Субъекты гражданского права в промышленно развитых зарубежных странах

Собирательным обозначением участников гражданских правоотношений в странах системы континентального права служит термин «субъекты». Когда ведется речь о правовом отношении, то подчеркивается, что между его участниками возникает некоторая юридическая связь. Это означает, что ключевым элементом правоотношения выступают его участники, без которых было бы невозможно установление указанной связи. Их принято именовать лицами. Такой термин со времен римского права указывает на то, что быть лицом – означает быть обладателем прав, или, пользуясь современным юридическим языком, - быть субъектом правоотношения.

Термин «лицо» - не единственный, которым в зарубежной юридической лексике обозначается участник правовых отношений. Когда лицо приобретает какое-либо право, его можно обозначить иным термином, например “titulaire” (франц.), что примерно соответствует русскому термину «правообладатель». Когда хотят указать на то, правами или обязанностями наделено лицо в обязательственном отношении, то пользуются терминами «кредитор» или «должник», и т.п. Здесь важно иметь в виду лишь то, что термин «лицо» потому и является собирательным, что указывает на способность того, кого он обозначает, быть субъектом права.

Гражданско-правовая наука промышленно развитых зарубежных стран делит субъектов гражданского права на две категории – физические и юридические лица.

Физические лица

Физическими, или «натуральными», лицами (personnes physiques, natural persons) признаются все человеческие существа, независимо от их возраста, состояния здоровья и пр. Этот термин сложился исторически, для того, чтобы подчеркнуть принцип равенства всех перед законом, воплощение которого позволило упразднить дофеодальные и феодальные сословные различия в правовом статусе человека. В числе факторов, характеризующих правовое положение физических лиц, следует упомянуть правоспособность и дееспособность, право на имя, место жительства (домицилий) и гражданское состояние.

Наиболее последовательно различие между право- и дееспособностью проводится в германском гражданском праве. Правоспособность (Rechtsfähigkeit) отграничивается здесь от способности вступать в юридические сделки (Geschäftsfähigkeit, Handlungsfähigkeit) и способности отвечать за деликты (Zurechnungskeit). Французское гражданское право, оперируя общим понятием capacitë, различает в нем способность к приобретению прав (capacitė de jouissance) и способность к их осуществлению собственными действиями (capacitė d’exerėrcice). Аналогичным образом обстоит дело в Англии и США, где соответственно используются понятия passive и active capacity.

Различие между право- и дееспособностью позволяет различать две важные составляющие гражданского статуса – способность к обладанию правами и способность к принятию обязанностей и передаче прав посредством собственных действий. Первая возникает с момента рождения, вторая – с момента достижения возраста гражданского совершеннолетия. Промежуток времени между ними необходимо вытекает из необходимости физического, нравственного и социального созревания, от которого зависит признание человека юридически способным к обладанию волей, посредством которой он может вступать в правовые отношения, изменять или прекращать их.

По общему правилу, возникновение правоспособности связывается с моментом рождения. Иногда этот момент специально уточняется. Например, в § 31 Гражданского кодекса Швейцарии им считается момент окончания рождения живого ребенка (avec la naissance accomplie de l’enfant vivant). Зарубежному законодательству известны, впрочем, и иные подходы. Так, ГК Бразилии предусматривает, что гражданская личность человека начинается с рождения живым, но закон признает права неродившегося ребенка с момента зачатия (ст.4). ГК Перу 1984г. хотя и указывает, что человек становится субъектом права с момента своего рождения, но подчеркивает, что человеческая жизнь начинается с момента зачатия. Зачатый ребенок становится субъектом права во всем, что служит к его выгоде. Вещные права предоставляются ему при условии, что он родится живым (ст.1). Несколько дальше развивается этот подход в Аргентине. В проекте нового ГК Аргентины, опубликованном в 1998г., правоспособность раскрывается через понятие человека (persona humana), которому посвящен специальный титул главы 2-й. Жизнь человека, указывается в ст. 15 проекта, начинается с момента зачатия. С этого же момента возникают для него права и обязанности (ст.17), которые не подлежат отмене, если он родится живым. Родившийся мертвым считается никогда не существовавшим; проект предполагает закрепление презумпции рождения живым.

