Наиболее часто встречающиеся приемы беседы (в порядке убывания по частоте) 6 глава

Восьмая беседа. В один из моментов Барбара отмечает, что некоторые люди часто говорили ей, что ее высокие амбиции пройдут и она “остепенится”.

“Это обязательно должно произойти? Мне придется расстаться со своими амбициями? Я думаю, что большей частью я делаю то, что чувствую, но, если я только и буду делать то, что чувствую, куда это меня приведет? Сплош­ные загадки”. Консультант объясняет ей, что в конце концов прогресс, которого она достигла, заключается не только в том, чтобы делать то, что чувствуешь, но и стре­миться принять эти чувства. Он указывает на то, что до этого она никогда не принимала себя и что у нее не было желания веселиться или быть в обществе. Она отрицала то, что у нее могут быть какие-то сексуальные чувства или желание иметь друга. Она не признавала того, что ей хочется выглядеть привлекательно или иметь такую же короткую стрижку, как у других девушек. Теперь она достигла такого уровня, на котором может принять тот факт, что и у нее есть подобные чувства и желания. Ко­нечно, это не означает, что она будет следовать всем сво­им импульсам, но она не будет бояться себя или тех чувств, которые она у себя обнаружит. Заканчивая сеанс, он говорит: “Год назад ты бы не стала разговаривать с парнем на собрании (инцидент, который она описала ранее). Ты бы не призналась себе, что можешь интере­соваться им или думать о том, что ты можешь его при­влекать. Теперь ты способна осознавать это. Конечно, это не значит, что, когда ты будешь что-то делать, ты просто будешь следовать своим побуждениям, просто ты сможешь решить, как далеко ты захочешь зайти в реали­зации своего интереса”. При этих словах она рассмея­лась и сказала, что едва ли осмеливалась позволить себе, чтобы этот парень настолько заинтересовался ею. “Вы знаете, недавно я почувствовала, что хочу иметь больше друзей мужского пола”. Консультант добавил: “А потом ты уже сможешь одновременно чувствовать к ним как интеллектуальный интерес, так и интерес, который ис­пытывают к противоположному полу”.

Девятая беседа. Барбара говорит: “Вы помните, на пер­вом сеансе я говорила вам о детях и сказала, что не люблю их. Я хочу немного проанализировать это”. Она говорит о своей антипатии к маленьким детям, но отмечает, что дети, видимо, любят ее. “Может быть, моя антипатия была несколько преувеличена. Наверное, я все это выдумала”.

Десятая беседа. Она с волнением говорит о своих учеб­ных планах и о том, что не всегда получает высшие оцен­ки. Консультант задает вопрос: “Ты все еще должна быть лучшей, когда начинаешь что-то, ведь так?” Она отвеча­ет: “Ну, наверное, да. Я всегда старалась быть идеальной девочкой, о которой можно прочитать в книгах. Я всегда нравлюсь взрослым. Я постоянно помогаю им, и малень­кие дети — они тоже всегда хорошо ко мне относятся. Я думаю, моя проблема — это ребята моего возраста”. Консультант делает предположение, что, видимо, ее стремле­ние что-то делать для взрослых и для детей тоже отчасти объясняется ее представлением о том, что она не может нормально ладить со своими сверстниками. Она отвеча­ет: “Я думаю, да. Я думаю, что парням не нравится такой миссионерский тип личности, как я. Я была просто де­вочкой, напичканной благими идеями. Ну, вы понимае­те, что я имею в виду”.

Одиннадцатая беседа. Барбара снова говорит о своих учебных планах, особо акцентируя внимание на латыни, научных занятиях и так далее.

Консультант указывает на то, что это только одна из ее целей. Напоминает ей, что тем не менее в ходе сеансов она получала наибольшее удовлетворение, когда решала предпринять нечто, что бы еще больше приблизило ее к сверстникам — приобретение куртки, стрижка, ее планы насчет танцев и тому подобное.

Она некоторое время молчит, а потом говорит, больше обращаясь к себе, нежели к консультанту: “Может быть, я слишком глупа, что думаю об этом. Другое люди не одоб­ряют этих вещей. Я не хочу рисоваться, делать что-то на­показ. Может быть, все это стоит чего-то, а может быть, это всего лишь “корм для скота”. Она останавливается и разражается смехом. “Где я могла взять это выражение?! Корм для скота!”

