Наиболее часто встречающиеся приемы беседы (в порядке убывания по частоте) 8 глава

Поскольку мы уже анализировали достаточно подроб­но еще один терапевтический эпизод с миссис Л., то мож­но воспользоваться им, чтобы привести еще один пример такого спонтанного действия в контексте консультирова­ния этой женщины. В течение одной из бесед она жалует­ся на поведение Джима, хотя уже не так яростно, как это было на первых беседах с ней. В следующем отрывке она идет дальше, говоря о его безнаказанности и рассказывая о том, насколько ей представляется невозможным попробовать взглянуть на его поведение как на выражение стремления привлечь на себя хоть часть ее внимания. Постепенно она соглашается, что могла бы изменить свое отношение к его поведению, но это будет очень трудно. На последующих сеансах она рассказывает о своей попыт­ке следовать такой установке и о том, что она убедилась — это приносит успех. Интересно, что миссис Л. все еще колеблется в вопросе принятия полной ответственности за этот шаг и говорит о нем как о предложении со сторо­ны консультанта. Мы приводим два отрывка из бесед, которые как раз включают обсуждение этапов осуществ­ления этого позитивного действия.

Она продолжает говорить еще о каких-то вещах, касаю­щихся детей, поступки которых раздражают ее, и замечает, что “это довольно тяжело для матери”. Затем она спросила:

“Следует ли мне позволять это?” Я ответил: “Что могло бы случиться, если бы вы это сделали?” Она стала рассказы­вать в ответ: “Ну, сегодня утром он оделся как следует, хотя по субботам он обычно спускается вниз к завтраку в пижа­ме. Потом он поднимается снова наверх, берет что-то по­читать и опять идет в постель. И обычно он начинает хули­ганить и раскидывает убранные постели, потом собирает все это в кучу и в конце концов плачет наверху. А я просто успо­каиваю его, стараюсь его одеть и привожу все в порядок”. Я сказал: “Он, очевидно, получает некоторое удовольствие от вашей реакции на ситуацию”. Она спросила: “Хорошо, что бы вы сделали на моем месте?Я, например, ненавижу, ког­да мой дом в полном беспорядке все утро”. Я поинтересо­вался, происходит ли все это в его собственной комнате, где он играет. И она сказала: “Нет, это все происходит наверху, В его комнате все в порядке, он там не хулиганит”. Я спро­сил: “Что вы могли бы сделать в этой ситуации?” Она отве­тила: “Ну, я могла бы просто разрешить ему поступать по-своему и ничего не говорить ему. Просто позволить ему пе­ревернуть весь дом”. (Ее тон выражает, что решение абсо­лютно не устраивает ее и что, если бы она попыталась так поступить, она бы чувствовала себя весьма оскорбленной.) Я сказал: “Но вы бы продолжали злиться по этому поводу?” Она ответила, что ей бы не очень это понравилось. “Он уже слишком большой, чтобы заниматься подобными вещами”. Я сказал: “Хорошо, но, по-моему, иногда люди действуют неадекватно их возрасту”. Она согласилась: “Да, я думаю, это так”. Потом миссис Л. замолчала, и я спросил: “Что он чувствует, когда вытворяет то, что вам не нравится? Вы зна­ете, что вы чувствуете — огорчение, вероятно, злость, воз­можно, даже ненависть к нему, потому что он делает так много непозволительного”. Она задумалась и сказала: “Ну, я не знаю, как это выразить, — я не знаю, какое слово было бы здесь уместным. Но я думаю, что он ощущает нечто вро­де дьявольского восторга или чувства победы, у него бывает чувство типа “ха-ха”, когда он совершает поступки, кото­рые, как он прекрасно знает, я не одобряю. Но я могу оши­баться”. Я сказал: “Но вам действительно кажется, что он может испытывать нечто похожее”. И она ответила: “Да, я думаю, что это как раз то, что он чувствует”. По ее взгляду я понял, что до этого ей не приходило в голову проанализи­ровать, каковы же могут быть его чувства в подобных ситуа­циях.