Имя сообщает лицу индивидуальность, а право на имя выступает субъективным правом (Namensrecht, § 12 ГГУ). Использование имени лица без его согласия в целях рекламы или в ином коммерческом интересе того, кто прибегает к такому использованию, неправомерно. Оно может служить основанием для требования о его запрещении, а также о возмещении морального вреда.

В некоторых случаях использование чужого имени без согласия лица не может считаться неправомерным. Так, требование собственника доходного дома о прекращении упоминания его имени в средствах массовой информации в связи с убийством одного из съемщиков было оставлено германским судом без удовлетворения.

В понятии местожительства (le domicile; der Wohnsitz) для законодательства зарубежных стран важен акцент на вопросе права, а не факта. В зависимости от того, что считается местом жительства лица в юридическом смысле этого термина, определяется суд, которому подведомствен спор с участием лица, место осуществления субъективного избирательного права, юрисдикция налоговых органов, и др. По этой причине определение этого понятия нередко содержится в законе (§ 7 ГГУ).

Для целей осуществления гражданских прав французский законодатель определяет местожительство как место, где лицо имеет свое основное обзаведение (son principal ėtablissement, - ст. 102 ФГК). В то же время здесь подчеркивается важность места фактического пребывания лица. В Германии лицо вправе иметь местожительство одновременно в нескольких местах (п. 2 § 7 ГГУ). Для стран системы общего права характерно использование понятий местожительства и резиденции; лицо вправе иметь несколько резиденций, но не может иметь более одного местожительства.

Гражданское состояние (l’etat civil) характеризует человека под углом зрения устойчивости его положения в обществе. Наиболее полно оно проявляется в сфере его семейных связей. Рождение, регистрация имени, достижение совершеннолетия, усыновление, вступление в брак, смерть, приобретение или изменение гражданства – все это проявления гражданского состояния (§ 39 ГК Швейцарии).

Юридические лица.

В качестве субъектов гражданского права выступают не только физические, но и юридические лица. То обстоятельство, что в качестве субъектов права признаются некие сущности, не принадлежащие к кругу человеческих существ, рассматривается в специальной юридической литературе зарубежных стран как вполне обычное явление общественной жизни, пусть и не поддающееся однозначному теоретическому объяснению.

Различные теории, стремящиеся раскрыть природу юридических лиц, обычно разбивают на две основные группы, - теории фикции, трактующие юридическое лицо как некое условное допущение, признаваемое правом, и теории, признающие реальное существование юридических лиц либо в техническом смысле, либо в смысле явления объективной реальности. Наиболее известным представителем западноевропейской науки, стоявшим на позициях первой группы теорий, был германский правовед Фридрих Карл Савиньи (1779-1861), видевший в юридических лицах искусственные образования, способные обладать имуществом. Фиктивным он считал не бытие юридических лиц, а волю, которая фиктивно приписывается им законом для того, чтобы наделить их статусом субъекта права.

Критики такого подхода отвергали его на том основании, что если бы воля была обязательной основой правоспособности, то не имеющие ее несовершеннолетние и душевнобольные физические лица не могли бы признаваться субъектами права. Опровергая волю как conditio sine qua non реального существования субъекта права, они тем самым настаивали на признании реальности юридических лиц, видя в них «социальную индивидуальность».

Иное объяснение природе юридических лиц предложил другой германский правовед, - Алоиз фон Бринц (1820-1887). Он устранил вопрос о воле тем, что предложил считать юридическим лицом определенное имущество, предназначенное для достижения определенной цели. В рамках его подхода вопрос о том, кому принадлежат права юридического лица, вытеснялся вопросом о том, чему они принадлежат. Они, отвечал на такой вопрос Бринц, принадлежат имуществу. Схожих взглядов придерживался французский юрист М.Планиоль(1853-1931) .

