Роджер Бэкон (1214-1293)

Более всех в Средневековье занимался проблемами знаков Роджер Бэкон — автор обширного трактата «О знаках». В этой работе, а также в своем «Компендиуме теологии» он подробно рассматривает представление о знаке и его разновидностях, а также пытается разработать общую концепцию обозначения с детальной теорией языкового знака, в результате чего у него, как и у Августина, лингвистические представления включаются в общую теорию знаков вообще. Согласно Бэкону, представление о знаке принадлежит категории отношений, точнее говоря, знак, как уже указывалось в определении Августина, является отношением между тремя элементами (знаком, предметом и лицом, воспринимающим знак), оказываясь знаком чего-то для кого-то. При этом, однако, возникает вопрос — являются ли оба отношения одинаково необходимыми для существования знака. Что произойдет, если одного из них не будет: обозначаемая вещь прекратит свое существование или отсутствует разум, воспринимающий или способный воспринимать знак?

Один из наиболее прославленных теологов этого времени — Бонавентура (ок. 1217—1274) недвусмысленно делает ударение на отношении знака к обозначаемому, утверждая, что знак имеет два отношения: к тому, что он обозначает, и для кого он обозначает, но первое из них является необходимым и всегда выполняется, а второе является делом привычки; и только первое отношение делает знак знаком. Поэтому венок над дверями таверны всегда является знаком, даже если никто на него не глядит.

В противоположность этому общепринятому мнению, Бэкон делает ударение на «практическом» отношении «знак — адресат знака», поскольку, как он утверждает, представление о знаке определяется с учетом его адресата. Ведь если никто не постигнет чего-то посредством знака, знак будет ненужным и напрасным, он не будет знаком. Таким образом вводится семиотическая модель из трех элементов: «знак — обозначаемый предмет — адресат знака». Кроме существенного отношения знака к его адресату, являющегося «реальным отношением», существует отношение к вещи — «мысленное отношение». При этом использование знака не значит, что обозначаемая вещь существует, поскольку словами можно обозначать как существующие, так и несуществующие вещи. Есть и другие важные пункты, в которых Бэкон расходится с общепринятым мнением. Он определяет знак как «то, что, при представлении чувству или разуму, обозначает нечто для разума» и подчеркивает, наперекор общепринятому описанию знака, что есть знаки, представляемые только разуму.

Бэкон дает подробную классификацию знаков, используя, изменяя и сочетая элементы нескольких более ранних типологий знаков. Деление на два основных класса — природных и данных (условных) знаков — заимствовано у Августина, различие между необходимыми и возможными знаками взято у Аристотеля, а подразделение по временной соотнесенности является традиционным элементом теорий божественного знака.

1. ПРИРОДНЫЕ ЗНАКИ

1.1. обозначающие по умозаключению, сопутствующим обстоятельствам, следствиям

1.1.1. необходимо обозначающие

1.1.1.1. обозначающие нечто в настоящем (крайние проявления — сила явлений)

1.1.1.2. обозначающие нечто в прошлом (кормление грудью — рождение ребенка)

1.1.1.3. обозначающие нечто в будущем (рассвет — приближающийся восход солнца)

1.1.2. возможно обозначающие

1.1.2.1. обозначающие нечто в настоящем (материнство — любовь)

1.1.2.2. обозначающие нечто в прошлом (мокрая земля — прошедший дождь)

1.1.2.3. обозначающие нечто в будущем (багровое утреннее небо — дождь)

1.2. обозначающие формой и подобием (образы, картины, цвета)

1.3. обозначающие причинно-следственной связью (следы — зверь)

2. ЗНАКИ, ДАННЫЕ И НАПРАВЛЯЕМЫЕ ДУШОЙ

2.1. обозначающие рефлекторно, без раздумий (вздох — боль; смех —• радость)

2.2. обозначающие намеренно (слова)

2.3. междометия

Общий класс естественных знаков, обозначающих ненамеренно своим существом (1) в соответствии с отношением между знаком и обозначаемым подразделяется на три подкласса: (1.1) знаки по умозаключению, основанные на более-менее постоянной совместной встречаемости знака и обозначаемого, (1.2) образные знаки, основанные на внешнем подобии знака и обозначаемого, и (1.3) знаки, основанные на причинно-следственной связи между знаком и обозначаемым. Знаки по умозаключению подразделяются на (1.1.1) необходимые и (1.1.2) возможные, в обоих случаях подразделяемые далее на три вероятных направления временной отнесенности — настоящее, прошлое и будущее. Бэкон дает понять, что он считает знаки по умозаключению и образные знаки знаками в большей степени, чем знаки, основанные на причинно-следственной связи между знаком и обозначаемым. Впоследствии он исключил последнюю разновидность из рассмотрения, объясняя это основополагающей разницей между знаковыми отношениями и причинно-следственной связью: первые определяются адресатом, а вторые существуют независимо от адресата по природе вещей, т.е. при отсутствии воспринимающего, и поэтому не могут быть знаками.