Двенадцатая беседа. В середине беседы она смеется и говорит: “Вы знаете, когда я была здесь в четвертый раз, я фыркнула в адрес Фрэнка. Должно быть, это показалось вам ужасно глупым. Сейчас в этом, кажется, нет ничего особенного. Я думаю, что смогу забыть его, когда вернусь в Д. Мне бы хотелось встретиться с ним еще раз до отъез­да, но, когда я вернусь, я хочу забыть его. Вы знаете, до этого я в некотором роде мучилась от любви. Я думаю, вы бы именно так это назвали. Теперь я смеюсь над собой. Сначала я думала, я никогда не преодолею этого. Теперь мне кажется, я найду кого-то другого, кто займет его мес­то, когда я вернусь. Все равно в моем сердце останется какое-то нежное воспоминание о нем”. Консультант хва­лит ее за тот путь, который она прошла, работая со своей проблемой.

Тринадцатая беседа. Барбара спрашивает: “Есть ли ка­кая-то проблема, которая еще не полностью проработана мной?” Консультант отвечает, что ей лучше знать о суще­ствовании таких проблем. “Ну хорошо, это как раз тот вопрос о замужестве. Я все еще ощущаю некоторую пута­ницу, связанную с этой темой. Я не знаю, чего я сама хочу. Я хочу как-то увильнуть от этого”. Она продолжает, пута­ясь, говорить о смешанном отношении к детям, о своем страхе рожать детей, об опасении по поводу того, что брак обязательно помешает ее карьере. Она немного колеблет­ся, а потом заключает, что сильно изменилась: она про­смотрела пару развлекательных журналов, и они ей дей­ствительно понравились. “И потом, когда я вижу кого-то высокого, большого и красивого, идущего по улице, меня это тоже привлекает. Я сама не знаю, чего хочу”. Несколько секунд спустя она замечает: “Вы знаете, мне всегда нравилась мужская компания, не столько ее сексуальная сторона, сколько просто интеллектуальный контакт”. Она колеблется и потом произносит: “Ну, здесь есть кое-что еще. Если бы мне пришлось выбирать, как тогда со стриж­кой, кем бы я хотела быть — мальчиком или девочкой, я не знаю, что бы я выбрала”.

Она какое-то время говорит о некоторых своих пере­живаниях во время “срыва”, а потом отмечает: “Может быть, из-за того, что я хотела быть мальчиком, я стара­лась акцентироваться на интеллекте. Я каким-то образом пыталась соединить...” Она останавливается, озадаченная. “Я не любила девчонок. Мне нравились мальчишки, по­тому что они — те, одним из которых я хотела бы быть”. Консультант сказал: “Я думаю, тебе казалось, что маль­чишки превосходят девочек”. Она ответила: “Да, они в умственном плане выше. Мне казалось, будто они могут больше выдержать, чем девочки. Я хотела обмануть себя, пытаясь не быть женщиной. Я хотела развить свой интел­лект. Я думала, у меня это получилось, — а потом я сорвалась”. Консультант сказал ей: “Возможно, ты чувствуешь теперь, что ты можешь быть женственной и развитой ин­теллектуально”. — “Да, до этого я была только разумом — и никакого тела. Я просто как можно дольше обходила эту тему. Я не думала, что нужно что-то предпринять в этом направлении”.

К концу беседы она замечает: “В журнале “Америка­нец” несколько месяцев назад был напечатан тест на ко­личество мужских и женских черт характера. Я заполни­ла его и обнаружила, что по всем пунктам, кроме одного, я больше отношусь к женскому типу. Это просто свело меня с ума!”

Четырнадцатая беседа. “Вы знаете, в прошлый раз мы многое не решили, хотя по дороге домой, в автобусе, я просто подумала, что все это действительно слишком много значит для меня. Я думаю о множестве мелочей, которые приходят мне в голову, и вскоре я вам о них рас­скажу”.

Пятнадцатая беседа. В течение всей беседы Барбара говорит о проблемах, которые встанут перед ней, когда она приедет домой.

