Философия классовой борьбы

Впервые в истории философской мысли марксизм ясно и недвусмысленно заявляет, что он становится на классовую позицию, выражает и защищает интересы пролетариата.

В домарксистской философии субъект понимался либо как общество вообще, состоящее из суммы отдельных индивидов (Т. Гоббс, П. Гольбах и др.), либо как отдельный природный чувствующий индивид (Французский материализм ХVIII в., Л. Фейербах и др.), либо как абстрактное самосознание (Р. Декарт, И. Фихте, Г. Гегель и др.). Марксизм стал рассматривать человека прежде всего как существо общественное, сущность которого составляет совокупность всех общественных отношений; как существо, принадлежащее к определенному социальному классу, имеющему свое сознание, свою психологию, свои отличные от представителей других классов и групп интересы, потребности и надежды. "Сущность "особой личности", – писал Маркс в "К критике гегелевской философии права", – составляет не ее борода, не ее кровь, не ее абстрактная физическая природа, а ее социальное качество" и индивиды "должны рассматриваться по своему социальному, а не по своему частному качеству" (70. С.242).

О том, что общество не однородно, что оно разделено на социальные группы (слои), было известно еще со времен Римской империи. Уже тогда выделялся слой пролетариев, то есть лиц, передающих по наследству только свое потомство. К.А. Гельвеций создает свою концепцию образования классов, утверждая, что в конечном итоге нация разделяется на два класса, из которых один утопает в излишествах, а другой нуждается в необходимом. Он даже считает, что каждый класс нуждается в своих, так сказать, идеологах. Английский экономист Д. Рикардо (1772 -1823) отмечал, что общество складывается из трех классов – землевладельцев, капиталистов и рабочих. Французские историки 20 -30-х годов ХIХ в. – Тьерри, Минье, Гизо – признавали, что Французская буржуазная революция ХVIII в. – это результат борьбы классов. Французский социалист-утопист К.А. Сен-Симон (1760-1825) пытается отыскать пути уничтожения классовой эксплуатации пролетариата. Правда, он полагал, что сам пролетариат пассивен, страдателен, забит и не способен на активные действия по самоосвобождению.

Следовательно, существование в обществе классов и классовой борьбы было установлено совсем не Марксом, а задолго до него. Об этом можно было бы не говорить, если бы нынешние российские "критики" марксизма не приписывали ему установление теории классов и классовой борьбы. В письме к И.Вейдемейеру от 5 марта 1852 года Маркс писал, что ему не принадлежит ни та заслуга, что он открыл существование классов в современном обществе, ни та, что он открыл их борьбу между собой. "То, что я сделал нового, – продолжал он, – состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов..." (74. С.427).

Уже в 1839 г. в "Письмах из Вупперталя" Ф.Энгельс обращает внимание на ужасное положение фабричных рабочих. В 1842 г., говоря о внутренних противоречиях в Англии, он отмечает, что, во-первых, численность рабочего класса растет; во-вторых, рабочие начинают осознавать себя в качестве нового класса, и "горе английским богачам, когда он осознает это" (70. С.502); в-третьих, рабочие начинают понимать, что мирным путем улучшить свое материальное положение они не могут, что для этого необходимо "только насильственное ниспровержение существующих противоестественных отношений" (70. С.503).

В 1843 г. на пролетариат обращает внимание К.Маркс, заявляя, что возникновение пролетариата есть вместе с тем начало разложения того миропорядка, в недрах которого он появился. Рабочие начинают объединяться. Человеческое братство в их устах не фраза, а истина, и с их загрубелых от труда лиц на нас сияет человеческое благородство.

Марксизм исходит из того, что за пролетариатом будущее, ибо, не являясь собственником средств производства, он не заинтересован в сохранение частной собственности, делающей людей столь глупыми, что они считают своим только то, что им непосредственно принадлежит, ими потребляется. На место общества, в основаниях которого лежит частная собственность, прогнозирует Маркс, придет коммунизм как необходимая форма и энергический принцип ближайшего будущего, но как таковой коммунизм не есть цель человеческого развития, форма человеческого общества. Целью развития общества является человек во всей полноте его физических и духовных сил.

