Понятие юридической науки как знания, деятельности и социокультурного института 23 глава


Объяснение состоит из трех частей: эксплананса, эксплананду- ма и логической формы, — дедукции и индукции, обеспечиваю­щих получение нового достоверного знания.

Эксплананс (объясняющий) содержит научно обоснованные по­ложения, из которых с необходимостью или вероятностью следует заключение (экспланандум). Эксплананс имеет два вида посы­лок — ббльшую и меньшую.

Бблыиую посылку составляют теоретические законы, принци­пы и иные общие положения правовой науки, философии, поли­тологии, иных специальных неюридических наук либо эмпириче­ские законы, полученные индуктивным путем. Меньшую посылку образуют положения, свидетельствующие о наличии у исследуемо­го явления совокупности признаков, связей, характерных для дей­ствия закона, принципа, общей связи, обозначенной в большей посылке. Наличие таких признаков должно подтвердить право­мерность распространения на исследуемое явление, процесс этих общих положений, законов, составляющих ббльшую посылку.

Экспланандум содержит заключение, которое с необходимо­стью или определенной вероятностью вытекает из эксплананса и в котором утверждается или отрицается наличие соответствующих свойства, связи у исследуемого явления, процесса, словом, содер­жится ответ на вопросы «почему?», «что?» или «каким образом?».

Объяснение может быть дедуктивным или индуктивным.

Если ббльшую посылку эксплананса образуют научно обосно­ванные теоретические положения в форме закономерностей, принципов права, иные общие положения, такое объяснение на­зывают дедуктивным. В этом случае логическая природа объясне­ния сходна с юридической квалификацией, при которой ббльшая посылка содержит соответствующую норму права, а в меньшей посылке описывается совокупность юридически значимых при­знаков, свойств квалифицируемого деяния, отношения или собы­тия. В заключении делается вывод о том, что это деяние, отноше­ние или событие подпадает под признаки нормы права, содержа­щейся в большей посылке, и на него могут быть распространены положения этой нормы права.

Дедукция может применяться и для объяснения конкретных фактов, событий. В этом случае меньшая посылка представляет собой утверждение о каких-либо свойствах, признаках, присущих исследуемым фактам. Это так называемое фактуальное объясне­ние, суть которого сводится к правомерности признания факта, его свойств частным случаем проявления общих признаков, отра­жаемых большей посылкой эксплананса.

Например, нужно установить, являются отдельные предписа­ния нормативного правового акта нормативными или индивиду­альными. С этой целью малую посылку образует конкретное пред­писание, а ббльшую посылку — теоретические положения о том, какими признаками обладает нормативное правовое предписание. Посредством сравнения большей и меньшей посылок экспланан­са делается вывод о юридической природе этого предписания. Предписание является нормативным, если обладает всеми при­знаками, названными в большей посылке, либо индивидуальным, если у него отсутствует хотя бы один из признаков нормативного предписания.

Индуктивная модель объяснения характеризуется тем, что ббльшая посылка эксплананса содержит статистический закон, выраженный в форме вероятностного суждения. Такой закон ха- растеризует определенную устойчивую связь, присущую группе или классу однородных массовых явлений, и представляет собой вероятностное суждение. Таковыми являются, например, эмпири­ческие зависимости между материальным положением населения и состоянием преступности, между незаконной торговлей оружи­ем, наркотиками и уровнем насильственных преступлений, между служебной загрузкой судей и качеством судебного разбирательства и др. Меньшая посылка эксплананса содержит перечень условий действия эмпирического закона, которые наблюдаются в иссле­дуемом процессе, явлении. Соответственно, в экспланандуме да­ется вероятностное заключение о возможности наступления како­го-либо отдельного события, исходя из эмпирического закона и наличных условий для его проявления. При этом считается, что достоверный вывод может даваться при условии, когда вероят­ность проявления эмпирического закона приближается к 1 (100%) и в любом случае не может быть меньше 0,5 (50%).