“Мои друзья, наверное, спросят: “Как у тебя дела?” Меня огорчает, что я не смогу рассказать им, как я себя чувствую, ведь если я скажу, что у меня все в порядке, то они удивятся, почему я не в Молодежном обществе, в ко­тором мы обычно собираемся, чтобы помолиться. Вы по­нимаете, я просто считаю, что теперь это мой новый мир, в котором я живу, и я отличаюсь от той девочки, что была раньше. Теперь я не хочу такого религиозного, набожно­го отношения ко мне. Вы знаете, сегодня утром я читала Библию в первый раз за эти месяцы. И мне действитель­но кажется, что все изменилось. То, что я прочитала, по-видимому, имеет какой-то новый смысл для меня. Вы зна­ете, я все еще стремлюсь к совершенству, но уже по-дру­гому. До этого я читала Библию и находила там причины отказываться от танцев, других вещей подобного рода, но теперь для меня все выглядит иначе”.

Где-то в середине беседы Барбара говорит: “Знаете, я снова подумала о женственности, и я хочу проверить, смогу ли я выразить это словами. Я девушка. Я хочу при­нимать это не как судьбу, не в смысле смирения, а пото­му что это прекрасно. Если существует Бог, я думаю, он должен был задумать женщину как лучшую половину че­ловечества. Я могу стать более совершенной, как жен­щина, если перестану пытаться овладеть мужскими дос­тоинствами. Я, видимо, могу добиться большего, буду­чи собой и развивая свои таланты, нежели пытаться де­лать что-то иное. Я хочу принять это как вызов. Я ду­маю, что я почти избавилась от ощущения, что хочу быть мужеподобной. Я просто хочу быть собой. Может быть, еще до того, как я этого добьюсь, я буду действительно счастлива тем, что я женщина. Я собираюсь научиться готовить и стать хорошей хозяйкой и даже стать искус­ной в этой области”.

Анализ. Даже для неподготовленного читателя очевид­но, что способы самоубеждения, которыми пользовалась Барбара, подверглись основательному изменению в про­цессе консультирования. Если попытаться проанализи­ровать или каким-то образом сгруппировать новые эле­менты ее восприятия, то их можно разделить на четыре категории. Барбара обрела более реальный взгляд на свои способности и свои достижения. Она смогла перейти к принятию собственных подавляемых социальных потреб­ностей. Теперь она может допускать свои гетеросексуальные желания. Она прошла путь от полного отторжения своей женской роли к достаточному ее принятию. Более точно описать процесс, который с ней произошел, нам поможет выделение этапов ее самовосприятия по каждой теме, и, по возможности, в формулировках самой девуш­ки. Читатель может проверить точность этих восприятий и формулировок, обратившись к соответствующим мес­там из приведенных нами бесед.

I. Представления Барбары о целях, которые она наме­рена достичь.

Третья беседа. Возможно, мои предыдущие идеалы были слишком завышенными.

Четвертая беседа. Я обычно стремилась к полному самоконтролю. Теперь я думаю, что хочу быть собой.

Пятая беседа. Я собираюсь отказаться от своих чрез­мерно завышенных идеалов.

Восьмая беседа. Но это настоящая потеря — оставить мои фантастические амбиции. Если я буду просто собой, куда это меня приведет?

Десятая беседа. Я всегда хотела быть хорошей, идеаль­ной девочкой. Теперь я хочу быть естественной и юной.

Одиннадцатая беседа. Мои прежние цели — слишком завышенные и довольно высокомерные — это на самом деле “корм для скота”.

II. Представления Барбары о своем социальном “я”.

Пятая беседа. Мне не нравились “наглые” парни. Те­перь я допускаю, что у меня тоже есть некоторые “нахаль­ные” желания.

Шестая беседа. Я всегда осуждала девушек, которые носили недостойные и глупые куртки. Теперь я допускаю, что моему настоящему “я” всегда хотелось того же само­го.

Десятая беседа. Я хочу научиться контактировать с дру­гими ребятами.

Пятнадцатая беседа. Я больше уже не являюсь чрез­мерно набожным человеком, который избегает своих со­циальных инстинктов. Я очень изменилась.

III. Взгляды Барбары на ее гетеросексуальные интере­сы.

Четвертая беседа. Я ненавижу всю эту любовную че­пуху. Хотя, честно говоря, я в некотором роде влюблена.

Шестая беседа. Любовь и брак идут рука об руку. Я хочу любить, но не хочу выходить замуж. Или хочу?

Восьмая беседа. Мне интересны парни, и я хочу с кем-то из них дружить. Я могу это себе позволить уже сейчас.

Двенадцатая беседа. Я понимаю, что со мной произош­ло, — это юношеская влюбленность. Теперь я жду других контактов, которые принесут мне любовь.

