Расширение этнографического кругозора

в 4-19-м веках многое изменили в той картине мира, которая сложилась у древних китайцев в период первоначального формирования и развития их этнической общности. Причем, увеличение знаний о соседних народах все более противоречило исконному конфуцианскому тезису – «помимо «нас» на земле живут лишь «варвары».

Результатом интенсивных этнических контактов, характеризующих период от монгольского завоевания до вторжения в Китай Маньчжуров, было становившееся все более очевидным убеждение в исключительном многообразии народов, по традиции объединяемых неопределенным термином «варвары четырех стран света».

Например, в 17-м веке китайцы знали, что мяо представлены в Гуйчжоу и отчасти в Юньнани большим числом отдельных групп – девять групп мяо.

Немаловажным было сделанное наблюдение, касающееся наличия определенной иерархии групп в составе одного и того же народа. Это относится к «лоло». Есть одно племя, которое среди многочисленных подразделений считает себя самым уважаемым – черное лоло. Более разнообразно фиксируются черты материальной и духовной культуры, род деятельности.

«Байжэно и куцун верили в Будду, а лоло – в духов. Лоло гадали на куриных костях, мессу использовали для этого 37 травинок, а ачан – 30 планок из расщепленного бамбука».

В калейдоскопе черт культуры, по традиции объединяемых термином «обычай», при ближайшем рассмотрении можно обнаружить некоторые закономерности. Авторы 15-19-о веков, писавшие о южных народах на основании своих собственных впечатлений, пользовались в принципе теми же категориями сопоставления, которые были выработаны китайскими учеными еще в 4-5-м веках. В эмпирическом многообразии особенностей культуры они усматривали не только различия, но и тождества, совпадения, сходство. Но становилось очевидно, что совпадение или тождество, наблюдаемое у двух различных народов, еще не означало близости их культур. Авторы в 15-19-м веках указывают, к тому же, на две различные ситуации, при которых в культуре нескольких народов могут проявляться черты общности. В одних случаях это объясняется близостью по происхождению; в других – в чем-то похожи могут быть и совершенно неродственные между собой народы.

Идея трансформации этнических признаков.

Длительное знакомство китайцев с их соседями свидетельствовало, что среди особенностей культуры этих народов есть черты, обладающие большой устойчивостью и почти не подверженные изменениям. Но это было скорее исключением из правил. Опыт общения китайцев с местным населением юга страны убеждал китайцев, что особенности их быта с течением времени менялись. «За последние годы они несколько изменили свои обычаи; они отказались от своих прежних привычек»- такие высказывания часто встречаются в описаниях этого периода.

Таким образом, понятие «изменение обычаев» становится важной категорией, посредством которой характеризуется этническая ситуация.

Причины трансформации:

1. этнические контакты, взаимовлияние этносов. Совместное проживание разных народов – важный фактор, влияющий на облик культуры;

2.рассредоточение этноса определяет тенденцию изменений в его традиционной культуре;

3.изменения наблюдаются у тех групп, которые живут вблизи городов и, наоборот, черты консервируются, если в горной местности, - географический фактор;

4.в процессе контактов двух народов чаще всего влияние оказывала политически доминирующая сторона.

Немаловажным было наблюдение, согласно которому процесс изменений этнических характеристик затрагивает не все стороны культуры, а сначала лишь некоторые из них. Китайцы фактически подошли к пониманию того, что язык относится к наиболее консервативным элементам традиционного этнического облика и поэтому сохраняется даже тогда, когда в остальном исконные черты уже утрачены.

С этой точки зрения весьма важным представляются свидетельства современников, обращавших внимание на те случаи, когда и язык народа был уже утрачен, а народ продолжал существовать. «Белые лоло в Кайхуа и Цзиндуне во всем – в языке, пище и способах уплаты налогов сходны с китайцами».

Что же отличает их от китайцев? Современный этнограф ответил бы: этническое самосознание, важнейший вторичный этнический признак, появление которого знаменует завершение процесса формирования этноса. Средневековые авторы не знали этого понятия, но упоминают о его внешнем проявлении – самоназвании этноса, не всегда совпадающее с тем, как эту общность называют соседи.

Сомнения в дихотомичности понятий «китайцы» и «варвары».

Итак, под сомнение ставился основной конфуцианский тезис, лежащий в основе противопоставления китайцев и варваров, - представление о врожденном характере тех свойств, которые делают варваров «дикими зверями с лицом человека».

В источниках 14-19-го веков постоянно подчеркивается мысль о том, что многие народы, на протяжении длительного времени находящиеся в контакте с китайцами «постепенно испытывают на себе влияние китайских нравов». Что приводило к ситуации, при которой тот или иной народ не отличался от китайцев, становился способен на те проявления человеческой натуры, которые ранние конфуцианцы считали исключительно привилегией китайцев. «Миньцзя и байжэнь, хотя и отличаются от китайцев в одежде и пище, но они способны воспитывать своих сыновей и младших братьев, приглашать для них учителей и декламировать наизусть».

В некоторых «нравах» «варвары» превосходили «китайцев»: в физической силе, в умении что-либо изготавливать.

Кроме того, письменно фиксировались случаи «варваризации» китайцев. Можно из этого сделать вывод, что деление «китайцы» - «варвары» для 14-19-го веков было уже анахронизмом. Для представлений китайцев этой эпохи об окружающих их народах более характерно допущение, что такое деление вообще не исчерпывает всего многообразия человечества.

Формирование категорий этнической классификации.

В основе всего лежал термин чжун, введенный еще Бань Гу в первом веке н.э. и обозначавший некую общность нескольких народов, связанных узами этнического происхождения.

В 6-8-м веках термин чжун изменился «бе чжун» - «отделившееся племя». Эт. подразу. «чжун и эй» - в этом же смысле.

В 9-м веке – Маньшу «Книга о южных варварах Фань Чо» в 860-863 гг. Использует для характеристики этнического состава населения Южного Китая – Чжун, Чжунпэй, Чжунцзу – выступающие как синонимы.

Цзинчжун или цзаэчжуи – «смешанное племя» - этнические общности, сложившиеся из различных компонентов.

Було – небольшая локализованная часть этноса. Их народ (чжун) делится на семь племен (було).

В 14-19-м веках – чжун или чжунлэй по-прежнему выступает в качестве основных категорий этнической классификации. Чжунлэй также употребляется для обозначения не только народа как основной единицы этнической классификации, но и в значении «подразделение этноса», «этнической группировки», т.е. синоним «бечжун».

«В зарослях на недоступных горах в глухих местах живут только варвары мяо (чжун) – их группы (чжунлэй) различны, не одинаковы также их племена (було)». Таким образом, народ – этническая группа – племя – таксономия этнических групп различного порядка; эти термины использовались китайцами в 14-19-м веках исключительно в описании некитайских народов и никогда не применялись к своему этносу. Очередной сдвиг в системе этнических представлений произойдет в этом отношении позднее на рубеже 19-20-го веков.