Последний этап борьбы Греции с Македонией за свою независимость 3 глава

1) Dem., XVIII.295, XIX.260, 261; Diod., XVI.68.

2) Демосфен призывал отправлять послов во все стороны, чтобы провести среди греков большую разъяснительную работу, а затем ради общего дела их «созывать и собирать, осведомлять и убеждать» (Dem., VIII.76, IX.71, 73). Демосфен ратовал за то, чтобы союзники для общей пользы дружественно относились к Афинам. Он выступал против грабежа и разорения союзников, за отношения с ними на основе общей выгоды и общей цели (Dem., XIII.6).

3) Dem., VI.6, 7, 32.

4) Демосфен указывал, что Филипп в течение неполных 13 лет причинил грекам неизмеримо больше зла, чем афиняне, лакедемоняне и фиванцы во время преобладания каждого из них над другим, хотя господство их продолжалось около 120 лет (Dem., IX.23, 25). Желая вызвать у афинян враждебное отношение к Македонии и объединить их на борьбу против Филиппа, Демосфен часто противоречил самому себе, допускал исторические неточности. Так, он искажал историческую истину своим утверждением, что афиняне во время своей гегемонии не применяли насильственных мер. В действительности насилие одного города над другим было неотъемлемой чертой всей рабовладельческой системы.

5) Там же, IX.19.

6) Там же, IX.35, 71, 73, 74.

7) Там же, IX.53, 49, см. VIII.61.

8) Dem., VII.18, 30. Либаний (IV в. н. э.) отрицает принадлежность этой речи Демосфену. Мнение Либания считается до настоящего времени общепризнанным. Предполагают, что эту речь произнёс единомышленник Демосфена Гегесипп, потому в ней, естественно, должны быть отражены установки демократической партии.

9) Didуm, 8, 5 сл.; ср. Lehmann-Haupt, Кliо, X, 391 сл.

10) В этом они следовали за Плутархом, который не мог объяснить это противоречие в биографии Демосфена. Плутарх, неоднократно обращаясь к вопросу о связи Демосфена с персидским царём, указывал: «Хотя Демосфен был непобедим золотом, идущим из Македонии и от Филиппа, но не избегал того, которое текло из отдалённой земли, из Суз и Экбатан». В другом месте Плутарх, ссылаясь на найденные позднее Александром в Сузах демосфеновские письма и записки царских полководцев, подтверждал не только факт передачи денег Демосфену царём персов через его сатрапов, но и наличие предписания царя своим сатрапам искать союза с Демосфеном. Стремление персов заключить союз с Демосфеном диктовалось тем обстоятельством, что «этот человек может волновать греков и, таким образом, отвлекать македонян от Азии». Кажущееся противоречие объясняет последняя фраза.

11) Dem., IX.71.

12) В Эретрее во главе македонской партии стоял Клитарх, который пользовался большим влиянием у граждан. К нему на помощь против демократии Филипп послал наёмников, опираясь на которых Клитарх изгнал македонских противников и учредил олигархическое правление. Такое же положение было с г. Ореем, за независимость которого боролся Евфрей, ученик Платона, пользовавшийся одно время большим влиянием при дворе царя Пердикки III. Евфрей был арестован македонскими элементами, а когда вскоре явился туда македонский полководец Парменион с войсками, они открыли ему ворота города. Там было также учреждено олигархическое правление во главе с Филистидом (343 г.) (Dem., IX.57; см. Sсhaeffer, указ. соч., II, 417 сл). Филипп пытался привлечь на свою сторону и город Халкиду, но встретил сопротивление со стороны Афин. Между Афинами и Халкидой был позднее заключён оборонительный союз (Aesch., III.89 сл).

13) Диодор указывает, что фракийский царь Керсоблепт напал на соседние с Фракией греческие города по Геллеспонту и опустошил эти области (Diod., XVI.71).

14) В Фасосе у афинян были стоянки флота. Наёмнические отряды под начальством опытного полководца Хареса наблюдали за фракийским берегом.

15) Dem., IX.34, XVIII.87; см. В. П. Невская, указ. соч., стр. 114.

16) Важность для Афинского государства проливов доказывал грекам Демосфен (Dem., XIX.180).

17) Just., IX.1.

18) Dem., VIII.9, 10, 24 сл. См. введение Либания к речи «О делах в Херсонесе».

