Понятие юридической науки как знания, деятельности и социокультурного института 20 глава

Новизна в форме решения крупной научной проблемы, имею­щей важное социально-культурное или хозяйственной значение, и новизна на уровне крупного научного достижения, таким обра­зом, имеют три существенных отличия.

Во-первых, названные формы новизны относятся к пробле­мам, занимающим разные места в системе юридического научного знания. Если новые научные достижения напрямую связываются с исследованием фундаментальных проблем правовой науки, то другая форма новизны — с решением крупных научных проблем. В качестве таковых выступают:

1) в общей теории государства и права — проблемы функцио­нирования отдельных элементов механизма правового регулиро­вания (нормативных правовых актов, правотворчества, реализа­ции права, структурных элементов правоотношения, толкования норм права, источников права и др.), государства (функции, меха­низм, форма государства), а также проблемы, имеющие приклад­ной характер (юридическая техника, систематизация и опублико­вание нормативных правовых актов, пробелы и иные правотвор­ческие ошибки и др.);

2) в отраслевых юридических науках — проблемы, связанные с изучением структуры и содержания правовых институтов отрасли, эффективности их действия. Исследования этих проблем всегда имеют важное социально-культурное или хозяйственное значе­ние, поскольку напрямую выходят на проблемы правового регули­рования и имеют одной из своих основных целей подготовку предложений по совершенствованию действующего законода­тельства.

Во-вторых, крупное научное достижение представляет собой более значимый научный результат, чем решение серьезной науч­ной проблемы. Предмет исследования ограничивает и степень воздействия новых знаний на решение иных проблем науки. Если крупное научное достижение имеет фундаментальное значение и его использование оказывает положительное влияние на развитие отдельной науки или правоведения в целом, то значимость реше­ния крупной научной проблемы менее масштабна и чаще всего никак не влияет на решение других проблем науки. Например, разработка нового метода научного познания имеет масштабное значение, поскольку модифицирует ту или иную совокупность по­знавательных процедур в ряде или во всех юридических науках. Совершенствование методики законотворческой работы в лучшем случае может рассматриваться как решение крупной научной про­блемы, поскольку в данном случае решение получает конкретная проблема общей теории права, научное значение которого имеет прикладной характер и связывается с совершенствованием зако­нотворческой деятельности, которая, как известно, лежит за пре­делами правовой науки.

В-третьих, решение крупной научной проблемы имеет на­столько существенное и бесспорное влияние на развитие право­вой науки, что автору нет необходимости доказывать практиче­скую значимость диссертационного исследования. Докторская степень соискателю гарантируется, даже если диссертация не вы­ходит на практику и ничего ей принципиально нового не предла­гает. Иной подход наблюдается к соискателю, диссертация кото­рого содержит решение крупной научной проблемы. Ему предсто­ит не только подтвердить заявленный уровень научной новизны, но и привести убедительные доказательства ее важного социаль­но-культурного или хозяйственного значения. Хотя для юридиче­ской диссертации добыть такие доказательства не так уж трудно, достаточно подготовить совокупность предложений по совершен­ствованию действующего законодательства или практики его при­менения.

Таким образом, определение формы новизны диссертаций, представленных на соискание ученой степени доктора наук, не яв­ляется пустой формальностью. Ибо с этой процедурой связывается наличие конкретных характеристик, свойств в самих диссертациях и в конечном счете правильное решение по итогам их защиты.

Новизна диссертации, представляемой на соискание степени доктора юридических наук, может иметь только две формы — ли­бо новое научное открытие, либо решение крупной научной про­блемы, имеющее важное социально-культурное или хозяйствен­ное значение. Третья форма новизны докторских диссертаций, предусмотренная Положением о порядке присуждения ученых степеней (изложение научно обоснованных технических, эконо­мических или технологических решений, внедрение которых вно­сит значительный вклад в развитие экономики страны), к юриди­ческим наукам отношения не имеет.

От соискателя ученой степени кандидата юридических наук можно требовать лишь решения задачи, имеющей существенное зна­чение для соответствующей отрасли знания. Следовательно, новиз­на кандидатских диссертаций в сфере правоведения ограничива­ется этой формой. Для них не актуально требование новизны в форме изложения научно обоснованных технических, экономиче­ских или технологических решений, внедрение которых вносит значительный вклад в развитие страны.

