Понятие юридической науки как знания, деятельности и социокультурного института 23 глава
Объяснение состоит из трех частей: эксплананса, эксплананду- ма и логической формы, — дедукции и индукции, обеспечивающих получение нового достоверного знания.
Эксплананс (объясняющий) содержит научно обоснованные положения, из которых с необходимостью или вероятностью следует заключение (экспланандум). Эксплананс имеет два вида посылок — ббльшую и меньшую.
Бблыиую посылку составляют теоретические законы, принципы и иные общие положения правовой науки, философии, политологии, иных специальных неюридических наук либо эмпирические законы, полученные индуктивным путем. Меньшую посылку образуют положения, свидетельствующие о наличии у исследуемого явления совокупности признаков, связей, характерных для действия закона, принципа, общей связи, обозначенной в большей посылке. Наличие таких признаков должно подтвердить правомерность распространения на исследуемое явление, процесс этих общих положений, законов, составляющих ббльшую посылку.
Экспланандум содержит заключение, которое с необходимостью или определенной вероятностью вытекает из эксплананса и в котором утверждается или отрицается наличие соответствующих свойства, связи у исследуемого явления, процесса, словом, содержится ответ на вопросы «почему?», «что?» или «каким образом?».
Объяснение может быть дедуктивным или индуктивным.
Если ббльшую посылку эксплананса образуют научно обоснованные теоретические положения в форме закономерностей, принципов права, иные общие положения, такое объяснение называют дедуктивным. В этом случае логическая природа объяснения сходна с юридической квалификацией, при которой ббльшая посылка содержит соответствующую норму права, а в меньшей посылке описывается совокупность юридически значимых признаков, свойств квалифицируемого деяния, отношения или события. В заключении делается вывод о том, что это деяние, отношение или событие подпадает под признаки нормы права, содержащейся в большей посылке, и на него могут быть распространены положения этой нормы права.
Дедукция может применяться и для объяснения конкретных фактов, событий. В этом случае меньшая посылка представляет собой утверждение о каких-либо свойствах, признаках, присущих исследуемым фактам. Это так называемое фактуальное объяснение, суть которого сводится к правомерности признания факта, его свойств частным случаем проявления общих признаков, отражаемых большей посылкой эксплананса.
Например, нужно установить, являются отдельные предписания нормативного правового акта нормативными или индивидуальными. С этой целью малую посылку образует конкретное предписание, а ббльшую посылку — теоретические положения о том, какими признаками обладает нормативное правовое предписание. Посредством сравнения большей и меньшей посылок эксплананса делается вывод о юридической природе этого предписания. Предписание является нормативным, если обладает всеми признаками, названными в большей посылке, либо индивидуальным, если у него отсутствует хотя бы один из признаков нормативного предписания.
Индуктивная модель объяснения характеризуется тем, что ббльшая посылка эксплананса содержит статистический закон, выраженный в форме вероятностного суждения. Такой закон ха- растеризует определенную устойчивую связь, присущую группе или классу однородных массовых явлений, и представляет собой вероятностное суждение. Таковыми являются, например, эмпирические зависимости между материальным положением населения и состоянием преступности, между незаконной торговлей оружием, наркотиками и уровнем насильственных преступлений, между служебной загрузкой судей и качеством судебного разбирательства и др. Меньшая посылка эксплананса содержит перечень условий действия эмпирического закона, которые наблюдаются в исследуемом процессе, явлении. Соответственно, в экспланандуме дается вероятностное заключение о возможности наступления какого-либо отдельного события, исходя из эмпирического закона и наличных условий для его проявления. При этом считается, что достоверный вывод может даваться при условии, когда вероятность проявления эмпирического закона приближается к 1 (100%) и в любом случае не может быть меньше 0,5 (50%).
В современных исследованиях проблем теории права, отраслевых юридических наук, проводимых российскими правоведами, используется по преимуществу дедуктивный способ объяснения. Индуктивная модель объяснения применяется главным образом в науках, связанных с изучением массовых явлений (в судебной статистике, криминологии).
