Философские подходы к построению теории коммуникации. 3 глава

Очевидно, что новые системы связи, способные мгновение
передавать информацию практически в неограниченном объеме I
на любое расстояние, кардинально меняют облик человечества,]
ведут к принципиально новому состоянию культуры и цивили
зации. *

Вместе с тем теория информационного общества с ее оптимис
тической верой в цивилизующую мощь информационных технолс
гий проявила определенную методологическую недостаточность
Сегодня абсолютное большинство авторов, рассуждающих о ново!
эпохе, обеспокоено тем, что в наиболее развитых странах Запад*
технико-экономический компонент не просто доминирует, н<|
подчас подавляет культурно-этическую составляющую общества
В этой связи актуальной становится задача перехода от техногеК
ной, в том числе информационной, цивилизации к антропогенно?
в которой основной ценностью должен стать человек, а не техник
Технический аспект новой цивилизации является лишь средство)!
достижения этой цели. •

К категории технократических может быть отнесена концепц! канадского социолога и культуролога, теоретика коммуникаци ных технологий Г. М. Маклюэна (1911—1980). Маклюэн счи себя учеником канадского историка экономических структур Г. ниса, увидевшего в технологии коммуникаций формообразующу силу всякой культуры и причину эволюции общества.

Основным двигателем истории, согласно Маклюэну, является смена технологий, которую в свою очередь вызывает смена способа коммуникации. Канадский ученый считал, что тип общества в зна­чительной мере определяется господствующим в нем типом комму­никации, а человеческое восприятие — скоростью передачи инфор­мации. Исторические формы коммуникаций он уподоблял галакти­кам, которые могут встречаться, проходить одна через другую, ме­нять свою конфигурацию.

До изобретения письменности человека окружала только устная речь. Мир, царивший за порогом тесной «аудиовселенной», можно было познать лишь интуитивно. Изобретение алфавита как актив­ного коммуникативного средства вызвало «эксплозию» — продол­жающийся уже три тысячелетия взрыв механической технологии, фрагментарной письменной культуры, визуальное давление кото­рой гипертрофировало глаз, переключило центр восприятия со слуха на зрение. Человечество вступило в механистическую эпоху, продолжающуюся по сей день. По Маклюэну, детонатором «взрыва технологий» стало гусиное перо, а эпицентром взрыва можно счи­тать изобретение печатного станка Г. Гутенбергом. С тех пор нача­лись процессы фрагментации общества и отчуждения человека: пе­чатное слово позволило познавать мир индивидуально, вне кол­лективного сознания общины. Кроме того, книга стала первым стандартно воспроизводимым товаром, т.е. первым продуктом мас­сового производства.

В XX в. произошел новый переворот, связанный с электричест­вом: «Электрическая цепь сокрушила время и пространство, погру­зив каждого из нас в океан забот других людей. Она заново восста­новила всеобщий диалог в глобальном масштабе». Возвращение к «племенному» восприятию мира на новом этапе, по Маклюэну, — безусловное благо, потому что таким образом люди вновь начнут ощущать себя единым целым, коллективом, в котором нет места изоляции, индивидуализму и подавлению меньшинств — результа­там «тирании визуального восприятия».

Движущими силами новой революции стали электронные СМИ, прежде всего телевидение. Именно телевидение, по Маклюэну, по­зволило человечеству вернуться в дописьменную общину, в глобаль­ную деревню, где информация доступна сразу всем и получить ее можно практически мгновенно. В этом мире человек уже не в со­стоянии строить свое мировосприятие как раньше — последова­тельно, шаг за шагом. Ему приходится учитывать сразу все факто-Р^Ь1. а поскольку времени на их анализ нет — полагаться на интуи-ЧИю, завороженно уставившись в мерцающий ящик («общинный ^к°стер»).