В современных исследованиях проблем теории права, отрасле­вых юридических наук, проводимых российскими правоведами, используется по преимуществу дедуктивный способ объяснения. Индуктивная модель объяснения применяется главным образом в науках, связанных с изучением массовых явлений (в судебной ста­тистике, криминологии).

В конкретном исследовании объяснение ведется по правилам дедуктивного вывода. Если по правилам этой логической формы из эксплананса выводится экспланандум, то в реальном процессе познания первым появляется меньшая посылка. Исследователь обнаруживает какое-либо новое явление, его свойства, связи, компоненты и фиксирует полученные результаты в виде малой посылки эксплананса. Далее в системе наличного знания ему предстоит найти соответствующие теоретические положения, принципы и лишь затем осуществить вывод, обеспечивая при этом логическую правильность перехода от общих положений к положению, содержащемуся в заключении.

Виды объяснения

В правовых исследованиях наиболее широкое применение на­ходят нормативно-правовой (догматический), целевой (телеоло­гический) и функциональный виды объяснений.

Нормативно-правовой (догматический) вид объяснения характе­ризуется тем, что ббльшую посылку эксплананса составляют не теоретические положения, выводы, а нормативные предписания действующего законодательства. Это могут быть принципы права, отдельной отрасли права, иные общие нормативно-правовые по­ложения либо конкретные нормы права. Правомерность исполь­зования нормативных предписаний в этом качестве основывается на всеобщности и обязательности их действия. Как всеобщий кри­терий, масштаб оценки социальных правовых реалий нормы права выступают абстрактной основой, с которой необходимо последо­вательно согласовывать содержание конкретных правовых отно­шений, определять правовую природу иных явлений и событий, подпадающих под действие нормы права.

Экспланандум составляет вывод о том, какую юридическую природу имеют явления, их компоненты, входящие в малую по­сылку, либо вывод о том, в какой мере и каким образом надлежит применять общие нормативные предписания к условиям, преду­смотренным меньшей посылкой эксплананса. Эти положения не являются простым повторением действующих норм права, а со­держат элемент новизны, поскольку вносят ясность в юридиче­скую природу исследуемых явлений, либо признают правомерным (невозможным) распространение общих нормативные установле­ний на частный случай.

Например, обосновывая специфику отступного как нового основания прекращения обязательства, М. И. Брагинский и В. В. Витрянский руководствуются ст. 409—411 ГК РФ. В резуль­тате они приходят к выводу о том, что отступное нельзя призна­вать в качестве разновидности обычной замены обязательства. От­ступное, как это следует из положений названных статей, от обыч­ной замены обязательства отличается двумя признаками: замена обязательства происходит до его нарушения, тогда как отступное применяется после; при использовании отступного обязательство прекращается без его превращения в другое. Подобные авторские комментарии, логически вытекающие из смысла ст. 409, 414 ГК РФ, тем не менее являются новыми, поскольку в тексте закона прямо не отражены.

В правовых исследованиях широкое применение находит целе­вой (телеологический) вид объяснения. В процессе такого объясне­ния ставится задача установить, насколько используемые средства либо полученные результаты соответствуют поставленным целям.

В правоведении телеологическое объяснение находит примене­ние прежде всего в толковании норм права, а телеологический спо­соб является ведущим в системе методов толкования норм права и в исследованиях эффективности действующих норм права. Эф­фективность, понимаемая как соотношение целей правовой дея­тельности и полученных результатов, может быть выявлена и над­лежащим образом оценена только с учетом целей, поставленных субъектом правовой деятельности. В современных исследованиях наблюдается устойчивая тенденция к применению целевого объяс­нения в познании и иных правовых институтов и учреждений.

