Науки о природе и науки о кульгсуре (В. Дильтей, В. Виндельбанд, Г. Риккерт)

Уже с первой половины XIX в. начался активный про­цесс формирования социально-гуманитарных наук. Их целью провозглашается не только познание общества, но

1 Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография. С. 386.

2 Там же. С. 388.

и участие в его регуляции и преобразовании. Исследуют­ся как общество в целом, так и отдельные его сферы с целью найти определенные технологии управления соци­альными процессами. Методологические проблемы соци­ального познания стали активно разрабатываться в рамках самой системы «наук о культуре» с опорой на те или иные философско-методологические представления.

Однако давление на гуманитарные науки давало силь­но о себе знать — прежде всего со стороны математичес­кого естествознания, особенно механики. Но нарастало — и чем дальше, тем больше — и сопротивление этому давлению внутри самих этих наук.

Краткий ретроспективный взгляд на зарождение и фор­мирование гуманитарных наук показывает следующие осо­бенности этого процесса. В XVI — начале XVII в. для данных наук познавательный идеал научности выступал как дедуктивно построенная математическая система, а ре­альным эталоном, образцом теории являлась геометрия Эв-клида. Этому образцу пытались подчинить и гуманитар­ное познание.

Позднее, вплоть до конца XIX в., эталоном научности стала классическая механика с присущим ей четким раз­делением всех знаний на два уровня: теоретический и эм­пирический. Система объектов науки выступает как ме­ханическая модель определенным образом взаимодейству­ющих частиц. Этот познавательный идеал и «метод прин­ципов» Ньютона нередко распространялись и на обществен­ные дисциплины.

Поскольку механика (и тесно связанная с ней матема­тика) были в XVI—XVII вв. наиболее зрелыми и успешно развивающимися отраслями знания, то возникло стрем­ление на основе законов механики познать все явления и процессы действительности — в том числе социальные и даже построить философию (этика Спинозы, «доказанная в геометрическом порядке»).

Выйдя за пределы естествознания, математические и механико-атомистические идеалы и методы познания поJ

степенно проникали в социальные науки. Так, в работах теоретиков естественного права (Греции, Пуфендорф и др.) общество, как субъект права, предстает не только как математически гомогенная, однородная среда, кото­рую можно описать с помощью системы дедуктивных по­ложений, но и как совокупность изолированных и взаи­модействующих математических точек, т. е. отдельных индивидов, случайно связанных между собой чисто вне­шним образом.

Функционирование механической картины мира в ка­честве общенаучной исследовательской программы про­явилось не только при изучении различных процессов при­роды, но и по отношению к знаниям о человеке и обще­стве, которые пыталась сформировать наука XVII—XVIII вв. Конечно, рассмотрение социальных объектов в качестве простых механических систем — это сильное упрощение. Эти объекты — сложные развивающиеся системы (с вклю­чением в них человека и его сознания), которые требуют особых методов исследования.

Однако чтобы выработать такие методы, наука должна была пройти длительный путь развития. В XVIII в. для этого не было необходимых предпосылок. Научный под­ход в эту эпоху отождествлялся с теми его образцами, ко­торые реализовались в механике, а потому естественным казалось построение науки о человеке и обществе в каче­стве своего рода социальной механики на основе приме­нения принципов механической картины мира.

Вплоть до конца XIX в. господствующей тенденцией в методологии гуманитарных наук был натурализм — уни­версализация принципов и методов естественных наук при решении проблем социального познания. Это вело, во-первых, к абсолютизации естественнонаучного знания (особенно механической картины мира) в объяснении че­ловека и общества и, во-вторых, к игнорированию специ­фики последних. Развитие общества объяснялось либо механическими', либо различными природными фактора-

ми (климат, географическая среда), биологическими и расовыми особенностями людей и т. д. Однако стремле­ние развитие общества объяснить законами природы, иг­норируя собственно социальные закономерности, все бо­лее выявляло свою односторонность и ограниченность.