Учение о практике

Один из главных недостатков домарксовского материализма заключался в его созерцательности, то есть в том, что он стремился лишь к познанию мира, но не к его изменению. Субъект рассматривался как существо пассивное, страдательное, хотя человеческая история наглядно демонстрировала его активность, активность целого ряда поколений людей, "каждое из которых стояло на плечах предшествующего" (69. С.42).

В отличие от материализма деятельная сторона субъекта развивалась идеализмом. Но идеализм не знает действительной чувственной деятельности как таковой и сводит ее к чисто мыслительной, к деятельности сознания, Я.

Марксизм исходит из необходимого единства теории и практики. В общефилософском плане эта мысль была высказана Марксом в "Тезисах о Фейербахе", один из которых гласит: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его" (69. С.4). Это "изменение" должно быть революционно-практическим и созидательным. Следовательно, революционным носителем этого действия может быть только пролетариат как главный производитель материальных ценностей, ибо капиталист, буржуа может быть только потребителем, разрушителем созданного (см. гегелевское положение о соотношение рабского и господского сознания). Именно поэтому революционные действия пролетариата должны быть соединены с революционной же теорией. "Подобно тому, как философия находит в пролетариате свое материальное оружие, так и пролетариат находит в философии свое духовное оружие" (70. С.428).

Философия, таким образом, становится не просто одной из многих теорий, заполняющих духовный вакуум человека, но практическим руководством для революционного преобразования как природы, так и общества и самого человека. Если существовавшее во времена Маркса буржуазное общество с исторической необходимостью при сложившихся соответствующих условиях преобразуется в коммунистическое, то следует заметить, что марксизм не отказывается от преобразований природы, обусловленных хозяйственной деятельностью человека. Эта деятельность может иметь как положительные, так и отрицательные результаты, не ожидаемые людьми. Ф. Энгельс отмечает, что выкорчевка лесов в Месопотамии, Греции, Малой Азии и в др. местах с целью получить побольше пахотных земель положила начало нынешнему запустению этих стран. Поэтому деятельность человека, по мысли Энгельса, должна состоять в том, чтобы не властвовать над природой, как завоеватель властвует над чужим народом, а познавать ее законы и правильно их использовать.

Практика рассматривается марксизмом и в качестве единственного объективного критерия истины. В "Тезисах о Фейербахе" Маркс писал, что "в практике должен доказать человек истинность, то есть действительность и мощь, посюсторонность своего мышления" (70. С.1). Энгельс в работе "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии" пишет, что самое решительное опровержение агностицизма и скептицизма заключается в практике. Правильность, истинность теории доказывается в эксперименте, в промышленности. Если мы можем доказать правильность нашего понимания данного явления тем, что его сами производим, вызываем его из его условий и к тому же заставляем служить нашим целям, то агностицизму приходит конец.

Практический взгляд на мир в философии марксизма не имеет ничего общего с утилитаризмом и прагматизмом. Философия должна исходить из жизни и окунаться в нее. Всякое мудрствование, отрыв теории от жизни есть схоластика, которой так грешили в прошлом и так грешат в настоящем.

Постмарксизм

Историческая судьба марксизма драматична. Сначала его замалчивала западноевропейская буржуазия. Но когда далее замалчивание стало невозможным, на него обрушилась критика буржуазных идеологов. Некоторые из них даже признавали гений самого Маркса, но отбрасывали марксизм как одностороннюю экономическую теорию. В.Зомбарт говорит о Марксе, что имя этого человека как бы сосредоточивает в себе всю центростремительную силу современного социального развития, что он, как в фокусе, собрал в себе все лучи, исходящие от предшествующих ему мыслителей. Глава Марбургской школы неокантианства Г.Коген с воодушевлением пишет, что огонь морального воодушевления пронизывает всю его великую работу как теоретическую, так и практическую. Чистое педантство – искать у этого посланника бога истории изречения спиритуалистической морали и ставить ему на вид, что он не сознал первоначальной силы "Я" и отрицал ее. Затем началось признание марксизма, особенно тогда, когда он стал теоретическим основанием расширяющегося и углубляющегося социалистического движения в рабочем классе. Марксизм стал распространяться вширь. Появились многочисленные сторонники его. Правда, о некоторых из них, до неузнаваемости искажавших марксизм, сам Маркс заявлял: "Я знаю только одно, что я не марксист".

