Философия Древнего Китая

Социально исторические предпосылки и духовно-культурные источники.

К 6-му веку до н.э., времени возникновения первых философских школ древнекитайская цивилизация уже имела за собой двухтысячелетнюю культурную традицию, связанную прежде всего с культом неба и почитанием духов предков. Небо почиталось и как верховый владыка, и как судьба, и как первопричина всего сущего. Его веления, требующие беспрекословного подчинения, считались великой тайной, пытаться расшифровать которую позволено было лишь вану – «сыну неба», верховному правителю. Только он имел прерогативу совершать жертвенные обряды и приношения бессмертному небу.

Древнейшим и важнейшим памятником китайской культуры предфилософского периода является «Книга перемен» (Ицзин). В ней реальность предстает как беспрерывный процесс изменений, в основе которых взаимодействие двух космических сущностей – сил ян и инь, образующих нерасторжимое противоречивое единство. Это взаимоисключающие противоположности, не существующие, однако, порознь и независимо друг от друга. Ян и Инь – это мужское начало и женское, верх и низ, небо и земля, свет и тьма, активность и пассивность, тепло и холод, солнце и луна, добро и зло и т.д. Символическим изображением этой пары является графический знак,

который может служить и наиболее адекватным чувственно-наглядным образом всей китайской философии.

Свое начало процесс перемен берет в Великом Пределе Тайцзи, (который сам беспределен), «Великом начале, единстве», изначальном хаосе, первичном неоформленном ничто, порождающем из себя сначала ян и инь, а затем на основе их взаимодействия пять природных первоначал (у син – воду, огонь, дерево, землю, металл). Последние в свою очередь – основа возникновения всех природных вещей и явлений. «Книга перемен» впервые в мировой культуре дает в двоичной системе ян и инь символически-графическое выражение важнейших, в том числе и предельно-абстрактных аспектов как природной, так и человеческой реальности. Символ ян – непрерывная черта, символ инь – прерывная. Три непрерывные черты (триграмма большой Ян) в сочетании с триграммой большой инь дают 8 триграмм, из сочетания которых образуется в свою очередь 64 гексаграммы, которые вместе с их истолкованиями и составляют основное содержание «Книги перемен».

Большой Ян и большая Инь – первоисточник всех вещей и явлений. Первый порождает их, вторая взращивает.

Знак	Название	Образ	Свойство
	цянь (творчество)	небо	Крепость
	кунь (исполнение)	земля	самоотдача
	чжэнь (возбуждение)	гром	подвижность
	кань (погружение)	вода	опасность
	гэнь (пребывание)	гора	незыблемость
	сунь (уточнение)	ветер (дерево)	проникновенность
	ли (сцепление)	огонь	ясность
	ду (разрешение)	водоем	радосность

Такие натурфилософские представления космогонического процесса, выработанные во многом еще на стадии предфилософии, стали со временем общей категориально-мировоззренческой основой всей китайской культуры вплоть до 20 ст.

6 – 3 вв. до н.э. – «золотой век» китайской философии. Но в социально-политическом отношении это был период «воюющих царств», политической раздробленности Китая с ее неизбежными спутниками - хаосом и смутой, бесконечной борьбой удельных княжеств и царств, большими потерями, народными страданиями и горем. Отсутствие в таких условиях жесткого политического и идеологического контроля за свободной мыслью, несомненно, благоприятствовало возникновению и развитию философии, а сама обстановка смуты и хаоса предопределила основной вектор философских раздумий – поиск путей преодоления такого состояния, обеспечения социального мира, порядка и стабильности в социуме.

«Ян» и «инь» китайской культуры. «Золотой век» китайской философии ознаменован возникновением 6 философских школ:

Наибольшее значение и влияние на китайскую культуру оказали конфуцианство и даосизм, выступавших всегда как два её полюса, её «Ян» и «Инь». Их постоянное идейное противостояние и соперничество на протяжении всей последующей истории создавало творчески-продуктивное интеллектуально-духовное напряжение, в поле которого китайская культура успешно развивалась, росла и крепла.

В центре внимания Конфуция человек в его социальном измерении и социальной среде, вне которой он немыслим. Основные принципы, которыми должны руководствоваться все в обществе-государстве, от простолюдина до правителя – жэнь (гуманность, человеколюбие), ли (нормы поведение, ритуал, общественные обряды, церемонии), и (долг, справедливость, обязанности). Их добровольное и неукоснительное соблюдение всеми, особенно правителем и чиновниками, которые обязаны быть всегда и во всем хорошим примером для подданных - гарантия и естественный путь к социальному миру, стабильности и процветанию государства. “Зачем, управляя государством, убивать людей ? Если вы будете стремится к добру, то и народ будет добрым ”. Идеал Конфуция – “благородный муж”(цзюнь-цзы), человеколюбивый, постоянно морально самосовершенствующийся, человек долга, слова и дела, требовательный к себе, скромный , почтительный, самоотверженный, правдивый , твёрдый духом, всегда стремящийся к знанию и учёбе. Конфуций преклоняется и благоговеет перед традицией и всеми её культурными достижениями и памятью предков, создавших их.

