Философия Нового времени

Философия Нового времени – это период в развитии западноевропейской философской мысли с XVII в. до, примерно, середины XIX в., главной чертой которого является представление о сознании как о такой способности, посредством которой человек способен достигнуть высшего и абсолютного уровня знания как о себе самом, так и об окружающем его мире.

Основная проблематика философии Нового времени формируется в сфере гносеологии и предполагает, в первую очередь, решение вопросов о том, как функционирует сознание и каковы источники знания; как достигается истина и почему возникают ошибки.

Такая философская проблематика возникает отнюдь не случайно и может быть понята в рамках соответствующей историко-культурной ситуации. Главными чертами данной ситуации были как соответствующие трансформации в социально-экономической и политической сферах, так и ряд принципиальных новаций в области знаний о природе. Причем именно последние являются ведущим фактором в деле осмысления причин и специфики философской проблематики данного периода.

Что касается социально-экономической и политической сфер, то здесь речь идет об укреплении и развитии той тенденции, которая уже обнаружила себя в феномене «культуры Возрождения» и суть которой состоит в переходе от феодализма к капитализму как такому общественному состоянию, в основе которого лежит принцип политико-юридической автономии свободной личности.

По сравнению с трансформациями в социальной сфере новации в области знаний о природе в этот период носят еще более радикальный характер, так как здесь речь идет о возникновении естествознания в современном смысле его понимания (классическая механика, XVII в.) как первой в истории человечества удачной попытке проникновения в тайны природы посредством разума и описания последней в виде системы рационально познанных закономерностей. Такой успех разума в деле описания природы во многом и объясняет причины концентрации философского интереса вокруг последнего и, в том числе, появление таких специфически теоретико-познавательных философских проблем Нового времени, как вопросы о закономерностях функционирования человеческого ума, об источниках и критериях достоверного знания.

Конкретно-исторически гносеологическая проблематика философии Нового времени первоначально выступила в форме своеобразного спора между т.н. «эмпиризмом» как направлением, согласно которому источником достоверного знания является чувственный опыт, и т.н. «рационализмом», другим направлением, согласно которому источником такого знания является ум, черпающий истинное знание из самого себя.

Основатель эмпиризма Фрэнсис Бэкон (1561 – 1626) полагал, что достоверному знанию о вещах препятствуют т.н. «идолы» – ошибочные установки сознания, связанные, в частности, с необоснованной верой в истинность чужих мнений (идолы «театра»), со стремлением воспринимать внешний мир по собственному образу и подобию, а не так, как он существует на самом деле (идолы «пещеры» и «рода»). По мнению Бэкона, путь к достоверному познанию природы достигается, во-первых, посредством разоблачение идолов, а, во-вторых, путем непосредственного наблюдения за действительностью и проведения на основе этого экспериментальных исследований с целью выявления постоянно существующих зависимостей между фактами (экспериментальный метод Бэкона представлял собой комбинацию методов «сходства», «различия» и «сопутствующих изменений» как эвристических приемов индуктивной логики).

Основатель рационализма Рене Декарт (1596 – 1650) также как и Бэкон считал, что причина ошибок в знаниях коренится в некритичной установке сознания, заранее соглашающегося с тем, с чем, возможно, соглашаться не следует. По его мнению, если первоначально исходить из установки на восприятие внешнего, чувственно-воспринимаемого мира, то вообще невозможно получить достоверных знаний о нем, так как любое знание, полученное таким образом, может быть лишь более или менее вероятным, но никогда нельзя поручиться за то, что оно точно будет истинным. Например, мы будем визуально воспринимать палку, погруженную в жидкость, сломанной, а, на самом деле, она, возможно, прямая. Попытка извлечь её, чтобы посмотреть, как дело обстоит «на самом деле», как ни странно, не даст окончательной гарантии относительно её целостности, ибо, возможно, все, о чем сейчас говориться, происходит во сне, а «на самом деле» ничего и не делается; доказать же, спим ли мы сейчас и все происходящее нам просто сниться или нет, вообще говоря, невозможно.

