ПОЧЕМУ СУЩЕСТВУЕТ МНОГО ТЕОРИЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ? 1 глава

Итак, что дано психологу как обоснование его воздействия на другого человека? Прежде всего ему дан он сам как человек и другие люди как люди. Обобщенное представление о человеке, понятие о человеке, концепция человека - это все идеальные объекты, теории (житейские и научные), которые будут обязательно использоваться психологом как данность, как онтологическое основание для понимания и построения новых идеальных объектов.

Данность в конкретных психологических теориях проявляется в самых разных вариантах: от отождествления природы человека с природой животного (например, в теории Э. Берна) до сведения природы человека к механизму, к неживому (например, в теории Г. Гурджиева).

Не беря на себя роль судьи или критика той или иной теоретической данности, считаю, что можно предположить следующее: основанием для появления разных теорий, разных позиций является содержание переживаний их авторов своей собственной связи с другими людьми, которая для каждого человека проявляется в его концепции жизни, в том смысле, который может и умеет реализовать в жизни сам психолог как основание своей активности.

Психологу, использующему научное знание, создающему это знание как основание своего воздействия на другого человека, приходится иметь дело со следующими составляющими этого обоснования: исторические и современные ему научные тексты; живые люди, его современники как авторы или носители научных идей; живые люди (ученые), индивидуальность которых нетождественна их научной продукции; он сам - взрослый человек в конкретном историческом и личном времени своей жизни; его - взрослого человека - опыт, обобщенный в концепции жизни; содержание концепции жизни, которая определяет (допускает) меру воздействия на другого человека и на самого себя с целью получения и использования разных видов информации.

Считаю, что ни одна из перечисленных выше составляющих не осознана в полной мере в конкретный момент профессиональной биографии психолога. Естественно думать, что все составляющие -это переменные величины, и при этом можно утверждать, что самой главной и устойчивой является концепция жизни.

Данность оснований для обоснования теоретического, идеального объекта становится вопросом не только исторического развития психологической науки, но и индивидуального становления профессионала как развивающегося, меняющегося человека, способного к трансформации.

Ни в одной другой сфере знания или практической деятельности человека нет такой зависимости выбора идеального объекта, теории от нравственно-этической позиции исследователя, как в современной психологии - науке и практике. Что дано психологу в качестве идеального предмета изучения? Даже обозначение этой данности представляет трудность. Можно ответить на этот вопрос таким образом: дано - жизнь человека, т. е. Добро и Зло, которые есть в Я человека, живущем среди других Я в историческом времени (культуре), личном времени (психологическом) своей жизни, физическом времени своего тела и обладающем как главными качествами способностью к любви и свободе. Тогда ответы психолога на вопросы о том, что есть жизнь человека, что в ней Добро и Зло, что есть Я, в каком времени и пространстве оно проявляется, станут его опорой при обосновании воздействия на другого человека. Обозначая в своем тексте ответ на эти вопросы, утверждая таким образом данность как существующую, психолог получает основания для построения теории идеального объекта.

Известно, что номотетическая функция сознания позволяет человеку через обозначение реальности словом воспринимать ее как обладающую закономерностями. Другими словами, если психолог (для себя и для других) обозначает данность словом (понятием), он уже вносит в содержание своего мышления закономерность, отражающую существование этой данности.

Недостаточная рефлексивная проработка содержания данности как основания для воздействия на другого человека приводит к тому, что от психолога ускользает собственная позиция, которая в конечном счете определяет меру его ответственности за используемое или получаемое знание, за его хранение или передачу.

Теоретическая рефлексивная проработка основания для мышления позволяет науке определить ее специфическое место в общественном сознании, зафиксировать степень владения объектом науки как объектом интеллектуальной собственности. В этом смысле этическое право, например право распоряжаться жизнью (собственной и чужой) и право научного исследования жизни человека, принадлежит к разным социальным нормам и предполагает разную степень как личной, так и общественной ответственности.

Таким образом, понятие данности позволяет психологу осознать как существующий для него идеальный объект, определить по отношению к нему свою позицию, степень личной ответственности за его использование и меру своего воздействия на другого человека с помощью этого теоретического идеального объекта.

Процедура осознания данности позволяет психологу-практику, как и психологу-исследователю, избежать многих ошибок, связанных с пониманием ими роли и места психологического знания в индивидуальной и социальной жизни людей.