94 Глава 2. Истоки и основные этапы развития теории коммуникации

Возникает эффект «имплозии» — «взрывного» сжатия простран­ства, времени, информации. В результате расширявшаяся на про­тяжении последних столетий «Галактика Гутенберга» переходит в фазу сжатия. «На протяжении веков эры механизации мы расширя­ли возможности нашего тела в пространстве. Сегодня, по прошест­вии века электронных технологий, мы имеем возможность распро­странить на всю планету нашу центральную нервную систему, что приводит к отмене таких понятий, как пространство и время. И бы­стрыми темпами приближаемся к финальной стадии этого «распро­странения человеческого» — технологической имитации сознания, когда творческий процесс познания перестанет быть вотчиной ин­дивида и станет коллективным процессом».

Маклюэн полагал, что в результате электронно-коммуникатив-) ной революции человечество оказывается на пороге «раскрепо-* щенного и беззаботного мира», в котором действительно может стать единой семьей. Вместе с тем он отмечал, что бурное развитие ] современных информационных технологий ведет к тому, что со-' держание коммуникации отступает на задний план, становится во многом случайным, ситуативным, а средства ее осуществления при-1 обретают нарастающие возможности манипулирования сознанием; людей, «зомбирования».

В рамках технократической парадигмы получила свое развитие' математическая теория коммуникации инженера и математика К. Шеннона (У. Уивер описал математическую теорию Шеннона' нематематическим способом), основанная на общей теории систем биолога Л. фон Берталанфи.

Под системой понимается набор объектов, которые находятся' во взаимосвязи друг с другом, формирующей целое. Различаются два типа систем. Закрытая система, которая не имеет обмена с окружающей средой, делающая шаги к внутреннему хаосу (энтроД пия) и смерти; открытая система, обменивающаяся энергией с окружающей ее средой, ориентированная на рост. Последняя за служивает особого внимания, и в рамках системного подхода рас! сматриваются следующие ее характеристики: целостность (целое больше, чем сумма его частей; его части находятся во взаимосвязи и не могут быть поняты отдельно); иерархия (каждая система ее стоит из множества подсистем; системы могут образовывать супе| систему); саморегулирование и контроль (управление), основа! ные на целеполагании; взаимообмен со средой; само-обслуживани^ (сбалансированность); изменение (адаптируемость и эквифинаг" ность, достижение целей различными способами и от различи* отправных точек).

2.2. Современные концепции коммуникации

Теория систем основана на таких категориях, как энтропия (ха­отичность, или недостаток организации; неопределенность); ин­формация (мера энтропии в ситуации; количество выборов или до­ступных альтернатив); негэнтропия (определенность); единица ин­формации — бит, используется для подсчета альтернатив; избыточ­ность (степень предсказуемости ситуации и ее определенности).

Системный подход рассматривает коммуникацию как систему, в которой присутствуют: источник, передатчик, канал, получатель, место назначения, шум. Коммуникация означает, что источник ин­формации выбирает желательное сообщение, передатчик кодирует сообщения в сигналы, а получатель расшифровывает сигналы в со­общения. Успех информационной передачи зависит от способнос­ти точно получить сообщение в месте назначения. Проблемами ин­формационной передачи являются: избыточность (повторение, ко­пирование информации); шум (любое искажение, которое возника­ет при передаче сигнала от источника до места назначения); обратная связь (корректирующая информация от получателя).

Категория обратной связи характеризует принцип построения системы информации, дающей возможность учитывать разницу между целью действия и ее результатом. Это позволяет оценивать текущее состояние управляемой подсистемы, а затем на основе по­лученных сведений выдавать корректирующие команды. Проблема достоверности информации связана с несовпадением интересов и целей отдельных элементов системы коммуникации. Поэтому воз­никает вольное или невольное искажение сведений. Решение этой проблемы включает: воспитание чувства ответственности; введе­ние каналов проверки и контроля; установление санкций на случай выявления искажений.

