноградников; была создана комиссия по вопросу "О разрешении употребления вина". 7 июля 1921 г. на очередном заседании обсуждалось предложение "Об использовании вина для товарообмена". Противоречивость ситуации заключалась в том, что правительство, пресекая любые проявления пьянства, не могло справиться с самогоноварением. В 1922 г. было выявлено 94 тыс. очагов самогоноварения. В 1923 г. - 191 тыс., в 1924 г. - 275 тысяч. Вред от изготовления и потребления самогона был двойной: не только спивалось население, но и уничтожалось много зерна, которого не хватало для пропитания. Советскому правительству пришлось постепенно легализовать торговлю спиртным, которая фактически никогда и не прекращалась. Теперь пьяница перестал выступать в роли "контрреволюционера", а рассматривался в качестве слабовольного опустившегося человека, носителя пережитков прошлого.

То есть пьянство не было новостью для России. Поэтому на протяжении 1920-х гг. страна быстро вернулась к дореволюционным нормам потребления спиртного.

В 1924 г. была введена винная монополия: установлены акцизные патенты, назначены административные санкции за нарушение правил торговли спиртным; начался выпуск стандартной сорокоградусной водки; власть от репрессий перешла к политике эксплуатации алкогольных доходов.

Установление монополии считали вынужденной и кратковременной мерой, пока не появятся правильные источники дохода. Возобновление кампании борьбы с пьянством вытекало из общей идеологической концепции: советский человек должен вести трезвый образ жизни, причины, порождавшие пьянство до революции, исчезли. Алкоголизм часто отождествлялся не с болезнью, а с пороком, который нужно искоренять. Поэтому проводилась "политика пресса", сводившаяся к созданию нетерпимой обстановки вокруг человека, злоупотреблявшего спиртным. В антиалкогольное движение было вовлечено большое количество людей.

4. Употребление спиртных напитков в 1929-1950 гг.

В 1928 г. был создан Всесоюзный совет противоалкогольных обществ. Руководители кампании участвовали в обсуждении проекта антиалкогольного закона, принятого 29 января 1929 года. Под лозунгом укрепления трудовой дисциплины в городах и рабочих поселках запрещалась продажа спиртного в общественных местах, в праздничные и предпраздничные дни.

В мае-июне 1929 г. состоялся первый пленум Всесоюзного совета противоалкогольных обществ. Было решено развернуть организацию культурного проведения досуга (кинопередвижки, доклады, походы рабочих в деревню для пропаганды трезвости, советские чайные), для этого наметить и представить в центр планы такого рода мероприятий в районах на 1929/1930 год и на пятилетку - в основном это должны были быть конференции, демонстрации, соревнования, деятельность общественных наблюдателей по алкоголизму. Предлагались и новые методы работы, например: "Организация движения за передачу церквей и синагог под кино, клубы и другие учреждения бытового отвлечения от пьянства". Планировалось выяснить вопрос о международном объединении противоалкогольных рабочих организаций. В 1930 г. отношение к Обществу по борьбе с алкоголизмом со стороны правительства изменилось. Руководителей Общества подвергли критике за неправильный выбор средств и методов борьбы, обвинили в превышении полномочий, увлечении администрированием. В апреле 1932 г. его объединили с обществом "За здоровый быт". Антиалкогольное движение закончило свое существование. Мероприятия воспитательного и профилактического характера были заменены жесткими административными санкциями, которые дали положительный эффект, но на короткое время.

Тем не менее некоторые выводы были сделаны: начиная с 1932 г. производство питьевого спирта стало сокращаться, одновременно расширялся ассортимент алкогольных напитков, появились различные сорта водки, "Советское шампанское", шипучие и марочные вина. Власти больше не видели ничего плохого в том, что советский человек после работы немного выпьет, снова заговорили о "культурном питье".

В период Великой Отечественной войны о пьянстве и алкоголизме говорить было не принято. Продукты распределялись по карточкам, водка стоила дорого, ее часто заменяли спиртом или самогоном. "Наркомовские" сто грамм на фронте рассматривались как средство снятия стресса. Непьющим вместо водки предлагали сахар, но к 1945 г. такой заменой мало кто пользовался: "Произошел сдвиг в психологическом отношении к ней [водке], многие в армии к ней привыкли". После войны покупать водку по-прежнему было дорого, при средней зарплате в 500-600 руб. полулитровая бутылка стоила 160 руб., поэтому распространялось самогоноварение. Чтобы вытеснить самогон, правительство несколько раз снижало цены на водку и увеличивало ее производство, что вызывало постоянный рост потребления спиртных напитков. Динамика потребления алкоголя на душу населения в пересчете на абсолютный спирт выглядела следующим образом: если принять за точку отсчета 1940 г. (1,9 л), то к 1960 г. потребление алкоголя возросло на 48,7% (3,9 л), к 1970 г. - еще на 57,3% (6,8 л), или в 3,6 раза по сравнению с довоенным, в 1980 г. - на 78,2% (8,7 л), или в 4,6 раза по сравнению с довоенным.

Рост потребления спиртных напитков в среднем в 1,5-2 раза наблюдался во всем мире. Три послевоенных десятилетия в европейских государствах потреблялась половина мировой алкогольной продукции. Но тенденция, подобная наблюдавшейся в СССР, отмечалась еще в странах Африки, где производство алкоголя возросло на 400%, и Азии (на 500%), традиционно считавшихся малопьющими.

Таким образом, в Советском Союзе, как и во всем мире, возросло потребление алкогольных напитков, хотя нельзя сказать, что в измер