IV. Представление Барбары о себе как о женщине.

Первая беседа. Я не люблю детей. Я не хочу вступать в брак. Было бы хорошо, если бы я была мужчиной или вела себя как мужчина.

Седьмая беседа. Я ненавидела то, что я женщина. Мо­жет быть, кто-нибудь убедит меня в том, что стоит быть женщиной.

Восьмая беседа. Видимо, я все-таки в большей степени люблю детей, чем не люблю их.

Тринадцатая беседа. Я не хочу быть женщиной.Но пока я женщина. Если бы у меня был выбор, то, возмож­но, все было бы иначе. Возможно, моя попытка быть мужчиной вызвала у меня срыв. Мне кажется, в действитель­ности я довольно женственна.

Пятнадцатая беседа. Я женщина. Я собираюсь быть женщиной. Мне нравится эта мысль. Подобные утверж­дения, конечно, грубый, но, видимо, достаточно эффек­тивный способ продемонстрировать процесс переориен­тации, которая стимулирует постепенное созревание инсайга. Но мы можем представить более формальное опи­сание этого процесса. В ходе терапии Барбара преврати­лась из человека, убежденного в необходимости достиже­ния совершенства, склоняющегося к маскулинному иде­алу и отказывающегося от большинства видов социаль­ной активности и всякой “любовной ерунды”, в челове­ка, который может иметь приемлемые цели и достиже­ния, который стремится к социальной активности, ожи­дает гетеросексуальных контактов и принимает свою жен­скую сущность. Опишем ли мы это изменение также в русле изменившихся целей и изменившейся мотивации, высвобождения подавляемых эмоций либо переориенти­рованных самопредставлений — в любом случае очевид­но, что это весьма важное событие. А сам процесс содер­жит в себе такой динамичный потенциал, что поглощает все наше внимание.

Приведенные примеры инсайта во многом отражают то, что его смысл для клиента определяется совершенно по-разному в различных случаях. Он может означать обнару­жение новых взаимосвязей между старыми событиями, что имело место в случае Барбары, когда она увидела связь меж­ду своим первым срывом, с одной стороны, и слишком за­вышенными идеалами и желанием походить на мужчину — с другой. Или он может означать принятие до сих пор по­давляемых установок и импульсов, стремление к призна­нию и осознанию роли, которую играет человек. Если мы будем рассматривать этот процесс с точки зрения консуль­танта, то, естественно, на первый план выйдут несколько иные аспекты этой цепи психологических переживаний.

Как консультант стимулирует развитие инсайта

Прямой способ. Переориентация и самотрансформа­ция, которая была проиллюстрирована случаем Барба­ры, — безусловно, основная цель и задача консультанта. Естественно, возникает вопрос, как консультант может стимулировать это возрастающее самопонимание, эту переориентацию на новые цели. Ответ непременно разо­чарует тех, кто стремится к некоей совершенной схеме. Основной способ, подводящий клиента к достижению инсайта, — это тот, который скорее требует от консуль­танта максимальной сдержанности, нежели чрезмерной активности. Основной метод заключается в том, чтобы способствовать проявлению установок и различных эмо­ций клиента, что уже обсуждалось в предыдущей главе, до тех пор, пока не произойдет спонтанного озаряющего самоосмысления. Инсайт часто сдерживается, а иногда его невозможно создать даже при помощи усилий со сто­роны консультанта или сделать так, чтобы он был выра­жен. Он может и не сдерживаться, и, конечно, нет таких случаев, когда он принципиально невозможен, но достичь его можно только при условии применения в беседе та­ких подходов, которые предполагают полное выражение отношений, установок и чувств клиента.

Следует отметить, что, несмотря на использование в случае с Барбарой и некоторых других методов, — мы об­судим их позднее, — наиболее фундаментальные и пло­дотворные инсайты, а также вспышки самоосознавания, которые быстрее всего приводили к реорганизации, — это те, что она выражала спонтанно. Таким образом, основ­ная цель консультанта — помочь клиенту снять с себя вся­кую защиту. Отбросить убеждения в том, что якобы неко­торые установки или отношения не должны выставлять­ся напоказ. Отказаться от любых страхов по поводу того, что консультант может начать критиковать или приказы­вать. Если такая цель достигнута, то клиент сможет свободно взглянуть на всю ситуацию в целом, исходя из ее реальности, не чувствуя необходимости оправдываться или защищаться. Тогда он сможет четко и ясно воспри­нимать отношения и осознать до этого момента скрытые внутренние импульсы.