Математическая теория коммуникации (передачи сообщений в технических системах связи — телефон, телеграф и т.п.) возникла на базе основополагающих трудов К. Шеннона. Она исходит из сле­дующих посылок: сообщения (точнее, их коды) поступают из источ­ника через канал связи (с возможными помехами) в приемник ин­формации. Эти сообщения изменяют систему знаний (тезаурус) приемника, уменьшая уровень его неопределенности, измеряемый энтропией. Среднее количество информации (по Шеннону) опре­деляется уменьшением энтропии приемника в результате измене­ния его представлений о распределении вероятных состояний ис­точника. При таком определении общее количество информации, ^с°Держащееся в отдельных, не связанных друг с другом сообщени­ях, получается путем суммирования количеств информации этих сообщений. Единица измерения информации задается средним ко­личеством информации, содержащимся в сообщениях о том, какое

Глава 2. Истоки п основные этапы развития теории коммуникации

2.2. Современные концепции коммуникации

из двух равновероятных состояний реализовалось на самом деле, и называется «бит» (начало и конец англ. Ътагу сП§и — двоичный разряд).

На основе этой теории формулировались теории коммуникации в организациях, популярные в конце 1960-х — начале 1970-х гг., со­гласно которым коммуникация представлялась как деятельность, направленная на изготовление, передачу и сохранение информа­ции в рамках различных организационных структур.

Технократические теории вызывали неудовлетворенность, обу­словленную их механистичностью, как правило, ограничивающей коммуникацию точкой зрения производства, передачи и обработки информации, а также используемых при этом технических средств. Преодоление механистичности формализованно-технократическо­го подхода было связано с интеракционным подходом к исследова­нию коммуникации, в значительно большей степени учитывающим роль человека как субъекта коммуникации.

Интеракционный подходрассматривает коммуникацию как взаимодействие. В рамках интеракционизма сложилось много тео­ретико-методологических направлений, разрабатываемых в психо-! логии, социологии, социальной психологии, культурологии.

Интеракционизм явился теоретической альтернативой не толь-, ко технократизма, но и бихевиоризма. В начале и середине XX в. социальная коммуникация чаще всего рассматривалась в контексте I общетеоретических построений бихевиоризма, сводившего ее к;| прямому воздействию сообщений коммуникатора на реципиента,! где последний выступает лишь в качестве объекта, реагирующего! на воспринимаемую информацию.

При альтернативном видении сущности коммуникации на пер-| вый план выдвигается активность реципиента как равноправного! субъекта коммуникативной деятельности. В результате в 1953 Т. Ньюкомбом был сформулирован интеракционистский подход коммуникации. Субъекты коммуникации здесь равноправны и свя заны как взаимными ожиданиями и установками, так и общим ин| тересом к предмету общения. Коммуникация рассматривается кащ реализация этого интереса с помощью передаваемых сообщений! Эффекты коммуникации состоят в сближении или расхождении точек зрения коммуникатора и реципиента на общий предмет, чтс в свою очередь означает расширение или сужение их возможное тей взаимопонимания и сотрудничества. Такой взгляд на коммуни! кацию ставит в центр внимания достижение согласия между субъе' тами коммуникации, установление равновесия в системе взаимны} установок.

Особенности процессов коммуникации в группах, организациях л других социальных системах требовали более сложных моделей. Необходимо было учитывать влияние социальных институтов, сте­реотипов группового сознания, прослеживать пути распростране­ния сообщений, различные уровни их воздействия.

В связи с этим в социологии и социальной психологии возникло научное направление — символический интеракционизм (термин предложил Г. Блумер). У его истоков стоял американский философ, социолог и социальный психолог Д. Г. Мид (1863—1931). Мид от­рицал бихевиористский тезис, согласно которому поведение людей — это пассивная реация на стимул. Для символического ин­теракционизма коммуникация — не просто реакция, а субъективная осмысленность и направленность на других. Взаимодействия меж­ду людьми рассматриваются как непрерывный диалог, в процессе которого они наблюдают, осмысливают намерения друг друга и ре­агируют на них. Лишь придав действию «другого» какой-то смысл, значение («символизировав» его), люди реагируют на эти дейст­вия. Таким образом, эти реакции, считал Мид, носят не автомати­ческий, а осмысленный характер символических действий; явле­ния, которым придается какое-либо значение, становятся символа­ми (так, протянутая рука символизирует приветствие, кольцо — стремление вступить в брак, послание в виде стрелы — объявление войны, а пальмовая ветвь — призыв к миру).