Как отмечает В. Г. Федотова, «натурализм в методо­логии обществознания являлся продуктом исторически обусловленной апелляции к природе. Исторически пер­вым таким образцом была механика... Натурализм в мето­дологии социальных наук XX в. связан с развитием всех разновидностей позитивизма, а также со структурно-фун­кциональным подходом... Кризис натуралистического под­хода в конце XIX — начале XX в. был связан с осознани­ем различий природы и культуры»¹. Это осознание пошло достаточно быстрыми темпами, и стала формироваться — в противовес натуралистической — культур-центристская парадигма, основой которой стало признание особого ста­туса социально-гуманитарных наук.

Итак, к концу XIX — началу XX в. стало уже очевид­ным, что науки о культуре должны иметь свой собствен­ный концептуально-методологический фундамент, отлич­ный от фундамента естествознания. Этот тезис особенно активно отстаивали два философских направления — ба-денская школа неокантианства и философия жизни.

«Философия жизни» — направление, сложившееся в последней трети XIX вв., ее представителями были — Диль-тей, Ницше, Зиммель, Бергсон, Шпенглер и др. Возник­ла как оппозиция классическому рационализму и как ре­акция на кризис механистического естествознания. Об­ратилась к жизни, как первичной реальности, целостному органическому процессу. Само понятие жизни многознач­но и неопределенно, дает простор для различных тракто­вок. Однако во всех трактовках жизнь представляет собой

1 Федотова В. Г. Методология истории сегодня // Новая и новейшая история . 1996. № 6. С. 62.

целостный процесс непрерывного творческого становле­ния, развития, противостоящий механическим неоргани­ческим образованиям, всему определенному, застывшему и «ставшему».

Научному познанию и его приемам противопоставля­ются внеинтеллектуальные, интуитивные, образно-симво­лические способы постижения (иррациональные в своей основе) жизненной реальности — интуиция, понимание и др. Наиболее адекватным способом выражения жизни считаются произведения искусства, поэзия, музыка, вчув-ствование, вживание и другие внерациональные способы освоения мира.

Немецкий философ и историк культуры Вильгельм Дильтей (1833—1911) — представитель «философии жиз­ни», основоположник понимающей психологии и школы «истории духа».

Мыслитель выделял два аспекта понятия «жизнь»: вза­имодействие живых существ — это применительно к при­роде; взаимодействие, существующее между личностями в определенных внешних условиях, постигаемое незави­симо от изменений места и времени — это применительно к человеческому миру. Понимание жизни (в единстве двух указанных аспектов) лежит в основе деления наук на два основных класса. Одни из них изучают жизнь природы, другие («науки о духе») — жизнь людей. Дильтей доказы­вал самостоятельность предмета и метода гуманитарных наук по отношению к естественным.

Постижение жизни, исходя из нее самой, считал он, — основная цель философии и других «наук о духе», пред­метом исследования которых является социальная действи­тельность во всей полноте своих форм и проявлений. По­этому главная задача гуманитарного познания — постиже­ние целостности и развития индивидуальных проявлений жизни, их ценностной обусловленности. При этом Диль­тей подчеркивает: невозможно абстрагироваться от того, что человек — сознательное существо, а это значит, что

при анализе человеческой деятельности нельзя исходить из тех же методологических принципов, из которых исхо­дит астроном, наблюдая звезды.

А из каких же принципов и методов должны исходить «науки о духе», чтобы постигнуть жизнь? Дильтей считает, что это прежде всего метод понимания, т. е. непосред­ственное постижение некоторой духовной целостности. Это проникновение в духовный мир автора текста, неразрывно .связанное с реконструкцией культурного контекста созда­ния последнего. В науках о природе применяется метод объяснения — раскрытие сущности изучаемого объекта, его законов на пути восхождения от частного к общему.