Итак, можно сказать, что выделение, обоснование данности для воздействия на другого человека опираются на устойчивые параметры психической реальности самого психолога. Одной из таких реальностей является концепция жизни. По существу, все индивидуальное многообразие вариантов концепции жизни может быть представлено по шкале сущностных человеческих ориентации, разработанной Э.Фроммом¹: биофильная ориентация - некрофильная ориентация. Э. Фромм так описывал качества этих ориентации: биофильное ориентирование - любовь к живому, тотальное ориентирование, определяющее образ жизни человека. Он отмечал, что любой живой материи присуща тенденция к сохранению жизни и борьба против смерти.

Следует обратить внимание на описание Э.Фроммом такого важного качества живого, как объединение и совместный рост, которые характерны для всех процессов жизни, в том числе для мышления и чувств. Соединение, рождение и рост составляют, по его мнению, цикл жизни. Человек с биофильной ориентацией видит целое, а не части, он ориентирован на структуры, а не на суммы, установка на жизнь этого человека функциональна, а не механистична, он хочет создавать, влиять на других примером, разумом, силой любви, а не механическим манипулированием другими людьми. Такой человек умеет радоваться жизни во всех проявлениях. В соответствии с биофильной этикой радость - это главная добродетель, печаль - грех, зло - все то, что разрушает жизнь, расчленяет ее на куски, стесняет, душит. Э. Фромм характеризует полное развитие биофилии как продуктивное ориентирование, стремление создавать, переживать новое, а не утверждать прошлое и привычное. Совесть такого человека мотивирована жизнью и радостью.

Человек с некрофильным ориентированием чувствует влечение ко всему неживому, это те люди, которые охотно говорят о болезнях, похоронах и смерти, они живут прошлым, а не будущим. Для таких людей, как считает Э. Фромм, характерна установка на силу, они любят все, что механично. Все жизненные процессы - все мысли и чувства - некрофил превращает в вещи. Э. Фромм необыкновенно точно описал этот тип людей, ими движет глубокий страх перед жизнью, ее непредсказуемостью, неупорядоченностью и рискованностью. Для этих людей важнейшими являются закон и порядок, какими бы они ни были, но это стремление контролировать и упорядочивать противоположно самой сущности жизни - она вся неопределенность, самым определенным в ней является смерть.

У каждого психолога в большей или меньшей степени в обосновании его воздействия на другого человека представлено содержание этих ориентации, их выраженность в данности идеального объекта теории психолога могут быть предметом специального исследования.

Многообразие теорий, существующих в психологии и применяемых в консультировании как его обоснование, определяется в большей мере тем, что любое обоснование включает концепцию жизни человека, который своими действиями реализует рефлексию на важнейшие свойства психической реальности как целостности. Возможно, самое главное свойство психической реальности, которое трудно описать и определить, - это свойство быть живой, может быть, это универсальное свойство психической реальности, которое порождает все другие. Ориентация на это свойство в разных формах представлена в работе психолога-консультанта. Одной из наиболее очевидных для наблюдателя форм является осознание психологом целей своего воздействия при решении задач консультирования.

¹ Фромм Э. Душа человека. - М., 1992. § 3. КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ В ПРАКТИКЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

Психологическое консультирование - это дело реальных людей, познающих и преобразующих особый мир, где вопросы о том, существует ли взаимодействие как объект теоретического психологического знания и что оно собой представляет, можно ли доказать его существование как теоретического, идеального объекта, приобретают иной характер - конкретно-эмпирический. Отношения людей при этом строятся на материале психологической информации.

В этой ситуации возникает новое знание, потому что "объектом теоретического знания всякий раз оказывается индивид - единственный и уникальный объект; верно, это объект особого рода - он абстрактен. Абстрактен в том смысле, что он представляет собой лишь одно свойство эмпирического объекта; он абстрактен и в том смысле, что отвлечен от эмпирического объекта. Именно уникальность объекта придает утверждениям о нем необходимый характер. Теоретический объект как объект существует лишь благодаря познавательной деятельности человека, как продукт конструктивной деятельности исследователя и поэтому в нем имплицитно содержится все, о чем может узнать исследователь (знать, возможно, потенциально, но не обязательно актуально).