С символическим интеракционизмом имеет преемственность этнометодология — теоретический подход, инициированный амери­канским социологом Г. Гарфинкелем (р. 1917). Этнометодология — теоретическое и методологическое направление в американской социологии, превращающее методы этнографии и социальной ан­тропологии в общую методологию всех социальных наук.

Универсализируя методы этнографии и способы организации повседневной жизнедеятельности людей в примитивных культу­рах, этнометодология пытается увидеть в них основание социоло­гического анализа и современной социальной жизни. Ее предмет — процедуры интерпретации, скрытые, неосознаваемые, нерефлек­сивные механизмы социальной коммуникации между людьми. При­чем формы социальной коммуникации не сводятся этнометодоло-гами к речевой коммуникации, к повседневной речи.

Этнометодология понимает язык коммуникации более широко, включает в него не только вербальный язык, но и язык жестов, вы­разительных движений, ритуал и даже молчание. Проводились спе­циальные исследования невербальной коммуникации, включая и преднамеренные сообщения, и непреднамеренные знаки. И. 1офф-

7-7621 '

Глава 2. Истоки п основные этапы развития теории коммуникации

2.2. Современные концепции коммуникации

ман (1922—1982), канадско-американский социолог, изучал позици­онирование тела в социальных столкновениях.

Для этого направления свойственно рассмотрение сложивших­ся в каждом конкретном обществе механизмов социальной комму­никации, укорененных в виде правил, регулирующих взаимодейст­вия между людьми. Эти правила определяют, когда уместно что-то сказать или, наоборот, промолчать, пошутить или уклониться от на­смешки, деликатно прекратить разговор и т.д. Их нарушение суще­ственно затрудняет коммуникацию, может даже привести к ее пол­ному разрыву.

Эти правила общения образуют сложную структуру связей и от­
ношений, которая влияет на людей, заставляя их поступать так, а
не иначе, т.е. структурные стереотипы (общественные отношения) ;
имеют принудительный характер, воздействуют на людей незави- ^!
симо от того, какое значение люди им придают. .

Некоторые исследователи в противовес этнометодологии под­черкивают драматургическую составляющую интеракции. По мнению, ] Гоффмана, люди сами создают ситуации общения, представляю- ' щие собой некий ритуал, действо, спектакль, где каждый выполня­ет определенную роль.

Гоффман расматривал театр как аналогию повседневной жизни.
Социальная деятельность представляется как «спектакль», в кото-<
ром социальные акторы и исполняют, и режиссируют свои роли,'
стремясь управлять передаваемыми другим впечатлениями. Цель
акторов состоит в том, чтобы представить себя в целом в благопри­
ятном свете способами, соответствующими специфическим-ролям,
и социальным «установкам», физическим внешним атрибутам и от-'|
ражающими особые роли или статус. Так что социальные акторы¹
действуют как члены «трупп», стремясь сохранять «фасадные» и
прятать «закулисные» социальные отношения. Поскольку им при-!
дется играть разные роли в различных ситуациях, они также при
случае считают необходимым практиковать сегрегацию аудитории,*
скрывая другие выполняемые роли, которые, если бы стали види-«
мыми, угрожали бы впечатлению, создаваемому в настоящий м
мент. Модель интеракции, включаемая в драматургию, предпола
ет неизбежность частично подразумеваемого и неадекватно
принимаемого действия. Следовательно, коммуникация — это
чайный результат, всегда грозящий осложнениями и провалами на
сцене, что в повседневной жизни отражено в выражении «выяс|
нить отношения». >
Критика гоффманского подхода сосредоточена на «демонизгц
ции» акторов, лишенных индивидуальных качеств, что приводит 1|
изображению общения как «большого обмана». Тем не менее это¹!

