Основные черты социально-экономического развития Македонской провинции 3 глава

У покорённого населения отнимали земли, его облагали контрибуцией, многочисленными налогами и поборами, вывозили в виде добычи почти все материальные ценности. Противопоставляя Рим провинциям, Цицерон писал: «...если мягкость приятна в Риме, где столь велико высокомерие, где свобода не ограничена, где так беспредельно своеволие людей, где, наконец, столько должностных лиц, столько возможностей защиты, так велик авторитет сената, то сколь же приятной может быть мягкость претора в Азии, где так много граждан, так много союзников, столько городов, столько общин ждут кивка одного человека, где нет никаких возможностей защиты, никакого обжалования, никакого сената, никаких народных сходок».144)

Расхищение провинций наместниками стало обычным правом. Цицерон приводит многочисленные этому примеры. Так, Кассий во время своего проконсульства в Сирии так ограбил и разорил её, что говорили, что Сирия лучше предпочла бы нашествие парфян.145) Идеализируя наместничество своего брата, он перечисляет все бедствия, которым подвергалась провинция раньше. Среди них отмечаются: непостижимые налоги, тяжкая задолженность, грабежи на дорогах и в сельских местностях, опустошение городов, разбой и убийства.146)

Г. Финлей утверждает, что никогда в мире не существовала власть, более способная на злоупотребления, чем неограниченная власть провинциального наместника.147) Его беззакония доходили до чудовищных размеров. Например, Веррес, по свидетельству Цицерона, за три года своего наместничества в Сицилии беззастенчиво грабил эту страну и довёл её до разорения. Он даже не останавливался перед грабежом отдельных граждан, храмов и целых городов. С тех, кто хотел получить должность, он брал крупные взятки хлебом и деньгами. Награбленный хлеб этот политический проходимец отправлял, вместо купленного, в Рим и в результате награбил 40 миллионов сестерциев. У частных владельцев и у городов он отбирал драгоценные статуи и другие произведения искусства; установил телесные наказания и даже смертную казнь. Население разбегалось, бросая своё имущество. Веррес был привлечён к суду после того, как приказал распять на кресте одного гражданина, который хотел жаловаться на него. Но Веррес не очень боялся суда: он надеялся подкупить суд награбленными им деньгами.148) Громкое дело Верреса, обвинение которого поддерживал Цицерон, имело большое политическое значение. Оно обнажило методы провинциального управления римского нобилитета, глубину разложения римской правящей верхушки.149) Такой же, как «деятельность» Верреса, была «деятельность» наместников и в других провинциях – в Памфилии, Азии. Яркую картину этого произвола рисует тот же Цицерон.150) Первые впечатления его о Киликии были потрясающими. Она была полностью разорена. Там он ничего другого не услыхал, кроме того, что «люди не могут платить подушных, что всё, что можно продать, у всех продано, в городах стоит стон и плач, что совершены какие-то чудовищные злодеяния не человеком, а каким-то ужасным зверем».151) Примерно такую же картину рисует Плутарх в биографии Лукулла.152)

В провинциях наместнику принадлежала вся полнота военной и гражданской власти. Наместники стояли во главе римских легионов, расположенных в провинциях. Правда, без согласия сената они не могли производить чрезвычайных рекрутских наборов. На них лежала обязанность защиты провинций от вражеских нападений и поддержания порядка в их пределах. Ещё при республике вошло в обычай, что наместники провинций в случае одержанной победы получали в дар золотые венки не только от городов своих провинций, но и от соседних и союзных государств.153) Так, в триумфальном шествии Цезаря несли 2822 таких золотых венка весом в 20,414 фунтов. Эта дань, сначала добровольная, с течением времени превратилась в тягостную обязанность, безусловного исполнения которой требовали честолюбивые наместники. Империя не изменила этого обычая.154)

Наместники осуществляли в провинциях и высшую фискальную власть, следили за взысканием контрибуций, определяемых по lex provincial и взимаемых посредством прямых сборов. Взимать чрезвычайные контрибуции (decumae alterae) или налагать на население чрезвычайные налоги они могли с согласия сената.155)