Для признания обоснованности претензий соискателя на статус кандидата юридических наук требуется подтверждение одного ква­лифицирующего признака новизны: исследование должно иметь существенное значение для соответствующей отрасли правовой науки. Требования же к предмету исследования кандидатской дис­сертации сведены к минимуму. Практически в этом качестве может выступать любая конкретная проблема правовой науки, разработка которой может дать требуемую форму новизны. Так, темами кан­дидатских диссертаций, по итогам защиты которых соискателям была присуждена ученая степень кандидата юридических наук, в свое время выступали такие проблемы, как «нормативность право­вых явлений», «структура и функции правосознания», «запрет как метод правового регулирования», «антиалкогольное законодатель­ство Советского государства», «организационные основы местного самоуправления», «конституционно-правовой статус ребенка в российской Федерации», «совершенствование деятельности под­разделений ГАИ», «уголовно-правовая характеристика бандитиз­ма», «правовая охрана общеизвестных товарных знаков».

Для признания существенного значения результатов диссерта­ционного исследования для соответствующей отрасли правовой науки соискателю достаточно сформулировать около десятка но­вых положений и выводов. Это могут быть предложения по уточ­нению содержания правовых понятий, элементного состава ис­следуемых явлений и их классификации; новые формулировки определений; гипотетические предложения по применению но­вых подходов к изучению исследуемой проблемы; новые оценки правовых институтов и отдельных норм права, политико-право­вой практики; конкретные предложения по совершенствованию правоприменительной практики и др.

§ 6. Новизна прикладных правовых исследований

Новизна прикладных правовых исследований определяется сферой их применения.

Новизна прикладных исследований в сфере правотворчества и правоприменения выражается в трех видах: 1) рекомендаций по совершенствованию законодательства и практики его примене­ния; 2) концепции закона, иного нормативного правового акта;

3) проекта закона либо иного нормативного правового акта. На­званные исследования предстают конкретным результатом осуще­ствления одной из основных функций общей теории права и пра­воведения: давать глубокое научное обоснование юридической практики, органично внедрять теорию в практическую, предмет­ную деятельность. Однако новизна в данном случае относится не к новому теоретическому знанию, а к конкретным знаниям, связанным с воплощением достижений науки в практическую деятельность.

Следует отметить, что предложения по совершенствованию за­конодательства и практики его применения, сформулированные учеными-юристами, а также подготовленные ими проекты зако­нов, иных нормативных правовых актов не обладают новизной научного знания, а представляют собой разновидность конструк­торских решений, направленных на совершенствование полити­ко-правовой практики. Нормы права, их действие, равно как и по- литико-правовая деятельность — все это сама непосредственная практика, реальная жизнь, и потому процесс творения правовых и иных социальных нормативов входит в сферу предметно-практи­ческой деятельности общества. Ученые-юристы, предлагая свои варианты совершенствования действующего законодательства, та­ким образом, выступают в роли социальных инженеров и конст­рукторов. На основе имеющихся научных, теоретических знаний они приходят к выводу о необходимости изменения наличной по­литико-правовой практики и разрабатывают образцы, варианты новых, более совершенных норм права, иных правовых явлений и процессов, т. е. выступают в роли проектировщиков, конструкто­ров новых социальных правовых институтов, общества, обеспечи­вают его новыми, более совершенными правовыми средствами предметно-практической деятельности.

В юридической литературе и сегодня бытует мнение о законо­творческой и иной правотворческой деятельности как разновидно­сти научной, теоретической деятельности. Российские правоведы еще не отказались полностью от представлений советских теорети­ков права о том, что правотворческое познание не имеет каких-ли­бо принципиальных отличий от научного познания вообще.

Между тем признавая наличие тесной взаимосвязи между об­щей теорий права, юридической наукой и правотворчеством, нельзя не видеть принципиального отличия научного, теоретиче­ского познания права от процессов проектирования законов и подготовки предложений по совершенствованию законодательст­ва. Правотворческий орган, безусловно, должен стремиться к то­му, чтобы его нормативно-правовые установления максимально полно соответствовали объективным закономерностям. Но эта за­дача правотворческим органом решается не за счет самостоятель­ного теоретического поиска таких закономерностей, а за счет ис­пользования наличных теоретических знаний, добытых учеными- юристами в ходе специальных исследований. Соответственно и предложения по совершенствованию норм права, которые форму­лируют ученые-юристы, также являются видом прикладной науч­ной деятельности, который основывается на полученных ими тео­ретических знаниях, но сами по себе содержат лишь новизну на уровне конструкторского, а не научного решения.