Вместо этого еще один германский ученый, Отто фон Гирке (1841–1921), выдвинул обоснование реальности юридического лица в виде теории социального организма (теории объективной реальности). Другую теорию предложил испанец Франсиско Феррара, определивший юридическое лицо как ассоциацию или учреждение, созданное для достижения определенной цели и признанное правопорядком в качестве субъекта права (теория абстрактной реальности).

Для common law понятие юридического лица (legal entity) сводится к субъекту, не принадлежащему к кругу физических лиц, который с юридической точки зрения признается существующим в степени, достаточной для того, чтобы выступать в качестве истца или ответчика, либо принимать решения через представляющих его лиц (агентов). Корпорация нередко трактуется в странах системы общего права как «фиктивный юридический субъект» (fictious legal entity), выступающий наиболее распространенной формой ведения крупного бизнеса». В целом же гражданско-правовая наука Англии и США располагает взглядами на юридическое лицо, принадлежащими обеим группам вышеназванных теорий.

Современная правовая доктрина продолжает использовать подходы предшественников, нередко развивая концепции органической реальности корпораций. Последние трактуются, например, как субъекты права особой природы, то есть как некие реальные сущности, пусть и лишенные телесной оболочки и не обладающие сознанием. Так, Жан-Филипп Жервез (Канада) одобряет распространение положений Хартии о правах и свободах на корпорации, хотя и подчеркивает необходимость воздерживаться от полной ассимиляции последних с физическими лицами . Его соотечественник, Марсель Лизе, указывает, что и доктрина, и судебные прецеденты дают достаточно оснований, чтобы считать юридические лица способными к выражению своей воли и, следовательно, способными к несению деликтной и даже уголовной ответственности за свои действия.

Правовое положение акционерных обществ и предпринимательских корпораций принято характеризовать не только под углом зрения общей характеристики их правосубъектности, но и в плане организации управления ими. Основы правового регулирования их деятельности закрепляются обычно в законодательных актах. В Германии действует Закон об акционерных обществах от 6 сентября 1965г., во Франции нормы о них закреплены во второй книге Торгового кодекса 1999г. (Livre II: Des Societes Commerciales et des Groupements d'interet economique), в Англии – Закон о компаниях 2006г. В США отсутствует специальное федеральное законодательство о предпринимательских корпорациях. Роль инструмента унификации акционерного регулирования выполняет здесь Модельный закон о предпринимательских корпорациях (1984), разработанный Американской ассоциацией адвокатов. Кроме того, весьма важным актом выступает Общий закон о корпорациях штата Делавэр, поскольку значительное число американских предпринимательских корпораций зарегистрированы в этом штате.

Источниками правового регулирования деятельности торговых товариществ, - полных и коммандитных, - служат французский Торговый кодекс 1999г., Германское торговое уложение, английский Закон о партнерствах 1907г., а также Единообразный закон о партнерствах в США.

Акционерные общества и предпринимательские корпорации обладают статусом юридического лица и способны к совершению сделок в пределах, определяемых положениями устава и действующих нормативных актов.

Французский законодатель указывает, что торговые товарищества «пользуются правами юридического лица» с момента их регистрации в торговом реестре (les sociėtės commerciales jouissant de la personalitė morale). Такой оборот, введен им, по-видимому, для того, чтобы объединить в одном акте положения как таких товариществах, участники которых ограниченно отве- чают по долгам товарищества, так и тех, члены которых несут неограниченную ответственность по его долгам. Все участники полного товарищества (sociėtė en nom collectif), указывает, например, ст. 10 Закона 1966г., несут неограниченную и солидарную ответственность по долгам товарищества. Тем не менее, кредиторы товарищества не вправе предъявить иск к его участнику прежде, чем обратятся с требованием к товариществу в целом, заявленным в форме внесудебного акта. Этот пример демонстрирует возможность предпринимательского объединения, не удовлетворяющего важнейшему признаку юридического лица, пользоваться правами такового.