19) Dem., VIII.61, 76, 57.

20) Dem., VIII, 39. Оценивая все действия македонского царя, Демосфен пришёл к выводу, что противник прикрывается только словом «мир», в то время, «как собственные его действия носят признаки войны» (Dem., IX.8, XI.1).

21) Dem., XI.2, 20.

22) Dem., VIII.19. Нельзя согласиться с утверждением Кацарова, что с каждым днём Афины всё больше провоцировали Филиппа на войну, явно нарушали условия мира и вели враждебные действия против македонского царя задолго до того, как формально была объявлена война (Кацаров, указ. соч., стр. 217–218, 224, 230). Кацаров считает, что поступок Диопифа был явным нарушением мира 346 г., что сам Филипп придерживался договора и прилагал все старания к тому, чтобы, в случае невозможности избегнуть войны, её отложить. На самом деле все действия Филиппа на севере после Филократова мира ставили под угрозу афинские интересы у Геллеспонта.

23) Dem., XII.5; Aesch., III.83.

24) Были определены размеры взносов союзников в общую казну, а также и контингент союзных войск, а именно: гражданских войск до 4 тыс., наёмной пехоты – 10 тыс., конницы – 1 тыс. и 100 триер (Dem., XVIII.237; Aesch., III.95 сл.; Plut, Dem., 17).

25) Dem., IX.71.

26) R. Paribeni, указ. соч., стр. 86.

27) Афинские успехи в Эвбее, Пелопоннесе и на Геллеспонте, достигнутые энергией Демосфена, закрепили его положение. Он всенародно был признан государственным руководителем эллинского союза против варваров. Опираясь на свою популярность, он смог провести некоторые внутренние реформы. Будучи избран «комиссаром флота», он предложил реформу флота, по которой триерархии падали, главным образом, на граждан среднего класса. Этим самым Демосфен привлёк на свою сторону широкие слои граждан и готовил силы для предстоящей войны.

28) Демосфен указывал, что нельзя принять предложенный Филиппом подарок – Галонес, так как остров этот был афинской собственностью и, следовательно, Филипп должен его не дарить, а вернуть (Dem., VII, 2, 3). Также он отклонял и предложение Филиппа об арбитраже, так как в Греции не было беспристрастного нейтрального государства, которое могло бы стать между Филиппом и Афинами. Демосфен и Гегесипп обвиняли Филиппа в том, что он не был искренен в своём предложении об арбитраже и готовился к войне.

29) Diod., XVI.74.

30) Paus., I.29.10.

31) Диодор говорит, что сатрапы действовали по приказанию персидского царя. Демосфен, наоборот, считает, что сатрапы действовали по своему почину (Diod., XVI.75.1; Dem., XI.5). Малоазиатские сатрапы и царь персов одинаково были заинтересованы в поражении Филиппа. Это было важно как для отдельных малоазиатских сатрапий, так и для Персии в целом.

32) Diod., XVI.74, 76, 77.

33) Филипп построил ров с палисадами, прикрыл их машинами и начал осаду, широко используя оружие, тараны и подкопы. Эта осадная работа проводилась под руководством инженера фессалийца Полиада, который пользовался в то время славой отличного техника (см. Dion Bys. frgm., 9, 21, см. Schaeffer, указ. соч., II, 510). Описание осады Перинфа и Византия Филиппом мы находим, кроме Диодора, также у Юстина (IX.1), Полиена (IV.9.21), Плутарха (Dem., 17), Дионисия Византийского (frgm., 9, 21, 66), Гезихия Милетского (frgm., 26, 28) и др. Из эпиграфических памятников, относящихся к осаде Византия, следует назвать декрет афинского народа о тенедосцах за их помощь Византию и декрет афинского народного собрания в честь византийцев за их успешную победу над врагом (см. CIA, II, 117, 273).

34) Во главе обороны города стоял талантливый руководитель Леон, который оставил труд (в 6 книгах) о борьбе Византия с Филиппом (Sсhаеffеr, указ. соч., II, 509).

35) Diod., XVI.77; Polyaen, IV.2.21; CIA, II, 117, 118.

36) Just., IX.19.

37) Т. В. Блаватская, указ. соч., стр. 91.

38) Ср. В. П. Невская, указ. соч., стр. 114; Т. В. Блаватская, указ. соч., стр. 86.

