Тема 6. ПРИРОДНЫЕ УСЛОВИЯ И РЕСУРСЫ РОССИИ

К природным условиям в узком смысле слова относятся те компоненты природно-географической среды, которые оказывают косвенное влияние на жизнедеятельность общества (например, рельеф, климат).

На размещение производства влияют количество и качество запасов полезных ископаемых, пресной воды и др. Основной их признак – исчерпаемость в процессе производства. Локализация добывающей промышленности и первичной переработки ископаемого сырья определяется размещением природных ресурсов. Но эта предпосылка для развития может быть реализована лишь на определенном этапе развития производительных сил. Сильное тяготение к районам, богатым эффективными топливными и гидроэнергетическими ресурсами, обнаруживают топливо- и энергоемкие отрасли промышленности, к водным ресурсам – водоемкие.

В районах с природными условиями, экстремальными для жизни людей, производство сильно удорожается за счет повышения затрат на рабочую силу, обустройство работников и членов их семей.

Все большую роль играет экологическая устойчивость природно-географической среды, ее способность выдержать техногенные нагрузки, устоять под их влиянием без существенного ухудшения. В этом случае условием размещения является экологическая емкость территории.

Новые социально-экономические условия, современные запросы практики, требуют по-новому рассматривать многие традиционные темы, относящиеся к сфере интересов экономической географии. Но этому препятствует инертность мышления, сложившиеся стереотипы, мысленные образы и конструкции. Не претендуя на полноту и законченность, рассмотрим в качестве примера один из таких стереотипов, прочно укоренившихся в общественном сознании и, заметим, не без участия профессиональных географов. Этот стереотип очень точно передают слова из известной песни: «… широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек…». Многие десятилетия нам твердили, что государство (СССР), занимающее одну шестую часть суши, по своим масштабам, ресурсам полезных ископаемых и другим составляющим природно-ресурсного потенциала богатейшее в мире. Российскую Федерацию, как правопреемницу Советского Союза, наследницу большей части его земель, многие авторы продолжают рассматривать в качестве ресурсного гиганта. Так ли это? Остановимся на характеристике важнейших составляющих природно-ресурсного потенциала любого государства: территориальных и минерально-сырьевых ресурсах России.

Огромная площадь государственной территории России (12,7 % от мирового итога, без Антарктиды) при сопоставлении со сравнительно небольшим населением (2,4 % от мирового итога) позволяет сделать как будто бы правильный, но поспешный вывод об избыточности территориальных ресурсов в стране. Поспешный, поскольку с экономической точки зрения собственно ресурсом является не вся территория государства, а только та ее часть, которая находится вне зоны с экстремальными природными условиями (так называемая эффективная территория). Эффективная площадь России в три раза меньше её общей площади и составляет около 5,5 млн. км.² (оценка В.В. Клименко).

Среди географов и экологов широко бытует мнение, что одному человеку для жизни нужно как минимум 2 га территории, в том числе для обеспечения продовольствием порядка 0,5 – 1 га. В среднем на каждого россиянина, проживающего в Главной полосе расселения, приходится около 4 га территории (в среднем по миру 2,2 га/чел), но в ряде регионов землеобеспеченность либо близка, либо ниже значения в 2 га.

С сельскохозяйственной точки зрения территориальных ресурсов (так называемой продуктивной территории, сельскохозяйственных угодий) в России еще меньше: около 2 млн. км.², или 1,35 га/чел (в среднем по миру 0,79 га/чел), что составляет 2,27 % от продуктивных земель планеты. В итоге на каждого россиянина приходится порядка 0,8 га пашни (в среднем по миру 0,22 га/чел). Но какая это пашня? Поскольку Россия – страна с самым холодным в мире климатом реальная пашнеобеспеченность страны, с учетом её биологической продуктивности, масштабов загрязнения земель тяжёлыми металлами и другими ингредиентами, в 2-3 раза меньше. Удельная землеёмкость производства 1 тонны зерновых, а именно столько желательно выращивать в расчёте на одного человека (с учётом потребностей в фуражном зерне), в период с 1990 по 1996 гг. составляла в России 0,59 – 0,86 га. Как видим, никакого избытка в обеспеченности России пахотными землями нет. Лишь в отдельные высокоурожайные годы землеёмкость производства зерновых существенно ниже показателя пашнеобеспеченности. Из работы Т.Г. Нефёдовой (2000) следует, что в 1999 году избыток зерна имели немногие российские регионы, а значительный избыток – всего четыре: Краснодарский край, Ростовская, Оренбургская и Курганская области. Не лишним будет указать и на то, что 95 % сельскохозяйственный угодий нашей страны относятся к зоне рискованного земледелия, 76 % угодий нуждаются в культурнотехническом улучшении, более 40 % угодий характеризуются низким и очень низким содержанием гумуса. На чернозёмы приходится всего 7 % площади России.