Отсюда следует, что неуниверсальных теорий просто не существует, ибо не может быть теории, которая не исследовала бы все свои объекты. Если теория не исследует все объекты, то в силу их уникальности она, следовательно, не изучает ни одного объекта. Если наука не может сформулировать убеждений, всеобщих и

необходимых, то она, как известно, считается эмпирической. Это результат того, что она еще не построила своего объективного мира"¹.

Так, осуществляя операцию абстрагирования на любом этапе получения научного знания, психолог создает теоретический объект, который в зависимости от целей может быть как базой для обоснования, так и обосновываемым.

Выделяя психологическое консультирование как вид профессиональной деятельности психолога, необходимо содержанием абстрагирования представить уникальность этого вида деятельности. Такая интеллектуальная операция была проделана, и психологическое консультирование, с этой точки зрения, можно определить как вид профессиональной деятельности психолога, направленный на восстановление индивидуальной логики жизни человека. Имплицитно в этом объекте будут представлены все бесконечные варианты разнообразия психической реальности как потенциально возможные.

Психологию нельзя считать эмпирической или теоретической наукой в чистом виде, так как в ней сформулированы утверждения всеобщие и необходимые. Это в полной мере относится к культурно-исторической теории Л. С. Выготского, в которой содержатся идеи опосредованности, знаковом характере психической реальности, которые являются всеобщими и необходимыми для анализа логики индивидуальной жизни человека. (Последнее утверждение может оспариваться любыми методами ведения научной дискуссии, но я оставляю за собой право считать его таковым и не занимать текст различными аргументами, сошлюсь только на книгу М. Коул "Культурно-историческая психология (наука будущего)" (М., 1997), подзаголовок которой требует отнестись к идеям культурно-исторической теории с соответствующим вниманием.)

Итак, работа психолога, проводящего психологическое консультирование, требует обращения к идеальным объектам, которые будут выражены в конкретных фактах индивидуальной жизни человека.

В ситуации решения профессиональных задач психологического консультирования все данные эмпирического сбора психологической информации о человеке как отражение некоторых средних значений теряют смысл. Решение конкретной психологической задачи детерминировано логикой индивидуальной жизни человека. У психолога всякий раз возникает вопрос о необходимости создания нового теоретического объекта, требующего своей процедуры обоснования. Реально это происходит в том случае, если психолог воспринимает себя и другого

человека как уникальных живых существ, способных к бесконечному изменению.

Это не исследовательская позиция психолога, где целью было бы выявление закономерностей, зафиксированных в виде средних величин или их значений. Как известно, процесс получения средних значений - это процедура формирования нового теоретического объекта, который непосредственно не может фигурировать как объект экспериментальной деятельности.

Среднее значение репрезентирует в теории не свойства индивидов, а нечто иное - либо их возможности, либо их отношения, Однако среднестатистические величины внутри теории (обратите на это внимание) ведут себя подобно индивидам и строго детерминированы. Закономерности, как известно, пробивают себе дорогу через массу случайностей и как бы окрашиваются ими.

Использование общих теоретических положений, закономерностей возможно в процессе консультирования при обязательной конкретизации их в содержании профессиональной задачи. Конкретизация возможна в том случае, если психолог владеет научными понятиями. Согласно теории Л.С.Выготского, сознание входит через ворота научных понятий. Индивидуальное сознание психолога преобразовывается в системе научных понятий, в результате чего он окажется способным осуществлять рефлексивные процедуры - выделять предмет своего мышления. Таким предметом в психологическом консультировании становится логика индивидуальной жизни, в мышлении о ней психологу надо персонифицировать известные закономерности как содержание взаимодействия с конкретным человеком.

Психологическое консультирование - фактическое построение теоретического мира конкретного человека в результате мышления о нем в научных понятиях - знаках, позволяющих рефлексировать на логику его индивидуальной жизни. Это построение теоретического мира конкретного человека как утверждение существования его индивидуальности, где истина о ней может быть дана раньше, чем психолог (или другие участники его профессиональной деятельности) узнает о том, что это - истина. Недаром одним из самых трудных вопросов в психологическом консультировании является вопрос о его цели и степени осознанности всеми участниками ситуации.