39) Поход Филиппа II во Фракию и движение туда же скифского царя Атея с огромным войском нельзя считать случайным совпадением. Т. В. Блаватская выдвигает гипотезу о том, что скифы выступили против македонского царя не только по своей собственной инициативе, но и будучи призваны к этому и боспорским династом и стремлением помочь родственным фракийским царям (См. Т. В. Блаватская, Очерки политической истории Боспора в V–IV вв. до нашей эры, 1959, стр. 130–131).

Т. В. Блаватская правильно указывает, что активная антимакедонская деятельность Демосфена у проливов в значительной степени отвечала и интересам Боспора, даже и тогда, когда она не касалась лично боспорских правителей (там же). Важно отметить, что Демосфен имел тесную связь с Левконом, затем с Спартоком II и Перисадом. К сожалению, мы не можем более или менее подробно проследить взаимоотношение Боспора с Македонией в это время ввиду отсутствия необходимых для этого источников.

40) Just., IX.2.

41) 20 тысяч женщин и детей было взято в плен, 20 тысяч наилучших кобылиц отправлено в Македонию для разведения скифской породы коней. В этом сражении пал сам 90-летний Атей (Just., IX.2.15–16).

42) Just., IX.3.1–4.

43) Aesch., III.107, 125; Dem., XVIII.149 сл. Демосфен прямо обвинял Эсхина в том, что Филипп приблизился к самим Афинам и получил возможность «всё перевернуть в делах греков» (Dem., XVIII.143, XIX.30).

44) Polyaen, IV.II.8. Источники, к сожалению, очень скупо освещают нам все перипетии этой Священной войны, что дало возможность историкам произвольно трактовать действия главных участников событий. Противоречивее изложение этих событий у Демосфена и Эсхина не оставляет, однако, сомнения в том, что в развитии этих событий македонские интересы играли главную роль (см. Kaerst, I, 258).

45) Dem., XVIII.152. Взятие македонскими войсками Элатеи подробно описано Демосфеном; см. Dem., XVIII.169 сл.

46) См. Philoch., frgm. 135.

47) Демосфен, продолжая свою энергичную пропаганду, неоднократно отмечал, что настоящая цель прихода царя заключается в желании привлечь Фивы на свою сторону. Это требует от афинян забыть прежние несогласия с Фивами и оказать им помощь. Афиняне, таким образом, приобретут себе очень важных и выгодных союзников. В противном случае Фивы должны будут действовать в угоду Филиппу.

48) Dem., XVIII.169 сл.; Diod., XVI.84.

49) Dem., XVIII.239; Aesch., III.137 сл., 142 сл.; Just., IX.3.5.

50) Dem., XVIII.215–218.

51) В знак уважения и благодарности за труды Демосфен в праздник великих Дионисий был награждён народом золотым венком (Dem., XVIII.222).

52) Войска Филиппа были испытаны и закалены в боях под командованием самого Филиппа и поседевших в походах и сражениях полководцев Антипатра и Пармениона. По своей военной подготовке, организации и дисциплине эти войска стояли гораздо выше греческих.

Греческое войско, состоявшее, кроме наёмников, из молодых, не привыкших ещё к войне и военному делу граждан, не имело достаточного опыта и хороших вождей (см. Diod., XVI.85).

О ходе самого сражения мы имеем мало сведений. Из того, что нам известно, можно сделать вывод, что Филипп предназначил левому крылу, где находилась македонская конница, начало нападения. Во время сражения левый фланг греков во главе со Стратоклом слишком ушёл вперед и оторвался от центра (Polyaen, IV.II.2). Правый фланг не выдержал натиска вражеской конницы, руководимой 18-летним Александром, в силу чего войско расстроилось, и в создавшиеся бреши стали проникать силы противника. Это решило исход сражения в пользу македонян. Неожиданный удар сломил силы афинян. Одна часть их обратилась в бегство; тысяча воинов погибла, две тысячи попали в плен. Сам Демосфен спасся бегством. Неприятели обвинили его в трусости, но доверие, которым он пользовался и продолжал пользоваться у граждан, показывает, что эти обвинения оказались необоснованными.

53) После битвы при Херонее фивяне поставили на этом месте прекрасное изображение раненого льва; этот лев найден и отреставрирован; найдены и останки похороненных здесь павших воинов.

