Сциентизм и антисциентизм

Сциентизмпредставляет собой мировоззренческую позицию, согласно которой научное знание является наивысшей культурной ценностью и достаточным условием ориентации человека в мире.

Сторонники сциентизма уверены в торжестве строгой науки над человеческой субъективностью, над социально-политическими реалиями. Под строгой наукой они, прежде всего, понимают результаты и методы естественнонаучного познания и техническое знание, полагая, что гуманитарные науки не имеют познавательного значения.

Сциентизация техники связана с различными технократическими концепциями. Первоначально идея технократии была высказана в социальной утопии американского экономиста и социолога Торстейна Веблена«Инженеры и система цен», в которой технические специалисты представлены бескорыстными служителями производственного и социального прогресса.

В 60-70-е гг. ХХ века идеи технократии развивались американским экономистом Джоном Кеннетом Гэлбрейтомв произведениях «Новое индустриальное общество» и «Экономические теории и цели общества». Основное понятие в концепции Гэлбрейта – техноструктура. Оно обозначает складывающуюся в обществе иерархию технических специалистов, то есть людей, владеющих техническим знанием, - от рядового техника, инженера до руководителя сложного технического комплекса. Техноструктура – это обширная, иерархическая организация, «носитель коллективного разума и коллективных решений».

По мере развития индустриального общества техноструктура играет все более важную роль как в экономике, так и в управлении обществом в целом. В силу этого политическая власть должна быть сосредоточена в руках технических специалистов, осуществляющих управление обществом на базе научных знаний.

При этом в технократических концепциях игнорируются ценностно-этические измерения политики.

Долгое время техницистские прогнозы развития общества представлялись достаточно реальными. Вторая половина ХХ века отмечена невиданными научно-техническими достижениями, повышением производительности труда и уровня жизни в ряде стран мира. В это же время неограниченное развитие техники привело к необычайному обострению многих проблем, грозящих человечеству мировой катастрофой. Это значительно умерило оптимистическое восприятие результатов научно-технического прогресса. Критическая оценка техницистского оптимизма, радужных перспектив технократического благоденствия отразилась в ряде художественных произведений современных писателей. Это такие антиутопии, как «451 градус по Фаренгейту» Брэдбери, «Утопия 14» Воннегута, «О дивный новый мир» Хаксли, «1984» Оруэла и др.

Критики технократии стремятся убедить общество в неприемлемости технократической перспективы социального прогресса. Они обращают внимание на то, что техника способна изменить сознание человека, восприятие им мира, его ценностные ориентации, стандартизировать человеческое поведение. Происходит «роботизация» человека. Он попадает в рабство условий, создаваемых научно-техническим прогрессом, утрачивает свою сущность.

Кроме того, постоянно возрастающий страх перед войной и возможностью применения атомной бомбы приводит к тому, что техника предстает в качестве опасной для жизни силы, которая все более и более выходит из-под контроля человека и начинает существовать самостоятельно. Поэтому технику сегодня нередко называют «демонической», апокалипсической силой, угрожающей не только сущности, но и существованию человека. Такое восприятие человеком техники получило название технофобии.

В результате абсолютизации отрицательных проявлений развития науки и техники сложилась антисциентистская позиция.

Антисциентизм подвергает критике науку и технику, ставя под сомнение их возможности решать фундаментальные проблемы общественного развития и человека. В своих крайних формах антисциентизм вообще отвергает науку и технику, полагая их чуждыми подлинной сущности человека, разрушающими культуру. Технократическому образу Прометея, который символизирует господство человека над природными силами с помощью технической рациональности, навыка и умения, был противопоставлен образ Орфея, воспевающего и олицетворяющего собой ненарушаемую гармонию с миром. Вне этой гармонии будущее человечества представляется антисциентистам-технофобам мрачной картиной поглощения гуманистического начала «демоном техники». Н.А. Бердяев писал, что «массовая техническая организация жизни уничтожает всякую индивидуализацию, всякое своеобразие и оригинальность, все делается безлично массовым, лишенным образа»[85].