По отношению к культуре прошлого понимание высту­пает как метод интерпретации, названный им герменев­тикой — искусством понимания письменно фиксирован­ных проявлений жизни. Герменевтику он рассматривает как методологическую основу всего гуманитарного знания. Дильтей выделяет два вида понимания: понимание соб­ственного внутреннего мира, достигаемое с помощью ин­троспекции (самонаблюдения); понимание чужого мира — путем вживания, сопереживания, вчувствования (эмпа-тии). Философ рассматривал способность к эмпатии как условие возможности понимания культурно-исторической реальности.

Наиболее «сильная форма» постижения жизни, по его мнению, — это поэзия, ибо она «каким-то образом связа­на с переживаемым или понимаемым событием». Один из способов постижения жизни — интуиция. Важными методами исторической науки Дильтей считает биографию и автобиографию. При этом он отмечает, что научное мыш­ление может проверить свои рассуждения, может точно фор­мулировать и обосновывать свои положения. Другое дело — наше знание жизни: оно не может быть проверено, а точные формулы здесь невозможны.

Немецкий философ убежден, что не в мире, а в чело­веке философия должна искать «внутреннюю связь своих

познаний». Жизнь, проживаемую людьми, — вот что, по его мнению, желает понять современный человек. При этом, во-первых, нужно стремиться к тому, чтобы объе­динить жизненные отношения и основанный на них опыт «в одно стройное целое». Во-вторых, необходимо напра­вить свое внимание на то, чтобы представить «полный про­тиворечивый образ самой жизни» (жизненность и законо­мерность, разум и произвол, ясность и загадочность и др.) В-третьих, исходить из того, что образ жизни «выступает из сменяющихся данных опыта жизни».

В связи с этими обстоятельствами Дильтей подчерки­вает важную роль идеи (принципа) развития для постиже­ния жизни, ее проявлений и исторических форм. Фило­соф отмечает, что учение о развитии по необходимости связано с познанием относительности всякой историчес­кой формы жизни. Перед взором, охватывающим весь земной шар и все прошедшее, исчезает абсолютное значе­ние какой бы то ни было отдельной формы жизни.

Если сторонники философии жизни исходили из того, что науки о культуре отличаются от естествознания по сво­ему предмету, то неокантианцы полагали, что эти две груп­пы наук отличаются прежде всего по применяемому ими методу.

Лидеры баденской школы неокантианства В. Виндель-банд (1848—1915) и Г. Риккерт (1863—1936) выдвинули тезис о наличии двух классов наук: исторических («наук о духе») и естественных. Первые являются идеографичес­кими, т. е. описывающими индивидуальные, неповтори­мые события, ситуации и процессы. Вторые — номотети-ческими: они фиксируют общие, повторяющиеся, регу­лярные свойства изучаемых объектов, абстрагируясь от несущественных индивидуальных свойств. Поэтому номо-тетические науки — физика, биология и др. — в состоя­нии формулировать законы и соответствующие им общие понятия. Как писал Виндельбанд, одни из них суть науки о законах, другие — науки о событиях.

Вместе с тем Виндельбанд и Риккерт не считали деле­ние наук на естествознание и «науки о духе» удачным и удовлетворительным. Они полагали, что это разделение чревато для обществознания либо редукцией к методоло­гии естествознания, либо к иррационалистическим тол­кованиям социально-исторической деятельности. Вот по­чему оба мыслителя предложили исходить в подразделе­нии научного познания не из различий предметов наук, а из различий их основных методов.