В странах Западной Европы появились социал-демократические рабочие партии, наиболее сильной из которых была германская (ее основателем был Ф.Лассаль, а не Маркс), опиравшаяся в известной степени на идеи марксизма. Вместе с расширением социалистического движения и приходом в него попутчиков из буржуазных и мелкобуржуазных слоев сторонники марксизма, в свою очередь, разделились, по крайней мере, на два течения: на ортодоксальных марксистов, с одной стороны, и на так называемых реформистов и ревизионистов, с другой. Между ними, в свою очередь, развернулась борьба по вопросу, кто из них больше марксист. "Отцом" ревизионизма считается Э. Бернштейн, выдвинувший формулу "Движение – все, цель – ничто", философско-этический смысл которой состоял в том, что социализм является лишь нравственным идеалом, вечным Х, к осуществлению которого надо стремиться через моральное совершенствование личности, но этот идеал никогда не может быть достигнут. Такова была точка зрения неокантианства, которое как философское течение господствовало в Европе с середины примерно ХIХ века. Отголоски бернштейнианства имели место в социалистических и социал-демократических партиях в 60-70-е годы ХХ века, заявлявших, что для них социализм есть лишь нравственная идея.

Наиболее радикальной, претендующей быть носительницей чистых идей марксизма была основанная в начале ХХ в. В.И. Лениным Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП).

В самом начале своей революционно-теоретической деятельности В.И.Ленин объявляет себя сторонником марксизма – диалектического и исторического материализма. Однако его больше интересуют вопросы практической политической борьбы как против русского самодержавия, так и против русской буржуазии за освобождение рабочего класса. Собственно философских сочинений у него немного: "Материализм и эмпириокритицизм", написанный в 1908 г., и "Философские тетради" – конспект книг Маркса, Энгельса, Гегеля, Фейербаха, Аристотеля, Лассаля и др. авторов, над которыми Ленин работал в 1914-1916 гг. Здесь можно встретить замечания, фрагменты, высказывания Ленина по тем или иным положениям конспектируемых им авторов. Надо заметить, что различные идеи, имеющие философское значение, разбросаны в многочисленных работах Ленина, относящихся к обсуждению политических, практических или иных вопросов. Так что ленинизм представляет собой достаточно логическое учение, в известной мере приспособленное к российским условиям и вместе с тем претендующее на всемирную значимость.

Можно сказать, что Ленин не претендует на самостоятельное развитие философских онтологических или гносеологических проблем. Свою основную задачу он видит в защите идей марксизма и с этих позиций выступает против неокантианства, махизма и др. новейших, модных тогда философских теорий. Он выступает против философского ревизионизма, "ибо только ревизионисты приобрели себе печальную славу отступлением от основных воззрений марксизма и своей боязнью или своей неспособностью открыто, прямо, решительно и ясно "рассчитаться" с покинутыми взглядами" (63. С.10).

Иногда Ленин уточняет отдельные положения марксизма, но дальше этого не идет. Критикуя махизм, он дает свое определение материи, ибо ни Маркс, ни Энгельс определения материи не давали. "Материя, – пишет Ленин, – есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них" (63. С.131). Не будем спорить, выдерживает ли это определение научную критику или нет. В данном случае это не имеет значения. Ясно одно: Ленин уточняет понятие материи и восполняет пробел философской теории Маркса.

По-новому относится Ленин и к логическому закону противоречий, называя его в диалектической транскрипции законом единства и борьбы противоположностей, акцентируя внимание на том, что "единство (совпадение, тождество, равнодействие) противоположностей условно, временно, преходяще, релятивно. Борьба взаимоисключающих противоположностей абсолютна" (62. С.317). Эта формулировка основного закона диалектики в философском плане направлена против гегелевского снятия противоречий на ступени их синтеза, а в политическом плане – против каких-либо компромиссов между противоборствующими социальными силами.