Особенность телеологического объяснения состоит в том, что его основанием выступает не совокупность достоверных теоретиче­ских или эмпирических положений, атакой важнейший компонент политико-правовой практики, как цели. В обществе, где действует множество субъектов, существует необычайное разнообразие це­лей. Это цели общества, государства, отдельных социальных общ­ностей, групп, личностей. Множественностью целей характеризу­ется и система права, в которой выделяются цели права, отдельной отрасли права, правового института и отдельной нормы права. По­этому для получения достоверного вывода следует весьма тщатель­но выбирать цели в качестве большей посылки эксплананса.

Если ставится задача раскрыть уровень согласованности ком­понентов целого, их способности обеспечивать реализацию целей, то телеологическое объяснение следует вести с учетом внутренних целей исследуемого. Например, в исследованиях эффективности норм права рекомендуется брать непосредственные цели этих норм, а не более высокие цели, присущие правовым институтам или отрасли в целом. Чтобы раскрыть результативность воздейст­вия предмета исследования на другие правовые и социальные яв­ления, образующие внешнюю среду, следует прежде всего опреде­лить степень соответствия этого явления целям, характерным для среды в целом.

Так, право как одно из действенных средств государственного управления обществом всегда используется для реализации каких- либо социальных целей — повышения благосостояния населения, обеспечения условий для активной деятельности личности, для вовлечения всех в управление делами общества, обеспечение об­щественного порядка, государственной безопасности. Поэтому телеологическое объяснение необходимо проводить в два этапа: первоначально устанавливать соответствие исследуемого собст­венно правовым целям, а затем уже социальным. Правовые иссле­дования, в которых телеологическое объяснение ограничивается собственно правовыми целями, является неполным и недостаточ­но обоснованным.

Вполне возможны ситуации, когда собственно правовые цели могут резко расходиться с социальными целями. То, что с точки зрения права, правового регулирования признается действенным, эффективным, может оказаться социально вредным и недопусти­мым. Например, Советское государство признавало раскулачива­ние высокоэффективной политико-правовой мерой, позволившей ему в короткий срок перевести сельское хозяйство на социалисти­ческие рельсы. Однако в социальном плане, с точки зрения целей развития сельского хозяйства и обеспечения населения продукта­ми питания, данная мера имела только негативные последствия. Поэтому в интересах получения достоверных и обоснованных зна­ний телеологическое объяснение права, иных правовых институ­тов и учреждений, как правило, надлежит завершать анализом их социальных целей и социальных результатов, которых удалось достичь благодаря применению этих институтов и учреждений.

Один из недостатков телеологических объяснений видится в том, что за основу объяснений и оценок в них чаще всего берутся цели, которые были поставлены действующим субъектом: госу­дарством, правотворческим или правоприменительным органом либо гражданином. Вместе с тем реальные цели могут быть не­правильно понятыми, субъективными и не соответствовать объ­ективным процессам развития общества, государства и права. Поэтому и результаты телеологического объяснения, в котором степень объективности целей имеет вероятностный, проблема­тичный характер, не могут претендовать на высокую степень на­учной обоснованности.

Чтобы отделить субъективные цели от объективных и придать телеологическому объяснению необходимый уровень объективно­сти, требуется специальный теоретический анализ. Объективность целей может быть обоснована в ходе их сопоставления с законами, принципами правовой науки, отдельной отрасли права, с научно обоснованными целями, преследуемыми обществом или государ­ством, международными сообществами, нормами международно­го права. Руководствуясь объективными целями, возможно не только оценить степень соответствия им средств и результатов действия, но и убедиться в том, насколько действующие правовые средства и результаты их применения соответствуют магистраль­ному развитию общества и государства, а также понять, что нужно сделать, чтобы привести сущее в соответствие с должным — объ­ективными, научно обоснованными целями.

Современные российские правоведы зачастую используют функциональный вид объяснения. В этом случае ббльшую посылку составляют положения о функциях, присущих тому или иному яв­лению как целостной системе, а экспланандум — выводы о степе­ни соответствия деятельности отдельного компонента функциям этой системы, его способности усиливать или препятствовать реа­лизации данных функций.