В конкретном исследовании объяснение ведется по правилам дедуктивного вывода. Если по правилам этой логической формы из эксплананса выводится экспланандум, то в реальном процессе познания первым появляется меньшая посылка. Исследователь обнаруживает какое-либо новое явление, его свойства, связи, компоненты и фиксирует полученные результаты в виде малой посылки эксплананса. Далее в системе наличного знания ему предстоит найти соответствующие теоретические положения, принципы и лишь затем осуществить вывод, обеспечивая при этом логическую правильность перехода от общих положений к положению, содержащемуся в заключении.
Виды объяснения
В правовых исследованиях наиболее широкое применение находят нормативно-правовой (догматический), целевой (телеологический) и функциональный виды объяснений.
Нормативно-правовой (догматический) вид объяснения характеризуется тем, что ббльшую посылку эксплананса составляют не теоретические положения, выводы, а нормативные предписания действующего законодательства. Это могут быть принципы права, отдельной отрасли права, иные общие нормативно-правовые положения либо конкретные нормы права. Правомерность использования нормативных предписаний в этом качестве основывается на всеобщности и обязательности их действия. Как всеобщий критерий, масштаб оценки социальных правовых реалий нормы права выступают абстрактной основой, с которой необходимо последовательно согласовывать содержание конкретных правовых отношений, определять правовую природу иных явлений и событий, подпадающих под действие нормы права.
Экспланандум составляет вывод о том, какую юридическую природу имеют явления, их компоненты, входящие в малую посылку, либо вывод о том, в какой мере и каким образом надлежит применять общие нормативные предписания к условиям, предусмотренным меньшей посылкой эксплананса. Эти положения не являются простым повторением действующих норм права, а содержат элемент новизны, поскольку вносят ясность в юридическую природу исследуемых явлений, либо признают правомерным (невозможным) распространение общих нормативные установлений на частный случай.
Например, обосновывая специфику отступного как нового основания прекращения обязательства, М. И. Брагинский и В. В. Витрянский руководствуются ст. 409—411 ГК РФ. В результате они приходят к выводу о том, что отступное нельзя признавать в качестве разновидности обычной замены обязательства. Отступное, как это следует из положений названных статей, от обычной замены обязательства отличается двумя признаками: замена обязательства происходит до его нарушения, тогда как отступное применяется после; при использовании отступного обязательство прекращается без его превращения в другое. Подобные авторские комментарии, логически вытекающие из смысла ст. 409, 414 ГК РФ, тем не менее являются новыми, поскольку в тексте закона прямо не отражены.
В правовых исследованиях широкое применение находит целевой (телеологический) вид объяснения. В процессе такого объяснения ставится задача установить, насколько используемые средства либо полученные результаты соответствуют поставленным целям.
В правоведении телеологическое объяснение находит применение прежде всего в толковании норм права, а телеологический способ является ведущим в системе методов толкования норм права и в исследованиях эффективности действующих норм права. Эффективность, понимаемая как соотношение целей правовой деятельности и полученных результатов, может быть выявлена и надлежащим образом оценена только с учетом целей, поставленных субъектом правовой деятельности. В современных исследованиях наблюдается устойчивая тенденция к применению целевого объяснения в познании и иных правовых институтов и учреждений.
Особенность телеологического объяснения состоит в том, что его основанием выступает не совокупность достоверных теоретических или эмпирических положений, атакой важнейший компонент политико-правовой практики, как цели. В обществе, где действует множество субъектов, существует необычайное разнообразие целей. Это цели общества, государства, отдельных социальных общностей, групп, личностей. Множественностью целей характеризуется и система права, в которой выделяются цели права, отдельной отрасли права, правового института и отдельной нормы права. Поэтому для получения достоверного вывода следует весьма тщательно выбирать цели в качестве большей посылки эксплананса.
Если ставится задача раскрыть уровень согласованности компонентов целого, их способности обеспечивать реализацию целей, то телеологическое объяснение следует вести с учетом внутренних целей исследуемого. Например, в исследованиях эффективности норм права рекомендуется брать непосредственные цели этих норм, а не более высокие цели, присущие правовым институтам или отрасли в целом. Чтобы раскрыть результативность воздействия предмета исследования на другие правовые и социальные явления, образующие внешнюю среду, следует прежде всего определить степень соответствия этого явления целям, характерным для среды в целом.