В ведении наместника находились не только все военные силы в провинциях, но и уголовное и гражданское судопроизводство. Им принадлежало право жизни и смерти над жителями провинций. Власть наместников простиралась даже на римских граждан, живущих в провинциях. Правда, во II в. до н. э. римские граждане получили право обжаловать судебные постановления наместников в Рим.156)

Подвергавшиеся насилиям провинциалы могли жаловаться в судебную комиссию. Но судьями были тоже сенаторы, и перед подобным судом жители провинций оказывались совершенно беспомощными.157) Они, по сути, нигде не могли найти защиты против преступлений должностных лиц. Жалобы на вымогательства оставались безрезультатными.158) Об этом свидетельствуют с самого начала установления римской провинциальной системы многочисленные факты. Так, известно, что в 210 г. до н. э. сиракузяне подали в сенат жалобу на Марцелла и обвинили его в том, что он, по взятии Сиракуз, обошёлся с ними исключительно жестоко. Услыхав, что Марцелл снова выбран в консулы и назначен в провинцию Сицилия, жители острова объявили, что они покинут родину, если Марцелл возвратится к ним консулом. Марцелл поменялся провинцией со своим товарищем по консульству, а сенат Марцелла оправдал. Известно, что предшественник Цицерона по управлению провинцией Аппий Клавдий совершенно разорил Киликию, но в честь его собирались строить храм.159) По установленному порядку провинциалы сами непосредственно не могли подавать сенату жалобы на наместников. Они должны были это делать через ходатая, патрона (patronus). Для этой цели они выбирали кого-либо из своих прежних проконсулов. Последние охотно принимали на себя роль покровителей провинций. Прежде они видели свою выгоду в притеснении населения, а теперь свою славу – в покровительстве ему.160) Но это покровительство оказывалось номинальным; грабительство в провинциях продолжалось.161)

Наместник отправлялся в провинцию с многочисленным штатом своей администрации, в который входили: квестор, легаты, ликторы, глашатаи, секретари, переводчики, врачи, вестовые, исполнители распоряжений и др.162) Квестор заведовал расходами денег, отпускаемых сенатом, и вообще вёл финансовые и хозяйственные дела. В его руках сосредоточивалась та юрисдикция, которая в Риме принадлежала курульным эдилам. Сверх того, по поручению наместника на него могли быть возложены и другие гражданские процессы и административные обязанности.163) По окончании года своей квестуры он даже без формального продолжения власти остаётся в провинции pro questore, до прибытия своего преемника.164)

К наместнику сенат прикомандировывал одного или нескольких легатов (legati pro praetore), как правило, из числа членов сената. Наместник возлагал на легатов ряд обязанностей по военному управлению и гражданскому судопроизводству.165) Их посылали иногда в отдалённые части провинции, где они действовали от имени и по поручению наместника. Легаты, как доверенные лица сената, следили за поведением наместника.

Содержание всей этой многочисленной свиты наместника целиком ложилось на провинцию. Римляне, чувствовавшие себя полными хозяевами в провинциях, изыскивали и находили различные способы ограбления бесправного провинциального населения. Грабёж наместниками дополнялся вымогательствами и алчностью римских откупщиков и ростовщиков, для которых в провинциях открывалось широкое поле деятельности по ограблению населения. Как известно, «ростовщичество не изменяет способа производства, но присасывается к нему, как паразит, и приводит его в жалкое состояние. Оно высасывает его соки, истощает его и заставляет воспроизводство совершаться при всё более жалких условиях».166) Земли, рудники отдавались на откуп римским гражданам, которые получали от этих откупов большие прибыли.