Когда она замолчала, размышляя об этом, я сказал:

“Главное, что имеет место с обеих сторон — и с вашей и с его, — это то, что в ваших чувствах в связи с этой ситуацией очень много путаницы”. Помедлив, она сказала: “Ну хоро­шо, может быть, если я просто все ему разрешу, позволю так себя вести и не стану наказывать его... Но вы не можете пред­ставить себе, что это такое — позволить ему вести себя так — просто ввергать весь дом в хаос, наблюдая беспорядок в те­чение всего дня”. Я сказал: “Да, конечно, будет трудно раз­решить ему это”. Я почувствовал, что в ее словах: “Может быть, если я... все ему разрешу” — принятие данной идеи было более глубоким, нежели, когда она говорила обэтомранее; в голосе звучало гораздо больше уверенности в том, что она могла бы попытаться пойти на это. Тогда казалось, что она не приняла мысль о том, что она действительно на это способна. На этот раз она, видимо, на самом деле сочла это возможным и почувствовала отчетливое желание нести ответственность за свое решение.

На следующем сеансе миссис Л. демонстрирует готов­ность к принятию того плана действий, который она с таким сомнением обсуждала ранее.

Во время беседы она сказала: “Я попыталась поступить так, как вы предложили в прошлый раз, когда мы обсужда­ли, что могло бы случиться, если бы я просто ничего не ска­зала Джиму по поводу того, что он не оделся и не спустился вовремя к завтраку. Сегодня утром Марджори спустилась вниз и позавтракала. Я не стала уговаривать Джима спус­титься, а когда я проходила мимо его комнаты, я не стала обращать никакого внимания на беспорядок и смятые по­крывала. Потом, когда Марджори покушала, он спустился, полностью одетый и готовый позавтракать”. Казалось, что она была вполне довольна произошедшим, и я просто под­твердил это чувство.

Консультант, который давал прямые указания клиен­ту (а какой консультант не делал этого?), почувствует при­знаки резкого отличия описываемого здесь типа позитив­ного действия от недовольства, вызванного незавершен­ным действием, которое обычно следует за прямым сове­том в тех случаях, когда предложение не принято полнос­тью. В ответ на прямое указание и совет клиент отклады­вает выполнение действия. Он частично осуществляет предложенное, но не реализует его основную идею. Он выполняет это указание равнодушно и потом докладыва­ет о неудаче. Все это резко контрастирует с тем типом по­ведения, которое обычно бывает свойственно клиенту, ставшему настолько свободным в ходе консультирования, что он способен достичь инсайта и выстроить свое пове­дение в соответствии с заново выбранными целями. Здесь нет ни равнодушия, ни вынужденного спровоцированно­го поведения. Делаются четко продуманные шаги. Кли­ент доволен результатами. Часто консультант даже не по­лучает никакого предварительного намека. Клиент про­сто осуществляет позитивное действие и сообщает об этом. Он будто говорит: “Я могу справиться с этим само­стоятельно. Я двигаюсь в направлении новой цели. Мне нравится становиться независимым от вашей помощи”. Такая установка — одно из реальных достижений терапии.

Именно потому, что эти позитивные шаги по смыслу означают возрастающую независимость, их значение дол­жно полностью признаваться консультантом. И когда клиент может четко представить себе эти новые действия как свой первый шаг к новым целям, только тогда он может начинать без всякого страха готовиться к завершению терапевтических взаимоотношений и почувствовать уве­личивающееся удовлетворение от собственной независи­мости. Рассмотрение этого вопроса подводит нас к ана­лизу целого круга проблем, связанных с конструктивным завершением терапевтического взаимодействия, и имен­но это мы обсудим в следующей главе.

Заключение

Свободное высвобождение эмоций и эмоционально окрашенных установок со стороны клиента в ходе тера­певтических взаимоотношений принимающего типа не­избежно приводит к инсайту. Такое развитие инсайта про­ходит большей частью спонтанно, хотя осторожное и тон­кое использование приемов интерпретации может увели­чить глубину и ясность такого самопонимания.

Инсайт, которого достигает клиент, имеет тенденцию к постепенному созреванию и в целом проходит этапы от менее к более важному и значимому пониманию. Он включает новое восприятие ранее неосознаваемых взаи­мосвязей, стремление принять все аспекты себя и выбор целей, которые в первый раз столь четко воспринимают­ся клиентом.

Вслед за этим новым восприятием себя и выбором но­вых целей следуют инициируемые самим субъектом прак­тические действия, которые направлены на достижение выбранных целей. Эти шаги наиболее значимы с точки зрения роста, хотя они и могут относиться только к не­ким второстепенным темам. Они порождают в человеке новые чувства — уверенность и независимость — и таким образом усиливают новую ориентацию, развивающуюся по мере углубления инсайта.