Так, право как одно из действенных средств государственного управления обществом всегда используется для реализации каких- либо социальных целей — повышения благосостояния населения, обеспечения условий для активной деятельности личности, для вовлечения всех в управление делами общества, обеспечение общественного порядка, государственной безопасности. Поэтому телеологическое объяснение необходимо проводить в два этапа: первоначально устанавливать соответствие исследуемого собственно правовым целям, а затем уже социальным. Правовые исследования, в которых телеологическое объяснение ограничивается собственно правовыми целями, является неполным и недостаточно обоснованным.
Вполне возможны ситуации, когда собственно правовые цели могут резко расходиться с социальными целями. То, что с точки зрения права, правового регулирования признается действенным, эффективным, может оказаться социально вредным и недопустимым. Например, Советское государство признавало раскулачивание высокоэффективной политико-правовой мерой, позволившей ему в короткий срок перевести сельское хозяйство на социалистические рельсы. Однако в социальном плане, с точки зрения целей развития сельского хозяйства и обеспечения населения продуктами питания, данная мера имела только негативные последствия. Поэтому в интересах получения достоверных и обоснованных знаний телеологическое объяснение права, иных правовых институтов и учреждений, как правило, надлежит завершать анализом их социальных целей и социальных результатов, которых удалось достичь благодаря применению этих институтов и учреждений.
Один из недостатков телеологических объяснений видится в том, что за основу объяснений и оценок в них чаще всего берутся цели, которые были поставлены действующим субъектом: государством, правотворческим или правоприменительным органом либо гражданином. Вместе с тем реальные цели могут быть неправильно понятыми, субъективными и не соответствовать объективным процессам развития общества, государства и права. Поэтому и результаты телеологического объяснения, в котором степень объективности целей имеет вероятностный, проблематичный характер, не могут претендовать на высокую степень научной обоснованности.
Чтобы отделить субъективные цели от объективных и придать телеологическому объяснению необходимый уровень объективности, требуется специальный теоретический анализ. Объективность целей может быть обоснована в ходе их сопоставления с законами, принципами правовой науки, отдельной отрасли права, с научно обоснованными целями, преследуемыми обществом или государством, международными сообществами, нормами международного права. Руководствуясь объективными целями, возможно не только оценить степень соответствия им средств и результатов действия, но и убедиться в том, насколько действующие правовые средства и результаты их применения соответствуют магистральному развитию общества и государства, а также понять, что нужно сделать, чтобы привести сущее в соответствие с должным — объективными, научно обоснованными целями.
Современные российские правоведы зачастую используют функциональный вид объяснения. В этом случае ббльшую посылку составляют положения о функциях, присущих тому или иному явлению как целостной системе, а экспланандум — выводы о степени соответствия деятельности отдельного компонента функциям этой системы, его способности усиливать или препятствовать реализации данных функций.
Примером удачного применения функционального объяснения в правовой науке может служить система нормативных правовых актов в Российской Федерации. Каждый компонент этой системы призван обеспечивать реализацию функций Конституции РФ, и оценка его деятельности дается с позиций того, как он реализует эти функции. Так, федеральные законы как акты высшей юридической силы конкретизируют положения Конституции РФ, устанавливая первичные нормы во всех отраслях права и законодательства. Иными предстают функции подзаконных нормативных правовых актов, в том числе указов Президента РФ, призванных конкретизировать и развивать положения федеральных законов и Конституции РФ. Таким образом, сопоставляя конкретные результаты деятельности отдельного правотворческого органа с тем, как он реализует свои функции, ориентированные на реализацию Конституции РФ, можно сделать достоверный вывод о его результативности в обеспечении эффективного нормативного правового регулирования общественных отношений.
Широкому применению функционального объяснения в правовых исследованиях препятствует одно обстоятельство: отсутствие четкого понимания функций правовых явлений. Общее понимание функций является настолько широким и неопределенным, что, руководствуясь им, весьма сложно, а скорее и невозможно, отличить функцию от иного свойства, признака исследуемого. В результате исследователь признает функцией все, что пожелает. Несмотря на многолетние и интенсивные исследования проблем функций государства, российские правоведы так и не имеют четких представлений о критериях, руководствуясь которыми следует отличать основное направление деятельности государства от неосновного, а также о том, какой должна быть действительная система функций Российской Федерации. Трудно найти два учебника теории государства и права, которые бы одинаково понимали и интерпретировали систему функций государства. Еще больший произвол царит в представлениях о функциях правовых явлений, которые стали исследоваться с применением функционального подхода сравнительно недавно.