54) Юстин говорил, что день Херонейской битвы оказался для всей Греции «концом её славного господства и её издревле существовавшей свободы» (Just., IX.3.11).

55) Diod., XVI.87; Paus., XI, 6. 5, 1, 8, 37, IV.27, 10; Just., IX.4.6 сл. По Юстину, Филипп самым видным фиванским гражданам «велел отрубить головы, других он отправил в изгнание, имущество всех их забрал себе». (Со ссылкой на Павсания что-то не так... воспроизвожу с точностью до запятых. HF)

56) Dem., XVIII.195.

57) В Афинах знали, что на суше нельзя бороться с Филиппом, а город всё еще располагал значительным флотом и морскими укреплениями, в которых можно было защищаться в случае осады.

58) Dem., XVIII.248; Hyper., VIII, frgm. 33, (Blass). Plut. Phos., 16.

59) Гиперид мотивировал это тем, «чтобы все в полном единодушии сражались за отечество» (Гиперид, frgm. 27–29; Dem., XXVI.11).

60) Харидем стал особенно непримиримым врагом Македонии после того, как Филипп сверг с престола Керсоблепта, брата жены Харидема.

61) Polyb., V.10.4; Diod., XVI.87.3; Dem., XVIII.282; Theop. trgm., 262.

62) Демад стал открытым заступником македонских интересов и не скрывал, что получал за это хорошее вознаграждение. Филипп, который находился в лагере при Херонее, принял послов с почестями и угощением (Theop. frgm. 262).

63) Античные свидетельства об этом см. Shaeffer., III, 27.

64) Paus., I.25.3.

65) Спартанцы отказались покориться Македонии и войти в эллинский союз. Они отнеслись с презрением и к царю и к его установлениям, считая не миром, а рабством тот мир, в котором не сами государства договорились, а который дарован победителем (Just., IX.5.3; cp. Strab. V.5.5). Филипп вступил в Лаконию и опустошил всю область, Спарта не имела сил противиться Филиппу, но всё-таки не хотела согласиться на его условия мира (см. Schaeffer, III, 45 сл.). Так как Спарта не представляла никакой опасности для Македонии, то Филипп лишь назначил третейский суд, в котором участвовали представители всей Греции (Polyb., IX.33).

66) Diod., XVI.87–89; Just., IX.4–5; Plut. Phoc., 16.

67) Schaeffer, III, стр. 45–52, сл. U. Wilcken, Philipp II von Makedonien und die Panhellenistische idea, Berl., 1929. В этой книге даётся анализ текстов (особенно эпиграфических), относящихся к заседаниям Коринфского конгресса. Текст договора см. Dittenberger, Sylloge, I, 3, 260, стр. 468–470.

68) R. Paribeni, указ. соч., стр. 94

69) См. Dittenberger, Sylloge, I, 3 изд., 260, стр. 468–470. Афинская надпись сохранила только общую часть текста договора, а именно – клятву. В этой надписи тот, кто клянется, утверждает, что он не поднимет оружия против тех, кто участвует в этом договоре, будет представлять ему средства (города, крепости, порты), что не будет предпринимать враждебных действий по отношению к Филиппу и его преемникам, что ничего не предпримет против этого договора и будет бороться с нарушителями всеобщего мира.

70) Демосфен (или кто-нибудь из его единомышленников), выступая в 335 г. против Александра, нарушавшего договор Коринфского конгресса, приводит ряд статей этого договора. В договоре сказано, что если люди попытаются низвергнуть государственный строй, существовавший в каждом отдельном государстве в то время, когда приносили присягу на соблюдение мира, все такие люди да будут врагами всем участникам мира. Члены союзного совета и лица, поставленные на страже общего дела, должны заботиться о том, чтобы в государствах, участниках мирного договора, не применялись ни казни, ни изгнания, вопреки установленным в этих государствах законам, ни отобрания в казну имуществ, ни передел земли, ни отмена долгов, ни освобождение рабов в целях государственно-то переворота. Изгнанникам воспрещается предпринимать вооружённые походы с военными целями против какого бы то ни было из государств, участников этого договора (Dem., XVII.10, 15, 16).

71) Dem., XVII.19.

72) Arr., II.15.21, III.24.4.