Примером удачного применения функционального объясне­ния в правовой науке может служить система нормативных пра­вовых актов в Российской Федерации. Каждый компонент этой системы призван обеспечивать реализацию функций Конститу­ции РФ, и оценка его деятельности дается с позиций того, как он реализует эти функции. Так, федеральные законы как акты выс­шей юридической силы конкретизируют положения Конститу­ции РФ, устанавливая первичные нормы во всех отраслях права и законодательства. Иными предстают функции подзаконных нор­мативных правовых актов, в том числе указов Президента РФ, призванных конкретизировать и развивать положения федераль­ных законов и Конституции РФ. Таким образом, сопоставляя конкретные результаты деятельности отдельного правотворческо­го органа с тем, как он реализует свои функции, ориентирован­ные на реализацию Конституции РФ, можно сделать достоверный вывод о его результативности в обеспечении эффективного нор­мативного правового регулирования общественных отношений.

Широкому применению функционального объяснения в пра­вовых исследованиях препятствует одно обстоятельство: отсутст­вие четкого понимания функций правовых явлений. Общее пони­мание функций является настолько широким и неопределенным, что, руководствуясь им, весьма сложно, а скорее и невозможно, отличить функцию от иного свойства, признака исследуемого. В результате исследователь признает функцией все, что пожелает. Несмотря на многолетние и интенсивные исследования проблем функций государства, российские правоведы так и не имеют чет­ких представлений о критериях, руководствуясь которыми следует отличать основное направление деятельности государства от неос­новного, а также о том, какой должна быть действительная систе­ма функций Российской Федерации. Трудно найти два учебника теории государства и права, которые бы одинаково понимали и интерпретировали систему функций государства. Еще больший произвол царит в представлениях о функциях правовых явлений, которые стали исследоваться с применением функционального подхода сравнительно недавно.

Конечный результат объяснения эмпирической информации достоверных фактов может выражаться в двух формах: I) непо­средственная сущность исследуемых явлений полностью объясня­ется с помощью наличных теоретических знаний; 2) непосредст­венная сущность явлений остается необъясненной с позиций имеющегося теоретико-понятийного аппарата.

В тех случаях, когда эмпирические данные полностью соответ­ствуют имеющимся теоретическим знаниям правовой науки, соци­альное правовое исследование не содержит новых теоретических знаний. Но это обстоятельство не означает того, что подобные ис­следования не имеют научной ценности. Сложный, диалектически противоречивый процесс познания закономерностей функциони­рования и развития правовых явлений невозможен без знания со­циальной обусловленности правовых норм и их влияния на разви­тие общественных отношений. Это один из основополагающих принципов материалистической теории права, реализация которо­го положила начало превращению юриспруденции в подлинно на­учную теорию права. Социальные правовые исследования, рас­крывающие социальную обусловленность права, правовых инсти­тутов, механизмов их функционирования, дают материал, который составляет эмпирический базис науки как одного из ее необходи­мых компонентов.

Новые теоретические знания не могут быть получены в ходе социальных правовых исследований и в случаях, когда факты, свидетельствующие о новых свойствах, сторонах, отношениях яв­лений и процессов, не получают объяснения с позиции наличных теоретических знаний. Тем самым в правовой науке обнаружива­ется пробел, который может быть преодолен только на уровне тео­ретического познания и соответствующими этому уровню методо­логическими средствами. Сущность и необходимость, будучи внутренними, глубинными сторонами явлений и процессов, не совпадающими с их внешней формой, непосредственному наблю­дению недоступны и в процессе эмпирических исследований ос­таются нераскрытыми.

Теоретический анализ эмпирического материала, направлен­ный на установление сущности и необходимых элементов, — само­стоятельный этап научного исследования, качественно отличаю­щийся целями и способами познания от социального правового исследования. В теоретической области, считал Ф. Энгельс, эмпи­рические методы «оказываются бессильными, здесь может оказать помощь только теоретическое мышление». Применительно к пра­вовым исследованиям это означает, что для успешного развития юридической науки важны совершенствование, разработка не только приемов сбора, изучения и обобщения эмпирических фак­тов, но и методов теоретического исследования. Однако исследова­ние, основанное на применении этих методов, будет иным по срав­нению с социальным правовым явлением как по целям, так и по конечным результатам.