Конечный результат объяснения эмпирической информации достоверных фактов может выражаться в двух формах: I) непосредственная сущность исследуемых явлений полностью объясняется с помощью наличных теоретических знаний; 2) непосредственная сущность явлений остается необъясненной с позиций имеющегося теоретико-понятийного аппарата.
В тех случаях, когда эмпирические данные полностью соответствуют имеющимся теоретическим знаниям правовой науки, социальное правовое исследование не содержит новых теоретических знаний. Но это обстоятельство не означает того, что подобные исследования не имеют научной ценности. Сложный, диалектически противоречивый процесс познания закономерностей функционирования и развития правовых явлений невозможен без знания социальной обусловленности правовых норм и их влияния на развитие общественных отношений. Это один из основополагающих принципов материалистической теории права, реализация которого положила начало превращению юриспруденции в подлинно научную теорию права. Социальные правовые исследования, раскрывающие социальную обусловленность права, правовых институтов, механизмов их функционирования, дают материал, который составляет эмпирический базис науки как одного из ее необходимых компонентов.
Новые теоретические знания не могут быть получены в ходе социальных правовых исследований и в случаях, когда факты, свидетельствующие о новых свойствах, сторонах, отношениях явлений и процессов, не получают объяснения с позиции наличных теоретических знаний. Тем самым в правовой науке обнаруживается пробел, который может быть преодолен только на уровне теоретического познания и соответствующими этому уровню методологическими средствами. Сущность и необходимость, будучи внутренними, глубинными сторонами явлений и процессов, не совпадающими с их внешней формой, непосредственному наблюдению недоступны и в процессе эмпирических исследований остаются нераскрытыми.
Теоретический анализ эмпирического материала, направленный на установление сущности и необходимых элементов, — самостоятельный этап научного исследования, качественно отличающийся целями и способами познания от социального правового исследования. В теоретической области, считал Ф. Энгельс, эмпирические методы «оказываются бессильными, здесь может оказать помощь только теоретическое мышление». Применительно к правовым исследованиям это означает, что для успешного развития юридической науки важны совершенствование, разработка не только приемов сбора, изучения и обобщения эмпирических фактов, но и методов теоретического исследования. Однако исследование, основанное на применении этих методов, будет иным по сравнению с социальным правовым явлением как по целям, так и по конечным результатам.
§ 6. Аргументация
Понятие и структура аргументации
Под аргументацией понимается процедура обоснования достоверности (истинности) какого-либо научного положения (утверждения) с использованием других эмпирических, теоретических и методологических положений науки.
Поскольку обоснование истинности научных, и прежде всего теоретических положений зачастую имеет сложный, противоречивый, а в ряде случаев — и длительный характер, то допускаются два уровня обоснования истинности положения — полное и частичное. При полном обосновании достигается уверенность в том, что соответствующее положение является истинным. Все возможные аргументы, порождающие сомнения в истинности этого положения, изучены и отвергнуты. Частичное обоснование характеризуется тем, что имеются определенные свидетельства как в пользу признания положения истинным, так и против. Поэтому процесс аргументации признается частичным, а обоснованное им положение — гипотезой.
В аргументации выделяют три члена: тезис, аргументы, или основания, и демонстрацию.
Тезис аргументации — это эмпирическое или теоретическое положение, которое требуется обосновать. В эмпирическом положении что-либо утверждается или отрицается относительно единичного или обобщенного факта, полученного методом индукции. Теоретическое положение представляет собой утверждение или отрицание какого-либо общего признака, связи, иного компонента, присущего всем явлениям без исключения. Это может быть определение понятия, утверждение о наличии или об отсутствии у явления соответствующих признаков, элементов, связей, о качественном и количественном состоянии явления, его содержании, сущности, структуре и др.
Предметом обоснования выступает прежде всего новое, «от- крытое» автором положение (утверждение). Со времен Древнего Рима известен принцип, согласно которому обязанность аргументирования положения (утверждения) лежит на сформулировавшем его субъекте. Без этой процедуры любое, даже самое плодотворное научное положение, способное ознаменовать новый этап в развитии науки, остается лишь догадкой, результатом интуитивного озарения познающего субъекта.