Можно полагать, что критика буржуазными философами Маркса за невнимание его к субъективному фактору подвигла Ленина на разработку именно этой философской проблемы, правда, в специфическом одеянии. Если критики марксизма под субъективными факторами имели в виду единичного субъекта, отдельного человека, то Ленин говорит о "народе", "народных массах", о "массе", "классе", "революционной партии", "коллективе", "диктатуре пролетариата". За всеми этими понятиями умалчивается отдельный человек как самоцель истории, как высшая цель исторического развития. Тогда "коммунизм" выступает в качестве самоцели, а отдельный человек – лишь в качестве средства, "винтика" той машины, которая устремлена в будущее. В этом отношении Маркс был перевернут Лениным с ног на голову.

Субъективный фактор, даже волюнтаризм, проявлялся в практических делах Ленина и его партии, как только заходила речь о реализации коммунистических идей. Если в апреле 1917 г. Ленин говорит, что партия пролетариата никоим образом не может задаваться целью "введения" социализма в стране мелкого крестьянства, пока подавляющее большинство населения не пришло к сознанию необходимости социалистической революции, то после успешного Октябрьского переворота он стоит уже за "введение" социализма, ссылаясь на решение большевистского II Всероссийского съезда Советов. Теперь он утверждает, что мы полным ходом идем к социализму.

Так многочисленные заверения Ленина и большевиков быть чистыми приверженцами марксизма оказались нарушенными. Марксовский тезис о первичности экономических отношений перед всеми остальными – политическими, юридическими, идеологическими и т.д. – отбрасывается ленинским заявлением о том, что политика не может не иметь первенства перед экономикой. Положение Маркса о том, что коммунистическая революция может быть осуществлена только тогда, когда в недрах старого общества разовьются полностью все производительные силы, которые придут в столкновение с существующими производственными отношениями, игнорируется. В экономически отсталой России с низким культурным уровнем всего населения совершается объективно не созревший социалистический переворот. Одним словом, между теорией (философией) и практикой большевизма возникла глубокая пропасть: объявляя себя материалистами и марксистами, большевики действовали как идеалисты, как волюнтаристы. Пожалуй, это и явилось основой безболезненного падения идеологии марксизма-ленинизма.

В современной России официальные власти третируют марксизм точно так же, как в ХVIII в., по словам Маркса, бравый Мозес Мендельсон третировал Спинозу – как "мертвую собаку". Маркса стараются не упоминать, а если даже и поминают, то только с отрицательной оценкой. Между тем, думается, такого отношения к себе Маркс не заслужил. Как Иисус Христос не отвечает за крестовые походы и инквизицию, так и Маркс не отвечает за грубое, варварское истолкование и использование его учения в социалистической практике.

Цивилизованное общество разделено на классы: на богатых и бедных, на самодовольных нуворишей и униженных и оскорбленных. Пока последние будут существовать, они будут искать идеологическую истину, по крайней мере, в трех направлениях. Одни уйдут в религию, увидев в ней отдушину от мерзостей реальной жизни; другие увлекутся мистикой самого грубого пошиба, сатанинством, надеясь найти успокоение неприкаянной душе. И те, и другие будут оторваны от реальной жизни и займутся тренировкой своей души, как это делают, например, буддисты. Третьи, не смирившись с бесчеловечным существованием в обесчеловеченном обществе, будут возрождать марксизм, приспосабливая его к новым условиям жизни, к существующим общественным отношениям. Они не успокоятся до тех пор, пока не установятся справедливые общественные отношения, человеческие условия жизни человека. Ибо все люди созданы для счастья, и все должны быть счастливы. Природа не делит людей на богатых и бедных. Для нее они все равны. Социальное неравенство людей создали сами люди. Сами же люди его и ликвидируют. Марксизм для людей притягателен своим оптимизмом и человечностью. И просто отмахнуться от него нельзя.