Общие условия художественного творчества

Большому количеству и многообразию творческих функций режиссера должно соответствовать такое же богатство его твор­ческих способностей. Вряд ли можно назвать специальность, которая нуждалась бы в еще большей разносторонности дарова­ния и мастерства, чем требует этого профессия режиссера.

Чтобы посвятить себя этой, сложной и многогранной про­фессии, человек должен уже от природы обладать, хотя бы в са­мой зачаточной форме, соответствующими данными. Школа мо­жет при помощи специальных упражнений развить природное дарование до степени, какая необходима для полноценного творчества, но обеспечить зарождение хотя бы одной из необхо­димых режиссеру способностей у того, кто совсем не имеет для этого природного предрасположения, никакая школа не в со­стоянии.

О каких же способностях идет речь?

Эти способности можно условно разделить на три группы.

В первую группу мы включим такие, которые, будучи общими условиями для творчества в любом искусстве, никак сущест­венно не изменяются в зависимости от того, на какой именно вид искусства они направлены: литературу, живопись, театр и т. д.

Кроме того, есть способности, которые хотя и являются общими для всех видов искусства, но характер использования их в значительной степени зависит от специфики данного вида искусства. Такие способности мы отнесем ко второй группе, третью группу составляют способности, связанные с необ­ходимостью для режиссера хотя бы потенциально быть также и актером и, следовательно, обладать известным минимумом актерских качеств.

Рассмотрим сначала необходимые условия для продуктивного художественного творчества, которые мы отнесли к первой группе.

Одним из таких условий является непреодолимая потреб­ность художника высказаться. С этой потребностью тесно свя­зана его способность непрерывно обогащать свое сознание новыми мыслями, чувствами, жизненными наблюдениями. Если у него нет рвущихся из глубины души переживаний, то каким бы природным предрасположением к данному виду искусства он ни обладал, все равно ничего ценного в этой области он соз­дать не сможет.

Перефразируя известный афоризм Льва Толстого, обращен­ный к писателям, можно сказать в адрес режиссера: «Если мо­жешь не ставить, то лучше и не ставь!»

Режиссер имеет право начать работу над пьесой только в том случае, если он чувствует неодолимую потребность сказать нечто свое по поводу той действительности, которая в этой пье­се отразилась. Искренность, глубина и содержательность этого высказывания в сочетании с дарованием и мастерством могут обеспечить создание полноценного спектакля.

А это условие требует соблюдения в свою очередь целого ряда других. Оно неосуществимо без наличия у режиссера, как и у всякого художника, широкого идейно-политического и куль­турного кругозора, глубокого и всестороннего знания жизни, способности правильно оценивать каждый факт этой жизни с точки зрения самой передовой философии нашего времени — с позиций научного коммунизма.

Человек, желающий в наши дни стать советским художником, в частности режиссером, должен прежде всего воспитать себя в качестве мыслителя, для которого идеи марксизма-ленинизма стали органическим убеждением.

Советский художник, в том числе и режиссер, должен не только знать жизнь, но и понимать ее, размышлять о ней верно, глубоко и страстно. Он должен уметь легко и свободно ориен­тироваться в обстоятельствах мировой политической жизни и, участвуя своим искусством в борьбе двух идеологий — комму­нистической и буржуазной, сознательно и твердо противостоять всем усилиям враждебной пропаганды. Он должен находиться на передовой линии идеологической борьбы, а для этого ему необходимо быть всесторонне образованным человеком.

Существенное место в научном образовании режиссера дол­жны занимать искусствоведческие науки.

Без широкого искусствоведческого образования современный режиссер немыслим. Он должен научиться глубоко восприни­мать (чувствовать и понимать) произведения всех видов искус­ства. Основные принципы марксистско-ленинской эстетики должны стать для него органическим критерием оценки худо­жественного творчества, как своего собственного, так и других деятелей искусства. Только на основе этих принципов может сформироваться современный, высокий и требовательный худо­жественный вкус режиссера.

Главным признаком такого вкуса является любовь к правде искусства, художественно отражающей правду жизни и, соот­ветственно этому, активное неприятие всех форм и видов художественной лжи и фальши. Отражение жизни в художественном произведении должно прежде всего быть безукоризненно прав­дивым.

Мы имеем в виду при этом, разумеется, не внешнее фотогра­фическое сходство предмета с его изображением, не элементар­ное натуралистическое правдоподобие, а правдивое раскрытие глубокой внутренней сущности изображаемых явлений, осно­ванное на постижении их объективных внутренних закономер­ностей.

Для художника, эстетический вкус которого определяется этими признаками, высший балл художественной оценки заклю­чается в слове «верно». Показать жизнь в соответствии с объек­тивной истиной, а не на основе субъективного произвола — пер­вая и высшая обязанность художника-реалиста.

Нет надобности рассматривать формально-технические достоинства произведения, в котором не соблюден этот высший закон реализма. И уж тем более нет оснований восхищаться «новаторскими» открытиями в такого рода произведениях, ибо без соблюдения этого закона никакое новаторство не может быть подлинным.