Вполне возможно, что «открытое» автором положение не является принципиально новым. Утверждение о том, что всякое новое — это давно забытое старое, не лишено смысла. Однако для признания какого-либо утверждения тезисом аргументации не имеет значения вопрос о приоритете открытия. Тезисом аргументации может выступать и наличное, известное в науке, литературе положение, если автор желает дать ему новую, более глубокую аргументацию либо просто заблуждается относительно его новизны. Исключение составляют тривиальные положения относительно каких-либо общеизвестных и общепризнанных фактов, вроде «Президент РФ подписывает федеральные законы», «суды осуществляют правосудие», «граждане исполняют законы». Желание обосновывать истинность очевидного и общеизвестного может возникнуть у человека либо далекого от науки, либо еще недостаточно искушенного в ней.
Следует заметить, что не следует увлекаться и аргументированием наличных положений науки. Подобная процедура правомерна лишь в той мере, в какой она способствует решению задач проводимого исследования и так или иначе влияет на ее конечные результаты. Например, в монографии, посвященной исследованию конкретной проблемы теории права либо отраслевой юридической науки, нецелесообразно давать обстоятельные описания методологической базы исследования, раскрывать содержание формально-логического, сравнительного правового, системного и других традиционных методов познания права. Подобные фундаментальные проблемы науки требуют самостоятельных углубленных исследований. В диссертации, посвященной конкретной проблеме, описание методологических проблем науки имеет характер обзора. Изложенное чаще всего не выходит за пределы общеизвестных истин, обладает низким уровнем новизны и слабо влияет на конечные результаты исследования, оказывается скорее искусственным придатком остальной части исследования, а не его органичным компонентом.
Тезис аргументации должен удовлетворять следующим требованиям.
1. Тезисом следует брать суждение, истинность которого хотя и имеет вероятностный характер, нуждается в доказательстве, тем не менее предполагается. Как справедливо отмечают П. П. Баранов и
В. И. Курбатов, в этом случае презюмируется, что содержание тезиса «находится в отношении референции с определенной эмпирической или теоретической данностью, экспериментом, системой фактов или их объяснением. Отсутствие фактической базы данных не позволяет формировать тезис как утверждение. В этом случае он может быть прогнозом, проектом, фантазией, фикцией. ...Основания доказательства тезиса берутся не произвольно, а проистекают из названного отношения, референции. В соответствии с этим сама процедура демонстрации заключается в превращении неявных оснований тезиса в явные, очевидные, сформулированные, полные и достаточные»'.
2. Тезис может быть суждением о каких-либо реальных противоречиях, но сам не должен содержать логических противоречий. Реальные, объективные противоречия являются неотъемлемым компонентом социальной правовой реальности, признаются источником ее развития и поэтому научные положения, утверждения, опосредствующие эти противоречия, нуждаются в научном обосновании не в меньшей степени, чем все другие научные суждения. Так, современные российские правоведы уделяют первостепенное внимание обоснованию противоречивых связей между правом и законом, позитивным и естественным правом, правом и государством, свободой воли и государственным принуждением, частным и публичным правом и др.
Иное дело логические противоречия, порожденные дефектами мыслительной деятельности. Таковы, например, утверждения о том, что безвиновная ответственность владельца источника повышенной опасности за вред, причиненный источником, представляет собой вид юридической ответственности, а юридические обязанности государственных служащих одновременно являются и их субъективными правами. Безвиновная ответственность не может выступать видом юридической ответственности, поскольку последняя по своему определению применяется только к лицам, совершившим виновное противоправное деяние. Теория права четко и последовательно различает субъективные права и юридические обязанности и не допускает ситуаций, при которых эти два качественно различных правовых явления совпадали бы по своему содержанию.
Истинность тезиса, содержащего логическое противоречие, нельзя обосновать, не вступая в противоречие с самой объективной реальностью. Поэтому прежде чем приступать к обоснованию тезиса, желательно придать ему безупречную с точки зрения логики форму. Так, в приведенных примерах для снятия логических противоречий следует либо расширить содержание понятия «юридическая ответственность», допустив ее применение и в случае безвиновного противоправного деяния, либо признать безвинов- ную ответственность владельца источника повышенной опасности за вред, причиненный источником, самостоятельным видом государственного принуждения. Утверждение об отождествлении юридических обязанностей и субъективных прав государственных служащих следует и вовсе признать невозможным, поскольку тезис о качественном различии субъективных прав и юридических обязанностей является одним из основополагающих принципов современной теории права.