Такой стиль работы обязывает консультанта к жест­кому самоконтролю. Причина проста. Когда в ходе те­рапевтической беседы клиент начинает раскрывать себя все больше и больше, консультант должен стимулиро­вать инсайт в проблемной зоне индивида. Нередко ос­новные паттерны поведения в общем уже понятны кон­сультанту к концу первой или второй беседы. У большин­ства консультантов — особенно если они профессио­нальные психиатры, психологи или социальные работ­ники — возникает огромный соблазн оценить модель поведения клиента, проинтерпретировать его действия и охарактеризовать личность в целом. Мы уже наблюда­ли (глава 2) тип принятия, который предпочтительнее получить. Чем точнее интерпретация, тем больше веро­ятность того, что она встретит сопротивление защитно­го характера. Консультант и, соответственно, его интер­претации становятся объектом, вызывающим страх. Ус­тоять перед соблазном слишком поспешной интерпре­тации, осознать тот факт, что инсайт — это пережива­ние, которое необходимо достичь, но которое нельзя вызвать насильно, — это важный шаг консультанта к успеху.

На самом деле можно сказать, что для менее опытного консультанта гораздо эффективнее и безопаснее вообще не использовать интерпретирующие или какие-то специ­альные техники для стимуляции инсайта. Если консуль­тант адекватно оценивает установки клиента, помогает ему прояснить некоторые его чувства, а также стимули­рует свободный выход эмоций, новый инсайт возникает сам собой, а когда это произойдет, консультант сумеет его распознать. Однако существуют и другие приемы и способы, которые, по-видимому, способствуют развитию и углублению самопонимания клиента, и они, несомнен­но, заслуживают нашего внимания.

Примеры способов, позволяющих прояснять взаимосвя­зи. При определенных обстоятельствах допускается ин­терпретация некоторых данных, полученных консультан­том от клиента. Когда интерпретация всецело опирается на утверждения клиента и когда она является простым объяснением того, что клиент уже осознал для себя, то такой подход может быть вполне успешен. Пример подоб­ной интерпретации уже приводился нами в случае с Бар­барой в восьмой беседе. Консультант подвел итоги про­изошедшего с Барбарой в процессе беседы, отмечая тот факт, что если прежде она отрицала наличие каких-то стремлений социального характера или сексуальные вле­чения, то теперь она может принять эти установки как часть себя. Такую интерпретацию Барбара не только при­нимает, но и развивает дальше. Такое восприятие очень значимо. Если интерпретация не принимается полнос­тью, это порождает сопротивление и вряд ли принесет какую-то пользу в лечении.

Чтобы получить более конкретное представление о подобных приемах консультанта, обратимся к отрывку из четвертой беседы с Гербертом Брайеном, молодым че­ловеком лет тридцати. Мистер Брайен обратился в кли­нику, поскольку страдал от различных невротических симптомов — физическая боль, не имеющая никакой органической причины, апатичное и подавленное состо­яние, снижающее его работоспособность, и общее неве­зение, причиной которого он считал свой невроз. Это был человек с тонким философским складом ума, очень начитанный в области психологии, вследствие чего лег­ко и точно использовал в своей речи психологические термины. На своих первых беседах он на весьма абстрактном и интеллектуальном уровне обсуждал беспоко­ящие его проблемы. Во время четвертой беседы он невольно заметил, что всякий раз, когда он ощущал в себе запрет на реализацию “мужественной, сильной роли”, он вызывал в себе невротические симптомы, которые со­вершенно точно доставляют ему удовлетворение опре­деленного характера. Потом он пересмотрел все свои попытки избавиться от своих невротических симптомов, предпринятые им в прошлом. В выбранном нами фраг­менте из беседы он достаточно ясно осознает, что перед ним стоит выбор — продолжать следовать своей невро­тической роли или бороться с собой и достичь здорово­го уровня адаптации. Читатель увидит, каким образом консультанту удается помочь клиенту достичь инсайта на основе ясного осмысления своих чувств, выраженных в ходе наглядной демонстрации выбора, перед которым он оказался, а также посредством интерпретации неко­торых взаимосвязей, имеющих место в его ситуации. Фонографическая запись.