Антисциентизм получил выражение в теориях франкфуртской школы, экзистенциализме, экологических движениях. Представители франкфуртской школы (М.Хоркхаймер, Т.Адорно, Г.Маркузе, Ю.Хабермас) выступили с критикой подавления личности в условиях современной жизни, усматривая его причину в научно-технической рациональности, в основе которой лежит природный принцип господства и подчинения. Копируя этот принцип, человек подчиняет природу с помощью техники. Постепенно техника и наука берут на себя функции господствующей власти, и природный принцип господства трансформируется в господство государственно-монополистических клик над человеком посредством мощной технологии и репрессивного аппарата. Франкфуртские философы отождествляли науку и технику с идеологией, оправдывающей социальное господство и угнетение, и на этом основании заявляли об отрицании ими всей существующей науки.

Согласно М.Хайдеггеру, сущность техники образует производяще-добывающее раскрытие нечто потаенного, сокрытого в природных вещах. Обнаружение в простом наличном бытии, то есть в существующих самих по себе природных явлениях, возможности создания инструментов, предназначенных служить человеку, не представляет еще опасности для его существования. Другое дело, когда человек приступает к производству машин, в которых он заставляет природу работать на себя. Например, силу пара или электричества человек может ввести в свой предметный мир только с помощью конструирования соответствующих деталей, узлов, механизмов. Машинную технику Хайдеггер определил как «состояние-в-наличии», которое захватывает человека и подчиняет его себе. Человек оказывается затребованным в полуестественный, полуискусственный мир, становится обезличенным машинной техникой и неадекватным природным силам, включенным в социально-исторических процесс. Термоядерные процессы на Земле, превращенные физиками в «состояние-в-наличии», требовали адекватно подготовленного человека, но и по сей день общество не готово к безопасному для людей использованию атомной энергии. Хайдеггер предупреждал, что далеко не все реализованное природой безопасно для человека, и поэтому «существо техники как миссия раскрытия потаенности – это риск»[86]. В результате человек испытывает постоянный страх, который является основным состоянием человеческого существования. Попытки избежать грозящей опасности путем рационального ограничения технического развития безнадежны, так как причины необратимого разрушения природы, ставящего под сомнение само историческое существование человечества, кроются в сущности человека. Поэтому необходима переориентация его мышления на достижение гармонии с миром.

С таким выводом Хайдеггера соглашаются не все философы. Например, Д.Белл, Х.Шельски, Ф.Рапп, А.Тоффлер и др. считают, что одним только коренным изменениям сознания и возвышением духа мир не спасти, необходимо полагаться на рациональную силу технического развития, которое неизбежно, необратимо и способно само разрешать свои собственные противоречия.

На самом деле техника вовсе не является демонической силой, но демонические силы могут ее использовать. История современной технической цивилизации показывает, что лишь оторванное от гуманистических целей и ценностей рациональное планирование техники приводит к последствиям, разрушающим основы человеческого бытия. Известный французский исследователь Ж. Дорст предостерегал: «Мы живем в эпоху техники, когда гуманитарий уступил место технократу, когда цивилизация человека постепенно заменяется цивилизацией машин и роботов, которые, может быть, поглотят нас когда-нибудь, совсем как в романе какого-нибудь писателя-фантаста»[87].

Узкие специалисты, так называемые «технари», равнодушные к красоте и величию природы, к экологическим и нравственным последствиям реализации научно-технических решений, не способны к системному видению мира и становятся тормозом общественного развития. Вот почему так необходима гуманизация науки и техники.

О выработке гуманистической ориентации научно-технического развития заботился великий русский ученый В.И.Вернадский. Он писал, что «вопрос о моральной стороне науки…для ученого становится на очередь дня, что разум и труд открывают перед человеком огромное будущее, если он поймет это и не будет употреблять свой разум и свой труд на самоистребление. Человек должен сделать творческую силу науки гуманной»[88].

Вопреки как сциентистским, так и антисциентистским прогнозам процессы бурного развития новой техники и технологии неотвратимо приводят к оживлению диалога между представителями технической и гуманитарной областей знания. Об этом, в частности, свидетельствует заметно возросший в последнее время интерес к проблеме историко-культурной обусловленности образов техники и технической деятельности, их формирования, функционирования и влияния на социально-культурную систему. Осуществляется поиск решения противоречий между растущими потребностями, порожденными техникой, и неумением современного человека их гармонично реализовать, между технической сущностью бытия человека и этическими нормами.