Утраченная любовь. Генезис невротических депрессий

В генезисе невротических депрессий важнейшую роль тем не менее играет характер эмоциональных отношений с окружающими. Человек, утративший предмет своей любви или не сумевший добиться взаимности, обычно пребывает в печали («кто не любит, тот не живет») и ему не поможет даже реализация его творческих амбиций, поскольку эмоциональные установки типа «к» или «от», исходя из степени их влияния на настроение, являются более важными.

Нередко с утратой предмета любви жизнь совершенно теряет свой смысл, становится серой и пустой. Такое нарушение эмоциональных связей с тем, что придает колорит жизни, может стать причиной самоубийства.

В худшем положении оказываются люди, не встретившие в своей жизни любви. Их жизнь пуста и бессодержательна. Ее колорит серый, унылый, и живут они только из чувства долга. Может случиться так, что в силу различных обстоятельств в человеке еще не вспыхнул огонь любви. Ведь это зависит не от него: чувствами нельзя управлять, а тем более искусственно возбуждать их в себе.

Это может происходить только опосредованно и не всегда успешно. Например, когда мы размышляем о нанесенных нам обидах, то в нас просыпаются отрицательные эмоции, или наоборот, когда мы вспоминаем нечто положительное о человеке, к которому испытываем отрицательное отношение, то мы, таким образом, уменьшаем эмоциональную напряженность такого отношения. Тем не менее таким способом легче вызвать отрицательные чувства, чем положительные.

По природе своей чувства обладают высоким уровнем автономности. Приходят они нередко неожиданно, неизвестно откуда и неизвестно почему. Так же как и настроение, чувства уходят из-под контроля воли. Можно конечно попытаться управлять эмоциональной экспрессией, играющей важную роль в человеческих отношениях.

Благодаря тому, что она подчиняется нашей воле, существует возможность руководствоваться в отношениях определенными социальными нормами. В некоторой (правда незначительной) степени эмоциональная экспрессия влияет на настроение и на основные эмоционально-чувственные установки: на внутренний мир как бы накладывается маска.

Вспомним известное требование «keep smiling» (храни всегда улыбку, не огорчайся). Улыбка, которую мы стараемся сохранить на лице, в конце концов, помогает нам вернуть хорошее настроение, а наши отношения с окружающими становятся более доброжелательными.

Вообще такое влияние является довольно поверхностным. Ведь колорит эмоций многослоен и на поверхности могут оказаться светлые краски, а в глубине — темные и наоборот. Усилием воли можно оказать воздействие только на поверхностный слой. Но невозможно таким же образом вызвать в себе естественные чувства или настроение.

Выделяя среди разнообразных функций человека зависящие и независящие от нашей воли, можно получить впечатление, что большая часть важнейших жизненных функций отличается высоким уровнем автономности (не зависит от воли), как будто наша жизнь должна продолжаться независимо от того, куда бы мы ни хотели ее направить.

То, что зависит от воли, относится к «надстройке» жизни, а не к ее «устоям». Мы можем направлять прежде всего собственную деятельностью по отношению к окружению, однако внутренний мир организма не подчиняется контролю воли. Но даже в сфере взаимодействия с окружением многие функции вследствие постоянного повторения выполняются автоматически. Тот факт, что они повторяются, свидетельствует об их жизненной важности.

Благодаря своему автоматизму они не отвлекают наше сознание и не требуют его усилия, то есть проявления акта воли. Если чувства считать субъективным выражением основ ориентации двигательной активности по отношению к внешнему миру (сближение с ним, бегство от него или борьба с ним), а настроение — субъективным выражением характера жизненной активности, то следует предположить, что эти функции играют решающую роль в обеспечении жизнедеятельности и в соответствии с таким пониманием данного вопроса остаются за пределами волевой активности.

Депрессия, происходящая от душевной пустоты, является, может быть, наиболее трагическим примером, подтверждающим исключительность значения в жизни человека эмоциональных связей с окружающим миром (аналогичные формы депрессий можно наблюдать и в мире животных, особенно у домашних животных. Например, депрессия у собаки или кошки, потерявшей своего хозяина).

Это легко понять, рассматривая позитивные эмоционально-чувственные отношения как необходимое условие реализации основных биологических законов (полового влечения и инстинкта материнства). Невозможность реализации этих законов затрагивает основы биологического смысла существования человека. И ухудшение настроения в подобной ситуации является вполне понятной реакцией.

Очевидно, что «вершины любви» у каждого человека могут быть своими и не всегда легко отыскать очевидные следы действия закона продолжения рода. В чувственной природе любви всегда можно обнаружить тенденцию к единению с окружающим миром и людьми, и источником такого чувства, по всей видимости, является потребность сексуальных контактов с окружением и материнской опеки над ним.