К. Это привело вас к нынешнему состоянию, когда вы...

С. Да, когда я принял решение прийти к вам. Как я уже говорил раньше, мне кажется, что усилия с моей стороны не были чистосердечными, иначе... иначе они бы сработа­ли, а то, что я делал, было просто данью незрелости (До этого он говорил о преобладании в себе невротических им­пульсов над здоровыми.). По­этому я думаю, что вы могли бы указать мне путь к истине, следуя которому я изменил бы себя.

К. Учитывая сказанное вами сегодня, можно считать, что ключ к истине, по крайней мере отчасти, лежит в яс­ном осознании выбора, который вы делаете. Я хочу ска­зать, совершенно очевидно, что сегодня вы намного четче определили контраст между движением вперед, которое включает ответственность и несет в себе как удовлетворен­ность, так и неудовлетворенность, и возвращением назад к более легкой возможности сосуществования со своими симптомами.

С. На последнем сеансе я понял, что наслаждаюсь невротическими симптомами больше, но при этом отношусь к ним хуже.

К. Да, это хороший способ...

С. Или, другими словами, я подозреваю, что сейчас на­чинаю в большей степени ценить самоуважение, иначе мне было бы все равно.

К. Да, верно. При нашей первой встрече вы описали си­туацию так, как вы ее тогда представляли, откуда же теперь могла взяться мотивация для изменения? Выходит, что в значительной мере она обуславливается тем, что вы более четко осознаете, какой из аспектов этой ситуации в целом хотели бы сохранить в качестве базового уровня.

С. Я изобрел утонченный философский метод самооб­мана, о котором, как мне кажется, следует упомянуть. Ко­нечно, я знаком с философской позицией, согласно кото­рой нет объективного критерия для измерения значимости тех или иных ценностей. Я знаю, что любая попытка опре­делить, чем один набор ценностей лучше другого, всегда имеет два варианта решения проблемы. Это либо логичес­кая тавтология, когда ты подбираешь для выражения одной и той же мысли разные слова: “Эти ценности лучше, пото­му-то и потому-то” — то есть они лучше просто оттого, что лучше; либо ты апеллируешь к некоему божественному предписанию: “Эти ценности лучше, потому что так пове­лел Господь”, или к определенному естественному стечению обстоятельств, которое с философской точки зрения совер­шенно бездоказательно. Поэтому, когда я ловлю себя на том, что пытаюсь оценить с интеллектуальной точки зрения близ­кие мне ценности и оправдать положительную роль, другая часть меня говорит: “Хорошо, но ты не можешь доказать, что эти ценности лучше”. У меня есть своего рода философ­ский фетиш, если бы я смог доказать... если бы была какая-то вселенская шкала, некий мировой абсолют, сравнимый лишь с безапелляционной верой в Бога, понимаете... тогда бы я нашел философские доказательства того, что один набор ценностей определенно лучше другого. Но я знаю, что, к сожалению, таких философских доказательств нет, по крайней мере я не сталкивался с ними. Мы никогда не смо­жем обосновать выбор ценностей, мы лишь вынуждены при­нимать их. Я думаю, как философ вы должны со мной со­гласиться.

К. Я не знаю, насколько это справедливо с философс­кой точки зрения, но могу согласиться с вами, что в ситуа­циях такого рода вряд ли существуют какие-то доказатель­ства, которые говорили бы в пользу одной системы ценнос­тей перед другой.

С. Не нужно взывать ко вселенной. Все это должно на­ходиться внутри нас.

К. Все опять сводится к голому “я”, не правда ли? Вот две главных дороги: какую ты предпочтешь? Необходимость выбора буквально обрушивается на человека, и, видимо, это совсем не философский выбор.

С. Да, другими словами, я не могу... я не могу вопрошать, обращаясь к небесам: “Скажи, какую из двух дорог ты одоб­ришь?” Я не могу...

К. Вы можете, и другие люди могут, но все равно возни­кает сомнение, правильно ли на самом деле все разрешает­ся.

С. Да, я представляю, что человек, добившись каких-то изменений, часто думает, что сделал это ради Господа, хотя в действительности он сделал это для себя. Ну (задумчиво), тогда, видимо, мне нечего искать на небесах.

К. Да, это просто тот случай, когда все, что вам нужно, можно найти в себе самом.