Фактическое существование теоретического мира выступает проблемой для теоретиков познавательной рефлексии, которую последняя стремится решить теоретически, сконструировав саму себя в качестве теоретического мира, т. е. как теорию, чьим объектом уже должен выступать теоретический мир конкретной науки. К этому теоретико-познавательная рефлексия побуждается трудностями, которые испытывают не теории и их объекты, а

реальные люди в своей деятельности, включающей в себя и теоретическое познание.

В работе психолога-консультанта это выступает как бытовые трудности (например, осуществление взаимодействия подростка со взрослыми). Обычно взрослые воспринимают эти трудности как невозможность подростка соответствовать их требованиям, а подростки испытывают трудности социализации, адаптации, индивидуализации.

Теоретическое познание этих трудностей для взрослых участников взаимодействия выступает как содержание потребности "понять, что с ним происходит", "что с ним надо делать". Теоретическое познание этих трудностей для подростков является переживанием непонятости другими людьми.

Теоретический мир конкретной науки, в том числе психологии, существует, развивается так потому, что люди осознают преобразование мира как проблему познания. Сознание, с которым человек действует в качестве познающего, понимающего мир, является проблемным, и, как таковое, оно неотделимо от теоретико-познавательной рефлексии над предпосылками, средствами и результатами постановки и решения познавательных задач.

Психологическое консультирование в свете культурно-исторической теории Л. С. Выготского можно рассматривать как ситуацию создания "зоны ближайшего развития" для человека, являющегося заказчиком профессиональной деятельности. Психолог вместе с ним формулирует и решает задачу познания человеком (клиентом) новых для него свойств психической реальности. Психолог-консультант действиями создает особую ситуацию взаимодействия с другим человеком, чем помогает ему решать специфические задачи познания свойств психической реальности.

Обоснование воздействия психолога на другого человека определяется содержанием нравственной категории меры, которая конкретизируется при решении задач консультирования. Реализация этой категории в способах решения психологических задач связана с особыми действиями, наиболее универсальным из которых является прощение.

Важнейшая особенность этого действия состоит в том, что оно одновременно устанавливает идентичность человека с самим собой и создает для него положительную перспективу. Прощение - это одновременно фиксирующий и динамизирующий индивидуальность способ взаимодействия, означающий признание ценности как прощающего, так и прощенного.

Специфические качества психической реальности, на которые оказывается воздействие психологом, решающим профессиональные задачи консультирования, с точки зрения культурно-исторической теории Л. С. Выготского, могут быть описаны как обобщенные качества, присущие человеческой жизни. Владение

понятием "жизнь" будет определять степень его конкретизации при постановке и решении профессиональных задач консультирования.

Важнейшим в культурно-исторической теории Л.С. Выготского является положение о том, что качественные изменения в психической реальности могут и должны происходить при взаимодействии с другими людьми. В бытовых понятиях это утверждение можно сформулировать следующим образом: человек способен измениться под влиянием другого человека. Пластичность психической реальности определяется возможностью использования разных знаков для ее обозначения. Так, например, непослушание подростков можно рассматривать как знак их взросления или бунт, как показатель самостоятельности или пустоты их психической жизни, как конфликт поколений или как естественное проявление жизни и т. д. Знаковое пространство, которое возникает в момент употребления знака для обозначения явления, будет определять выбор средств и способов решения задач взаимодействия психолога и другого человека.

Выбор знака, создание таким образом семиотического пространства (контекста и возможной интенции текста) будут во многом определяться профессиональной позицией психолога, организующего пространство взаимодействия с другим человеком.

Выбранный знак опосредует постановку профессиональной задачи воздействия на психическую реальность другого человека. Позиция психолога определит меру этого воздействия. Позиция воздействия, или педагогическая позиция, позволяет обозначить границы психической реальности каждого из взаимодействующих людей и установить возможности появления у них новых качеств. Позиция реализует понятие о человеке, отражает содержание этого понятия, а оно конкретизируется в параметрах задачи взаимодействия, средств и способов ее решения.

Таким образом, позиция психолога задает систему координат в семиотическом пространстве решения задач его воздействия на другого человека. Можно выделить три типа позиций, существенно влияющих на организацию семиотического пространства.

Первый тип можно назвать "делай, как Я". Семиотическое пространство другого человека отождествляется с собственным, и перед психологом стоит задача обозначения своего пространства, чтобы другой человек мог соответствовать его границам.