Концепции законопроектов состоят из двух частей: обзора на­учных положений, выводов по предмету проектируемого закона и конкретных предложений по совершенствованию действующего законодательства. Новизна предложений по совершенствованию законодательства, как говорилось выше, представляет собой но* визну оригинальных конструкторских решений. Обзор теоретиче­ских положений, содержащихся в концепции, содержит новизну на уровне систематизации имеющихся в юридической литературе положений о сущности и содержании правовых институтов, со­ставляющих предмет законопроекта. Подобная систематизация обладает, таким образом, новизной, присущей научным приклад­ным исследованиям.

Новизной на уровне систематизации имеющихся научных тео­ретических положений могут характеризоваться также учебники и учебные пособия, используемые в сфере профессионального юри­дического образования. Их основная цель — в ясном, логически последовательном и системном изложении имеющихся в юриди­ческой литературе достижений в соответствующей отрасли права применительно к целям обучения и получению студентами необ­ходимых для профессиональной деятельности знаний. Авторы учебников и учебных пособий не проводят специальных теорети­ческих исследований по предмету исследования, а самым добро­совестным образом систематизируют в максимально четкой и яс­ной форме результаты исследований, проведенных ими лично ли­бо другими учеными юристами.

Например, академик Л. Д. Ландау по поводу подготовленного им совместно с академиком Е. М. Лифшицем курса теоретической физики говорил: «Здесь нет ни одного слова Ландау и ни одной мысли Лившица». Тем самым Л. Д. Ландау признавал, что при на­писании курса Е. М. Лифщиц использовал его теоретические идеи, разработки, но изложил их более ясно и четко, чем это было сдела­но самим Л. Д. Ландау в его работах. Конечно, автор учебника или учебного пособия может включить в него какие-либо новые, еще не публиковавшиеся им теоретические положения, однако подоб­ных фрагментов может быть не так уж много, и, кроме того, их на­личие не всегда влечет улучшение учебника.

Таким образом, новизна учебника — это новизна прикладного уровня, выраженная в форме систематизированного изложения, обобщения известных в науке теоретических положений и эмпи­рических фактов для учебных целей. Наличие в учебнике новых теоретических положений, сформулированных лично его автором, означает, что в этой части учебник характеризуется новизной тео­ретического уровня, но это все же исключение из правила, нежели само правило. Действительной формой теоретических знаний вы­ступает научная монография, а не учебная литература.

Новизной прикладных знаний характеризуются положения, сформулированные в государственных стандартах юридического профессионального образования и учебных программах, ибо все они представляют собой ту или иную информацию о состоянии теоретических и эмпирических знаний в правовой науке.

Прикладные исследования в форме обзоров, библиографиче­ских описаний юридической литературы, рецензий, рефератов со­держат сведения об имеющихся в юридической литературе поло­жениях, выводах, публикациях по той или иной проблеме либо оценку достоинств и недостатков рецензируемых работ. При этом нередко обращается внимание на те недостатки, которые также присутствуют в соответствующих работах. Например, говорится, что выводы имеют проблематичный характер, либо не соответст­вуют общим принципам правовой науки, отдельной отрасли пра­ва, либо являются недостаточно достоверными. Все это свидетель­ствует о том, что все прикладные исследования в сфере правовой науки содержат новизну только на эмпирическом уровне.

К прикладным относятся высказывания, связанные с поста­новкой и обоснованием научной проблемы. Проблема как форма научного знания имеет широкое распространение в правовой нау­ке. В современных условиях российские правоведы ставят и обос­новывают весьма широкий комплекс проблем, связанных с разра­боткой надежных гарантий прав и свобод личности, повышением роли права и закона в системе социальных регуляторов, укрепле­нием законности и правопорядка в обществе.

Правильно поставленная научная проблема оказывает замет­ное влияние на развитие правовой науки, выявляя ее пробелы, обосновывая необходимость их оперативного устранения и моби­лизуя усилия правоведов на разработку наиболее важных направ­лений научных исследований. В то же время следует осознавать, что факт констатации научной проблемы есть эмпирическое зна­ние, содержащее утверждение о том, что в системе наличного на­учного знания имеется пробел. Именно этот смысл заложен в рас­хожем определении проблемы как «знания о незнании». Иной но­визны она не имеет. Если же суждения, констатирующие наличие проблемы, дополняются какими-либо гипотетическими предпо­ложения, эти предположения имеют иную природу научного зна­ния, являются гипотезами, гипотетичными суждениями.