Цицерон вынужден говорить о безмерной жадности откупщиков.167) По откупному договору они держали в своих руках общественные налоги и беспощадно взимали одну десятую с урожая, одну двадцатую с товаров, ввозную пошлину в гаванях, различные налоги внутри страны.168) Они собирали огромные богатства и вызывали зависть у своих политических противников. Вопрос об откупах стал предметом постоянных споров всадников с сенатом.169)

Другой формой обогащения ростовщиков было превращение провинциальных городов в систематических должников. Под большие проценты города получали у ростовщиков займы, погасить которые вовремя обычно были не в состоянии. Плата за ссуду и долги превращалась в «жесточайшую дань».170) Проконсул, подкупленный ростовщиками, обычно отвергал жалобы должников, и ростовщики171) подвергали несостоятельный город настоящей осаде и официальному грабежу.

В переписке Цицерона мы находим много материалов, раскрывающих методы экономической эксплуатации провинций римскими ростовщиками. Так, в Киликии два ростовщика – М. Скантий и П. Матиний – ссудили городу Саламину на острове Кипре сто талантов. Вскоре они стали вымогать с населения долг и проценты. Наместник провинции Аппий Клавдий дал им отряд солдат, с помощью которого они с суровой жестокостью взыскивали свой долг. Цицерон был крайне удивлён, когда в переписке с ним его друг Аттик подтвердил, что он сам и Брут принимали участие в этом деле, вызвавшем негодование римского оратора.172) Обычно римские наместники брали откупщиков под своё покровительство, облегчая их деятельность.173)

Одну из важных задач в управлении провинцией Цицерон видел в том, чтобы уметь ладить с откупщиками. «Если мы будем противодействовать им, – писал он, – то мы оттолкнём от себя и от государства сословие, оказавшее нам значительные услуги и связанное через нас с государством; если же мы будем уступать им во всём, то мы позволим окончательно погибнуть тем, о чьём не только благе, но даже выгоде мы должны заботиться».174)

Следует отметить, что первоначально для организации больших военных предприятий сенат вынужден был прибегать к принудительным займам: с граждан собирали трибут. Вследствие продолжительных войн он взимался почти ежегодно, хотя считался чрезвычайной имущественной податью. Трибут собирали по трибам, сообразно с имущественным цензом. Взиманием его заведовали tribuni aerarii, которые и выдавали жалованье солдатам. Займы эти возвращались гражданам из добычи, захваченной у противника. В 167 г. до н. э. контрибуция, полученная с населения Балканского полуострова, оказалась столь значительной, что с граждан Рима перестали брать трибут.175) Надобность в принудительных займах ещё более уменьшилась, когда богатые провинции стали служить постоянным источником доходов. О значительности этого источника доходов может свидетельствовать тот непреложный факт, что к середине 40-х годов I в. до н. э. внешние владения Рима превосходили размером приблизительно в 8 раз территорию Италии. Завоёванная территория провинций рассматривалась как собственность римского народа, как его добыча (praedia), как источник доходов для казны и для отдельных римских граждан.176)

Положение усугублялось ещё и тем, что наместники вступали в соглашение с отдельными общинами относительно сбора податей и натуральных поставок. Такой порядок взимания налогов открывал широкий простор большим злоупотреблениям, приводил к утайке денег и значительному ограничению поступления средств в государственную казну. Правда, сенат пытался бороться с этим злом. Он назначил постоянную судебную комиссию для проверки деятельности возвращавшихся в Рим наместников. По Leges repetundarum, изданному в 163 г. до н. э., провинциалы получили возможность жаловаться на своих правителей, хотя практически эти жалобы не удовлетворялись. Борьба сената с растущими утайками сумм, с вымогательствами не улучшила тяжкого положения провинциального населения. Всё это только показывало, насколько не упорядочена была провинциальная система. Беспорядочная эксплуатация провинций римскими чиновниками, ростовщиками и откупщиками, приводившая к истощению производительных сил, грозила банкротством самому Риму. Республика оказалась не в состоянии управлять огромной державой, сложившейся под властью Рима. Перед римскими рабовладельцами встала насущная проблема упорядочения провинциального управления, чтобы сохранить в провинциях своё господство. Эту проблему пытался решить Цезарь.177)

Цезарь застал в Римском государстве 14 провинций: семь в Европе, пять в Азии и две в Африке.178) К их числу он присоединил три новых округа, учредив два новых наместничества – Лугдунскую Галлию и Бельгию – и образовав из Иллирии особую провинцию.179)