73) На Коринфском конгрессе Филиппа признали «гегемоном греков» и «стратегом-автократом» войск греческого союза (см. Diod., XVI.89, XVII.4; Polyb., IX.33.7).

74) Эту войну против Персии, торжественно объявленную на первом заседании синедриона в Коринфе, Парибени объявляет войной эллинской, более чем македонской, войной священной. Он указывает, что, если Исократ рассматривал войну с персами как экономический факт, как «лекарство греков от бедности», то «более благородный и более гордый Филипп предпочел вынуть меч в честь богов» (R. Paribeni, р. 94). Правда, Парибени признаёт, что у македонского царя не было высоких религиозных чувств, что его толкало на Восток плохое состояние финансов; однако он совершенно не понимает ни причин участия Македонии в восточных походах, ни характера македонских завоеваний в Греции.

75) Polyb., III.6.12; Diod, XVI.89.2; Arr., I.1.2, VII.9.5.

* Мягко говоря, некорректно. О происхождении македонских царей (конкретно, Александра I Филэллина) от аргосских Гераклидов писал ещё Геродот (VIII.137 сл.), а в происхождении Филиппа II от Александра I никто никогда не сомневался. И ведь в этой же самой книге вопрос подробно разбирается... – HF.

76) См. Dittenberger, Sylloge3, 260a, р. 468–469.

77) R. Paribeni, указ. соч., стр. 93.

78) Just., IX.5.6.

79) Schaeffer, III, р. 53–56.

80) Кацаров, указ. соч., стр. 264.

81) Beloch, II, 574; Е. Drerup, Aus einer alten advocatenrepublik, 139.

82) А. Б. Ранович. Эллинизм и его историческая роль, стр. 29.

83) Kaerst, I, 209.

84) А. Б. Ранович, указ. соч., стр. 25, 29.

85) R. Paribeni, указ. соч., стр. 94.

86) Там же, стр. 64.

87) Там же, стр. 64, 70, 91.

88) К. Маркс, Формы, предшествующие капиталистическому производству, Политиздат при ЦК ВКП(б), стр. 24; А. Мишулин, Изучение роли войны и военного искусства. Предисловие к Вегецию, ВДИ, 1940, № 1, стр. 219–230.

89) По мнению Демосфена, истинно правовым государством является лишь демократическое государство. Идея монархии в применении к греческим городам-государствам немыслима. Для Демосфена всякий монарх – враг свободы и права. «Что вы желаете? – говорил Демосфен. – Свободы? Так разве вы не видите, что все титулы Филиппа не согласны с ней?»

90) Р. Cloche, указ. соч., стр. 314.

91) R. Paribeni, указ. соч., стр. 100.

92) Кацаров, указ. соч., стр. 171.

93) Dem., IX.19–20, 28.

94) См. Lenschau, Jahresbericht, klass. alt, 122 (1904).

95) R. Paribeni, указ. соч., стр. 100.

96) Р. Сlосhе, указ. соч., стр. 38, 39.

97) Там же, стр. 306.

98) Там же, стр. 306, 308, 309.

99) Там же, стр. 307, 308.

100) Там же, стр. 316.

101) Там же, стр. 309.

102) Там же, стр. 319.

103) Там же, стр. 321.

104) Р. Cloche, указ. соч., стр. 321.

105) Совершенно прав проф. С. И. Радциг, который, выступая против крайностей в оценке Демосфена, подчеркивал, что Демосфен стоял всецело на точке зрения рабовладельческого общества и никогда не поднимал голоса против этого социального порядка (см. Демосфен, Речи, стр. 456).

106) Конечно, в «Речи о венке» есть много лишнего, много нескромных утверждений, в которых автор делает сильный акцент на свою безукоризненную чистоту и непорочность, на наличие у него одного возможности добросовестного исполнения обязанностей гражданина и патриота. Личная вражда с Эсхином заставляла Демосфена впадать в некоторые крайности. Демосфен жил и действовал в той среде, в которой действовали и его противники.

107) См. Н. А. Добролюбов, Избранные философские сочинения, т. 1, 1945, стр. 75.

