Эмоциональное – рациональное

Большая заслуга принадлежит культуре Возрождения и в культивировании человеческой духовности, причем обеих ее составляющих — национального начала во всех его ипостасях (разум, рассудок, наконец, просто сообразительность, умение считать, поступать соответственно обстановке) и эмоционального (душа, сердце, чув­ство и т. п.).

Одна из важнейших примет Возрождения — освобождение человеческого разума как способности постигать высшие истины бытия от оков догматизма и всякого рода ограничений. Не менее почтительно относится Возрождение и к способности человека к вдумчивому анализу житейских ситуаций, умению делать правильные выводы, вести счет и учет. Отсюда увлечение статистикой. Так, известно, что статистика во Флоренции учитывала все до мелочей: количество детей, умеющих читать, обучающихся арифметике, количество нищих и т. п. Была знаменита хорошо поставленной статистикой и Венеция.

В культуре Возрождения повсюду видны приметы приближающегося господства точных наук. Граждане пытаются выбрать лучшую власть по математическому расчету, т. е. «вычислить» ее[217]. Особенно преуспела в этом, как признавалось, Венеция, она «в совершенстве постигла значение цифр и в рассчитанной политике опередила многих других»[218]. Считалось, что математика должна и для художника стать первым учителем: с ее помощью производится тщательнейшее измерение обнаженного человеческого тела; «если античность делила рост человека на какие-то шесть или семь частей, то Альберти в целях достижения точности в живописи и скульптуре делит его теперь на 600, а Дюрер впоследствии — и на 1800 частей[219].

Однако рационализм возрожденческого человека еще не похож на сухую, бескрылую расчетливость буржуа более поздних эпох, потому что он был сопряжен с культивированием тончайшей и изощреннейшей эмоциональности. И здесь принцип индивидуализма нашел свое главное прибежище. Наиболее ярко это выражено в поэзии, и, пожалуй, именно в поэзии Франческо Петрарки. Его лирический герой наслаждается всеми оттенками своих тонких чувств, любит свою любовь, любит свои муки любви, любит в них самого себя. Не случайно у некоторых современников возникали подозрения, что Петрарка не столько любит Лауру, сколько прелестные сонеты, вдохновляемые ею, а его друг Джиованни Колонна спрашивал его, уж не поэзия ли настоящая дама его сердца[220].

Но как бы то ни было, все оттенки лирического чувства Петрарка действительно изображал с невероятной точностью и блеском. Особенно велик он в передаче сложности, противоречивости эмоционального мира человека. Вот один из его сонетов (СХХХII):

Коль не любовь сей жар, какой недуг
Меня знобит? Коль он — любовь, то что же
Любовь? Добро ль?.. Но эти муки, боже!
Так злой огонь?.. А сладость этих мук!...

На что ропщу, коль сам вступил в сей круг?
Коль им пленен, напрасны стоны. То же
Что в жизни смерть — любвоь. На боль похоже
Блаженство «Страсть», «Страданье» — тот же звук

Призвал ли я иль принял поневоле
Чужую власть?... Блуждает разум мой.
Я — утлый челн в стихийном произволе,
И кормщика над праздной нет кормой.

Чего хочу — с самим собой в расколе —
Не знаю. В зной дрожу, горю — зимой.

(Пер. Вяч. Иванова)[221]

В этих строках можно услышать и сетования на бремя индивидуализма, добровольно возложенное на себя возрожденческим человеком, и гордость по поводу того, с каким достоинством он его несет.

Подводя итоги, нужно отметить, что для антропологической структуры культуры Возрождения характерна заложенная в ней тенденция к гармонизации взаимоотношений между различными сущностными силами человека. Особенно выразительно и определенно она проявилась в гармонизации духа и тела, ума и сердца (рационального – эмоционального). Однако полной гармонии достичь все-таки не удалось. Антропологическая структура культуры Возрождения, особенно в ее итальянском варианте, оказалась перенапряженной из-за сильнейшего крена в сторону индивидуализма. Именно на этой и только на этой основе решалась в возрожденческой культуре проблема взаимоотношения таких сущностных сил человека, как «индивидуальное» – «универ­сальное», «субъектное» – «объектное», «личное» – «общественное», «биологическое» – «социальное». Кроме того, и гармония духа и тела, ума и сердца тоже была весьма относительной, поскольку зиждилась на принципе индивидуализма, ничем и никем не ограниченного.

Все это привело к невиданному ранее расцвету человеческой индивидуальности. Это имело и свою оборотную сторону. Какую именно? Об этом речь пойдет в следующих главах.