С. Да, здесь вы правы. Мои философские рассуждения, направленные на поиск во вселенной какого-то оправдания выбора одной из двух жизненных линий, на самом деле ни к чему бы не привели.

К. М-м.

С. Я достаточно разумен, чтобы понять, что никогда не получу знака свыше, указывающего, какую тропу избрать.

И поэтому я оправдывал собственный недостаток мотива­ции отсутствием такого знака.

К. Нет никакой ошибки в вашем самоосмыслении, ког­да вы позволяете ему расшириться.

С. Да, я думаю, первоочередная задача — узнать себя.

К. Верно.

С. Поэтому сейчас я собираюсь работать. Не искать под­тверждения своим ценностям, а идти вперед и ориентиро­ваться на те, за которые мог бы себя уважать и одновремен­но получать от этого удовлетворение.

К. Те ценности, к которым вы стремитесь сильнее всего? Я думаю, что это реальная ситуация и люди выбирают раз­ные пути. Существует, как вы знаете, определенное удов­летворение, связанное с избеганием жизни и возведением для себя неких барьеров, которые позволяют не выходить наружу, сражаться и брать на себя какую-то ответственность и так далее. Некоторые люди выбирают такой путь. С дру­гой стороны, есть и другое удовлетворение, которое сопут­ствует более трудной дороге.

С. Я думаю, что мое отношение к религии не дает мне попасть в зависимость от каких-то божьих знаков. Когда я потерял веру в индивидуальную диету, то стал искать сигна­лы от самой природы и других подобных источников. Од­нако я должен учиться принимать свои ценности без под­тверждения их справедливости со стороны. В конце концов все это сведется к тому, чего я действительно хочу. (Пауза.) Я думаю, что битва близка.

К. Я тоже так думаю. Если быть совершенно искренним, я с вами абсолютно согласен.

С. Это не просто обывательский оптимизм и не пустые слова: “Ну, теперь я получил более совершенное представ­ление, и это даст свои плоды”.

К Нет.

С. Я думаю, что это не так.

К. Нет. Мне кажется... э-э, мне кажется, что, исходя из вашего опыта, становится ясно, что близится час, когда ре­шение будет принято.

Это хороший пример кооперации между консультан­том и консультируемым, который привел к очень глубо­кому инсайту. Первый ответ консультанта обнаружива­ет его понимание чувства, которое было выражено до этого, а также включает более четкую интерпретацию того факта, что клиент стоит перед выбором уже с уче­том полученных в ходе предыдущего обсуждения резуль­татов. Будучи принятым, мистер Брайен впоследствии приходит к очень важному осознанию, что большое удов­летворение он испытывает от своих невротических сим­птомов, но стыдится их и не уважает себя за это. Когда консультант повторяет замечание о том, что он столк­нулся с выбором, клиент формулирует следующую мысль: ничто не может подтвердить того, что дорога, которая поведет его к росту, лучше той, которая уводит его в невротические симптомы. Когда и это, в чем-то не совсем ясное и смутное ощущение понято и принято, клиент постепенно приходит к самому глубокому осмыс­лению происходящего, пониманию того, что, возмож­но, силы, заставляющие его сделать этот выбор, нахо­дятся где-то глубоко внутри, что в нем самом есть спо­собность и силы для роста и независимости.

Это именно тот способ реагирования со стороны кон­сультанта, который увеличивает глубину инсайта. Нет ни одной интерпретации, не принимаемой клиентом. Боль­шинство ответов консультанта просто подтверждают и усиливают те новые ощущения, которые возникают у кли­ента. Заметим, что, когда процесс продолжается, мы ви­дим, что достигнутый ранее инсайг незамедлительно про­дуцируется на новую ситуацию, как в случае, когда мис­тер Брайен столкнулся с тем фактом, что ожидание знака свыше было просто рационализацией, которая помогала ему избегать реального выбора. Также нужно отметить, что консультант не делает никаких попыток как-то оценить его выбор, но указывает, что существует удовлетворение, которое имеет место как при невротическом поведении и избегании трудностей, так и от ощущения себя более зре­лым человеком. Как было отмечено ранее, настоящая те­рапия опирается на существующую у каждого мотивацию, направленную в сторону достижения зрелости и нормы. Если эти импульсы сильны не настолько, чтобы осуще­ствить позитивный выбор, когда есть такая возможность, вряд ли можно надеяться на терапевтический успех.