Таким образом, по среднемировым меркам пахотных земель в России как будто бы в избытке, но их низкая продуктивность сводит на нет это преимущество, и даже позволяет говорить об их некотором дефиците. Представляет интерес сопоставление объёмов валового сбора зерновых в России с другими странами-гигантами. В среднем за 1991-1999 годы ежегодно в России собиралось 77,8 млн. тонн зерновых (в урожайном 1992 году собрали 106,9 млн. тонн, неурожайном 1998 – 47,9). В США и Китае в 1998 году сбор зерновых составил, соответственно, 351,5 и 451,8 млн. тонн и это при том, что, в США ресурсы пашни составляют 0,54 га/чел, в Китае – 0,075 га/чел. Конечно, столь существенные различия в эффективности зернового хозяйства связаны не только со спецификой агроклиматических ресурсов стран.

В многочисленных работах академика Л.В. Милова подчеркивалась главная особенность России: практически на всем протяжении своей истории земледельческая Россия была социумом традиционного типа с минимальным объемом совокупного прибавочного продукта и максимальными затратами труда на его получение в условиях экстремальной среды. Укороченный (в сравнении с Западной Европой) цикл сельскохозяйственных работ (125 – 130 дней в году) и низкая биологическая продуктивность пашни в Нечерноземье приводили к отсутствию товарных излишков у значительной части населения. Все это не способствовало развитию регулярных рыночных обменов и инфраструктуры, консервировало натуральные формы хозяйства, тормозило общественное разделение труда, рост городов и присущих им неземледельческих видов деятельности.

Цивилизация, считает историк Ричард Пайпс, начинается лишь тогда, когда посеянное зерно воспроизводит себя пятикратно. «Чем больше плодородие почвы и чем благоприятнее климат, тем меньше рабочее время, необходимое для поддержания и воспроизводства производителя. Тем больше …может быть избыток его труда». Заметим, что в XVI в. средняя урожайность в России не превышала сам-3, в начале XX в. - не более сам-5,5. Для сравнения: в древней Месопотамии средние урожаи составляли сам-20, иногда сам-80. Геродот с восхищением пишет: «Что до хлебных злаков, то эта земля [Месопотамия] приносит их в таком изобилии, что урожай здесь сам-200».

Мы почему-то мало задумываемся над таким казалось бы тривиальным фактом: в России собирают только один урожай картофеля в год, а в Италии – четыре. Между тем естественный биологический потенциал пашни играл решающее значение в становлении и развитии любого социума и особенностей его хозяйственного уклада.

К. Иваничка верно отмечал, что «городское общество могло возникнуть только тогда, когда появилась возможность производить больше продовольствия, чем могли потребить его непосредственные производители». Наличие прибавочного сельскохозяйственного продукта послужило первопричиной формирования городскихцентров в древности и раннем средневековье за пределами исторической России, в которой «городская революция» началась гораздо позже и шла по другому сценарию.

Итак, доминирование в России малоэффективных экстенсивных форм хозяйствования в значительной степени определялось сочетанием нескольких факторов, в основе которых – экстремальная природная среда. В целом, в стране формировался экономический ландшафт, главной отличительной чертой которого до конца XVII в. была дисперсность хозяйства, наличие множества слабо связанных друг с другом замкнутых на самих себя локальных хозяйственных образований. В таком экономическом ландшафте скорость распространения инноваций была минимальной.

Даже самый элементарный анализ структуры территориальных ресурсов России (табл. 18) свидетельствует о том, что наши необъятные с виду просторы неумолимо сжимаются как «шагреневая кожа» при учёте экономической составляющей. Так много ли у России земли и так ли безалаберно нужно к ней относиться?

Таблица 18

Земельные ресурсы России

В современной науке нет однозначной оценки происходящих на планете климатических изменений. Ряд авторов считают, что «глобальное потепление – свершившийся факт». В этой связи представляет интерес работа В.А. Вронского (2000), в которой в частности обсуждается ожидаемое увеличение степных и лесостепных ландшафтов в пределах России – наших житниц, на 2255 тыс. км². Фактически, это будет означать увеличение продуктивных (с точки зрения наличия термических ресурсов) земель в пределах России, по меньшей мере, в два раза. Готова и готовится ли к этому наша экономика?