Отталкиваясь от подобного рассуждения, Декарт пришел к выводу, что единственное, в чем нельзя усомниться – достоверность собственного сознания, ибо, если я даже думаю, что ничего нет, ни мира, ни меня как тела, я всё же не могу прийти к умозаключению, что и моего мышления тоже нет, так как если я буду утверждать (т.е. мыслить), что «мышления нет» – значит, оно есть, хотя бы и как отрицательное суждение о том, что его «нет». Описанная процедура самоидентификации сознания в краткой форме формулируется в виде тезиса «Я мыслю, следовательно, Я существую» (cogito ergo sum). Что касается всего остального, то оно истинно настолько, насколько мыслимо, т.е. очевидно для интеллектуальной интуиции. В частности, с точки зрения Декарта, природа как подлинная реальность есть только пространство и ничего более (соответственно, «настоящая» физика – это геометрия). Так потому, что только пространство можно мыслить ясно и безошибочно, формулируя для себя интуитивно очевидные утверждения типа «прямая – это кратчайшее расстояние между двумя точками». Говорить же, что нечто «на самом деле», например, «твердое» и «тяжелое» нельзя, ибо это неочевидно, да и фактически относительно.

Джону Локку (1632 – 1704), являющемуся представителем эмпиризма, вывод Декарта о том, что истинное свойство тел – это только протяжение, в силу его явной несогласованности с опытом показался странным и он, со своей стороны, выдвинул тезис о том, что истинное, – в его терминологии – «первичное» свойство тел – это не только протяжение, но также и плотность. По его мнению, нельзя мыслить (и воспринимать) тело как что-то неплотное, т.е. нельзя мыслить (и воспринимать) тело как нечто нетелесное (телесность = плотность + протяженность).

Джордж Беркли (1685 – 1753), также представитель эмпиризма, заметил непоследовательность в рассуждениях Локка о «первичных» качествах вещей, которая, по его мнению, состоит в том, что от тезиса о немыслимости бестелесных тел нельзя умозаключать о не существовании их в действительности, т.е. вне мышления. По мнению Беркли, единственное, что существует в действительности, – это только восприятие и мышление (как психическая, «виртуальная» реальность или, если использовать терминологию Локка, «вторичные» качества). Говорить же о некой действительности как существующей самой по себе (т.е. о «первичных» качествах) просто бессмысленно. Приведенные рассуждения и есть раскрытие содержания основного тезиса Беркли «быть – это быть в восприятии» (esse est percipi).

Давид Юм (1711 – 1776) подвел окончательный итог в аргументации эмпиризма против существования чего-либо еще кроме чистого опыта как совокупности ощущений. По его мнению, как т.н. «субстанция»[26] (как духовная, так и материальная), так и «причинность» как объективная устойчивая связь между явлениями – это лишь фикции ума, которые возникают в силу привычки (неоднократное повторение одних и тех же восприятий побуждает ум к необоснованному выводу о том, что будто бы есть что-то «объективное» как существующее до и независимо от опыта). В частности, за утверждением о причинно-следственной связи, по мнению Юма, не скрывается ничего, кроме известной логической ошибки post hoc ergo propter hoc (после этого – значит вследствие этого).

Кроме анализа смысла высказываний о реальности эмпирики и рационалисты исследовали также вопрос об источниках знания. При этом первые считали, что в уме нет ничего, чего прежде не было в чувственном опыте – тезис Локка об уме как изначально «чистой доске» (tabula rasa), на которой опыт оставляет свои знаки, – а, по мнению вторых, ум изначально обладает некоторым набором врожденных знаний. В частности, по мнению Декарта, ум в качестве врожденных имеет идеи «числа», «фигуры», а также тавтологии типа «из ничего ничего не происходит». По мнению Готфрида Лейбница (1646 – 1716) врожденной, прежде всего, является способность к осознанию законов логики, в связи с чем он, полемизируя с Локком, в ответ на тезис последнего о том, что «в разуме нет ничего, чего прежде не было бы в опыте», заметил, что «да, нет ничего, кроме самого разума».