Цезарь провёл ряд важных мероприятий по упорядочению огромной римской провинциальной системы. Прежде всего он изменил систему назначения наместников. Он их назначал лично, преимущественно из числа своих друзей. Аппиан утверждает, что Цезарь «полководцев в провинции назначал и сменял по своему произволу».180) Ограничивался срок наместничества;181) провинциальные наместники фактически лишались военной власти. В их ведении теперь находился суд и гражданская администрация. Провинциальными войсками стали управлять назначаемые Цезарем преторы.182) Цезарем была сделана попытка ограничить произвол, злоупотребления и беззастенчивый грабёж римскими должностными лицами провинций. В 59 г. до н. э., став консулом, он провёл закон против вымогательств в провинциях (Lex Julia repetundarum). По этому закону строго определялись права и обязанности провинциальных наместников, регламентировалась их деятельность.183) Провинциалы могли обращаться с жалобой в Рим на тех наместников, которые нарушали законы и занимались вымогательством. Конечно, на деле это не изменило бедственного положения широких масс провинциального населения, тем более, что жаловаться на наместника во время исполнения им обязанностей в провинции запрещалось. Рим принимал жалобы на беззаконные действия наместника только тогда, когда заканчивался срок его полномочий и он оставлял провинцию. Если жалоба достигала римского суда, то и тогда истцы не могли добиться ничего существенного: жалобу рассматривали представители господствующей верхушки, и римский суд всегда оказывался на стороне наместника, принадлежавшего к этой среде.

Цезарь пытался упорядочить в провинциях налоговую политику, урегулировать кредитные отношения. Он положил начало ликвидации откупной системы налогов, заменив её централизованной системой сбора налогов. Цезарь обвинял сборщиков налогов в том, что они больше всего заботились о своей выгоде.184) Во многих провинциях сбор прямых налогов был отнят у откупщиков и передан местным общинам под наблюдением специальных уполномоченных Цезаря. Так, в провинции Азия он отменил десятину, а вместо неё установил определённую сумму ежегодных сборов, которые собирались не публиканами, а городскими советами податных округов. Известно также, что население Галлии должно было вносить налоги не публиканам, а наместнику провинции. Широкое развитие в провинциях ростовщичества, тяжёлый налоговый гнёт привели к большой задолженности провинциалов; они попадали в кабалу к римским ростовщикам и разорялись; многие оказывались не в состоянии уплатить долг и высокие проценты за него. Цезарь ограничивал произвол кредиторов, самовольно установивших высокие проценты с долга и взимавших долги самыми безжалостными способами. Цезарь провёл некоторое снижение учётного процента, практиковал зачёт выплаченных по долгам процентов в счёт погашения.185)

Все эти мероприятия способствовали некоторому оживлению экономической жизни, усилению экономических связей Рима с провинциями.

В целях изыскания новых, более утончённых форм эксплуатации провинциального населения Цезарь пытался расположить к себе провинциальную знать, в пользу которой он и провёл некоторые мероприятия. В его законе Lex Julia Genetiva, относящемся к римской колонии в Испании гор. Урсу, определяются права и обязанности магистратов, рассматриваются вопросы местного самоуправления. Этой задаче был подчинён и Lex Julia municipalis, найденный в г. Гераклее. Закон был издан Цезарем в 45 г. до н. э. Он является не только ценнейшим источником по истории римских колоний и муниципий, но и важным свидетельством стремления Цезаря обеспечить управление ими за имущественными слоями провинциалов. Желая укрепить позиции римских рабовладельцев в провинциях и расширить свою социальную базу за счёт провинциальной знати, Цезарь распространял права римского и латинского гражданства на провинциальные владения. Так, законом Рубрия (Lex Rubria) от 49 г. до н. э. право римского гражданства распространялось на всю Цизальпинскую Галлию. Право латинского гражданства получил ряд городов Нарбонской Галлии, сицилийские и испанские города, Утика в Африке. Представители местной знати этих городов, занимавшие у себя высшие должности, получали тоже права римского гражданства.186) Цезарь приписывал знатных и влиятельных провинциалов к сенаторскому сословию и включал их в состав римского сената. Эти привилегии, предоставленные провинциальной знати, превращали её в привилегированное сословие провинций и в надёжную опору римлян. При проведении своих мероприятий Цезарь исходил из того факта, что рационально эксплуатировать богатства провинций можно только в том случае, если привлечь на сторону Рима влиятельные слои провинциального населения. Цезарь правильно учёл и то обстоятельство, что такая политика соответствует интересам самих этих влиятельных слоёв. Римляне являлись надёжной защитой их имущественных и классовых интересов от посягательств трудящихся масс провинций. Напуганная острой классовой и социальной борьбой в провинциях провинциальная знать стала переходить на сторону Рима.

