Русская культура ХVI века.

Есть исторические деятели, о которых все знают. К их числу относится Иван Грозный. Кто не знает, что он создал опричнину, жестокий и кровавый террор против своих подданных. Кто не знает, что в припадке дикого гнева он убил собственного сына? При нем были присоединены Казань и Астрахань, началось завоевание Сибири, борьба за выход России к морям. При нем была освоена типография Ивана Федорова и напечатаны первые русские книги. Многие знают, что у него было много жен…

Но кто знает, что Грозный писал стихи на немецком языке? Что он сочинял музыку и дирижировал хором? Много ли известно, что под его руководством и при его участии была заново переписана история России с древнейших времен и создана многотомная всемирная история?

Для чего это надо знать? Многие сегодняшние проблемы пришли в нашу страну из прошлого. Например, крепостничество было создано при Иване Грозном…

Разве не встречаемся мы сегодня с пережитками имперского сознания - неуважением к свободолюбивым чаяньям малых народов, попыткам всем руководить из центра? Корни этого процесса уходят в XVI век, во времена холопства и верноподдничества, обожествления верховной власти. Разве не сталкиваемся мы и сегодня с непониманием преимущества демократических методов решения насущных вопросов жизни общества над авторитарными, диктаторскими?

А ведь именно Иван Грозный был основоположником и идеологом единодержавия, страстно боролся против парламентаризма, доказывая, что единовластие - единственная форма власти, обеспечивающая защиту интересов всех подданных без различия классов. Именно эту идею он настойчиво утверждал своим пером как публицист, именно эту идею он воплощал в жизнь с помощью кровавого террора поражавшего современников. Так закончились начавшиеся в начале правления Ивана IV реформы… В течение своего правления Иван Грозный проводил в жизнь основной принцип «равноправия»: «Все равны перед деспотом - равны нулю».

Кому не знакомы с детства строки Пушкинской сказки о Золотом петушке?

Чтоб концы своих владений

Охранять от нападений

Должен был он содержать

Многочисленную рать.

Воеводы не дремали

Но никак не успевали:

Ждут, бывало, с юга глядь,

Ан с востока лезет рать.

Справят здесь, лихие гости

Идут от моря…

Обстановка, кстати, совсем не сказочная. Такова была жизнь молодого русского государства, сложившегося к началу XVI века вокруг Москвы. Поэтому и ездили вдоль бескрайней окраинной полосы сторожевые заставы. Стояли на «годовании» (посменно по году) в опорных пунктах полки первой очереди.

Врага необходимо было обнаружить на бескрайних «татарских» равнинах. Существовали дороги, называвшиеся императорскими, крымского хана, великого хана и пр. На равнинах здесь и там были рассеяны по нескольку дубов, удаленных на 8,10,40 верст друг от друга. Под большинством из них стояло по 2 часовых. Один караулил на вершине, другой пас оседланных коней. Если караульный видел клубы пыли, он слезал с дерева, вскакивал на лошадь и скакал ко второму дереву, крича и делая знаки, что он видел людей. Его замечают и, засекая направление пыли, посылают нижнего скакать дальше. Итак, из рук в руки до первой крепости, хотя во многих случаях это табун диких лошадей. Но если тот кто остался является и подтверждает это сообщение, то часовые рассеиваются и отходят вглубь и идя по следу войска выясняют его приблизительную численность по следу в траве(которая высотой больше лошади, так как ее специально поджигают каждую весну, чтобы не было корма для татарских лошадей).Численность татар распознавали по глубине протоптанной или колеи или по количеству пыли… И тогда потаенными тропинками скачут в крепость с более подробными сведениями.Таких людей называли «вестовщиками», они по заранее разработанным маршрутам передавали вести. Полученные сообщения незамедлительно рассматривались царем и Боярской Думой. Интересно, что разрядная книга за 100 лет зафиксировала всего один случай, когда Дума признала ошибочным сообщение пограничной службы. В 1570 году поступило сообщение о готовящемся наступлении крымского хана. К несчастью ошиблась не разведка, а поверившая ей Боярская Дума. В том году именно с названного направления начался знаменитый набег на Давлет-Гирея. Он закончился сожжением Москвы. Татары славились своим умением наносить удары неожиданно. Они не брали с собой поклажи, а добычу составляли только пленники. У каждого из них было подменные лошади, на которых они могли перепрыгивать на ходу (рысь). Из оружия - лук, стрелы и сабля. Прекрасно стреляли на скаку. Более походили на привидения, чем на людей.

Разрядная книга, дает лаконичное, но яркое описание этого события… «крымский хан посады на Москве зажег, и от того огня грех ради наших, оба города выгорели, не осталось ни единой храмины, а горело всего 3 часа… дворян многу и народу бесчисленно… затхнулся от пожарного зною… И прииде государь к Москве. И видя ту великую беду, излил многие слезы, и повеле град прятити (восстанавливать) и мертвых людей…»

Как тут не вспомнить о золотом петушке.