В сознании психолога это может быть представлено, например, такими знаками: "Опять проблемы переходного возраста", "У всех одно и то же - всем нужно лекарство от любви" и т. д. Во внешнем диалоге эта позиция будет проявляться в том, что психолог будет очень быстро маркировать ситуацию в психологических терминах и в течение всего консультирования эта маркировка окажет существенное влияние на процесс взаимодействия

психолога и другого человека. Таким видом маркировки может быть использование, например, типологии "Это проявление холерического темперамента" или "Неуспешный человек всегда..." и т.п.

Продуктивность такой позиции в познании свойств психической реальности другим человеком, в восстановлении логики его индивидуальной жизни весьма относительна. Она может быть успешна в решении стандартных задач классификации, где индивидуальность человека не является существенным фактором. В задачах консультирования, ориентированных на восстановление, проявление индивидуальности человека, она вряд ли окажется продуктивной, хотя многие психологи склонны ее использовать, придавая консультированию смысл следования - прежде всего советам, которые они готовы предложить (и считают, что должны) другому человеку. Очень многие работы психологов содержат эти советы, обезличенно обобщенные и не всегда проверенные на достоверность. В то же время практика психологической работы показывает, что абсолютное большинство людей, получивших советы психолога, не следуют им. Может быть, это ложная позиция и советы не стоит рассматривать как существенный момент в работе психолога? При осуществлении этой позиции возникает важный для психолога момент. Он состоит в том, что психолог с необходимостью структурирует и осознает свое семиотическое пространство как пространство своей профессиональной деятельности, попадает в ситуацию потенциально возможного нового знакового опосредования своих отношений с другим .человеком. Сумеет ли он реализовать это? Этот вопрос можно обсуждать в контексте его личного и профессионального развития, становления профессии.

Второй тип позиции воздействия или педагогической позиции можно назвать "Делаем вместе". Психолог приписывает равные партнерские возможности другому человеку, например, так: "Как вы знаете...", "Вы же наблюдаете за людьми и понимаете, что...", "Мы с Вами, как взрослые люди..." и т. п.

Своими действиями психолог как бы демонстрирует минимальные различия в семиотических границах человека и своих. Таким образом, нивелируются профессионально-психологическое и бытовое семиотическое пространства решения задачи. Различия между ними становятся незначительными, границы семиотических пространств размываются, можно сказать, что ничего нового не возникает. Новым качествам психической реальности просто нет возможности проявиться, они, как уже отмечалось, возникают на границе семиотических пространств, на границе текстов. Границы следует обозначить, в них должна осуществляться обратная связь, характерная для данного текста, в этом случае он обладает характеристиками индивидуальности, а значит - потенциальной возможностью воздействовать на адресата.

Это воздействие и предполагает появление в тексте адресата новых качеств.

Если границы не обозначены, то воздействие маловероятно или почти невероятно. Обозначение границ происходит разными способами, одним из наиболее выраженных из них является введение в текст рефлексивных формул Я-ответственности ("Я полагаю", "Я думаю", "Я считаю" и т.д.). Уровень ответственности может быть разным - от неопределенного до четко обозначенного. Таким образом создается возможность разной степени воздействия на другого человека. Есть основания предполагать, что чем больше в тексте выражена Я-ответственность человека, тем больше у него возможность воздействовать на другого человека с целью создания у него новых качеств психической реальности. Вопрос о причинах появления этих новых качеств всегда связан с задачами, которые может и должен решать человек, опираясь на эти качества. Безусловно, одной из важнейших задач консультирования является выделение человеком своего Я как основания собственной активности.

Эта задача может быть решена через проявление в соответствующей системе знаков (это родной язык человека, или язык, на котором он общается с другим человеком) существующих качеств Я как особенностей текста, как его оснований, гарантирующих, в свою очередь, существование границ текста.

Таким образом, такая потенциально возможная зона ближайшего развития, как совместное решение задач, реализуется в актуальную ситуацию создания новых качеств психического, если она становится взаимодействием двух семиотических пространств с выраженной Я-ответственностью.

Другими словами, это происходит, если психолог и другой человек обладают возможностью знакового опосредования своего взаимодействия таким образом, что знаки позволяют выявить и зафиксировать новые качества их психической реальности. Это возможно за счет того, что любой знак потенциально при использовании его в тексте обладает возможностью индивидуализации, если он соотнесен со свойствами Я человека. Есть особые действия, позволяющие устанавливать отношения Я и знака, они прежде всего представлены в способах создания образов воображения, продукты которого носят индивидуализированный характер. Назову лишь некоторые из них: агглютинация, гиперболизация, сравнение, схематизация и т. д.