3. Безупречной должна быть и языковая форма тезиса аргументации: его следует излагать четко и ясно, т. е. в соответствии с литературными нормами языка, избегая по возможности иностранных слов и малоупотребительных терминов, не допуская двусмысленных и многозначных выражений. Особой четкости в определении требует совокупность явлений и процессов, о которых вдет речь в тезисе.
4. Тезис нельзя менять в процессе аргументирования. Это требование вытекает из закона тождества, согласно которому любая мысль в процессе рассуждения должна быть тождественна самой себе. Несоблюдение этого требования приведет к подмене одного тезиса другим и в конечном счете к тому, что обоснованным окажется не исследуемый, а какой-то иной тезис.
Аргументы, или основания аргументации, — это научные положения, используемые в процессе аргументации. Данные положения могут быть как эмпирическими, так и теоретическими. В процессе аргументации правовых положений, выводов успешно используются не только положения правовой науки, но и других наук, в том числе философии, специальных неюрвдических наук (политологии, социальной психологии, экономики, статистики, математики и др.), логики и методологии научного познания.
Любое научно обоснованное положение может быть использовано для обоснования других положений, если оно удовлетворяет следующим требованиям.
1. Аргументами могут выступать только обоснованные полностью или частично научные положения, а не догадки или мифило- гические, религиозные или иные положения. В отличие от товара научные знания не имеют сертификата качества и безошибочно отличить достоверное знание отложного не всегда представляется возможным. Не спасает даже критерий общепризнанности. История правовой науки знает немало ситуаций, когда правоведы по самым фундаментальным вопросам своей науки заблуждались практически единодушно. Например, до сих пор российские правоведы верят в то, что примат права над законом является ведущим принципом правового государства, хотя еще никто не сказал сколько-нибудь внятно, что такое право, лежащее вне закона.
Вопрос о том, какое положение истинно или ложно, решает в конечном счете сам исследователь. Использование ложного аргумента еще не означает ложности тезиса. Последний может быть и истинным, если данное его качество обосновывается другими достоверными аргументами. Однако использование ложных аргументов дает дополнительный и обоснованный повод для сомнений в истинности тезиса и увеличивает число его оппонентов. Поэтому любой автор должен быть максимально внимательным в подборе аргументов в пользу своего научного детища.
2. Аргументы должны быть релевантными по отношению к тезису и вносить соответствующий вклад в его обоснование. Каждый аргумент приводится автором постольку, поскольку он способствует реализации целей аргументации: повышает правдоподобность тезиса и в совокупности, системе с другими аргументами выступает достаточным обоснованием истинности тезиса полностью или в худшем случае частично. Неправильно поступают авторы, использующие нерелевантные аргументы либо ограничивающиеся незначительной совокупностью аргументов, которая не способна обосновать истинность тезиса хотя бы частично. В этом случае тезис не вытекает из приведенных в его обоснование аргументов, что признается грубейшей, но, к сожалению, весьма распространенной логической ошибкой.
3. Обоснование тезиса может проводиться с помощью эмпирических или теоретических положений, полученных непосредственно в ходе исследования. Получение новых теоретических и эмпирических данных и их творческое использование для познания предмета исследования является необходимым условием любого научного познания. Однако истинность таких аргументов должна быть установлена отдельно и независимо от аргументации тезиса. Иначе возникает порочный круг, когда тезис выводится из аргументов, а истинность последних зависит от степени обоснованности тезиса. Кстати, подобной ошибкой могут грешить работы не только начинающих аспирантов, но и титанов правовой мысли. Не сумел избежать ее и Г. Гегель.
В частности, в работе «Философия права» утверждение о том, что «народ, взятый без своего монарха и без того расчленения целого, которое необходимо и непосредственно связано именно с монархом» не представляет собой государства, Г. Гегель обосновывал следующим образом: «Благодаря тому, что в данном народе выступают такие, имеющие отношения к организации, к государственной жизни моменты, он перестает быть той неопределенной абстракцией, которая в самом общем представлении называется народом». Комментируя эти положения, К. Маркс отметил: «Все это тавтология. Если народ... организован как монархия, тогда, разумеется, взятый вне этой организации он превращается в бесформенную массу и становится лишь общим представлением».
Дата добавления: 2022-02-05; просмотров: 129;