«Ждут, бывало с юга…» - дьяки разрядного приказа записывают: «Крымский хан, царевичи и мурзы идут на русские украинцы».

«Ан с востока лезет рать…» «Казанские и астраханские немцы подошли под Орешек».

Ливонцы, польские паны – и так изо дня в день из года в год.

Из Официальной разрядной книги мы узнаем, как награждались воины и военачальники. Сначала присланный от царя боярин говорил: «Государь царь и великий князь велел вам поклониться и велел вас о здравии спросить». Затем следовали награды: монеты различного достоинства: «золотой притугальский» (Португальский), «золотой корабельный» (с изображением кораблика), «золотой московский» и др. Награда, зависела не от конкретных боевых действий, а по положению данного лица «по человеку смотря». Воеводам за победу давали «по шубе да по кубку» именно такая шуба называлась с царского плеча. Другим – шубы, ценой в 100, 60, 50, 35, 20 и 15 рублей, серебряные кубки, ковши, чарки. Так, предку автора сказки о золотом петушке «Григорию Григорьевичу сыну Сулейши Пушкину – шуба 20 рублев да чарка 2 гривенки, да ему ж 5 рублев за рану».

В Казанской истории, написанной в честь взятия войсками Ивана IV Казани, читаем: «Воеводы же московские, где убо ощутившие варвар, и на кого украину пришедших и тако там, собравшихся, прогоняху их и как мышей давяху и побиваху. Тобо есть от века… дело варварское и ремесло – кормиться войною».

В песнях о взятии Казани Иван Грозный – герой, в других – ирод…

На фоне такой быстроменяющейся исторической обстановки и появляется песня 16 века про царя Ивана Васильевича и купца…

Неправда ли, так и хочется подставить здесь имя лермонтовского героя, купца Степана Калашникова? И надо сказать, что это искушение как оказывается, отнюдь не беспочвенно. Хотя в повести, о которой идет речь, стоит другое имя – Харитон Белоулин.

Летом 1958г. Отделом рукописи Государственной публичной библиотеки была приобретена рукопись – обрывок какого-то сборника, конца 17 века – всего несколько листиков, обтрепанных, перепутанных, сшитых веревкой. Рукопись была завернута в лист бумаги, на котором карандашом была сделана надпись: «из города Пустозерского была привезена 1923».

Там, не имеющее начала древнерусское повествование об Иване Грозном и купце Харитоне Белоулине, до того не известном. Сочетание реальности и вымысла. Иван IV – лицо историческое, а вот купец Харитон – вымышленное. До этого момента древнерусская литература не знала вымышленных героев. Все герои и антигерои – реальны (Кончак, Мамай и так далее). И вдруг внезапно выясняется, что ряд героических персонажей русской литературы типизировавших образы борцов за справедливость и за правду, берет начало еще в 16 веке и открывается никому не ведомым именем купца Харитона. Содержание повести относится к событиям хорошо известным. Иван IV казнил заговорщиков июльским утром 1570г., выведено на казнь 300 «знатных мужей», казнено было 116-120. Остальные отпущены. Вот отражение этого в повести: «в лето 7082г. … на пожаре среди Москвы уготовлено 300 плах, а в них 300 топоров и 300 палачей стояху и у плах онех… Царь и великий князь Иван Васильевич выехав на площадь в черном платье и на черном кони с сотники и стрельцы и повелел палачам имати по человеку из бояр и из окольничих и из стольников и из гостей… казьнити. Взяма же осьмого именем Харитона Белоулина и не могла на плаху склонити, бе бо велик возрастом и силен вильми…» А дальше события разворачиваются как в современном фильме ужасов. Харитон кричит Ивану Грозному, обидные слова о том, что царь - убийца невинных людей. Псари его скручивают и отрубают голову, кровь омывает плаху. Но отрубленная голова катится по алой земле продолжая выкрикивать обличительные слова царю, а обезглавленное тело встает и трясется. Оно стояло долго и упало лишь тогда, когда напуганный этим таинственным небесным знамением Иван Грозный повелел отменить казнь и всех помиловать.

Пожар в столице устроил Давлет Гирей, что позволяет точно идентифицировать время казни. Одеяние царя опричное, черное и скручивают Харитона «псари» т.е. опричники у которых «песья голова», приточенная к седлу символизировала то, что они преданы царю как собаки. Факт помилования совпадает, но в повести иное число казненных, чем в исторических источниках (7 против 120). И мы видим, как не в силах противостоять массовым казням, неизвестный писатель создает образ народного заступника, который смертью попирает смерть.

Насколько потрясли казни новгородцев современников, что в литературе появился первый известный нам вымышленный персонаж.

А бытовая жизнь шла своим чередом. На рубеже веков все привыкли отдыхать и спать после еды в полдень. Лавочники лежали и спали прямо перед закрытыми лавками. Лжедмитрий не спал после обеда и не ходил в баню, поэтому люди сразу поняли, что запахло Европой.