В последние годы в работах многих авторов указывается на уникальный ресурс, которым обладает наша страна – территориальные экологические ресурсы, т.е. земли, не вовлеченные в активный хозяйственный оборот и потому являющиеся гарантом экологического равновесия в Северном полушарии планеты (по аналогии с тропическими вечнозелёными лесами – «лёгкими нашей планеты»). Заметим, что скрупулезных исследований по данному вопросу пока не проводилось (поэтому у разных авторов доля таких земель варьирует от 40 – 45 до 60 – 65 % от общей площади нашей страны). Но и в этом случае, как нам представляется, не оправдано говорить об избытке. Ведь эти ресурсы «дикой природы» главным образом сосредоточены в той части России, которая относится к планетарной Зоне Севера, а в пределах Главной полосы расселения экологическая ситуация, отклонение от траектории экологического равновесия, ничуть не меньше, чем в других максимально освоенных регионах планеты. И это притом, что доля России в мировом валовом продукте очень скромная и составляет всего 2,4 % (1999, оценка МЭиМО), но ведь создается эта доля преимущественно экстенсивным путем, за счёт эксплуатации природного потенциала без учёта или даже при полном игнорировании экологических норм и ограничений. Природа разрушается, и это разрушение не оправдано, как это не звучит кощунственно, даже по экономическим соображениям. Более того, согласно представлениям В.Г. Горшкова (1995), поддержание экологического равновесия в биосфере возможно только в том случае, если площадь ненарушенных земель будет составлять 60 – 65 % земельного фонда планеты. Получается, что в России ресурсов «дикой природы» пока ещё ровно столько, сколько необходимо, проблема лишь в том, что размещены они крайне неравномерно и для ряда регионов характерен их острый дефицит. Например, в Челябинской области площадь заповедников и национальных парков составляет всего около 2 % от общей площади (с учётом иных форм ООПТ – около 10 %). При таких значениях «заповеданности» говорить о поддержании экологического равновесия в регионе не приходится.

Суммарная ценность разведанных и предварительно оцененных в России всех видов полезных ископаемых составляет 28,56 трлн. долларов (в три раза больше, чем у США), а прогнозных – 140,2 трлн. долларов (в текущих мировых ценах 1998 года). По некоторым оценкам на территории России сосредоточено порядка 1/5 мировых запасов минерального сырья. Но можно ли Россию рассматривать в качестве своеобразного сырьевого гиганта? И да, и нет. По одной из оценок, рентабельная часть запасов не превышает на сегодняшний день 1,5 трлн. долларов, т.е. около 5 % от разведанных. Ресурсы действительно есть, но экономически они не доступны, их освоение слишком дорого. Среди причин экономической недоступности сырья можно назвать: тяжелые технико-экономические условия эксплуатации месторождений в планетарной Зоне Севера (70 % территории России), бездорожье на 40 % территории страны, огромное «транспортное плечо» от месторождений сырья (преимущественно сосредоточенного в северной и восточной экономических макрозонах страны) до его потребителей (преимущественно сосредоточенных в западной и южной экономических макрозонах страны). Если учесть, что ежегодно из наших недр извлекается сырья на общую сумму не менее 95-105 млрд. долларов, благостная картинка ресурсного изобилия и вовсе меркнет. Через 15-20 лет, когда ныне рентабельные месторождения будут истощены, а изношенность производственных фондов достигнет критических значений, российскую экономику будут ожидать новые, ранее ей неведомые проблемы. Конечно, до «эры сырьевого голода» нам еще далеко. Но выше отмеченное соотношение между рентабельной и нерентабельной частью запасов заставляет кардинально скорректировать оценку минерального богатства страны. Кстати, уже сейчас Россия испытывает острый дефицит в 21 виде сырья (хромитах, марганце, свинце, цинке, титане, сурьме, ртути, уране и др.) и вовсе не потому, что их запасов на нашей территории нет. Пока был Советский Союз, они разрабатывались по преимуществу в более комфортных республиках, а для освоения новых месторождений на Ближнем и Дальнем Севере нужны колоссальные инвестиции и, что немаловажно, людские ресурсы, активно этот Север сейчас покидающие. Например, уже не одно десятилетие обсуждается проблема вовлечения в оборот Удоканского медного месторождения, открытого в 1949 году (Забайкалье, зона влияния БАМа). При всём том, что среднее содержание меди в руде составляет в нём порядка 15 (!) %, оно «лежит мёртвым грузом».

По данным коллективной монографии «Путь в ХХI век» (1999) обеспеченность России разведанными запасами нефти составляет не более 35 лет, газа – 81, железных руд – 42, меди – 40, никеля – 40, цинка – 18, свинца - 15. Сроки истощения разведанных запасов многих видов сырья довольно близкие, а современные объёмы геологоразведочных работ не отвечают желаемым темпам. Для России экономически выверенная оценка минерально-сырьевого потенциала имеет первостепенное значение, так как экспорт сырья – главная, к сожалению, статья доходов государства и «вчера» и «сегодня» и видимо «завтра».