§ 6. Аргументация

Понятие и структура аргументации

Под аргументацией понимается процедура обоснования досто­верности (истинности) какого-либо научного положения (утверж­дения) с использованием других эмпирических, теоретических и методологических положений науки.

Поскольку обоснование истинности научных, и прежде всего теоретических положений зачастую имеет сложный, противоречи­вый, а в ряде случаев — и длительный характер, то допускаются два уровня обоснования истинности положения — полное и час­тичное. При полном обосновании достигается уверенность в том, что соответствующее положение является истинным. Все возмож­ные аргументы, порождающие сомнения в истинности этого по­ложения, изучены и отвергнуты. Частичное обоснование характе­ризуется тем, что имеются определенные свидетельства как в пользу признания положения истинным, так и против. Поэтому процесс аргументации признается частичным, а обоснованное им положение — гипотезой.

В аргументации выделяют три члена: тезис, аргументы, или ос­нования, и демонстрацию.

Тезис аргументации — это эмпирическое или теоретическое по­ложение, которое требуется обосновать. В эмпирическом положе­нии что-либо утверждается или отрицается относительно единич­ного или обобщенного факта, полученного методом индукции. Теоретическое положение представляет собой утверждение или отрицание какого-либо общего признака, связи, иного компонен­та, присущего всем явлениям без исключения. Это может быть оп­ределение понятия, утверждение о наличии или об отсутствии у явления соответствующих признаков, элементов, связей, о качест­венном и количественном состоянии явления, его содержании, сущности, структуре и др.

Предметом обоснования выступает прежде всего новое, «от- крытое» автором положение (утверждение). Со времен Древнего Рима известен принцип, согласно которому обязанность аргумен­тирования положения (утверждения) лежит на сформулировав­шем его субъекте. Без этой процедуры любое, даже самое плодо­творное научное положение, способное ознаменовать новый этап в развитии науки, остается лишь догадкой, результатом интуитив­ного озарения познающего субъекта.

Вполне возможно, что «открытое» автором положение не явля­ется принципиально новым. Утверждение о том, что всякое но­вое — это давно забытое старое, не лишено смысла. Однако для признания какого-либо утверждения тезисом аргументации не имеет значения вопрос о приоритете открытия. Тезисом аргумен­тации может выступать и наличное, известное в науке, литературе положение, если автор желает дать ему новую, более глубокую ар­гументацию либо просто заблуждается относительно его новизны. Исключение составляют тривиальные положения относительно каких-либо общеизвестных и общепризнанных фактов, вроде «Президент РФ подписывает федеральные законы», «суды осуще­ствляют правосудие», «граждане исполняют законы». Желание обосновывать истинность очевидного и общеизвестного может возникнуть у человека либо далекого от науки, либо еще недоста­точно искушенного в ней.

Следует заметить, что не следует увлекаться и аргументирова­нием наличных положений науки. Подобная процедура правомер­на лишь в той мере, в какой она способствует решению задач про­водимого исследования и так или иначе влияет на ее конечные ре­зультаты. Например, в монографии, посвященной исследованию конкретной проблемы теории права либо отраслевой юридической науки, нецелесообразно давать обстоятельные описания методо­логической базы исследования, раскрывать содержание формаль­но-логического, сравнительного правового, системного и других традиционных методов познания права. Подобные фундаменталь­ные проблемы науки требуют самостоятельных углубленных ис­следований. В диссертации, посвященной конкретной проблеме, описание методологических проблем науки имеет характер обзора. Изложенное чаще всего не выходит за пределы общеизвестных ис­тин, обладает низким уровнем новизны и слабо влияет на конеч­ные результаты исследования, оказывается скорее искусственным придатком остальной части исследования, а не его органичным компонентом.