Анализируя специфику социально-гуманитарного зна­ния, Риккерт указывал следующие его основные особен­ности: его предмет — культура (а не природа) — совокуп­ность фактически общепризнанных ценностей в их содер­жании и систематической связи; непосредственные объек­ты его исследования — индивидуализированные явления культуры с их отнесением к ценностям; его конечный ре­зультат — не открытие законов, а описание индивидуаль­ного события на основе письменных источников, текстов, материальных остатков прошлого; сложный, очень опосре­дованный способ взаимодействия с объектом знания через указанные источники; для наук о культуре характерен иди-ографический метод, сущность которого состоит в описа­нии особенностей существенных исторических фактов, а не их генерализация (построение общих понятий), что при­суще естествознанию — номотетический метод (это глав­ное различие двух типов знания); объекты социального зна­ния неповторимы, не поддаются воспроизведению, неред­ко уникальны; социально-гуманитарное знание целиком зависит от ценностей, наукой о которых и является фило­софия; абстракции и общие понятия в гуманитарном по­знании не отвергаются, но они здесь — вспомогательные средства при описании индивидуальных явлений, а не са­моцель, как в естествознании; в социальном познании дол­жен быть постоянный учет всех субъективных моментов; если в естественных науках их единство обусловлено классичес­кой механикой, то в гуманитарном — понятием «культура».

Резюмируя свои рассуждения в работе «Науки о приро­де и науки о культуре» (1911), Риккерт пишет, что «мы можем абстрактно различать два вида эмпирической науч­ной деятельности. На одной стороне стоят науки о при­роде, или естествознание. Цель их — изучить общие абст­рактные отношения, по возможности, законы... Они от­влекаются от всего индивидуального как несущественно­го, и включают в свои понятия обыкновенно лишь то, что присуще известному множеству объектов. При этом нет объекта, который был бы принципиально изъят из-под власти естественнонаучного метода. Природа есть сово­купность всей действительности, понятой генерализирую­щим образом и без всякого отношения к ценностям.

На другой стороне стоят исторические науки о культу­ре... Названные науки изучают объекты, отнесенные ко всеобщим культурным ценностям; как исторические на­уки они изображают их единичное развитие в его особен­ности и индивидуальности»¹, — это и есть индивидуали­зирующий метод.

Этим двум видам наук и их методам соответствуют и два способа образования понятий: 1) при генерализиру­ющем образовании понятий из многообразия данности выбираются лишь повторяющиеся моменты, подпадаю­щие под категорию всеобщего; 2) при индивидуализиру­ющем образовании понятий отбираются моменты, состав­ляющие индивидуальность рассматриваемого явления, а само понятие представляет собой «асимптотическое при­ближение к определению индивидуума». Объекты исто­рических наук — «суть процессы культуры», которая есть «совокупность объектов, связанных с общезначимыми ценностями» и где единичные явления соотнесены с пос­ледними — «в смысле ее содержания и систематической связи этих ценностей».

1 Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре // Культу­рология. XX век. Антология. М., 1995. С. 90-91.

Таким образом, и гуманитарные, и естественные на­уки применяют абстракции и общие понятия, но для пер­вых — это лишь вспомогательные средства, ибо их назна­чение — дать конкретное, максимально полное описание исторического неповторимого феномена. Для вторых об­щие понятия в известном смысле — самоцель, результат обобщения и условие формулирования законов. Тем са­мым генерализирующий метод в науках о культуре не от­меняется, а имеет подчиненное значение: «И история, подобно естествознанию, подводит особое под «общее». Но тем не менее это, конечно, ничуть не затрагивает про­тивоположности генерализирующего метода естествозна­ния и индивидуализирующего метода истории»¹.

При этом Риккерт обращает внимание на следующие моменты:

1. Культура как духовное формообразование «не мо­жет быть подчинена исключительно господству естествен­ных наук». Более того, он считает, что естественнонауч­ная точка зрения подчинена культурно-исторической, хотя бы потому, что естествознание — «исторический продукт культуры».

2. В явлениях и процессах культуры исследовательский интерес направлен на особенное и индивидуальное, «на их единственное и неповторимое течение». Поэтому-то «в исторических науках о культуре мы не можем стремиться к установлению его общей «природы», но, наоборот, должны пользоваться индивидуализирующим методом»¹. Последний находится во внутренней связи с ценностным отношением к реальности. Дело в том, что ценность чего-либо может быть признана только с признанием его неповторимости, уникальности, незаменимости.