Большое место в провинциальной политике Цезаря отводилось колонизации, преследовавшей цель укрепления власти и экономики Рима, а также дальнейшей романизации провинций. По сообщению Светония, при Цезаре в приморских колониях поселилось 80 тыс. граждан.187) Цезарь основал много колоний на месте Карфагена и Коринфа, в Испании, Македонии и Южной Галлии188) и таким способом обеспечил землёй своих ветеранов и разорившихся римских граждан. В то же время колонии становились укреплёнными опорными пунктами римского господства в провинциях. Аппиан подчеркивает, что римляне свои колонии «рассматривали как укреплённые пункты». Являясь удобными стратегическими пунктами и крупными торгово-ремесленными центрами, они способствовали оживлению хозяйственной жизни. Вместе с тем колонизация вызывала обострение социальной борьбы и протесты широких масс провинциального населения.

Таким образом, провинциальная политика Цезаря не меняла существа эксплуатации провинций. Она касалась только упорядочения управления, хозяйственной и политической жизни, поисков новых форм и путей ограбления.

Будучи одним из крупных представителей господствующего класса римских рабовладельцев, Цезарь не мог не проявлять интереса к приобретению новых провинций как новых источников богатств и рабочей силы. Как и другие римские рабовладельцы, он меньше всего думал об участи провинциального населения, о чём свидетельствует его деятельность в Испании, особенно в Галлии.189)

В отношении завоёванных стран Цезарь не отличался гуманностью. Покорение им провинции Галлии сопровождалось большими жестокостями. Он брал приступом города, готовые и без того к сдаче, чтобы иметь повод ограбить их. Он приказал обезглавить весь сенат венетов, сразу продать в рабство 40 тысяч жителей Ценабума и отрубить кисти рук у всех, кто взялся против него за оружие в Укселлодуне. Плутарх сообщает, что при подавлении восстания белгов «Цезарь рубил их и усеял озера и реки таким множеством трупов, что по ним, как по мосту, можно было переправляться на другой берег».190)

Политику Цезаря в отношении провинций продолжали и развивали римские императоры.

Смена старой политической формы республики новой – империей должна была принести какие-то элементы планомерности во внешней политике огромной державы, сложившейся под властью Рима. Прежняя система одногодичных магистратур, отсутствие постоянной армии и развитой системы провинциального управления, мало отличавшегося от временной военной оккупации, грубая и беспорядочная эксплуатация провинций, истощавшая их экономические ресурсы, – всё это грозило существованию самого Римского государства.191) Вот почему в эпоху империи продолжается упорядочение провинциального управления, ведётся борьба против злоупотреблений римских наместников и чиновников в провинциях, за создание более усовершенствованного аппарата ограбления провинциального населения. Значительный шаг в этом направлении был сделан при Августе. Уже в день установления принципата 13 января 27 г. до н. э. произошёл раздел провинций на императорские и сенатские. Императорскими были признаны пограничные провинции (Сирия, Северная Испания, три галльские провинции и др.). Сенатскими считались старые провинции, замиренные (Африка, Бетика, Нарбонская Галлия, Македония, Ахайя, Азия, Сицилия и др.).192)

В сенатских провинциях наместник имел в основном гражданскую власть и не имел власти военной. Там не было больших военных сил. Сенатская провинция имела право располагать для поддержания внутреннего порядка лишь небольшими отрядами.