Общий класс знаков, данных и направляемых душой (2) подразделен на основе того, что живое существо производит знак (2.1) по природному инстинкту, импульсу или (2.2) по обдуманному намерению и желанию. Основанием для различения двух видов природного обозначения, отраженных в (1) и (2.1), является, с одной стороны, двусмысленность понятия природы, включающего как значение «вещество или существо чего-либо», так и значение «сила, действующая без раздумий», а, с другой стороны, то соображение, что, по сравнению с природными знаками в первом значении, во втором значении, кроме адресата, всегда есть некто подающий знак. Междометия рассматриваются в качестве гибрида двух первых видов данных знаков (обозначающие рефлекторно, но словами).

Следует заметить, что в классификации Бэкона, как и в других средневековых типологиях знаков, виды знаков определяются по характеру обозначения, а не их материальной форме. Поэтому одна и та же вещь, факт или событие, рассматриваемые в разных аспектах, могут быть отнесены к различным или даже противопоставляемым классам. Это особенно важно для полного понимания процессов обозначения с использованием звучащей речи.

Первоначальным намерением Бэкона, как и прежде него Августина, было создание основ теории значения в языке. Согласно Бэкону, для правильного и полного представления обозначаемого в звучащем языке необходимо учитывать три аспекта:

1) значения высказываний отдельно от приписываемых им значений;

2) их значения согласно тому, что им приписывается, и

3) их значения сверх приписываемого им.

Во-первых, следует учитывать, что каждое высказывание может использоваться как природный знак независимо от приписываемого ему значения. Слова могут, например, означать, что говорящий находится близко и сообщать о нем что-то независимо от того, что он говорит (т.е. уровень его культуры, его настроение и т.д.) — так, как техника исполнения в искусстве показывает мастерство художника. Кроме того, произнесенное слово является знаком, предполагающим знание говорящим предмета, называемого словом в его обычном значении, поскольку использование языка предполагает наличие в разуме говорящего представления, соответствующего указываемому объекту. Таким образом, связь между звучащей формой и мысленным представлением выступает, в противоположность общепринятому со времен Августина, не отношением выражения, а указанием.

Во-вторых, при рассмотрении значения слов с точки зрения им приписываемого, Бэкон подчеркивает произвольность значения. Но даже если давший название и тем самым приписавший значение данному слову, свободен ввести слово или знак для чего угодно, он совершает акт называния согласно принципу крещения — все имена, которые мы приписываем вещам, мы приписываем так, как эти вещи нам представляются. Вопреки традиционному мнению о том, что слова обозначают мысленные представления, Бэкон считает, что слова обозначают непосредственно вещи. Этот подход к лингвистическому значению отмечает поворот в рассмотрении значения от приоритета отношений знака с мысленным представлением к значению как указанию на объект, что становилось все более распространенной точкой зрения в XIV в.

В то же время Бэкон прекрасно понимает, что использование имен и, в общем, слов не ограничивается значением, установленным первым актом приписывания (слово «хомо» указывает не только тех людей, которые присутствовали во время первоначального акта приписывания этому слову значения); а слова не перестают использоваться, когда обозначаемые вещи перестают существовать. Он намерен решить эту проблему (которую встречает каждая причинно-следственная теория значения, основанная на представлениях об «условиях соотнесения» и «заимствовании соотнесения») путем различения двух способов приписывания значения. Кроме «формального» способа приписывания значения, осуществляемого устным выражением типа «Я называю это...», существует иной способ, осуществляемый по умолчанию, когда название применяется к любому другому объекту, чем тот, который был назван именующим. В то время как формальный способ приписывания значения относится либо к мифической ситуации изобретения языка, либо к явному созданию нового слова, второй способ приписывания значения описывает то, что происходит в действительности в повседневном употреблении языка. Такая модификация значения слов происходит постоянно без осознания этого говорящим или кем-нибудь другим. Пользуясь языком, мы все время приписываем имена, не сознавая когда и как.

В-третьих, если приписывание в описываемом смысле необходимо для установления лингвистического значения, значение слов им не ограничивается, произносимое означает многие вещи, которым оно не было приписано, поскольку означает все те вещи, которые связаны существенным отношением с вещью, для которой введено наименование. Таким образом, по мнению Бэкона, слова обозначают бесконечно много вещей.