Глава 8

Заключительные фазы терапии

Когда клиент достигает инсайта и самопонимания, о ко­тором мы говорили в предыдущей главе, наступает карди­нальное качественное изменение в сути терапевтического взаимодействия. Клиент уже испытывает меньшее напря­жение. Он выработал более уверенный подход к пробле­мам, с которыми сталкивается. Он реже стремится к зави­симости от консультанта, и его поведение свидетельствует о том, что они работают заодно. Отношения становятся более приближенными к настоящему сотрудничеству, в котором и консультант, и консультируемый вместе участву­ют в обсуждении следующих шагов, которые позволят пос­леднему достичь большой независимости. Поскольку кли­ент развил в себе способность принимать себя таким, ка­ков он есть, он меньше защищается и может более конст­руктивно оценивать предложения и советы, хотя в этом есть определенная доля сомнений, если учесть, что многое дос­тигается именно благодаря высказанным консультантом различного рода предположениям и указаниям даже на этой стадии лечения. Клиент нередко нуждается в информации, которая поможет ему в достижении новых целей, и кон­сультанту может представиться возможность дать ему эти знания или указать на другие источники, к которым он может обратиться.

Степень переобучения

Именно на этом заключительном этапе консультиро­вания имеет место определенный процесс переобучения. Этот термин широко использовался в ходе различных дис­куссий о консультировании и, возможно, во многом пре­увеличен по своей сути. Следует отметить, что в клиент-центрированной терапии, о которой идет речь в данной книге, отсутствуют какие-либо попытки решить пробле­мы клиента путем переобучения. Мы далеки от ожидания, что все его проблемы будут решены с помощью консуль­тирования, и не рассматриваем это в качестве желаемой цели. Удовлетворительное для человека существование заключается не в том, чтобы жить без проблем, а в том, чтобы жить с единой целью и базовой уверенностью в себе, которая приводит к удовлетворению в борьбе с чередой проблем. Именно эта единая цель, это мужество жить и преодолевать трудности, которые преподносит жизнь, и достигается процессом терапии. Таким образом, вовсе не обязательно, что клиент в ходе сеансов консультирования получает четкое решение отдельной проблемы, скорее он приобретает способность мужественно встречать свои проблемы и решать их конструктивным образом. Из это­го следует, что переобучение не является, как это иногда представляют, переподготовкой индивида по всем аспек­там его жизни. В целом оно подразумевает накопление достаточного опыта по применению достигнутых инсай-тов, для выработки у клиента чувства уверенности и спо­собности к здоровому, нормальному существованию без поддержки психотерапевта.

Этот опыт в процессе переобучения большей частью связан с достижением все более распространяющегося инсайта и увеличением количества позитивных действий, которые уже начали осуществляться. Таким образом сту­дентка-выпускница, которая всю жизнь находилась под давлением эксцентричного отца, придя к пониманию это­го факта и далее к выбору более независимого стиля по­ведения, обнаруживает, к своему восхищению, что она может на самом деле обсудить со своим отцом без сцен. слез или эмоциональных вспышек собственный план покупки машины на свои сбережения. В процессе работы с этой ситуацией она достигает огромного чувства уверен­ности в собственной зрелости. Женатый мужчина, чьи многочисленные трудности отчасти объясняются его от­ношениями с чрезмерно заботливой и требовательной матерью, находит, что он может вытерпеть ее визит без всякого огорчения и что он может противостоять ее тре­бованиям в нормальной и конструктивной форме, не ощущая при этом антагонизма. Он получает удовольствие от этого. Студент, совершенно подавленный своей нере­шительностью, неожиданно понимает, что ему, возмож­но, стоит пройти специальный экзамен, чтобы поступить именно в то учебное заведение, которое он наконец выб­рал. “Но я не сделал того, что я обычно делаю, — я не бе­гал повсюду и не спрашивал людей, что делать. Я просто пошел и получил необходимую информацию”. Он чув­ствует огромное удовлетворение от своего самостоятель­ного, более зрелого поведения в этой ситуации. Человек, который старался избегать ряда своих основных проблем посредством выполнения самой худшей, низкооплачива­емой работы, достигает глубокого инсайта относительно своего поведения. Придя на одну из заключительных бе­сед, он рассказывает консультанту: “Я взял быка за рога. Я пошел в офис к старшему менеджеру и поговорил с ним. Мы беседовали два часа. Я сказал ему, как говорил вам, что оказался в такой ситуации, когда вынужден занимать­ся физическим трудом, как я долго думал о том, что хочу делать и т. д. Я объяснил менеджеру, что не могу продол­жать выполнять только физический труд и хочу заняться интеллектуальным. Он, казалось, понял меня и предпо­ложил, что я мог бы работать бухгалтером. И сегодня мне позвонили и назначили встречу с ним для обсуждения этого вопроса”. Именно такой вид переобучения в ходе практического опыта является самым важным элементом заключительных бесед в терапевтическом взаимодей­ствии.