подход привлекает внимание ученых к некоторым аспектам соци­альных коммуникаций.

Интеракционистский культурологический подход к изучению комму­никаций в различных обществах и организациях стал очень попу­лярным в середине и второй половине XX в. Он имеет генетичес­кую связь с этнометодологией и исследует общее и специфическое в коммуникациях представителей различных культур (обществ, ор­ганизаций). Предметом особого внимания являются символичес­кие действия или ритуалы, которые члены общностей регулярно или иногда совершают. Так, в 1980-х гг. возникает организаци­онная теория ассимиляции Ф. Джаблина, исследующая культурные поведенческие и познавательные процессы, благодаря которым лица присоединяются к организации и выходят из нее.

Теория межкультурного содержания коммуникации («проксемия»), разрабатываемая американским антропологом Э. Холлом, дает воз­можность уяснить культурные значения коммуникативных дейст­вий и соответствующее их выполнение, эффективность которых основана на признании принадлежности коммуникантов к опреде­ленной культурной среде.

В концепции Холла рассматриваются четыре расстояния комму­никации: близкое, персональное, социальное и публичное. Близ­кое расстояние (0—1,5 м) означает явное присутствие другого лица и может время от времени оказывать «давление» из-за очень интенсивных сенсорных воздействий. Персональное расстоя­ние (1,5—4 м) оказывает разделяющее воздействие, но сохраняет возможность воспринимать визуально изменения в лице. Соци­альное расстояние (4—10 м) характерно для случайных общест­венных мероприятий и оставляет возможность продолжать рабо­тать в присутствии другого лица без того, чтобы показаться невеж­ливым. Публичное расстояние (10 м и более) характеризует места для общественного дискурса.

При этом анализе коммуникации используется понятие «соци­альная дистанция», которое характеризует степень близости или отчужденности социальных групп и лиц. Она не тождественна про­странственной, географической дистанции, хотя может выражать­ся и в специфических формах расселения этнических групп (напри-Мер, гетто и др.), элит. Анализ социальной дистанции был впервые осуществлен Г. Зиммелем, Р. Парком, Э. Бёрджессом, Л. фон Визе.

Возрастание социальной дистанции между индивидом и соци-^адьным образованием является, по мнению Холла, критерием рас­членения социальных образований на массу, группу и абстрактный Коллектив. В изучении коммуникаций в малых группах была выяв­лена взаимозависимость между социальной дистанцией и взаимо-

Глава 2. Истоки и основные этапы развития теории коммуннкацж

2.2. Современные концепции коммуникации

действием, симпатиями и антипатиями лиц. Согласно Дж. Хомансу, сплоченность группы тем больше, чем меньше социальная дис­танция.

В теории «лица» (идентичности) в переговорах, предложенной С. Тинг-Туми, нашли отражение социокультурные аспекты комму­никации. Эта теория основывается на следующих предположениях: участники переговоров независимо от их культурной принадлеж­ности стараются сохранять идентичность (лицо) во всех коммуни­кативных ситуациях; идентичность особенно проблематична в си­туациях неопределенности; конфликт требует от обеих сторон ак­тивного управления формированием и сохранением идентичнос­ти; конфликтующие стороны осуществляют два типа управления: в отношении собственной и чужой идентичности; вариативность культур по такому параметру, как коллективизм — индивидуализм, влияет на выбор стиля поведения в конфликте.

Понятие «лица» включает не только проектируемый образ себя в ситуации переговоров, но складывается под воздействием угроз и поощрений, предлагаемых сторонами и определяющих степень ощущения собственного достоинства в связи с требованиями, вы­двигаемыми каждой стороной в данной ситуации. Проектирование желаемого образа включает формирование представления о собст­венном значительном потенциале, и наоборот, исключение хотя бы намека на свою неспособность, слабость или глупость. Иначе го­воря, это культурно выраженная форма убеждения в способности противостоять угрозам, которые ни при каких обстоятельствах не помешают сохранить или восстановить потерянное лицо.