Тезис аргументации должен удовлетворять следующим требо­ваниям.

1. Тезисом следует брать суждение, истинность которого хотя и имеет вероятностный характер, нуждается в доказательстве, тем не менее предполагается. Как справедливо отмечают П. П. Баранов и

В. И. Курбатов, в этом случае презюмируется, что содержание те­зиса «находится в отношении референции с определенной эмпи­рической или теоретической данностью, экспериментом, систе­мой фактов или их объяснением. Отсутствие фактической базы данных не позволяет формировать тезис как утверждение. В этом случае он может быть прогнозом, проектом, фантазией, фикцией. ...Основания доказательства тезиса берутся не произвольно, а про­истекают из названного отношения, референции. В соответствии с этим сама процедура демонстрации заключается в превращении неявных оснований тезиса в явные, очевидные, сформулирован­ные, полные и достаточные»'.

2. Тезис может быть суждением о каких-либо реальных проти­воречиях, но сам не должен содержать логических противоречий. Реальные, объективные противоречия являются неотъемлемым компонентом социальной правовой реальности, признаются ис­точником ее развития и поэтому научные положения, утверж­дения, опосредствующие эти противоречия, нуждаются в научном обосновании не в меньшей степени, чем все другие научные суж­дения. Так, современные российские правоведы уделяют перво­степенное внимание обоснованию противоречивых связей между правом и законом, позитивным и естественным правом, правом и государством, свободой воли и государственным принуждением, частным и публичным правом и др.

Иное дело логические противоречия, порожденные дефектами мыслительной деятельности. Таковы, например, утверждения о том, что безвиновная ответственность владельца источника повы­шенной опасности за вред, причиненный источником, представ­ляет собой вид юридической ответственности, а юридические обя­занности государственных служащих одновременно являются и их субъективными правами. Безвиновная ответственность не может выступать видом юридической ответственности, поскольку по­следняя по своему определению применяется только к лицам, со­вершившим виновное противоправное деяние. Теория права чет­ко и последовательно различает субъективные права и юридиче­ские обязанности и не допускает ситуаций, при которых эти два качественно различных правовых явления совпадали бы по своему содержанию.

Истинность тезиса, содержащего логическое противоречие, нельзя обосновать, не вступая в противоречие с самой объектив­ной реальностью. Поэтому прежде чем приступать к обоснованию тезиса, желательно придать ему безупречную с точки зрения логи­ки форму. Так, в приведенных примерах для снятия логических противоречий следует либо расширить содержание понятия «юри­дическая ответственность», допустив ее применение и в случае безвиновного противоправного деяния, либо признать безвинов- ную ответственность владельца источника повышенной опасно­сти за вред, причиненный источником, самостоятельным видом государственного принуждения. Утверждение об отождествлении юридических обязанностей и субъективных прав государственных служащих следует и вовсе признать невозможным, поскольку те­зис о качественном различии субъективных прав и юридических обязанностей является одним из основополагающих принципов современной теории права.

3. Безупречной должна быть и языковая форма тезиса аргумен­тации: его следует излагать четко и ясно, т. е. в соответствии с ли­тературными нормами языка, избегая по возможности иностран­ных слов и малоупотребительных терминов, не допуская дву­смысленных и многозначных выражений. Особой четкости в определении требует совокупность явлений и процессов, о кото­рых вдет речь в тезисе.

4. Тезис нельзя менять в процессе аргументирования. Это тре­бование вытекает из закона тождества, согласно которому любая мысль в процессе рассуждения должна быть тождественна самой себе. Несоблюдение этого требования приведет к подмене одного тезиса другим и в конечном счете к тому, что обоснованным ока­жется не исследуемый, а какой-то иной тезис.