1 Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре// Культу­рология. XX век. Антология. М., 1995. С. 90.

2 Там же. С. 77.

3. Если явления природы мыслятся не как блага, а вне связи с ценностями, то все явления культуры воплощают какие-нибудь признанные людьми ценности, которые за­ложены в них изначально.

4. Исследование культурных процессов является науч­ным только тогда, когда оно, во-первых, не ограничива­ется простым описанием единичного, а принимает во вни­мание индивидуальные причины и подводит особое под общее, используя «культурные понятия», во-вторых, ког­да «при этом руководствуется определенными ценностя­ми, без которых не может быть вообще исторической на­уки... Только благодаря принципу ценности становится возможным отличить культурные процессы от явлений природы с точки зрения их научного рассмотрения»1. Ес­тествознание, как считает Риккерт, устанавливая законы, игнорирует культурные ценности и отнесение к ним своих объектов. Но это, как мы выше отмечали, уже не отно­сится к современному естествознанию.

При этом «исторически-индивидуализирующий метод отнесения к ценностям» философ отличает от оценки: оце­нивать — значит высказывать похвалу или порицание, от­носить к ценностям — ни то, ни другое. Если отнесение к ценностям, по его мнению, остается в области установле­ния фактов, то оценка выходит из нее. Именно метод от­несения к ценностям и выражает сущность исторических наук о культуре, позволяя отличить здесь важное от незна­чительного. Риккерт полагает, что и естественные и со­циально-исторические науки могут и должны избегать оце­нок, ибо это нарушает их научный характер. Однако тео­ретическое отнесение к ценностям как метод (принцип) наук о культуре, отличая их от естествознания, «никоим образом не затрагивает их научности».

1 Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре //Культу­рология. XX век. Антология. М., 1995. С. 80—81.

5. Важная задача наук о культуре состоит в том, чтобы с помощью индивидуализирующего метода и историчес­ких понятий «представить исторические явления как ста­дии развития», а не как нечто неизменное, раз навсегда данное. Иначе говоря, подойти к ним именно как к «про­цессам культуры», а не только как к ее результатам, т. е. конкретно-исторически. При этом немецкий философ раз­личает понятия «историческое развитие» и «прогресс», счи­тая, что последний означает «повышение ценности куль­турных благ» и включает в себя положительную или отри­цательную оценку.

6. Поскольку историческая жизнь не поддается стро­гой системе, то у наук о культуре не может быть основной науки, аналогичной механике. Но это не* означает, что у них отсутствует «возможность сомкнуться в одно единое целое». Возможность такого единства общей связи этих наук обеспечивает им понятие культуры. «Итак, единство и объективность наук о культуре обусловлены единством и объективностью нашего понятия культуры, а последняя, в свою очередь — единством и объективностью ценнос­тей, оцениваемых нами»¹.

7. По сравнению с естествознанием исторические на­уки отличаются большей субъективностью и важную роль в них играют такие феномены, как интерес, ценность, оценка, культура. Тем самым историческое знание не толь­ко фиксирует индивидуальное и неповторимое в истории, но и строится на основе индивидуальных оценок и личных предпочтений исследователя. Напротив, законы естествоз­нания объективны, и, будучи продуктами определенной культуры, по существу от нее не зависят. Но это опять-таки уже не относится к современному естествознанию.

8. В методологическом плане, т. е. «с всеобщеисто-рической точки зрения, объединяющей все частичные ис-

1 Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре //Культу­рология. XX век. Антология. М., 1995. С. 97.

торические исследования в единое целое всеобщей исто­рии всего культурного развития, не бывает исторической науки без философии истории»¹. Последняя и есть всеоб­щее концептуально-методологическое основание всех наук о культуре.

В последующем методологические идеи в рамках гу­манитарных наук развивали М. Вебер, Х.-Г. Гадамер, К. Поппер, М. Фуко, П. Рикер и др. Но это уже тема особого разговора.