Угроза «потери лица» вызывает две группы мероприятий: а) спа- > сающие престиж, включающие предупреждение и профилактику, = ориентиры на будущее и наступательность; б) восстанавливающие,? «лицо» и рассматриваемые как оборона. Процедура утверждения | «лица» включает декларации, в которых проясняется как собствен-.! ная цель, так и намерение взаимных уступок. Вместе с тем возмож-1 но расширение требований или другие действия, вследствие кото-.| рых повышается собственный статус.

Особое внимание теория уделяет тому, что эти процессы обу-1 словлены этническими характеристиками сторон, которые влияют! на продолжительность и условия переговоров, обычно связывают-! ся не только с культурным и национальным происхождением, но с расовыми, религиозными и лингвистическими чертами.

Этнокультурная матрица деловых коммуникаций (переговоров)! включает также такие параметры, как этнические ярлыки, шутки : предубеждения, культурные и языковые различия, совместимое! интересов и ценностей, остроту этнических различий, предысто?!

рию этнических отношении, межэтнические контакты и потенци­ал взаимодействия.

Интеракционный подход в социологии.Интеракционная со­циологическая методология играет важную роль в теоретическом исследовании коммуникации, поскольку коммуникация представля­ется социальным обменом и социальным взаимодействием.

Социальное взаимодействие — центральное понятие ряда соци­ологических теорий. В его основе лежит представление о том, что социальный актор (действующее лицо), индивид или общество всегда находятся в физическом или мысленном окружении других действующих лиц и ведет себя сообразно этой социальной ситуа­ции. Наиболее полную разработку проблема социального взаимо­действия получила в теориях социального обмена — направлении в со­циологии, рассматривающем обмен различными типами деятель­ности как фундаментальную основу общественных отношений, на которой вырастают различные структурные образования (власть, статус, престиж, конформизм и др.).

Теоретические основы концепций социального обмена восхо­дят к утилитаристской традиции классической буржуазной полит­экономии, родоначальники которой (А. Смит, И. Бентам и др.) счи­тали движущим мотивом человеческой деятельности стремление к полезности и получению выгоды. Другим источником явились ра­боты известных представителей социальной антропологии (Б. Ма­линовского, Дж. Фрейзера, М. Мосса), обнаруживших важную роль обменных сделок в жизни первобытных народов. М. М о с с в рабо­те «Опыт о даре» (1925) на большом этнографическом и историчес­ком материале показал, что до развития товарных отношений уни­версальным средством обмена являлись взаимные дары, которые были формально добровольными, в действительности — строго обязательными. Б. Малиновский описал систему взаимного обмена на островах Меланезии — «круг кула» (ки!а пп§). Некоторые группы племен на отдельных островах непрерывно обмениваются ритуальными предметами, причем ожерелья циркулируют в одном направлении, а браслеты — в другом. Он наблюдал за длительными Церемониями, сопровождающими эту традицию и являющимися функционально необходимыми для стабильности группы общин. Так образуются интегративные образцы статуса и престижа, кото-Рьге сравнимы с системой потлатч на северо-западе Канады.

Исходной методологической посылкой теорий социального об­мена стало представление о человеке как существе, стремящемся к максимальной выгоде с минимальными затратами. В современной

Глава 2. Истоки и основные этапы развития теории коммуникации

2.2. Современные концепции коммуникации

социологии свою последовательную разработку эти теории нашли в исследованиях Д. Тибо и Г. Келли, Дж. Хоманса, П. Блау и др.

Дж. Хоманс исследовал социальное взаимодействие в терми­нах обмена действиями между «Деятелем» и «Другим» исходя из по­стулата, что в подобном взаимодействии каждая из сторон стремит­ся максимизировать вознаграждение своих действий и минимизи­ровать затраты. К числу важнейших вознаграждений он относит со­циальное одобрение. Взаимно вознаграждаемое социальное взаимодействие имеет тенденцию к регулярности и перерастает во взаимоотношения на основе системы взаимных ожиданий. Наруше­ние ожиданий одним из участников взаимодействия влечет за собой фрустрацию и агрессивную реакцию, в которой сама агрес­сивность становится средством получения удовлетворения. Для «Другого» вознаграждающим его поведением может стать избега­ние провоцирования агрессии.