Различия между общей и специальной правосубъектностью постепенно стираются. Особенно ярко проявляется процесс обретения предпринимательскими компаниями и корпорациями фактически общей правосубъектности на примере принципа ultra vires, используемого в странах общего права для указания на круг действий и сделок, дозволяемый юридическим лицам, и первоначально определявший их специальную правосубъектность. Число исключений из правил, вытекающих из него, таково, что фактически сам принцип стал исключением из общего правила. Тем не менее, объем правосубъектности акционерных обществ не беспределен, и принцип не исключен из правопорядка, продолжая выполнять в нем определенную роль.

Для стран Европейского Союза особое значение в системе источников правового регулирования деятельности торговых товариществ имеют акты, принимаемые здесь в целях гармонизации норм акционерного права. Основой гармонизации служит ст. 54 Римского договора, а начало процесса ее практического осуществления принято датировать 14 марта 1968г., когда была принята Первая директива о компаниях (№ 68/151). Она предусматривала осуществление всеми государствами-членами торговой регистрации всех акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью, основанной на принципе гласности (публичности). Вторая директива (№77/91), принятая 31 января 1977г., относилась только к акционерным обществам и предусматривала достижение единообразного регулирования в области эмиссии акций и облигаций, а также изменения акционерного капитала. Кроме того, она сформулировала в качестве общего правила запрещение акционерным обществам приобретать свои собственные акции (исключая, в основном, случаи приобретения их для собственных наемных работников). Третья директива (№ 78/855 от 20 октября 1978г.) была посвящена порядку слияний акционерных обществ.

Последующие директивы (в частности, 4-я, № 78/660 от 14 августа 1978г. с изменениями, внесенными 8 ноября 1990г.; 7-я, № 83/349 от 18 июля 1983г.) важны положениями, направленными на достижение единообразного регламентирования торговой отчетности акционерных обществ.

Однако, наряду с гармонизацией отдельных вопросов регулирования деятельности торговых товариществ, в Европейском Союзе всегда придавалось большое значение вопросу создания универсального акта, соединяющего в себе все основные аспекты создания, функционирования и реорганизации акционерных обществ. На достижение этой цели, в конечном счёте, были рассчитаны и директивы о компаниях, целый ряд которых (например, 5-я, 13-я) многие годы оставались лишь проектами из-за сохранения разногласий между государствами-членами относительно затрагиваемых ими вопросов. Одна из попыток создания такого акта состоялась в 1989г., когда Комиссия ЕС предложила Регламент, нацеленный на применение новой, единой для ЕС организационно-правовой формы предпринимательской компании («еврокомпании»). Однако проект не удалось осуществить в виду сохраняющихся принципиальных различий между акционерным правом континентальных стран-участниц и правом входящих в ЕС стран common law. Различия касались несходства структуры управления в акционерных обществах, и, в особенности, участия наемных работников в управлении компаниями. Положения, например, английского права не предусматривали возможности такого участия ввиду концептуальных особенностей понятия компании, традиционно отражаемых в законодательстве этой страны.

Перспективы преодоления разногласий некоторое время казались неясными. Однако 8 октября 2001г. Советом Министров ЕС был одобрен регламент, утвердивший Статут европейской компании, а также директиву об участии наемных работников в делах еврокомпаний. Оба документа вступили в силу в 2004г.

Новая организационно-правовая форма позволяет европейским предпринимателям осуществлять предпринимательскую деятельность в рамках всего Европейского Союза, независимо от того, в какой из стран-участниц была зарегистрирована компания. Их наименование включает аббревиатуру SE (от латинского «Societas Europaea»), налогообложению они подвергаются по месту нахождению их постоянных предприятий (если таковых несколько, и они расположены в разных странах, то облагается каждое из них в стране своего пребывания).