Наоборот, Лао-цзы занимает настороженную, и даже враждебную позицию по отношению к культуре и социальности как искусственной реальности, блокирующей достижение главной для человека цели – познание Дао. Следование Дао, природе, натуральности, естественности – идеал даоса. Дао (путь) выступает у Лао цзы и как “глубокая основа всех вещей”, первоначало всего (“мать Поднебесной”), и как универсальный закон бытия, и как моральный закон. “Человек идёт по пути законов земли. Земля идет по пути законов неба. Небо идет по пути законов дао, а дао идёт своим путём”. Оно “вечно и безымянно”, “туманно и неопределённо”, “лишено имени”, бесформенно, неизменно, диалектически противоречиво. “Дао – пусто, но в исполнении неисчерпаемо”. “Превращение в противоположное есть действие дао”. Важнейший принцип даосизма – принцип недеяния (у вэй). “Дао постоянно осуществляет недеяние, но нет ничего, чтобы оно не делало”. “Нет ничего такого, что бы не делало недеяние. Поэтому овладение Поднебесной всегда осуществляется через недеяние”. Однако принцип недеяния в даосизме – не санкция и не призыв к бездействию и тунеядству, в чём кстати, вульгаризируя позицию даосизма , постоянно, по ходу соперничества с ним обвиняли конфуцианцы сторонников Лао-цзы, а запрет на волюнтаристское игнорирование природы самих вещей, требование действовать в ритме самой реальности, в соответствии с внутренней сутью каждой вещи. Это табу на субъективистский произвол и насилие над реальностью. Необходимое условие и предпосылка познания Дао – чистота сердца и отсутствие желаний. Только сердцу, освобождённому от страстей и желаний, открывается Дао. “Поэтому тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну дао”. “Кто служит дао, изо дня в день уменьшает свои желания. В непрерывном уменьшении человек доходит до недеяния”. Но это знание не головное, рассудочно-выверенное, вербально выраженное и красноречиво оформленное, а знание дорефлексивное, цельное, глубинное, не искаженное словом, не деформированное вербализацией, знание нутром, сердцем, интуицией, не требующее и не ищущее понятийного закрепления и вербального выражения. Как раз наоборот, красноречивое многословие для Лао цзы – верный знак лживой неискренности. “Нужно меньше говорить, следовать естественности”. “Совершенномудрый, осуществляя учение, не прибегает к словам”. “Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия. Добрый не красноречив. Красноречивый не может быть добрым. Знающий не доказывает, доказывающий не знает”.

Социальная позиция Лао-цзы характеризуется, с одной стороны , выступлением в защиту угнетаемого народа (“Народ потому голодает, что власти берут слишком много налогов. Вот почему народ голодает”. “Нет большей опасности, чем стремление к приобретению богатства.” “Когда в стране много запрещающих законов , народ становится бедным”. “Когда правительство деятельно, народ несчастен”), с другой стороны , категорическим отрицанием конфуцианских принципов морального воспитания и просвещения народа. (“В древности те, кто следовал дао, не просвещали народ, а делали его невежественным. Трудно управлять народом, когда у него много знаний. Поэтому управление страной при помощи знаний приносит стране несчастье, а без их помощи приводит страну к счастью”. “Управляя страной, совершенномудрый делает сердца подданных пустыми, а желудки – полными. Его управление ослабляет их волю и укрепляет их кости. Оно постоянно стремится к тому, чтобы у народа не было знаний и страстей, а имеющие знания не смели бы действовать”.)

Взяв на вооружение многие идеи даосизма, свою философию преодоления междоусобицы, беспорядка и хаоса, стабилизации социума и объединения страны выдвинули легисты. В пику конфуцианству, не мораль и человеколюбие, а закон (фа) был провозглашён и обоснован в качестве регулятора жизни общества и государства. Малейшие нарушения закона должны наказываться самыми жестокими карами, тогда отпадёт само собой желание совершать серьёзные преступления. Свидетель проступка ,не донесший о нём, подлежал такой же беспощадной каре, как и совершивший его. Малейшие проявления свободомыслия и своеволия объявлялись посягновением на устои государства и общества и должны были пресекаться самым жестоким образом. Соответственно, философия и её носители , как и в целом всякое просвещение и наука, развивавшие способность людей к самостоятельному размышлению, оказались первыми в списке главных врагов государства.

В 213 году до н.э. правитель царства Цинь, взяв на вооружение теорию легизма, на основе жесточайшей диктатуры и дисциплины многократно умножив свои силы, объединил, наконец, страну. “Золотой век” китайской философии закончился. “Книги в огонь, учёных а яму” – такими указами и соответствующими действиями цементировалось объединенная Поднебесная. И хотя режим Цинь Шихуана продержался лишь 15 лет, принципы легизма, хотя и несколько смягченные , остались нормой правления империей. Позже они были дополнены принципами конфуцианства, которое с 136 года до н.э. стало государственной идеологией, обеспечив на долгие века политическую основательность и устойчивость китайской государственной машины.