ЛАТИНОСЫ как проблема

Ещё в 1990 году в США было всего 6% испаноязычных, а теперь больше, чем чернокожих – 15%! Так в США появилась ещё одна проблема. Во многом схожая с проблемой чернокожих, - проблема ИЯН, латиносов, хиспеникс.

Кто они такие? Это американцы, происхождение которых связано с нациями, говорящими на испанском языке, - с Испанией, конечно, но прежде всего со странами Латинской Америки. Именно поэтому их иногда зовут «латинос».

Важно помнить: латиносы – это языковая группа, тут могут быть и белые, и индейцы, и чернокожие.

В чём проблема латиносов? Она по меньшей мере двулика.

Во-первых, это беднейшая часть населения. У неё многие показатели хуже, чем у чёрных. Так, доля учившихся в ВУЗе у негров 45%, а у латиносов только 30% (у белых 54%), доля со степенью бакалавра (то есть окончивших ВУЗ) – соответственно 18 и 12% (у белых 28%). Кстати, лучше всего эти показатели у азиатов – 67% учившихся в ВУЗе, 50% со степенью бакалавра. Плохо у латиносов и с доходом – он в полтора раза ниже, чем у белых, но ниже и чем у чёрных. Опять же: у азиатов он больше, чем у белых. Словом, это опять дно общества, по крайней мере имущественное.

Во-вторых, это совсем иная культура, которая не спешит встраиваться в американское общество, обзаводиться его ценностями. Чернокожие – и то встроены куда сильнее. Они переживают за своё бедняцкое положение, а латиносы – редко. Говорят, если гетто у негров очень мрачное, то в латиносовых кварталах – их называют баррио – настроение обычно куда благодушнее.

Вот это нежелание латиносов встраиваться в общество потребления особенно сильно беспокоит американцев. Латиносы готовы утешиться малым, тем более что по меркам их родины это «малое» совсем не выглядит малым. А подобное утешение малым грозит упадком потребления в стране, экономика которой рассчитана как раз на безудержное потребление.

Считается, что немалую роль играет и то, что у латиносов родина – под боком, и они не чувствуют себя в некоей далёкой эмиграции. Больше половины из них – родом из Мексики, а это соседняя страна. Их прошлый президент Фокс имел смелость заявлять, что он президент полутора сотен миллионов мексиканцев – то есть включая тех, кто живёт в США и считается уже гражданином США. И многие американцы мексиканского происхождения ведут себя именно таким образом: например, болеют за мексиканских спортсменов, когда те встречаются с американскими. Это очень болезненно сказывается на социальной психологии США; об этом сказано много горьких слов в книге Хантингтона «Кто мы?».

Есть мнения (и я их разделяю), что подобные трудности для Америки – не новость, она не раз переживала такие чувства в прошлом – и когда понаехало сюда ирландцев в серединке 19 века, и во время волны иммиграции из Центральной и Восточной Европы в начале 20-го. Ровно такие же разговоры велись тогда в американской прессе, и что же? Америка легко переварила эти волны чужаков, лишь обогатившись этими привоями якобы инородных народов.

лекция №6УРБАНИЗАЦИЯ

Система расселения

ПАРАДОКС. Как и многое другое, система расселения в США противоречива и парадоксальна. Начнем с простейшего – с разделения город-село. На первый взгляд, страна весьма урбанизирована: доля городского населения составляет почти 80%(по переписи 2010 года).

МАЛО МИЛЛИОНЕРОВ. Однако здесь на удивление мало крупных городов. Миллионеров всего девять, в них живут меньше 25 млн. человек, то есть 12% населения страны. Иными словами, две Москвы – вот и все жители миллионщиков хвалёной Америки. Эти города стоят того, чтобы знать их наизусть. Перечислим их по порядку людности с указанием её самой на 2010 год (округлённо, в млн. жителей):

Нью-Йорк – чуть больше 8 млн.

Лос-Анджелес – меньше 4 млн.

Чикаго– уже только 2,5 млн.

Хьюстон– 2 млн., чуть больше

Филадельфия и Финикс– по 1,5 млн.

Сан-Диего, Даллас и Сан-Антонио – в них приблизительно по 1,3 млн. в каждом.

Ещё недавно в их число входилДетройт, но в нём давно сокращается людность, и по переписи 2010 года в его границах осталось лишь около 900 тыс. жителей. Правда, на подходе Сан-Хосе в знаменитой Силиконовой долине – в нём больше 900 тыс. жителей. //слайд-города-миллионеры//

Как видим, только три главных города – Нью-Йорк, Лос-Анджелес и Чикаго – представляют собою что-то существенное, остальные «миллионеры» совсем малы.

Более того, людность главных городов Америки, как правило, вообще не растёт.

Недавно ко мне пришёл студент с поручением от своего отца, работающего в «Аргументах и фактах», с вопросом: а как Америка борется со стремительным ростом больших городов? Увы. Мне пришлось его разочаровать с самого начала: главные города Америки не только не растут «стремительно», они зачастую теряют людность!

В самом деле, самый большой город страны Нью-Йорк за последние 40 лет вырос по людности всего на 4%, а Чикаго и Филадельфия потеряли около пятой части своего населения. Разительный пример – Детройт. Ещё два десятка лето назад он был миллионщиком, а ныне в нём осталось чуть больше 700 тыс. жителей – вдвое меньше, чем в 1970 году. Есть, конечно, быстрорастущие крупные города, но это не проблема. Скажем, знаменитый Сан-Хосе, столица Силиконовой долины, за 40 лет вырос вдвое и стучится, так сказать, в двери клуба миллионщиков, но уже вторую перепись так и не может перейти этот порог…

Прямо какое-то руральное общество. У нас населения вдвое меньше, а городов- миллионеров и то больше. Да и размещены они как-то странно: три в одном Техасе, два в Калифорнии, есть даже в захолустной Аризоне, а на Востоке всего два…

На мировом фоне Америка вообще не очень-то выделяется на мировом фоне своими городами. Даже если иметь в виду не просто официальные границы городов (они часто бывают удивительно условны), а то, что принято называть агломерациями, то среди крупнейших агломераций мира Нью-Йорк будет занимать только пятое место, а Лос-Анджелесседьмое., причём уже через дюжину лет Нью-Йорк, судя по прогнозам ООН, откатится на восьмое место, а Лос-Анджелес даже на 13-е.