Таким образом,^каждый социальный деятель всегда находится в ситуации выбора как альтернативных вознаграждений, так и аль­тернативных способов получения одного и того же вознагражде­ния. Ситуация становится особенно сложной, если речь идет не о диаде, а о множестве действующих лиц. Тогда особую регулирую­щую роль начинают играть общепринятые ценности и нормы.

Согласно Д. Тибо и Г. Келли, межличностные отношения регулируются выгодами, которые получают от взаимодействия его участники, и сравнениями этих выгод с потерями. Эмпирическое исследование гипотез этой теории проводится с помощью матри-; цы исходов, заимствованной из математической теории игр. Наи­более известно применение этой матрицы в исследовании ситуа-, ции, получившей название «дилемма узника».

«Дилемма узника» — метод экономического анализа, лаборатор- ,| ный метод изучения конфликтных явлений в социальной и полити-| ческой психологии, базирующийся на модели игр со смешанными! мотивами (класс игр с ненулевой суммой) и заимствованной психо-| логами из математической теории игр. -

Суть любой игры со смешанными мотивами состоит в том, что! каждый из игроков стремится сделать наиболее выгодный для себя! выбор исходя из матрицы возможных выигрышей (суммарный] исход обоих участников отличен от нуля). При этом условно разли-? чают два вида контроля, которыми могут обладать участники; игры, — безусловный и поведенческий. Считается, что игрок А ладает безусловным контролем над игроком В, если любой выбор . влияет на исход игры В независимо от его собственного выбора.1 Соответственно игрок А обладает поведенческим контролем на игроком В, если, меняя свое поведение (выбор), А ставит В в такс

положение, что последнему также выгодно изменить свое поведе­ние (выбор). Такое разграничение условно в том смысле, что игро­ки могут обладать взаимным безусловным контролем. В этом случае посредством безусловного контроля осуществляется (инициирует­ся) и поведенческий контроль.

Теоретик математической теории игр А. Те к к е р первым предложил матрицу и объяснил ее на примере двух заключенных: заключенные помещаются прокурором в отдельные камеры и каж­дому предлагается сделать выбор — признать вину либо отвергнуть ее. Одновременно прокурор сообщает условия и последствия выбо­ров для каждого из заключенных: 1) если оба не признают себя ви­новными, их обоих отпускают; 2) если оба признают себя виновны­ми, оба получают легкое наказание; 3) если один признает себя ви­новным, а другой нет, то признавший вину будет отпущен и награж­ден, тогда как непризнавший будет сурово осужден.

Представление социальной коммуникации в виде матрицы воз­можных исходов в модели игр с ненулевой суммой, особенно моде­ли «дилемма узника», оказалось весьма удобным инструментом для описания в абстрактной форме различных типов социальной взаи­мозависимости и лабораторного анализа многих факторов, детер­минирующих динамику конфликта в диаде и групповых конфликт­ных процессов.

Признавая относительную полезность использования модели игр с ненулевой суммой в качестве вспомогательного метода анали­за конфликтных явлений, многие исследователи (М. Дейч, Д. Пру-итт, М. Киммель) приходят к выводу о методологической неаде­кватности самой модели для изучения отношений реального инди­вида как социального существа несмотря на кажущееся удобство этого алгоритма для анализа конфликтов. Дело в том, что алгоритм игры жестко предписывает «рациональные» решения в ситуации конфликтов, однако указанный алгоритм игнорирует субъективную систему ценностей личности, сводя ее в лучшем случае к простому финансовому знаменателю. В этом основной методологический не­достаток всех экспериментальных процедур подобного плана.