Аргументы, или основания аргументации, — это научные поло­жения, используемые в процессе аргументации. Данные положе­ния могут быть как эмпирическими, так и теоретическими. В про­цессе аргументации правовых положений, выводов успешно ис­пользуются не только положения правовой науки, но и других наук, в том числе философии, специальных неюрвдических наук (политологии, социальной психологии, экономики, статистики, математики и др.), логики и методологии научного познания.

Любое научно обоснованное положение может быть использо­вано для обоснования других положений, если оно удовлетворяет следующим требованиям.

1. Аргументами могут выступать только обоснованные полно­стью или частично научные положения, а не догадки или мифило- гические, религиозные или иные положения. В отличие от товара научные знания не имеют сертификата качества и безошибочно отличить достоверное знание отложного не всегда представляется возможным. Не спасает даже критерий общепризнанности. Исто­рия правовой науки знает немало ситуаций, когда правоведы по самым фундаментальным вопросам своей науки заблуждались практически единодушно. Например, до сих пор российские пра­воведы верят в то, что примат права над законом является веду­щим принципом правового государства, хотя еще никто не сказал сколько-нибудь внятно, что такое право, лежащее вне закона.

Вопрос о том, какое положение истинно или ложно, решает в конечном счете сам исследователь. Использование ложного аргу­мента еще не означает ложности тезиса. Последний может быть и истинным, если данное его качество обосновывается другими дос­товерными аргументами. Однако использование ложных аргумен­тов дает дополнительный и обоснованный повод для сомнений в истинности тезиса и увеличивает число его оппонентов. Поэтому любой автор должен быть максимально внимательным в подборе аргументов в пользу своего научного детища.

2. Аргументы должны быть релевантными по отношению к те­зису и вносить соответствующий вклад в его обоснование. Каж­дый аргумент приводится автором постольку, поскольку он спо­собствует реализации целей аргументации: повышает правдопо­добность тезиса и в совокупности, системе с другими аргументами выступает достаточным обоснованием истинности тезиса полно­стью или в худшем случае частично. Неправильно поступают авто­ры, использующие нерелевантные аргументы либо ограничиваю­щиеся незначительной совокупностью аргументов, которая не способна обосновать истинность тезиса хотя бы частично. В этом случае тезис не вытекает из приведенных в его обоснование аргу­ментов, что признается грубейшей, но, к сожалению, весьма рас­пространенной логической ошибкой.

3. Обоснование тезиса может проводиться с помощью эмпири­ческих или теоретических положений, полученных непосредст­венно в ходе исследования. Получение новых теоретических и эм­пирических данных и их творческое использование для познания предмета исследования является необходимым условием любого научного познания. Однако истинность таких аргументов должна быть установлена отдельно и независимо от аргументации тезиса. Иначе возникает порочный круг, когда тезис выводится из аргу­ментов, а истинность последних зависит от степени обоснованно­сти тезиса. Кстати, подобной ошибкой могут грешить работы не только начинающих аспирантов, но и титанов правовой мысли. Не сумел избежать ее и Г. Гегель.

В частности, в работе «Философия права» утверждение о том, что «народ, взятый без своего монарха и без того расчленения це­лого, которое необходимо и непосредственно связано именно с монархом» не представляет собой государства, Г. Гегель обосно­вывал следующим образом: «Благодаря тому, что в данном народе выступают такие, имеющие отношения к организации, к государ­ственной жизни моменты, он перестает быть той неопределенной абстракцией, которая в самом общем представлении называется народом». Комментируя эти положения, К. Маркс отметил: «Все это тавтология. Если народ... организован как монархия, тогда, разумеется, взятый вне этой организации он превращается в бес­форменную массу и становится лишь общим представлением».



Дата добавления: 2022-02-05; просмотров: 129;


Поиск по сайту:

Воспользовавшись поиском можно найти нужную информацию на сайте.

Поделитесь с друзьями:

Считаете данную информацию полезной, тогда расскажите друзьям в соц. сетях.
Poznayka.org - Познайка.Орг - 2016-2024 год. Материал предоставляется для ознакомительных и учебных целей.
Генерация страницы за: 0.017 сек.