Следует также заметить, что Лейбниц также уточнил тезис Декарта о критериях достоверности знания. По его мнению, критерием истины не может быть принцип непосредственной очевидности (ясность и отчетливость идей) потому, что этот критерий психологичен и субъективен (у каждого своя «ясность»). Таким критерием, с точки зрения Лейбница, являются законы логики, которые одинаковы для всех и которые содержат в себе критерий абсолютной истины: абсолютно истинно все, что нельзя мыслить каким-либо иным образом (принцип противоречия). Например, логический закон исключенного третьего, согласно которому из двух суждений «А» и «не-А» одно всегда истинно, другое ложно, а третьего быть не может, истинен для каждого сознания потому, что никто не может мыслить с нарушением этого закона. В частности, нельзя даже себе представить, что суждения «А» и «не-А» будут одновременно истинны или одновременно ложны.

Вопросы о соотношении сознания и реальности, об источниках знания и критериях достоверности были также центральными темами в рамках т.н. «немецкой классической философии» (конец XVIII – начало XIX вв.), самыми яркими представителями которой были Иммануил Кант (1724 – 1804) и Георг Гегель (1770 – 1831).

Позиция Канта в целом синтетична, так как его теория познания представляет собой попытку совмещения основных положений рационализма и эмпиризма: от первого он взял принцип априорной достоверности рационального знания, а от второго – идею о том, что чувственный опыт также является источником знания. Исследуя вопрос о причине интуитивной достоверности априорных синтетических суждений, лежащих в основании арифметики (например, такого как «7 + 5 = 12»), геометрии (например, аксиома о «параллельности прямых») и естествознания (например, суждение, которое лежит в основе представления о не случайности, а законосообразности природных процессов: «то, что существует, всегда имеет свою причину»), Кант сделал вывод, что причина этой достоверности связана со специфическими одинаковыми для всех людей (в его терминологии – «трансцендентальными») способами восприятия времени и пространства (это основания арифметики и геометрии), а также с одинаковыми для всех законами логического мышления (это основание естествознания). В частности, суждения арифметики переживаются как интуитивно достоверные потому, что понятие о числе возникает в силу фиксации сознания на настоящем моменте («сейчас») как тождественной данности, отличной от других, как ранее бывших «сейчас» (прошлое), так и тех, которые возникнут в будущем. Тождественная самоданность «сейчас» (как того, что именно «сейчас», но не «раньше» или «позже») – это и есть психологически априорный прообраз «1» как натурального числа. Счет чисел – это не что иное, как суммирование психологически осознаваемых моментов времени «сейчас». Остальные математические операции носят чисто конструктивный характер и являются преобразованиями сложения (например, вычитание – это действие обратное сложению).

В основе человеческого знания лежит соединение трансцендентальных априорных способностей с конкретным эмпирическим материалом[27]. Человек, например, потому упорядочивает изначально хаотическую чувственную действительность в виде причинно-следственных отношений (законов), что ему априорно присуще логическое мышление. Любая форма опыта, которая не может быть подведена под врожденные априорные способности, как реальность для человека не существует, хотя, сама по себе (Ding an sich), возможно, и есть.

Гегель, исходя из принципа тождества мышления и бытия (т.е. есть того, что мыслится) разработал особую логику диалектического мышления, которая в силу отсутствия в ней принципа противоречия (контрадикторности, согласно которой суждение вида «А и не-А» всегда ложно) позволяет в понятийной форме мыслить изменение, что невозможно в рамках классической Аристотелевой логики.

Исходным понятием философской системы Гегеля является категория «бытие» как предельно общее понятие. Остальные понятия, описывающие любые мыслимые регионы действительности (сознание, природа и общество) являются дедуктивно выводимыми следствиями из этой исходной категории. Например, третья категория в системе Гегеля – «становление» является производным от двух по отношению к ней первых понятий: «бытие» и «ничто». «Бытие» и «ничто», с одной стороны, как бы «статически» противоположны друг другу по смыслу («ничто» – это отрицание «бытия»), но, с другой стороны, «становление» – это есть переход из «ничто» в «бытие». То есть получается, что «динамически» «бытие» и «ничто» едины. Едины в том смысле, что они вместе в результате перехода мысли от одной категории к другой порождают новую, третью категорию. Действительно, что такое «становление» (т.е. «возникновение»)? Это переход из ничто в бытие. «Возникнуть» – это значит сначала не быть, но потом появиться.