Следовательно, прикладные исследования в сфере правовой науки, проводимые в целях систематизации, оценки, выявления пробелов правовой науки, имеют эмпирический характер. Науч­ное же их значение выражается в формировании информацион­ной базы, облегчающей ознакомление ученых-правоведов с науч­ными положениями, выводами, изложенными в опубликованных другими авторами работах, либо информирующей об имеющихся нерешенных актуальных проблемах правовой науки.

§ 7. Новизна прогностических правовых исследований

Новизна предсказательных, прогностических юридических яв­лений может относиться к теоретическому или эмпирическому уровню знаний. Например, по нашему мнению, гипотетическое утверждение марксизма о неизбежности коммунистического об­щества и об отсутствии в нем государства и права логически выте­кает из сущности и содержания законов развития общества, весь­ма основательно обоснованных в работах основоположников это­го учения, и представляет собой форму теоретического знания.

Все гипотезы, выраженные в абстрактно-теоретической форме и представляющие собой высказывания о сущностных, законо­мерных сторонах, связях современных политико-правовых явле­ний, относятся к теоретическому уровню знаний. Это, например, многочисленные высказывания о природе права, закономерностях его функционирования и развития. Одновременно гипотезы могут содержать новизну на уровне эмпирического знания, если объек­том гипотетического суждения выступает какое-либо конкретно­историческое состояние в развитии исследуемого политико-пра­вового явления или процесса. Сюда относятся утверждения о том, что низкий уровень преступности определяется высокой правовой культурой населения или что недостаточно высокая активность населения в политико-правовых процессах страны определяется низкой правовой и политической культурой населения и др.

Новизна прогнозов о путях развития, совершенствования по­литико-правовой практики, ее отдельных компонентах ограничи­вается эмпирическим уровнем, поскольку прогноз составляется с целью дать научное обоснование, предвидение будущих конкрет­но-исторических состояний исследуемых политико-правовых яв­лений и процессов. Например, составляется прогноз эффективно­сти норм проектируемого закона, состояния законности в бли­жайшие 5—10 лет, путей развития того или иного правового института или отрасли права в целом.

Прогноз основывается на существующих в науке теоретических знаниях, однако его задача видится не в том, чтобы описать буду­щее политико-правовой практики с учетом теоретических поло­жений науки. Процесс составления такого рода прогнозов не так уж и сложен, но и большого научного значения он не имеет, по­скольку действительный прогноз должен доводиться до описания будущих состояний исследуемых явлений и процессов на кон­кретно-историческом уровне, с указанием их количественных и качественных характеристик. Необходимо, например, не просто указать, что проектируемая норма будет недостаточно эффектив­ной, но и назвать показатель ее эффективности; не только пред­сказать рост преступности, но и назвать его количественные пока­затели, а также составы преступлений, наиболее высокий уровень которых следует ожидать в соответствующем периоде. Для состав­ления надежного прогноза на этом уровне приходится исследовать современное состояние изучаемых явлений и определять тенден­ции их дальнейшего развития.

В зависимости от конкретных обстоятельств познание явлений и процессов прошлого, основанное на применении метода исто­рических реконструкций, может достигать уровня как теоретиче­ского, так и эмпирического знания. Реконструкция прошлого мо­жет принимать форму теоретических знаний там, где речь идет о закономерностях развития государства и права в исследуемом пе­риоде, и эмпирических знаний, если реконструкции подвергаются конкретно-исторические события или непосредственное бытие общества, действующие в его условиях порядки и нормы. Напри­мер, теоретическим является вывод о том, что истоки права следу­ет искать в родовом строе, поскольку каждая форма производства порождает свойственные ей правовые отношения, родовому же строю было присуще производство материальных благ. А описа­ние кровной мести, иных конкретных прав и обязанностей, суще­ствовавших у индивидов в условиях родового строя, имеет харак­тер новизны эмпирического уровня знаний.

Особенность новизны гипотетических и прогностических по­ложений, выводов как эмпирического, так и теоретического уров­ней состоит в том, что они имеют предположительный, вероятно­стный характер. Возможность сохранения за ними статуса науч­ных положений зависит от того, насколько полно и точно они будут подтверждены будущими процессами политико-правого развития. Прогностические и гипотетические выводы и положе­ния, верно предсказавшие будущие явления и процессы, перейдут в систему достоверного научного знания, но при этом утратят ста­тус гипотетического или прогностического знания. Суждения, не подтвержденные последующим ходом политико-правовой прак­тики, не входят в сферу научного знания как знания ложные, ми­фологические. Однако в момент формирования прогностических и гипотетических знаний вероятностный, предположительный ха­рактер преодолеть не представляется возможным.