Можно привести еще один пример. Студент, который никак не мог решить проблему профессионального вы­бора, пришел к пониманию своей нерешительности и сде­лал четкий выбор: пойти на курсы по изучению бизнеса. На одной из последующих бесед он достигает нового ин-сайта и удивляет консультанта, самостоятельно назначив специальную встречу. С точки зрения его статуса как не­удачника в учебе, на момент начала консультирования такой шаг имеет очень важное значение. Представим небольшой отрывок (фонограмма), в котором частично от­ражен данный переворот.

С. Теперь, я все время думаю об этом — после того, как я доработаю на этом месте (работа, позволяющая ему со­держать себя), я думаю, я стану где-нибудь изучать эконо­мику — все свое время буду тратить на учебу, на дополни­тельное чтение литературы по этому предмету. Я думаю, что приложу усилия и напишу курсовую по какой-нибудь эко­номической фазе — просто для себя. Это послужит стиму­лом для изучения необходимого материала. Я думаю, мо­жет, если я начну заниматься чем-то вроде этого, я прочи­таю больше, чем если бы я просто решил сходить в биб­лиотеку.

К. Ты начинаешь... теперь ты начинаешь чувствовать некоторую ответственность за свои учебные занятия, нетак ли? Ты думаешь, что кое-что приобретешь, поставив перед собой дополнительную цель вроде этого обещания, которое ты себе дал?

С. Да.

К. Если ты оставишь эту работу... когда ты оставишь эту работу, ты тоже почувствуешь, что это даст тебе необходи­мое свободное время для осуществления задуманного.

С. Да. Я думал, если я начну с чего-нибудь подобного и меня это увлечет, я, видимо, буду посвящать этому больше времени, мне придется вести какие-то записи, чтобы напи­сать действительно приличную курсовую работу. И возмож­но, тогда я извлеку для себя больше пользы.

К. Теперь ты понимаешь, что начинаешь вес&ма удачно улаживать свои проблемы с успеваемостью, так?

С. Да, я ощущаю в себе больше уверенности, чем рань­ше, в школе.

Если читатель спросит, чем же это осуществленное по собственной инициативе действие отличается от тех, ко­торые были описаны в предыдущей главе как последствие инсайта, ответ таков — никакого фундаментального от­личия нет. Клиент продолжает делать позитивные шаги и будет поступать так даже после того, как завершится про­цесс консультирования. На последних сеансах самое важ­ное заключается в том, что клиент должен пережить свой инсайт достаточно полно, чтобы достичь уверенности, — он может продолжать жить без всякой посторонней по­мощи. Именно в этом смысле переобучение является ча­стью такого рода клиент-центрированной терапии.

Завершение терапевтических бесед

Что это означает для клиента. Если процесс консуль­тирования протекал успешно и клиент пришел к доста­точно ясному осознанию себя, чтобы быть способным выбирать новые цели и осуществлять соответствующую деятельность, неизбежно возникает мысль о возможном завершении терапии. При этом у клиента появляется зна­комое ощущение амбивалентности, которое сопровожда­ет любой опыт роста. Он ощущает страх того, что, если он расстанется с консультантом, все его проблемы опять вер­нутся и он может оказаться неспособным справиться с ними. Часто он достаточно болезненно демонстрирует свой страх по поводу того, что консультант может быть разочарован и расценит его уход как недовольство. В то же время его усилившийся инсайт и возросшая уверен­ность в себе побуждают его к желанию встречать свои бу­дущие проблемы без чьей-либо помощи, быть независи­мым от какой бы то ни было поддержки консультанта. Демонстрация в том или ином виде этой глубинной амбивалентности является характерной особенностью завер­шения терапии.