Трудно вообразить, в какой степени красота и богатство колорита жизни связаны с действием биологического закона продолжения жизни. Множество фактов можно объяснить, пользуясь таким подходом. Что касается психической жизни человека, то вне всяких сомнений все, что есть в ней прекрасного и возвышенного, связано с любовью. Без нее жизнь становится серой и унылой, теряет свои краски и очарование.

Депрессии, возникающие из-за отсутствия любви, можно приближенно разбить на три группы: возникающие вследствие утраты предмета любви; возникающие вследствие того, что любовь меняет свой знак и превращается в ненависть и те, которые объединяют людей, никогда не знавших что такое любовь.

Утрата предмета любви. Классическим примером первого типа являются депрессии, возникающие вследствие утраты близких. Такая утрата, если она связана со смертью близкого человека, вызывает ощущение пустоты и потребности воссоединиться с ним (случаются самоубийства, главным мотивом которых является именно желание вновь соединиться с любимым), а иногда — чувство вины по отношению к любимому человеку из-за того, что не был с ним раньше достаточно добр.

У домашних животных депрессии такого типа могут привести даже к их гибели. Животные становятся вялыми, отказываются от пищи, избегают контактов с людьми, прячутся по углам. Иногда их поведение приобретает регрессивные формы: они становятся беспомощными, неухоженными и т. д.

У людей обычно подобные реакции на утрату близких выражены в меньшей степени вероятно потому, что их отношение к жизни не является чувственным в той степени как у животных (особенно у высших животных). У человека над установками типа «к» и «от» превалирует установка «над».

Нарушение эмоциональных связей с окружением, наступающее вследствие утраты близкого человека, не затрагивает так сильно представления о смысле жизни, как это бывает у высших животных. Пустота, в которой оказывается человек после утраты близкого ему существа, вскоре заполняется различными мелкими заботами, повседневной деятельностью и благодаря этому его изоляция не может быть абсолютной.

Изменение знака чувств. Совершенно иначе проявляется психопатология депрессии, когда причиной утраты предмета любви становится изменение знака чувств. В этом случае на передний план выступают негативные чувства как по отношению к особе, которая нанесла обиду, оставив нас, так и по отношению к самому себе, поскольку уход любимого человека всегда является ударом в самое чувствительное место в наших представлениях о себе.

Чувства изменяют свой знак. Любовь превращается в ненависть. Причины таких изменений могут быть различными.

Обычно в этом случае у предмета чувств отыскивается его вина по отношению к обиженному. То он обманул связанные с ним надежды, то он изменил своим чувствам, то он не оказался достойным наших собственных чувств и т.д. Предмет наших чувств, недавно идеализированный в состоянии любви, теперь неожиданно воспринимается совершенно иначе: под влиянием негативных эмоций его образ из прекрасного становится едва ли не самым отвратительным.

В психиатрии часто приходится быть свидетелем подобных метаморфоз, так что нередко возникают сомнения — действительно ли причина таких изменений связана с предметом чувств. Не происходят ли они в соответствии с законами динамики чувственной жизни, являющейся весьма специфическим процессом.

После периода взрыва чувств (например, «любовь с первого взгляда»), после фазы амбивалентности («люблю и ненавижу»), знак минус начинает доминировать («я его ненавижу»), так что в конце концов когда-то сильное чувство совсем угасает. Естественно, такой процесс может протекать по-разному и не всегда приводит к полному угасанию чувств (например, в материнских чувствах данная фаза вообще не наступает и, напротив, в эротических отношениях охлаждение чувств и разочарование являются обычным правилом).

Убежденность во внешней причинности эмоциональных связей (а значит — в ее зависимости от особенностей поведения предмета чувств) является у людей настолько сильной, что они совершенно забывают о своеобразной спонтанности чувств.

Настроения и чувства нередко рождаются неведомо как и неизвестно почему гаснут. Наверное, в такой спонтанности колорита чувств существует определенная причинность, но она может быть совсем иного рода, чем та, к которой мы привыкли в нашем обычном восприятии жизни. Причинность восприятия жизни в нашем сознании связана главным образом с характером деятельности по отношению к окружающей действительности («действую и пользуюсь результатами собственной деятельности»), а значит — на отношения типа «над».

В то же время причинность в области эмоциональных отношений формируется словно в ином измерении, и ее логика совершенно отлична. Этот факт мы осознаем тогда, когда Пытаемся установить причины своего настроения или изменения эмоциональных отношений. Нередко мы ощущаем, что наши этиологические конструкции являются надуманными и искусственными. По сути дела мы до сих пор не знаем, почему мы становимся печальны, когда неожиданно перестаем кого- либо любить.