Заключение

Большое значение истории Македонии в судьбах античного мира неоспоримо. Важнейшие периоды его истории неразрывно связаны с македонской историей. Поэтому не удивительно, что изучению истории Македонии посвящено большое количество исследований и специальных статей. В них освещались, главным образом, события времён деятельности Филиппа и Александра. Правда, работы Флате, Абеля, Кессона, Кацарова, Гейера, Парибени и др., акцентируя внимание на эпохе Филиппа, излагали также и историю дофилипповской Македонии. Однако ни один из этих авторов не вскрыл основных качественных отличий отдельных этапов развития античной Македонии, не показал отмирание старых и возникновение новых общественных форм её. В связи с этим не получила никакого решения проблема возникновения Македонского государства. Главным недостатком этих работ, кроме их методологической неполноценности, является то, что они основаны только на литературной традиции, без достаточного использования археологического материала и памятников материальной культуры.

До настоящего времени для изучения истории древнейшей Македонии в достаточной мере не использованы результаты раскопок русских учёных – сотрудников русского археологического института в Константинополе, замечательные археологические открытия в Болгарии в начале XX столетия, сделанные Р. Поповым в Коджа-Дерменском холме близ г. Шумлы и в Деневом холме, около г. Салманова. Не получили также должного исторического толкования в науке расколки Рея, Кессона, Хертли, болгарских и югославских археологов, открывших ряд памятников неолита, бронзы, железа. Эти археологические данные дают возможность проследить процесс развития от бронзы к железу кочевавших на территории Македонии племён, помогают определить основные пути формирования македонского этногенеза и изучить с точки зрения материальной культуры тот район, на территории которого развивался македонский этногенический массив.

Памятники материальной культуры дают нам право начать изучение развития производительных сил македонских племён с того отдалённого времени, когда, наряду с рыболовством и охотой, основными занятиями племён были скотоводство и земледелие. Вещественные памятники хозяйства и быта насельников македонских рек поразительно похожи на памятники нижнедунайской и трипольской культур. Греческое влияние в это время ещё совершенно не ощущается. Оно начинает проявляться через греческие колонии, которые ведут оживлённую торговлю с македонскими племенами. Об этом свидетельствует богатая трибеништская культура. Тем не менее, можно с полным правом сказать, что до греко-персидских войн Македония развивалась более или менее самостоятельно, продолжая местные традиции и этническое развитие искони населявших её племён, прошедших уже долгий путь взаимных скрещений и сегментаций. Это убедительно доказал в своих работах о найденных в долинах среднего и нижнего Стримона, Вардара и острова Фасоса надгробных плитах профессор Софийского университета Димитрий Димитров.

Ещё недавно предполагалось, что долина Стримона, непосредственно находящаяся у самого средоточия греческой культуры, подвергалась полной эллинизации. Произведённые же за последние десятилетия исследования показали, что эллинизация в этих местах не только не была широко распространена, но даже фрако-македонский элемент оказал эффективное сопротивление этим поползновениям. Предположение подтверждается также фрако-македонскими собственными именами и религиозными верованиями, сохранившими свою самобытность вплоть до поздней античности. Распространение надгробных плит римской эпохи в виде медальона – явление, оставшееся чуждым грекам, – указывает на стремление фрако-македонского населения сохранить известную независимость по отношению к культурным влияниям юга.1)

После греко-персидских войн греческое влияние на севере начинает ощущаться гораздо сильнее, оставляя там следы своей культуры, быта и нравов. Со второй половины IV века история Македонии неразрывно связана с историей греческих государств, что не могло не наложить культурного и этногенического отпечатка на македонское население.

С первого тысячелетия до н. э., в результате дальнейшего развития производительных сил и производственных отношений, происходит быстрый процесс социальной дифференциации, сопровождаемый внутриплеменной и межплеменной борьбой. Нормальной функцией жизни становится война. Война выдвигает басилевсов, имена которых более или менее нам известны с VIII в. до н. э. Эти басилевсы, сначала ограниченные волею народного собрания и совета старейшин, впоследствии, опираясь на крупнейшую аристократию, создают свои дружины не только для отражения внешнего врага, но и для собирания македонских земель и подчинения более слабых племён. Дружины Александра, Пердикки и др. ставили себе как раз эти цели. Греко-персидская и Пелопоннесская войны содействовали консолидации македонских племён. Однако усилия ревностных сторонников децентрализации страны: линкестов, орестов и элимиотов – делали долгое время невозможным узурпацию власти одного племени над другим.