Очень специфична и структура минерально-сырьевых запасов России. В структуре разведанных запасов на газ, уголь и нефть приходится 71,2 %, прогнозных – 92,9 %. Как видим, доля рудных и нерудных полезных ископаемых в структуре запасов весьма скромная. Если избыток и есть, то только в плане обеспеченности России топливными ресурсами. Но ведь и климат у нас самый суровый! (соответственно и потребность в топливных ресурсах объективно более высокая).

Итак, запасы минерального сырья на территории нашей страны значительны, но они вовсе не избыточны, компенсируют суровый климат и вовлечение большей их части в хозяйственный оборот пока невозможно. Давайте зададимся вопросом: случайно ли за нашей страной закрепился эпитет «богатый нищий»? С географической точки зрения причины «нищеты» очевидны и не нуждаются в дополнительной аргументации. Ими выступают: суровая природная среда на большей части России и отсутствие эффективной системы управления имеющимся национальным богатством, максимально адаптированной к евразийскому «неудобью».

Затронутая проблема очень сложна и дискуссионная. Так, совершенно необоснованно все экономически трудности России списывать на «дурной климат», но и игнорировать этот факт нельзя. При таком подходе легко впасть в географический фатализм, или, что ещё хуже, географический нигилизм. В этой связи нам импонирует мнение В.И. Данилова-Данильяна (2001): «Хватит стонать: климат, климат… Нам надо было научиться вести хозяйство на той части нашей территории, которая вполне климатически благоприятна… научиться разумно вести хозяйство именно там, где приличные климатические условия, еще не поздно, это – долгосрочная задача … решать эту задачу надо именно как эколого-экономическую, как задачу перехода России к устойчивому развитию».

Главная географическая причина необустроенности России заключается не в климате, а в несоответствии ее территориального и демографического потенциалов. Россия одна из самых малонаселенных стран-гигантов (средняя плотность населения составляет около 8,5 чел/км², т.е. в 5 раз ниже среднемировой).

Значение плотности населения в экономическом развитии, формировании культурных ландшафтов, пока еще практически не разработанная тема в отечественной науке, которая заслуживает самого пристального внимания. Образно можно сказать, что плотность населения «участвует» в экономическом развитии через связанность территории, через её коммуникационные характеристики.

Плотность населения – мультипликативный источник экономического роста. Перефразируя А.И. Солженицина справедливо спросить: «Кто обустроет Россию?». Социальные потрясения ХХ века обошлись стране в десятки миллионов человеческих жизней (прямые и сопряжённые людские потери). По оценке демографа С. Захарова, которая близка прогнозам Д.И. Менделеева, в России должно было проживать не 145, а 270,4 млн. человек в 2000 году.

Под влиянием охарактеризованного мифа о ресурсном богатстве России и сложилась у нас расточительная модель природопользования: если «ресурсов завались» и «все блага природа дает даром», то к чему совершенствовать технологии, серьезно заниматься природоохранными программами, обустраивать свою малую (двор, улицу, населенный пункт и т. д.) и большую родину, восстанавливать уже нарушенные ландшафты? Преобладание эстетически убогих (акультурных), необустроенных ландшафтов в пределах экономически активной территории страны – во многом следствие неверных оценок её природно-ресурсного потенциала. Бережливость трудно воспитать в условиях избытка. Трагедия России в том, что этот избыток мнимый.

В ряде географических работ утверждается, что территориально-сырьевой дефицит, хронически испытываемый западными странами, есть главный двигатель их более динамичного, по сравнению с Россией, экономического развития. Например, Д.И. Люри (1997) замечает: «…чем меньше запасы ресурсов, тем раньше и интенсивнее проявляются эффекты их истощения и тем сильнее эти «экологические» силы толкают траекторию развития ресурсопользования к восстановлению равновесия…ресурсное богатство позволяет всё глубже входить в экологический кризис и тем самым усиливает опасность его неблагоприятного исхода».

Приведённые выше аргументы свидетельствуют о том, что для России тоже характерен террриториально-сырьевой дефицит, но этот дефицит, по-видимому, совсем иного рода: эффекты истощения ещё только начинают сказываться на темпах социально-экономического развития страны и сам этот дефицит носит во многом парадоксальный характер, из века в век толкает страну на особую траекторию развития и нуждается в дальнейшем экономико-географическом осмыслении.

Контрольные вопросы к теме 6:

1. Какую роль в экономическом развитии страны играют природные условия?

2. Чем определяется ресурсообеспеченность государства?

3. Какие виды полезных ископаемых вам известны?

4. Что понимают под рентабельными запасами полезных ископаемых?

5. Почему огромные запасы торфа мало используются?

6. Из каких категорий угодий состоит земельный фонд России? Какая категория преобладает?