Кроме того, описанные в литературе¹ типы ценностностей как параметры психической реальности, существенно влияющие на механизмы выбора, позволяют говорить о существовании

действий, организующих отношение со знаковым пространством (например, ценностность типа "Все делать хорошо" и "Все делать, как все" и др.). Каждый тип ценностности организует знаковое пространство принципиально иначе, создавая в нем индивидуализированный контекст выбора для каждого человека.

В литературе встречается достаточно большое разнообразие представлений о качествах Я и степени их выраженности. Важным является факт выделения этих качеств как специфических, принадлежащих психической реальности, но нетождественных ей. Можно думать, что психическая реальность порождается и структурируется знаками, она неприродное в известном смысле искусственное образование, тогда как Я, его качества в большей степени являются природным образованием. Как в природе есть предел взаимодействия разнокачественных свойств для появления нового качества, так и во взаимодействии людей, их Я есть границы Я, которые являются предельными в сохранении Я и психической реальности, создаваемой, сохраняемой Я как системой координат.

Об этом убедительно написано в романах Е. Замятина "Мы" и Дж. Оруэлла "1984", цитатой из которого я и воспользуюсь: "Он взял детскую книжку по истории и посмотрел на фронтиспис с портретом старшего Брата. Его встретил гипнотический взгляд. Словно какая-то исполинская сила давила на тебя - проникала в череп, трамбовала мозг, страхом вышибала из тебя твои убеждения, принуждала не верить собственным органам чувств. В конце концов партия объявит, что дважды два - пять, и придется в это верить. Рано или поздно она издаст такой указ, к этому неизбежно ведет логика ее власти. Ее философия молчаливо отрицает не только верность твоих восприятий, но и само существование внешнего мира. Ересь из ересей - здравый смысл. И ужасно не то, что тебя убьют за противоположное мнение, а то, что они, может быть, правы. В самом деле, откуда мы знаем, что дважды два - четыре? Или существует сила тяжести? Или что прошлое нельзя изменить? Если и прошлое, и внешний мир существуют только в сознании, а сознанием можно управлять - тогда что?"¹

Бытовым примером существования Я и его качеств можно считать трудности, возникающие у человека при построении Я-высказываний, когда ему нужно актуализировать качества своего Я в самых разных условиях: "Я думаю", "Я чувствую", "Я хочу", "Я могу"... В ситуации консультирования довольно часто можно наблюдать затруднения человека при ответе на прямые вопросы, требующие актуализации и качеств его Я: "Что вы думаете? Что вы чувствуете?". Эти вопросы словно блокируют активность человека. Как знаки они структурируют некоторые свойства

психического, но, если Я не выражено, то эти свойства очень трудно репрезентировать. Слова-знаки при их внешней понятности и понятости оказываются пустыми. Требуется огромная работа, часто непосильная для самого человека, по построению текста с использованием этих знаков.

Вышеизложенное свидетельствует о том, что культурно-историческая теория Л. С. Выготского позволяет анализировать содержание позиции взаимодействующих людей как структуру, определяющую их отношения в ситуации совместного решения задач.

Есть основания считать, что это знаковая структура, содержащая знаки разного типа: Я-знаки и общекультурные (безличные) знаки, которые выполняют разную функцию в построении человеком текста, отражающего особенности его психической реальности.

Я-знаки структурируют интенциональность текста, делают направленным его воздействие, в известной степени гарантируют его сохранность. Такими Я-знаками могут быть в тексте модальные слова и предложения, которые даже в истории языка появились относительно поздно и создавались специально для обозначения позиции говорящего, его присутствия в ситуации взаимодействия с другим человеком, другими людьми. Это такие слова, как "кажется", "возможно", "вероятно", "как говорят", "по всей видимости", "по существу" и т.д. Наличие этих средств в тексте, их динамика и разнообразие позволяют наблюдателю фиксировать Я и его качества, а взаимодействующим людям отражать те новые качества психического, которые возникают в их реальности как следствие воздействия друг на друга при совместном решении задачи. Вероятно, это позволяет удерживать возникшие переживания как возможные единицы психической жизни человека.