Вероятностный характер прогнозов и гипотез, который не мо­жет быть преодолен анализом политико-правовой практики, бы­тующей на период исследования, составляет особенность данного вида знаний и обусловливает необходимость их выделения из со­вокупности достоверного научного знания. Иначе возникала бы реальная опасность перерождения правовой науки из системы достоверного, обоснованного знания в систему знания предполо­жительного.

Определенная робость ученых-правоведов в составлении про­гнозов дальнейшего развития государства и права, закономерно­стей и механизмов этого развития и недостаточно высокий уровень надежности прогнозов обусловливаются, во-первых, отсутствием надежных методов и методик составления прогнозов, раскрытия закономерного хода современного общества, государства и права и, во-вторых, недостаточным опытом проведения прогностиче­ских исследований. Наиболее успешные попытки их проведения предпринимались представителями науки уголовного права.

Однако по мере разработки моделей механизмов действия пра­ва, его взаимодействия с другими компонентами общества, освое­ния математических методов, основанных на применении совре­менной вычислительной техники, ученым-правоведам удастся значительно повысить надежность составляемых ими прогнозов. Соответственно, исследования будущих состояний в развитии го­сударства и права, поскольку именно с ними связывается возмож­ность повышения качества законов и иных нормативных правовых актов, станут заметно превалировать над исследованиями про­шлых и действующих состояний в развитии государства и права. Как следствие, и правовая наука будет способна оправдать свое высшее предназначение светоча знаний о будущем и путях перехо­да к нему.

§ 8. Превращенная форма правовых исследований

От научных юридических исследований следует отличать ис­следования, являющиеся таковыми по форме, а не по своим ко­нечным результатам. Исследование, результаты которого не со­держат достоверного научного знания, представляет собой не дей­ствительное научное исследование, а лишь его превращенную форму. Превращенная форма исследования характеризуется нали­чием в нем фальсифицированных результатов познания либо по­знавательных ошибок.

Фальсификация результатов научного исследования чаще всего проявляется в форме плагиата, т. е. умышленного присвоения ав­торства на чужые результаты научного исследования вопреки дей­ствующим законодательным установлениям и запретам. Плагиат проявляется в трех формах: 1) заимствования мыслей и (или) тек­ста работ других авторов без ссылок на заимствованные работы;

2) соавторства без участия в научном исследовании; 3) «научного батрачества».

Наука в целом имеет компилятивный характер. Каждый иссле­дователь, прежде чем дойти до новых знаний, внести свой вклад в развитие теории, обязательно должен изучить труды своих пред­шественников, усвоить по возможности максимально глубоко су­ществующие знания в соответствующей сфере правовой науки. Научная этика обязывает автора в своей работе делать ссылки на источники заимствованных оригинальных положений, высказан­ных другими учеными. В то же время общепризнанное, устояв­шееся положение в науке может использоваться без указания ис­точника и его автора. Однако грань между признанными и ориги­нальными научными положениями в общей теории права и во всем правоведении имеет условный характер и практически зави­сит от субъективного усмотрения автора, готовящего новый труд.

В подлинно научных работах факты компиляции, заимствова­ния общеизвестных знаний как бы амнистируются продуктивны­ми, полезными для науки и практики результатами. Но иногда встречаются работы, в которых содержатся только заимствован­ные мысли, положения, тогда как их авторы не делают всех сносок на цитируемые положения и тем самым выдают эти положения за собственные. Такие квазинаучные труды ничего, кроме вреда, не приносят. По любой проблеме число работ исчисляется сотнями, а то и тысячами. И ни один эрудит не запомнит, кто, что, где на­писал. Недаром говорят, что, взяв с миру по нитке, можно сшить рубашку. Соответственно, собирая по цитатке, нищий умом мо­жет спокойно создать себе имидж ученого, незаслуженно иметь научные степени и звания. Все это к подлинной науке никакого отношения не имеет, но позволяет паразитировать компилятору за чужой счет и, может быть, даже преуспевать в научной деятель­ности.

Другой вид плагиата характеризуется тем, что исследователь по прямому указанию должностного или иного лица вынужден ука­зать это лицо в качестве автора или соавтора исследования, не­смотря на то, что оно никакого участия в исследовании не прини­мало. В этой ситуации действительным автором научных знаний является лишь исследователь, тогда как должностное лицо высту­пает плагиатором.