Если причинно-следственные отношения типа «над» могут быть уложены в схему обычных пространственно-временных отношений (действие разворачивается в определенном месте и в определенное время, и там же наблюдается эффект этой деятельности), то реализация установок типа «к» и «от» осуществляется уже в ином измерении.

В генезисе любого чувства запечатлены переживания самых различных периодов времени и географических координат, нередко совершенно не связанные с настоящей ситуацией. Пространственно-временная структура подвергается своеобразной кристаллизации: формула «здесь и сейчас», характерная для причинно-следственных связей в отношениях типа «над» трансформируется в формулу «всегда и везде».

Отсюда, может быть, происходит распространенное представление о неизменности чувств и настроений, которое продолжает существовать вопреки очевидной истине о присущей им изменчивости. Похоже, что грусть или радость вечны, любовь и ненависть продолжаются до гробовой доски и т.п., а весь наш повседневный опыт, убеждающий в противоположном, ничего не значит.

Эмоциональный колорит распространяется на все элементы пространственно-временной структуры бытия человека: на его прошлое, настоящее и будущее; на его настоящие отношения, а также на различные ситуации и разнообразные формы отношений с окружением. Таким образом, предмет чувств может вобрать в себя различные значимые образы из жизни данного человека, необязательно непосредственно связанные с настоящей ситуацией.

Описанное явление обнаруживается в сновидениях и касается любых переживаний. В эмоционально-чувственной жизни (в филогенетическом и онтогенетическом аспектах являющейся более древней, чем интеллектуальная и волевая жизнь) сохраняется первичность сновидений. В своих чувствах мы идем по жизни как сквозь миражи сна.

Очевидно, что исследования логики эмоционально-чувственной жизни потребуют еще многих усилий от исследователей. Фрейд первым обратил внимание на отличия между первичной {primary process) и вторичной логикой (secondary process). Первая опирается на бессознательные процессы мышления, а вторая на законы действительности.

Пока наши знания законов эмоционально-чувственной жизни не являются достаточно полными, остается помнить о том, что не всегда причина изменения знака чувств связана с предметом чувств. Значительно чаще причину этого явления следует искать в субъекте, а не в объекте данных отношений и особенно — в своеобразии динамики эмоционально-чувственных процессов.

Жизнь без любви. Самые несчастные люди те, кто никогда не любил. Их жизнь становится серой и пустой, она лишена вкуса и цвета. Воистину «Nacht und Nebel» («ночь и мгла»). Такие люди продолжают жить только из чувства долга и не испытывают радости жизни. В терминах психиатрии такое состояние определяется как тяжелый депрессивный невроз или депрессивная психопатия.

Обычно бывает трудно определить генезис «серости» жизни. Следует принимать во внимание также причины генетической природы (есть люди, которым конституционно присуща доминирующая установка «от»). Определенное значение имеют также и эмоциональная обстановка первых лет жизни, когда происходит формирование базовых стереотипов эмоционально-чувственных отношений.

Холодная атмосфера семьи отражается на всей дальнейшей жизни. Таким людям труднее любить, чем тем, которые выросли в теплой, домашней атмосфере. Иногда в генезисе можно обнаружить неразделенность первой любви и эта травма, «замороженность чувств» сохраняется на всю оставшуюся жизнь.

Очень важную роль играет характер эмоциональных отношений с родителями, особенно отношений с родителями противоположного пола, поскольку именно на примере этих отношений формируется модель поведения с будущим сексуальным партнером. Большую роль играет также соотношение способностей «отдавать» и «получать» («брать») в эмоциональном плане.

Превалирование способности «брать» над способностью «отдавать» может быть определено как эмоциональная незрелость. Дети, впрочем, по сути дела больше берут, чем отдают. Материнская среда является обязательным условием развития не только человека, но и животных. Но даже у детей наблюдается стремление поделиться своими чувствами, «отдать» их Другому человеку.

Наиболее очевидно это обнаруживается в Датской потребности заботы о животных, куклах и т.п. У Многих людей такая потребность не находит должного развития обычно из-за недостатка материнского тепла в детстве. Такие люди в течение всей оставшейся жизни как будто хотят вернуть то, чего им не хватало в детстве. Они испытывают постоянный эмоциональный голод и в большей степени «потребляют» чужие чувства, чем отдают свои.

Вследствие «недополучения» любви в детстве сами они неспособны к этому чувству и поэтому никогда не ощущают себя по-настоящему счастливыми, поскольку только вместе со способностью дарить любовь приходит радость жизни.