Когда консультант первым осознает, что клиент уже почти достиг независимости, и первьм говорит ему о том, что дело за малым, то довольно часто клиент реагирует на это возобновлением своих старых поведенческих симп­томов. Страхи и сомнения, противоречия и конфликты, которые он обсуждал на своих ранних сеансах, всплыва­ют снова, будто они опять стали актуальными. Опытный консультант поймет, что это временное явление, обуслов­ленное страхом потерять поддержку терапевтического от­ношения.

Очень схожая реакция проявляется у клиента, кото­рый на завершающем этапе терапии предлагает ряд но­вых проблем, решение которых требует помощи со сто­роны консультанта. Если консультант в таких случаях четко осознает истинную природу потребности клиента в помощи, его переживаний по поводу значимости для него этих проблем, то этот возврат зависимого отноше­ния продлится очень недолго. Удовлетворение от чувства независимости и роста намного превосходит состояние некоего сомнительного удобства от пройденного этапа зависимости, и клиент уже вскоре становится готов со­гласиться с неизбежностью расставания. Эта нереши­тельность и неопределенность не отличаются от страха и неуверенности маленького ребенка, который уходит из родного дома на свои первые занятия в школе. Они схо­жи с неуверенностью человека, которого только что по­высили в должности и поставили в положение, требую­щее большей ответственности. Имеет ли место подоб­ная психологическая неуверенность у ребенка при рож­дении, как предполагал Отто Ранк, — это на данный момент остается тайной, но мы знаем, что такая же тре­вога свойственна большинству индивидов, переживаю­щих свое психологическое развитие в направлении зре­лости.

Эта базовая амбивалентность. Она проявляется у кли­ента даже после того, как он пережил инсайт, позволяю­щий ему стать независимым. И если она направляется нужным образом, она становится источником дальней­шего развития индивида. Если консультант помогает ин­дивиду осознать ясно выраженное им чувство утраты в связи с завершением терапии, осознать его позитивное, независимое желание управлять своими проблемами, это признание становится для клиента началом нового ин-сайта. Ясно представляя себе выбор между тем, чтобы ос­таваться зависимым, и принятием полной ответственно­сти за себя, он признает этот выбор и отдает предпочте­ние последнему. В этом случае он может просчитать ва­риант расставания с консультантом, исключающий воз­никновение внутреннего конфликта, и может прекратить сеансы, не утратив уверенности в себе.

При завершении любого успешного терапевтического курса имеет место здоровое чувство потери и сожаления, которое вполне естественно и до некоторой степени вза­имно. Состоялось довольно близкое и осмысленное вза­имодействие, которое имело жизненно важное значение для клиента и в котором консультант также находил удов­летворение, особенное удовлетворение от наблюдения роста и развития индивида. Вполне естественно, что ка­кая-то печаль будет сопутствовать разрыву такого тесно­го взаимодействия, и консультант должен хорошо пони­мать это и учитывать возможность возникновения такого чувства как у себя, так и у клиента.

Во многих случаях, когда терапия подходит к концу, наблюдается интересный феномен — изменение характе­ра интереса к консультанту. Когда клиент ощущает себя более зрелым, он в большей степени понимает консуль­танта, его психологическую роль, и, когда к нему прихо­дит мысль о разрыве отношений, у него впервые появля­ется личный интерес к консультанту. Клиент справляется о личных проблемах консультанта, о его здоровье, о том, где он живет, его взглядах на текущие события и т. д. Он может захотеть поддерживать отношения на социальном уровне. Консультант должен осознавать эти позитивные эмоции по отношению к себе, но в большинстве случаев должен быть разумным и закончить сеансы на терапевти­ческой, а не на социальной основе.

Хороший пример такого подхода к ситуации можно взять из беседы социального работника с миссис Дж., ко­торая вместе со своей дочерью Пэтти обратилась в кли­нику за помощью. Миссис Дж. и специалист уже обсуж­дали вопрос о прекращении курса, и к концу последней беседы произошли следующие изменения. Миссис Дж. рассуждала о возможности возникновения некоторых проблем практического характера, связанных с выбором школы для Пэтти, и выражала свою уверенность в том, что она способна управлять ситуацией.