Высокий художественный вкус отвергает искусство, досто­инства которого исчерпываются одним только правдоподобием, какой бы при этом высокой степени мастерства не достиг худож­ник на этом пути. Но высокий художественный вкус не мирится также и ни с какими проявлениями формализма или субъекти­визма, которые столь характерны для современного модернист­ского искусства Запада. Всякое формалистическое кривлянье, все выверты абстракционизма, все нелепости абсурдизма, все ухищрения буржуазных течений, отвергающих правду подлин­ной жизни в искусстве, не могут не вызывать протеста у челове­ка, чей вкус воспитан на основе принципов художественного реализма.

Вкус художника, чье сознание глубоко впитало в себя такие принципы социалистического искусства, как органически при­сущая ему народность и сознательно, открыто провозглашаемая коммунистическая боевая партийность, непременно содержит в себе стойкий иммунитет против влияний и соблазнов буржу­азной эстетики и реакционного буржуазного искусства. Такой художник выше всего ценит произведения, которые не только правдиво отражают жизнь и содействуют ее познанию, но и выражают настроения народа — его мечты и надежды, радости и печали, заботы и устремления. Такие произведения вдохнов­ляют людей на борьбу за практическое осуществление надежд и устремлений народа, они содействуют преобразованию жизни на началах правды, добра и справедливости, нашедших себе наиболее полное выражение в идеалах коммунизма. Социали­стический гуманизм неизбежно входит в состав требований, которые предъявляет к искусству высокий художественный вкус.

Как и всякий художник, режиссер должен обладать острым чувством современности, понимать, чувствовать, угадывать ду­ховные потребности людей своего времени. А этого он не смо­жет добиться, если не будет практически участвовать в осущест­влении целей и задач, которые стоят перед народом, иначе говоря, если не будет общественным деятелем своего времени, сознательным строителем коммунистического общества.

Е.Б. Вахтангов призывал деятелей искусства творить «вместе с народом, творящим революцию». Для нашего времени этот призыв звучит так: «творить вместе с народом, строящим комму­низм». Вахтангов подчеркивал при этом: «ни для него, ни ради него, ни вне его, а вместе с ним».

Почему же «ни для него» и «ни ради него»? Во-первых, пото­му, что позиция «для народа» или «ради народа» нередко быва­ет связана с высокомерным отношением к народу художника, который с высоты своего жреческого величия великодушно одаривает народ плодами своего творчества; иногда же эта позиция выражается, наоборот, в подхалимском отношении ху­дожника к народу, мелком стремлении угодить ему, подладить­ся под невзыскательные вкусы отсталой его части. И то и другое одинаково плохо.

Но когда художник творит вместе с народом, он тем самым творит и для него, и ради него, но уже без всякой опасности оказаться над народом или, наоборот, сделаться его послушным рабом.

Основным предметом искусства, его смыслом и назначением; в конечном счете является человек. Поэтому любой художник, а режиссер, может быть, даже в особенности, должен обладать способностью тонкого понимания человеческой психики, глу­бочайшего проникновения в самые сокровенные тайники чело­веческой души.

Известно, что главным материалом режиссерского творчест­ва является актер — живой человек. А целью актерского твор­чества является создание на сцене, по выражению К.С. Стани­славского, «жизни человеческого духа роли», то есть глубокое и всестороннее раскрытие психологии образа, его внутренней сущности. Направлять же актера на верный путь в этом отноше­нии, непрерывно развивать в нем творческий процесс, чтобы шаг за шагом привести его постепенно к конечной цели этого процесса — к органическому перевоплощению в задуманный образ, основная, главная обязанность режиссера.

Таким образом, глубокое понимание человеческой психоло­гии имеет для режиссера двойное основание: во-первых, он дол­жен глубоко понимать психологию актера как человека и как художника, а во-вторых, психологию создаваемого актером об­раза. Вот почему без способности глубоко проникать в челове­ческую душу деятельность режиссера не может быть плодо­творной.

Итак, мы рассмотрели творческие способности первой группы. В совокупности своей они призваны создавать нужные условия для творчества в области всех видов искусства, в том числе и в области режиссуры.

В самом деле: каким бы видом творческого оружия художник ни пользовался, ему в равной степени необходим и широкий идейный кругозор, и высокий уровень общей культуры, и раз­ностороннее знание жизни, и способность глубоко восприни­мать произведения всех видов искусства, и тонкий художественный вкус, и острое чувство современности, и глубокое пони­мание человеческой души. Ни одна из этих способностей не содержит в себе ничего, что было бы специфической принад­лежностью только режиссерского искусства.

Но есть, как уже говорилось, и такие способности, которые будучи необходимым условием всякого художественного твор­чества, обладают в то же время некоторыми сторонами или гра­нями, характерными только для одного какого-нибудь искусства.

Если человек обладает творческими способностями не вооб­ще, а именно в том их особом качестве, которого требует спе­цифика определенного вида искусства, мы говорим о наличии у него природного дарования именно в данной области.

Теперь мы и перейдем к подробному рассмотрению профес­сиональных творческих способностей, связанных со специфи­кой режиссерского искусства.