Сенатские провинции управлялись обычно консулами или бывшими преторами, в соответствии с чем и назывались консульскими или преторскими. К консульским провинциям относились только Азия и Африка. Все остальные сенатские провинции считались преторскими.193) Как и в республиканскую эпоху, сенаторские провинции распределялись между бывшими консулами и преторами по жребию. Наместничество продолжалось, как правило, один год, но иногда длилось и несколько лет.

Формально император не вмешивался в дела сенатских провинций, в действительности же в силу своего ius proconsulari он осуществлял надзор и над ними. Сенат по мере уменьшения своего влияния на политическую жизнь римского общества утрачивал и свои прежние полномочия. Начиная с 27 г. до н. э. вновь завоёванные провинции включались в состав императорских. К III в. н. э. все провинции стали императорскими. Императорские провинции зависели непосредственно от императора и управлялись назначаемыми им наместниками. Продолжительность наместничества зависела всецело от воли императора. Она доходила в некоторых случаях до 20 лет. Август пытался оставлять наместников в каждой провинции на более длительный срок.194)

Все правители перед отправлением в провинцию получали от императора мандат (mandata principis). Это была своеобразная инструкция, которой они должны были руководствоваться в своей деятельности.195) Инструкция регламентировала деятельность наместников и в какой-то степени ограничивала их не знающую границ жажду к наживе и личному обогащению. Наместники не имели права производить набор войск и взимать налоги без разрешения императора. По распоряжению императора производились переписи провинциального населения. Жители императорских провинций, недовольные своим правителем, имели право жаловаться на него императору, а жители сенатских провинций – или императору или сенату. Особым сенатским постановлением был создан определённый порядок разбора дел о вымогательстве в провинциях. Принимались и выслушивались делегации городов, которые приносили жалобы на беззакония наместников. Правом поднимать обвинение против них пользовались обычно провинциальные собрания. Они имели право издавать декреты в похвалу хорошим правителям, даже представлять их к почётным наградам. Август обращал большое внимание на подобные декреты. В отдельных провинциях, например в Киренаике, привилегированные группы местного населения наряду с римлянами получали право участия в судах по разбору уголовных дел, караемых смертной казнью; исключительно из провинциалов составлялись там суды для разбора гражданских дел. Всё это содействовало тому, что в провинциях создавался слой, заинтересованный в сохранении римского господства и поддерживавший Римскую империю. По поводу этих мероприятий сенатору Тразее приписывается следующее изречение: «Когда-то наши подданные трепетали перед республиканскими проконсулами, а теперь императорские проконсулы трепещут перед нашими подданными».

Август покровительствовал в провинциях развитию ремесла и торговли. При нём продолжался процесс упорядочения налоговой системы. Во время своих частых путешествий он останавливался в различных провинциях, как императорских, так и сенатских. В конечном счёте верховная власть принадлежала императору во всех провинциях. Все они постепенно стали рассматриваться как неотъемлемые части единой Римской империи.

Императоры со времён Августа почитались в провинциях не только как высшее лицо в государстве, но им воздавались даже религиозные почести. Почти во всех провинциях строились храмы, посвящённые богине Роме и Августу. При главном храме провинции ежегодно из различных городов собирались жрецы для торжественного молебствия. Это собрание (concilium) не только совершало богослужение, но и направляло к императору просьбы, касавшиеся местных дел. Культ Августа и богини Ромы находился в руках местной привилегированной аристократии. Он являлся не только средством пропаганды в пользу Августа, но и выражал лояльное отношение к Риму более зажиточной прослойки провинциального населения. Сам Август допускал почитание своего культа в провинциях, хотя старался делать вид, что это его смущает.196) Дион Кассий, указав на то, что Август разрешил азиатским городам воздавать ему божеские почести, прибавляет, что «в Риме и Италии никто не смел этого делать».197)

Провинциальная аристократия, являвшаяся оплотом римского владычества, очень ценила предоставленную ей возможность ежегодно собираться на собрание в главном городе провинции, организовать здесь пышные празднества в честь императора, облачать себя пышными титулами, апеллировать к императору в случае нарушения их интересов правителями провинции.198) Интересы основного населения провинций, естественно, не учитывались.