Ее глаза наполнились слезами, и она сказала: “Я ненавижу мысль о том, что это наша последняя встреча”. Консультант ответил: “Мне тоже это не нравится. Я буду скучать по вам”. Миссис Дж. кивнула и сказала: “Я думаю, почему бы вам не прийти и не навестить нас. Я хотела бы, чтобы вы увидели всю нашу семью, узнали ее. Мне бы очень сильно этого хо­телось”. Консультант ответил: “Я бы тоже очень хотел это­го. Не только потому, что я узнал вас здесь, но потому что вы мне нравитесь”. Миссис Дж. сказала; “Я тоже близка к этому”. Консультант продолжил: “Однако как бы я ни при­ветствовал это предложение, я не должен принимать его, потому что, как вы мне говорили раньше, вы не можете обращаться к своим друзьям с собственными проблемами. Я знаю: чтобы в будущем я мог оказать вам помощь, мне луч­ше остаться здесь, в клинике, на случай, если вам это по­требуется”. Миссис Дж. возразила, что, по ее мнению, это­го больше не понадобится, к тому же я знаю уже слишком много о ее семье. Консультант ответил, что, вполне возмож­но, ей так и кажется, но оказаться все может совсем по-дру­гому. “К этому моменту наше время истекло. Мы пожали друг другу руки и опять сошлись на том, что наша совмест­ная работа была очень приятной”.

Когда терапевтические сеансы проведены успешно, их завершение скорее всего происходит достаточно плавно. Финал точно так же важен, точно так же ясен, точно так же полезен для клиента, как и любой другой этап тера­певтического лечения. Когда беседы постепенно затуха­ют, становясь менее значимыми, заканчиваясь пропуска­ми назначенных сеансов, консультант может быть уверен в том, что он в чем-то допустил ошибку — не смог пра­вильно принять чувства клиента и отозваться на них.

Перед лицом проблемы завершения терапии. Пример. Чтобы точнее уяснить себе специфику проблем, возни­кающих при завершении курса лечения, а также подход консультанта к решению этого вопроса, можно опять рас­смотреть случай с Барбарой, учащейся средней школы, чей прогресс в достижении инсайта обсуждался нами. Пример ее завершения сеансов терапевтических бесед характеризуется поразительной законченностью. Во вре­мя своих контактов с психологом Барбара жила вдали от дома, но она знала, что когда-нибудь ей все-таки придет­ся вернуться домой, в другой город. Постепенное изме­нение ее отношения к собственному отъезду очень хоро­шо показано в представленных ниже отрывках. Все эти отрывки из бесед прямо относятся к проблеме заверше­ния терапии. Первое упоминание о возможности отъезда встречается в восьмой беседе.

Восьмая беседа. Говоря о своем настоящем месте жительства и определенных изменениях, которые произойдут в ближай­шем будущем, Барбара интересуется, сколько еще потребу­ется сеансов до окончания лечения. Ей не хотелось бы, что­бы отец ужаснулся при виде слишком большого счета за ле­чение. В этой беседе кажется, будто она боится, что процесс лечения может оказаться слишком продолжительным. Кон­сультант сказал, что беседы будут прерваны, как только она почувствует себя готовой ехать домой, возобновить учебу и продолжать жить своей жизнью. Он также заметил, что с таким прогрессом, которого она достигла, возможно, что нескольких недель будет достаточно. Она, казалось, была удовлетворена этим ответом. Консультант спросил: “Не хо­чется ли тебе проверить, не сможем ли мы поработать на следующих двух или трех сеансах так продуктивно, чтобы этого оказалось достаточно?” Ее реакция тут же изменилась:

“Вы думаете, что этого будет достаточно? О, нет, я не хочу так спешить. Я останусь здесь до тех пор, пока это будет не­обходимо. Если будет нужно — шесть месяцев. Я бы не при­шла сюда, если бы думала, что все это можно будет сделать за три визита”. Консультант сказал, что он поднял этот воп­рос просто потому, что не хочет, чтобы она подумала, будто ей придется приходить сюда в течение довольно продолжи­тельного времени. Потом он спросил, хочет ли она прийти в следующую среду или отложить сеанс до субботы. Она ре­шила, что ей было бы удобнее прийти в среду.