Наиболее распространенная форма такого плагиата — практика подготовки сотрудниками научных учреждений статей или докла­дов для руководителей учреждения либо ответственных работни­ков министерств и иных органов исполнительной власти, в подчи­нении которых это учреждение находится. По нашему мнению, плагиатом является и подготовка помощником, советником ответ­ственного работника статьи, иной научного публикации, автором которой признается ответственный работник, а не подготовивший ее помощник. Должностные обязанности помощника, советника сводятся к оказанию помощи ответственному работнику в области его практической, управленческой, а не научной деятельности.

«Научное батрачество» характеризуется тем, что ученый-право­вед за плату (чаще всего приличную) или по другим основаниям готовит научную работу для другого лица, например диссертацию на соискание ученой степени доктора или кандидата юридических наук.

Другой формой фальсификации результатов научной деятель­ности выступают попытки авторов публикаций описать никогда не существовавшие в действительности факты, чтобы придать своим субъективным представлениям видимость научной обосно­ванности. Так, одним из источников, свидетельствующих о суще­ствовании у древних славян-чехов письменных законов, написан­ных на досках, и демократического суда является Зеленогорская рукопись, содержащая описание судебного процесса конца VIII — начала IX в., известного как «Суд Любуши». Рукопись была обна­ружена и опубликована в первой половине XIX в., однако, как показали дальнейшие исследования, она оказалась бесспорной подделкой, выполненной известным чешским филологом и лите­ратором В. Ганкой.

Фальсификация результатов исследования может также выра­жаться в распространении выводов, полученных в процессе на­блюдения незначительного числа фактов, на всю генеральную со­вокупность либо в одностороннем, предвзятом подборе фактов. Как показывает история науки, подобных действий не чураются даже известные ученые с мировыми именами.

Факты опубликования фальсифицированных сведений, замет­но участившиеся в последнее время, не могут не волновать науч­ную общественность, равно как и органы государства, финанси­рующие научные исследования. Проблема вышла даже на уровень международного права и получила отражение в Европейской хар­тии исследователей, принятой 11 марта 2005 г. Европейской ко­миссией — высшим исполнительным органом Евросоюза. Хартия призывает ученых избегать плагиата любого вида и уважать прин­ципы интеллектуальной собственности и совместной собственно­сти на данные, полученные в исследовании, выполненном в со­трудничестве с руководителем и (или) другими исследователями.

Исследования могут приобретать превращенную форму не только в результате умышленных действий лиц, их осуществляю­щих, но и вследствие неосторожности, познавательной ошибки, обусловленной неточным применением исследователем конкрет­ного методологического или логического требования, либо невер­ной интерпретации теоретических положений и их применения к не соответствующим им явлениям и процессам.

В отличие от научных фальсификаций познавательные ошибки совершаются по неосторожности и помимо воли исследователя. Помыслы познающего субъекта однозначно ориентированы на получение достоверных научных знаний. С этими целями он про­водит все необходимые исследовательские процедуры, самым тщательным образом изучает и систематизирует эмпирические факты, но по небрежности, невнимательности игнорирует какую- либо необходимую исследовательскую процедуру, всеобщий принцип научного познания, отдельное методологическое или ло­гическое правило. В результате полученные результаты исследова­ния оказываются проблематичными и не в полной мере соответст­вующими объективной реальности.

Например, критические оценки марксистской теории права, которые даются в российской юридической литературе, имеют ча­ще всего общий, абстрактный характер, не соответствуют принци­пу конкретности и обоснованности познания и потому искажают действительное содержание этого учения, представляют его в из­вращенном, искаженном виде. Не приводят к позитивным резуль­татам в познании и факты игнорирования принципов и правил логики, общих и иных методов, поскольку невозможно получить достоверные эмпирические и теоретические знания на путях, да­леких от методологически грамотной деятельности, идя напролом и нарушая правила, необходимость соблюдения которых доказана всем ходом многовекового развития науки.

Устойчивыми причинами познавательных ошибок могут стать необоснованные ограничения в познании, установленные отдель­ными доктринами права или философскими учениями. На наш взгляд, сугубо односторонний подход представителей позитивист­ской теории права к пониманию сути и природы права ограничи­вает его познание письменными источниками права и не позволя­ет исследовать право в его конкретных реальных связях с эконо­микой, политикой и другими социальными явлениями. В итоге позитивистская теория права оказывается неспособной не только раскрывать действительные источники развития права, но и даже отличать правовые установления от законодательного произвола. Односторонний подход к праву проявляется и в других правовых доктринах, что также не позволяет им подняться до уровня под­линной теории права, отражающей свой предмет максимально полно и всесторонне.