В силу неравномерности развития македонских племён процесс распада первобытнообщинных отношений происходил в разных местах по-разному и в разное время, создавая условия для возникновения различных переходных форм. В Верхней Македонии, в силу экономической отсталости племён, дольше, чем у племён Нижней Македонии, сохранился первобытнообщинный строй и переходные формы. Что касается племён Нижней Македонии, то у них этот строй разложился раньше, и со времён Архелая создалась почва для возникновения отдельных государств. Однако эти отдельно возникавшие государственные объединения до эпохи Филиппа не могли охватить всю страну и не являлись крепкими организациями. Для всей страны в целом новый этап начинается с середины IV века.

В середине IV века переходный этап от рода к образованию государства с характерными органами военной демократии заканчивается. Македонское общество вступает в новую полосу своего развития – в полосу сложения своей государственности, сопровождавшуюся вырождением органов родового устройства и появлением новых органов власти. Это была эпоха, когда установилось соответствие производственных отношений характеру производительных сил, когда новая общественная сила в лице македонских рабовладельцев успешно борется с отживающими силами старого общества и, используя этот закон в своих интересах, способствует дальнейшему развитию производительных сил.

Процесс распада военной демократии и дальнейшее формирование Македонского государства протекали в иных условиях, чем в Греции. Македонское государство возникло как военное государство. С первых его шагов оно начало развиваться не вглубь, а вширь. Характер завоеваний Филиппа в Греции предопределён этими особенностями развития Македонии. Войны за фракийское побережье, Халкидику и, наконец, за Грецию объединили силы молодого Македонского государства, привели к росту городов, ремёсел, торговли и денежного хозяйства, к победе новых, передовых и прогрессивных рабовладельческих отношений над старой застойностью родового строя.

Через борьбу с Олинфом, через распри в период Священной войны, через дипломатические ухищрения во время Филократова мира, через борьбу партий и течений Филипп доходит до Херонейской битвы, приведшей греческие города-государства к гибели и к консолидации сил молодой рабовладельческой Македонии.

Такие постановления Коринфского конгресса, как роспуск греческих союзов, запрещение восстановления разрушенных Филиппом городов и тех политических учреждений, которые он объявил враждебными ему, и, наконец, передача македонскому царю верховного начальствования над морскими и сухопутными силами Эллады во всех войнах – говорят о том, что судьбы греческого мира перешли в руки Македонии. Македония установила в Греции свою военную диктатуру путём передачи правления ряда важнейших городов как в руки партии, сочувствовавшей македонской агрессии (Фокида, Эвбея, Мегары, Коринф, Акарнания и др.), так и во власть македонских гарнизонов (Фивы, Халкидика, Коринф, Амвракия и др.). Это были важнейшие стратегические пункты, через которые Македония проводила своё экономическое и политическое давление на Грецию.

Коринфский конгресс, утвердивший экономическую и политическую зависимость Греции от Македонии, являлся высшим достижением политики Филиппа. Вся завоевательная, деятельность его была направлена на развитие новых общественных сил своей страны, освободивших её от старой застойности родового, строя и направивших на более прогрессивный путь развития.

Македонское государство во времена Филиппа, таким образом, прошло три главных этапа.

Первый этап связан с борьбой с силами старого общества, а также с защитой государственных границ от соседних варварских племён и с укреплением этих границ на Эгейском берегу и Западной Фракии.

Во второй период Македонское государство устанавливает влияние в Фессалии, что даёт возможность решительно вмешиваться во внутренние дела Эллады и завершить длительную войну против фокидских наёмников, одновременно расширяя и утверждая власть на фракийском берегу.

В третий период Македонское государство продолжало войну с Афинами и Фивами, установило гегемонию в Элладе и закрепило на Коринфском конгрессе своё господство в ней.

Свидетельством того, что рабовладельческое Македонское государство к началу восточных походов окрепло, говорит победоносная борьба Александра (336–334 гг.) против македонской оппозиции, варварских племён и греческих городов. Македонское государство преодолело противодействующие силы, особенно разнуздавшиеся после смерти Филиппа. Оно победило родовую оппозицию внутри страны, ещё не возникшие государственные объединения варваров за её пределами, а также одержало победу над умирающей системой греческих полисов. Противоборствующие силы не смогли создать антимакедонского фронта, не смогли выступить вместе против Македонского государства, чем облегчили последнему победу. Прогрессивные силы победили, им принадлежало будущее.