Структура поселенийв США тоже не вызывает «восторга». В стране почти 20 тыс. поселений, но только в 25 из них людность больше 500 тыс.жителей, с которых начинается, как правило, порог крупных городов, и живёт в них от силы пятая часть «поселенцев», причём доля эта падает (полвека назад она составляла четверть). Больше половины «поселенцев» живёт в поселениях малых форм – не более 100 тыс. жителей в каждом, и доля эта весьма устойчива.

Ещё удивительнее такой факт: в поселениях живут меньше 200 млн. чел. (192 млн. по переписи 2010 года), а численность жителей страны в целом, по той же переписи – больше 300 млн.! Это значит, что треть населения располагается как бы в чистом поле, вообще вне официальных поселений. Это очень большая доля; я не знаю, повторяется ли она среди других развитых стран мира.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ГОРОДА. Добавим к этому, что и само определение городского населения очень «либеральное»: городом считается населенный пункт людностью всего 2,5 тыс. жителей или более. Для нас, жителей страны, где встречаются станицы в 20 тыс. жителей, это кажется странным. Почти забавно, что уровень минимальной людности для определения города был введён в американской статистике только в 1874 году и равнялся он – 8 тысячам жителей. Однако в 1880 году его понизили до 4 тыс., а в 1910 году до нынешних 2,5 тыс. жителей.

РУРАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

Возникает впечатление о каком-то руральном (аграрном) обществе, об одноэтажной Америке. Многие американцы так и думают. У них, оказывается, распространён тот же предрассудок, что и у нас, - будто «настоящая Америка» живёт в маленьких городках и деревеньках (у нас там живёт «русский дух», «настоящая Рассея»). В ходе выборной кампании 2008 года демократы широко использовали этот миф. Сотрудники Брукингского института писали: «Избиратели сельской Америки и маленьких городков – лучшие индикаторы того, имеют ли кандидаты реальную связь с ценностями настоящей Америки. «Они и есть Америка» - говорят активисты демократов, - и если вы умеете говорить с ними, то это значит, что вы понимаете остальную Америку» (Brookings Sept 29, 2008, http://www.brookings.edu/articles/2008/1008_smalltowns_katz.aspx?p=1)/

Это очень древняя американская традиция – ностальгия по городкам и сельской жизни. Томас Джефферсон вообще считал, что город – это не по-американски.

Подобные представления во многом справедливы. Я был в их власти, когда в 1991 году ехал на автобусеиз маленького городка Брайсон-Сити на западной границе Сев. Каролины в город Вашингтон, притом ехал добрых 12 часов, петляя по сельским дорогам. Практически не встречались места, где из окна не было бы видно хотя бы парочки домов. Но немногим чаще встречались и места, где эти дома скучивались в поселки, потому что на всем пространстве преобладало на редкость разреженное расселение, где дома отстояли друг от друга на добрые сотни метров. И это была вовсе не аграрная глубинка, сельскохозяйственных угодий почти не встречалось. Просто так было привычнее для жителей расселяться – просторно, не мешая друг другу. Получалось, что местность вроде бы застроена, а потому освоена явно сильнее, чем в обычном деревенском краю, однако застроена настолько редко, что ее невозможно было бы назвать городом.

Марш мира. Пожалуй, наиболее ярко эта особенность Америки предстала предо мною еще в 1988 году, когда я участвовал в знаменитом советско-американском марше мира через всю Америку. Мы шли по сельской Айове, по обочине шоссе, и через каждые 100-200 метров встречали асфальтированную своротку к очередной ферме или к паре ферм. Это было очень радостно для нас, потому что стояла небывалая жара, и фермеры, видя наши страдания, выходили к дороге, чтобы дать напиться или просто побрызгать на нас водою, словно на утюг. Путь превращался в сплошную манифестацию. Когда же два месяца спустя мы пошли, примерно в том же составе, по Украине, то картина была совершенно обратная: гигантские села по нескольку тысяч жителей и совершенно пустынные пространства между ними, где приходилось общаться лишь друг с другом. Американские организаторы были ошеломлены, марш через такие пустыни казался им бессмысленным, так как наш миротворческий энтузиазм могли разделить только коровы.

В штате Вашингтон мне встречались случаи обратного порядка. В 1990 году знакомый планировщик из Сиэтла провез меня по окрестностям города, чтобы показать характер застройки в этом т.н. метрополитенском ареале, где в то время шел настоящий бум жилищного строительства. В отличие от Сев. Каролины, мы постоянно видели поселки из домов, которые были настолько тесно поставлены друг к другу, что я постоянно спрашивал планировщика, как называется этот поселок. И почти каждый раз он отвечал мне в том смысле, что-де никак, это вообще не поселок, у него нет властей, нет самоуправления, и границы его – не муниципальные, а всего лишь границы владения той фирмы, которая строила эти дома, а стоят они так тесно потому, что дешевле обходятся «коммунальные коммуникации» и услуги. А вот между такими группами домов простирался густой и обширный девственный лес, в котором посёлки выглядели крошечными полянками.