Таким образом, со времени Августа изменяется политическая роль и политическое значение провинций. Он заложил основы того процесса, благодаря которому постепенно стирались особенности различных провинций. Римские провинции из придатка к городу-государству, из «поместий римского народа» (praedia populi Romani) превращаются в части единого политического целого,199) чему в известной мере содействовали и военные мероприятия Августа. Он так реорганизовал армию, что, опираясь на неё, смог господствовать над огромной империей. При нём был завершен переход к постоянной наёмной армии. Армия подразделялась на две строго различные категории: легионы и вспомогательные войска. Легионы составляли ядро армии и набирались из римских граждан. Провинциалы, включённые в состав легионов, приобретали право римского гражданства. Вспомогательные войска состояли из провинциалов, которые не имели прав гражданства (в первые века империи).200)

Всё, что было сделано Августом в области провинциального управления, не способствовало улучшению положения широких трудящихся масс провинций. Анализ продолжавшейся эксплуатации в эпоху империи дал полное право Энгельсу утверждать, что «империя не только не устранила этой эксплуатации (провинций), а, напротив, превратила её в систему».201)

Порядок, установленный в Римской империи Августом, существовал и после него. Его провинциальную политику продолжал Клавдий. Особенно важны мероприятия Клавдия в отношении галльских провинций. В 48 г. он предложил сенату представить право (право быть избранным в сенат) жителям Галлии. Первыми были введены в сенат эдуи. Хотя это постановление касалось только Галлии, оно свидетельствовало о том, что императоры взяли курс на привлечение в сенат богатых и знатных жителей провинций.202) Император Тиберий объяснял необходимость проведения такого курса тем, что Италия уже не может существовать без чужеземной помощи. «Жизнь римского народа, – говорил он, – каждый день зависит от случайности моря и непогод. Если наши господа, рабы и поля не будут получать помощи из провинций, то наши сады и виллы нас не прокормят. Вот, уважаемые сенаторы, забота, которая давит государя».203)

В силу этих обстоятельств провинциальная знать стала принимать всё большее участие в управлении на местах. Начинается процесс слияния местной провинциальной и италийской знати, образование общеимперской аристократии.

При династии Флавиев Веспасиан стремился найти опору среди романизированной провинциальной аристократии, которой открывался доступ даже в высшее, сенаторское сословие. Принцепсы пытались ограничить произвол на местах. Сам Тиберий говорил: «Хороший пастух стрижет овец, а не сдирает с них шкуру».204) Но лихоимство, вымогательство и преступления не уничтожились в провинциях и во время империи, даже в период её наивысшего развития. В литературном наследстве Плиния Младшего имеется многочисленное количество свидетельств безжалостного ограбления провинций наместниками. Бывший проконсул Африки Марий Приск, пользовавшийся покровительством императора Домициана, не только занимался вымогательством, но за деньги осуждал невинных и даже предавал их казни.205) Так, от некоего Вителлия Гонората он получил триста тысяч за то, чтобы был изгнан римский всадник, а семеро его друзей казнено. Другой раз наместник получил от некоего Флавия Марциана 700 тысяч, чтобы замучить одного римского всадника, которого действительно высекли, присудили к работе в рудниках и удавили в тюрьме.206) Громкое дело Мария Приска слушалось в сенате в присутствии самого императора. Поддерживали обвинение Плиний и Тацит. Обвинённого осудили на изгнание, награбленное им имущество конфисковали в пользу государства.207) По жестокости и бесчеловечности преступления Мария Приска Плиний считает «зверскими»; считает, что его осуждением была восстановлена справедливость. Но в действительности справедливости не получилось. Провинция продолжала испытывать римский гнёт, а осуждённый, утаив большую часть своих богатств, обеспечил себе в изгнании роскошную жизнь. Этот широко известный факт отмечался в литературе, но императорская власть не придала ему значения.208)