Специальные познания и пределы компетенции судебного эксперта-психолога

Обобщенное определение специальных познаний в отечественном уголовном праве дано В.Н. Маховым: "Специальные знания в <... > уголовном процессе - это знания, присущие различным видам профессиональной деятельности, за исключением знаний, являющихся профессиональными для следователя и судьи, используемые при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде в целях содействия установлению истины по делу в случаях, формах и порядке, определенных уголовно-процессуальным законодательством" [6, с. 60]. В этом определении термину "познания" предпочитается понятие "знания", как более согласующееся с категориальным аппаратом современной гносеологии, и акцентируется внимание на том, что это определение не специальных знаний вообще, а только специальных знаний, используемых в уголовном судопроизводстве.

Исходя из этой формулировки, проанализируем специальные познания, необходимые для проведения судебно-психологической экспертизы. Во-первых, это должны быть знания относительно сущности предмета судебно-психологической экспертизы, и их особенностью является то, что они не выступают как чисто теоретические - достижения теории психологии и различные методические средства психодиагностики и психологического анализа объекта исследования должны быть научно обоснованными, внедренными в практику и составлять часть профессионального опыта. Такое ограничение связано с тем обстоятельством, что в современной научной психологии существует множество общепсихологических и более специализированных теорий и концепций (одно их перечисление заняло бы объем настоящей главы), эклектичное и некритичное использование которых в целях экспертизы внесло бы сумятицу в головы следователей и судей и не позволило бы использовать заключения психолога-эксперта в целях установления истины по делу. Так, по одному и тому же делу психоаналитическая трактовка глубинных бессознательных механизмов преступных действий и бихевиористская интерпретация поведения в рамках парадигмы "стимул-реакция" мало совместимы друг с другом и не согласуются с общими представлениями о человеке в отечественном уголовном праве. Раскроем это положение на примере анализа возможности применения теории психоанализа в судебной экспертизе (подробнее на эту тему см. [9]).

Если внимательно вникнуть в содержание действующего уголовного законодательства, особенно статей, посвященных вине, то нетрудно прийти к выводу, что отечественному уголовному праву человек (как субъект преступления) представляется существом сугубо рациональным. Он всегда, кроме случаев невменяемости и недостижения определенного возраста, осознает свои поступки, предвидит возможные последствия своего поведения, имеет возможность их не допустить, спланировав свои действия заранее и таким образом, чтобы избежать нарушения уголовно-правового запрета. Перечисленные психологические качества субъекта делают возможной саму постановку вопроса об ответственности, и когда человек ими не обладает (например, все тот же невменяемый), возложение уголовной ответственности недопустимо.

Такому взгляду наиболее адекватно отвечают "рационалистические" представления о человеке. Классический же психоанализ парадоксальным образом сочетает идеи о психологической структуре личности, которые примыкают к представлениям антропологической и социологической школ уголовного права.

С одной стороны, главными детерминантами человеческой активности в фрейдизме выступают имманентно присущие человеку эгоизм, агрессивность, стремление к разрушению, к смерти и другие бессознательные инстинктивные влечения, подчиняющиеся "принципу удовольствия" (обозначаемые структурным образованием "Id", или "Оно"), что сближает психоаналитическую концепцию личности с биологизаторскими теориями антропологической школы уголовного права о детерминированности преступления исключительно биологическими факторами. С другой стороны, психоанализ постулирует зависимость поведения от социальных факторов, ситуационных воздействий, которые ответственны за формирование такой инстанции личности, как SuperEgo (Сверх Я), включающей социальные запреты (в том числе и правовые), нравственные и моральные нормы, одобряемые обществом ценности и идеалы, т.е. выполняющей функции общественной цензуры. Следует отметить, что Сверх Я действует в сфере бессознательного [14]. Ответственность за правовое поведение в таком случае возлагается не на ущербную, изначально аморальную и управляемую только инфантильными инстинктами личность, а, соответственно взглядам социологической школы уголовного права, на общество в целом, на окружающую среду. Оба подхода снимают проблему личной и социальной ответственности человека, поскольку, и в том и в другом случае, по выражению В.Франкла, "человек остается лишь движимым, он не становится принимающим решения, тем более нравственные" [13, с. 125-126]. Таким образом, мы видим общую несовместимость "рационалистических" концепций человеческой природы с представлениями о человеке в психоанализе.

Подчеркнем, что научные положения и методы исследования, применяемые экспертом-психологом, должны быть апробированы именно в экспертной практике, поскольку научно обоснованные теории и методы в одной области прикладной психологии (к примеру, тот же психоанализ в психотерапии) не всегда могут быть адекватно применены в другой.

Во-вторых, специальные знания (познания) эксперта-психолога должны быть профессиональными психологическими, полученными в результате специальной подготовки (образования) и не пересекаться с юридическими знаниями: дело в том, что некоторые понятия, такие как личность, мотивы и др., являются объектом рассмотрения и в рамках уголовного права - так, некоторые юридически значимые мотивы согласно действующему уголовному законодательству введены в состав преступления в качестве его элементов или выступают в качестве квалифицирующего обстоятельства. К тому же юристы изучают в процессе своей профессиональной подготовки основы судебной психологии. Поэтому важно дифференцировать психологический и юридический подходы к некоторым психологическим закономерностям душевной жизни человека - специальные психологические знания нельзя идентифицировать с профессиональными знаниями следователя и судьи, они неотделимы от базовой психологической науки.

Таким образом, специальные познания (знания) эксперта-психолога - это психологические теоретические и методологические знания о закономерностях и особенностях протекания и структуры психической деятельности человека, имеющих юридическое значение, полученные в результате специальной профессиональной психологической подготовки и внедренные в практику судебной экспертизы, которые используются при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде в целях содействия установлению истины по делу по основаниям и в порядке, определенном уголовно-процессуальным кодексом.

Определение специальных познаний психолога, используемых в судебной экспертизе, позволяет более четко очертить и сферу его профессиональной компетенции. Включение в определение специальных познаний предмета исследования судебно-психологической экспертизы позволяет четко отделить именно на предметном уровне профессиональную компетенцию эксперта-психолога от профессиональной компетенции судебного психиатра, с одной стороны, и от компетенции следователей и судей - с другой.

Указание на обязательное использование специальных научных познаний, уже внедренных в экспертную практику, выносит за границы профессиональной компетенции судебного эксперта-психолога следующие моменты:

· явления, которые недоступны познанию с точки зрения уровня развития современной психологической науки - например, разного рода парапсихологические феномены, широко обсуждаемые в последнее время явления "зомбирования", "колдовства" и пр. В литературе могут существовать различные теоретические концепции, объясняющие такого рода явления, однако они не разделяются большинством специалистов, а считаются гипотезами, нуждающимися в последующей проверке;

· спекулятивные, малоизвестные, неапробированные в научной психологии и в экспертной практике теоретические положения и методы исследования - предпочтение должно отдаваться испытанным, признаваемым научным сообществом теориям (к тому же совместимым с имплицитным представлением о человеке в действующем законодательстве), валидным и надежным методам, отработанным и получившим широкое распространение в судебной экспертизе;

· явления, которые невозможно исследовать из-за методической специфики проведения судебно-психологической экспертизы, которая часто должна реконструировать сущность психических процессов в юридически значимых ситуациях, относящихся к прошлому в момент исследования. Так, недоступно ретроспективное изучение, к примеру, содержания сознания свидетеля в момент совершения преступления, очевидцем которого он был, т.е. невозможно ответить на вопрос, воспринял ли он те или иные события на самом деле. Невозможно реконструировать, понимал ли обвиняемый в изнасиловании, что потерпевшая находилась в беспомощном состоянии вследствие психологических причин;

· явления, имеющие значение для суда и следствия, но не являющиеся предметом исследования эксперта-психолога, и относящиеся к компетенции органа, ведущего производство по делу. Так, оценка достоверности показаний и все вопросы, связанные с этим ("Чем можно объяснить изменение показаний обвиняемого в ходе следствия?", "Не склонен ли обвиняемый ко лжи?" и т.п.) относятся исключительно к компетенции юридических органов, которые определяют достоверность показаний на основании оценки всех доказательств, собранных по делу;

· явления, относящиеся к изучению психических процессов, но составляющие предмет исследования экспертов-психиатров и находящихся в их компетенции. Например, недопустимо в рамках судебно-психологической экспертизы исследовать способность обвиняемого осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими;

· психические процессы и состояния, в целом входящие в компетенцию эксперта-психолога, но не имеющие юридического значения при тех или иных предметных видах экспертизы. Так, ошибочно при экспертизе свидетелей выносить в постановление (определение) вопрос о способности подэкспертного правильно понимать характер и значение действий обвиняемого, так как этот вопрос имеет значение только при экспертизе потерпевших по делам об изнасилованиях.

И, наконец, определение специальных познаний эксперта-психолога не дает оснований разграничивать пределы его компетенции при участии в разных видах судебной экспертизы - судебно-психологической и комплексной психолого-психиатрической.