В этом примере очень хорошо показана обычная ам­бивалентность, сопровождающая выход из ситуации кон­сультирования. Барбара совершила достаточно серьезный шаг в сторону независимости, чтобы понять, что однаж­ды она захочет прекратить лечение. Когда обнаруживает­ся, что это может произойти вскоре, выходят на поверх­ность другие аспекты ее ощущений. Она уверена, что еще не обладает достаточной независимостью, и точно опре­деляет, что скоропалительный финал может помешать ей, по ее выражению, “пройти все это” до конца и решить все проблемы. Вероятно, важно, что она хочет побыстрее прийти на следующий сеанс. Вплоть до последней один­надцатой беседы она ни разу не вернулась к теме завер­шения курса.

Одиннадцатая беседа, К концу беседы консультант сделал ей комплимент за проделанные ею успехи. Барбара гово­рит: “Вы знаете, может быть, я даже прозрела больше, чем думала”. Консультант согласился с этим. Она продолжает. “Но все же если бы я знала, что это последняя беседа, мысль об этом была бы для меня невыносимой”. Консультант под­тверждает, что ей, вероятно, придется встретиться с ним еще не раз, и вновь обращается к только что назначенной встрече.

К этому моменту Барбара достаточно продвинулась в развитии чувства собственной независимости, поэтому перспектива отъезда не вызывала у нее особого страха. Ее заботило лишь то, чтобы эта текущая беседа не оказалась последней. Далее уже не было никакого упоминания о прерывании сеансов с консультантом вплоть до конца четырнадцатой беседы, когда эта проблема была затро­нута самим консультантом.

Четырнадцатая беседа. Консультант упомянул, что час уже почти подошел к концу и что, наверное, они могли бы не­много поговорить о будущем. И добавил: “Мне интересно, как ты считаешь, когда ты будешь готова вернуться домой?” Без всякого колебания Барбара ответила: “Я думаю, что буду готова очень скоро. Осталось решить всего несколько про­блем. Может быть, за один или два визита я все завершу”. Консультант отметил, что, конечно, все проблемы не будут решены за один раз, но что, возможно, она усвоила новый метод борьбы с ними. Она согласилась и добавила, что ей не помешают несколько проблем, которые она возьмет с собой домой. Было запланировано еще две беседы.

Конструктивная установка, которую ей удалось выра­ботать, и растущая уверенность в собственных силах до­вольно очевидны. Однако, когда следующая беседа нача­лась с упоминания того, что она является предпоследней, ее самоуверенность слегка поколебалась.

Пятнадцатая беседа. После нескольких ничего не значащих фраз она задумалась на минуту и сказала: “Я думала, что в этот раз выболтаю все. У меня просто не было времени со­браться с мыслями, наверное, как мне кажется, у меня не все так хорошо в последнее время, и эти ощущения мешают мне”. Консультант напомнил ей, что в последний раз, когда у нее были такие чувства, она сумела определить причину их возникновения. Она сказала: “Я не знаю, почему они возникли сейчас. Я не могу понять. Вы можете мне объяс­нить?” Консультант спросил: “Что ты думаешь о поездке домой?” Она ответила, что с нетерпением ждала этого. Кон­сультант предположил, что, несмотря на это, поездка домой также подразумевает ряд проблем. Она немного поговори­ла об этом, а потом некоторое время сидела молча. “Вы зна­ете, я так много думала об этой встрече, я почти мечтала о ней. Я думала, приду сюда, прыгая от радости и смеясь, и вот — я плачу. У меня просто ком в горле. Я не знаю, в чем дело. Я думаю, это нервы”. Консультант сказал: “Когда опыт значит много для тебя, тяжело думать о том, что он прой­дет”.

Этот отрывок содержит несколько интересных момен­тов. Столкнувшись с необходимостью завершения тера­певтического взаимодействия, Барбара понимает, что привыкла к этим встречам, несмотря на свое огромное желание уехать. Консультант сначала интерпретирует ее отношение как страх перед будущим, но Барбара отвер­гает такое объяснение. Когда в ходе беседы консультант указывает, что имеет место ощущение личной потери и сожаления, Барбара уже может продолжать и далее гово­рит о своих планах поехать домой, очень четко фиксирует новый достигнутый ею инсайт, а к концу беседы старает­ся сформулировать новое ощущение целостности, кото­рое она испытывает. Обратимся к записи: