ВВЕДЕНИЕ В ФИЛОСОФИЮ ТЕХНИКИ, ТЕХНОСФЕРЫ И СОЦИАЛЬНО-ТЕХНОГЕННОГО РАЗВИТИЯ МИРА

Как известно, в настоящее время мир человека и мир биосферы стремительно развиваются, изменяются и трансформируются, что заставляет вести поиски основных факторов таких изменений, анализировать положительные и отрицательные последствия различного рода воздействий науки, машинной техники, техносферы, техногенных явлений в развитии и трансформации жизненных процессов. Это также заставляет нас сформировать научно-философское видение различного рода изменений земной жизни, определить ее перспективы на ближайшее и отдаленное время. Мы также должны дать себе отчет и в том, что в философии техники, а тем более техносферы, техногенного развития общества и земного мира, никогда не существовало некой единой или одинаково понимаемой их роли в развитии жизни на нашей планете. Тем не менее, авторы делают попытку на большом статистическом и социалогическом материале высказать свое научно-философское понимание техники и техногенных процессов в современной эволюции биосферы и перспектив жизни.

В ХХ-ХХ1 веках эволюция жизни органически связана, как никогда ранее, с усложняющимся техногенным общественным развитием, его характером, размахом, направлениями и целями деятельности, с достижениями науки и философии, с научно-философским осмыслением и пониманием современной эпохи и ее глобальных процессов и проблем. Речь идет о стремительно усложняющихся процессах не только общественного развития на основе использования достижений науки, технологий и техники, но и социотехноприродной эволюции земного мира. Ведущей стороной в развитии жизни на планете выступает уже не биосфера с ее накопившимися природными ресурсами в ходе саморазвития жизни, а техногенный социум, стремительно развивающийся и соответственно изменяющий биосферный мир, свое природное окружение.

В познании и осмыслении мира философия занимает свое определенное место. В отличие от наук, которые при изучении мира «разорвали» его на специфические части, именуемыми природными или социальными объектами со своими особенностями и законами развития, когда каждый объект изучения отделен друг от друга определенными, хотя и условными, границами, философия изучает мир как единое неразрывно развивающееся целое. При познании мира философия, если она не собирается «витать в облаках», вынуждена опираться на достижения всех наук, а таковых, признанных научным сообществом, свыше пятисот. Но этого недостаточно: в поле философской рефлексии находятся и ненаучные знания, социокультурные ценности, многовековой опыт развития человечества во взаимосвязи с миром и многое другое. Не только с башни одной науки, – пусть даже самой высокой, какой является сейчас, например, биология, – невозможно осмыслить эволюционирующий мир, но его нельзя всецело охватить мыслью и с «вавилонской башни» философии, и даже от суммирования и интеграции всех наук. Философия не является наукой наук, как иногда о ней говорят. Она все больше и больше играет интегрирующую роль, поскольку через ее «всеохватное око», с обобщающим видением явлений, процессов и событий, философы и ученые способны проанализировать взаимодействующие части мира, схватить и описать их в виде системного эволюционирующего целого. Не случайно в Новое время начинает развиваться философия истории, а затем философия техники и науки, философия искусственного мира[1], а с начала XXI века – и философия техносферы[2], и т.д. и т.п., что позволяет этому «всеохватному оку» шаг за шагом «продираться», как сквозь джунгли, к содержанию и сущности изучаемого нами сложнейшего и далее стремительно усложняющегося мира.

С позиции всеобщего и проникающего вглубь охвата противоречивого бытия, его множащихся предметов и явлений в основном за счет развития бытия социального и духовного, сейчас исследуются достаточно много крупных и не очень крупных областей взаимосвязанной жизни природы и общества. С вершин же интегрированного философско-научного знания и мировоззрения анализируется и сама усложняющаяся и дробящаяся жизнь – биологическая, общественная, социоприродная, социотехногенная, социотехноприродная, а теперь уже и наступающая искусственная. «Философия жизни, - как отмечается в «Краткой философской энциклопедии», - стремится «понять жизнь из нее самой»; она стоит на стороне чувства инстинкта, выступая против интеллекта; она защищает иррационализм и мистику от всякого рационализма, созерцание – от понятия, «творческое» - от механического». И далее авторы энциклопедии, перечислив многие исторические имена философов, пытавшихся осмыслить таким образом жизнь, делают во многом справедливое заключение: «В настоящее время философия жизни имеет только историко-философское значение, являясь предшественницей экзистенциализма – философии существования. Переоценивая биологический момент, смешивая психическое и духовное, она неспособна понять объективное положение вещей»[3]. Речь, конечно, идет о философии жизни как философском направлении, сложившимся в последней трети Х1Х века главным образом в Германии и во Франции. Возникнув как оппозиция классическому рационализму и как реакция на кризис механистической картины естествознания, она утверждала понимание жизни как первичной реальности, как целостный процесс ее развития, исторического становления, но в то же время такой процесс завершался биологическим творчеством, которое не поддается рациональному осмыслению, поскольку она иррациональна в своей основе.

К сожалению, не только философы жизни в свое время, но и современная философия в целом при оценке сегодняшней жизни, и особенно ее перспектив, игнорирует достижения многих наук, рассматривает философское знание то как научное, почему-то упуская из виду сотни противоречащих друг другу философских систем, то как научное и специфическое, имеющее свой особый объект и предмет, отделяясь «забором» от достижений множества наук. Трагедия философов, разрабатывающих проблематику философии жизни, и заключается, прежде всего, в том, что они опирались на достижения биологической жизни и всю эволюцию жизни сводили к биологии, отбрасывая общественные и другие науки. Современная философия, которая пытается получить ранг науки или же приписывает уже себе этот ранг (не понимая только зачем это ей), игнорирует многие науки, свысока смотрит на них – учите, дескать, философию, без которой вы «как без воды – и не туды, и не сюды». А если заглянуть в глубины нынешних философских учений, то наука в ней «с боку припека». С одной стороны, она не может своим изолированным от наук мировоззренческим глазом охватить стремительно изменяющуюся картину мира, а с другой стороны, она без глубоких знаний, научных достижений вязнет в узкомировоззренческом околонаучном болоте. На защиту по философии выносится полным-полно узкоспециализированных тем, которые далеки от сегодняшней изменяющейся и даже исчезающей на глазах нынешнего поколения биосферной жизни.

Рассмотрим только один пример. Существует социальная философия как теория развития общества и как методологическое учение для общественных наук, анализирующая общественную жизнь с философских, «всеохватывающих» высот. Нередко философы представляют ее как науку. Существует и социология как наука об обществе, которая пытается вывести закономерности, направления, перспективы своего развития сугубо из общественных отношений, т.е. «понять общество из него самого», как пытались понять жизнь философы жизни конца ХIХ – начала ХХ веков. Выстраиваются при этом системы земледельческого (традиционного), индустриального, постиндустриального, информационного общества… А «научная философия» вместо анализа взаимосвязей общества как подсистемы биосферной жизни с более высоким уровнем системы, т.е. биосферы, принимает выводы социологии, выводы, вытекающие только из взаимоотношений людей в обществе, соответвенно классов, социальных групп, не обращая внимания, как развившийся техногенный социум уничтожает биосферу, эволюционирующую миллиарды лет, какое направление этот социум дает развитию живого вещества (по Вернадскому), каковы перспективы биосферной и человеческой жизни. Эти «перспективы» обычно не выходят далеко за пределы споров, каким будет завтрашний мир человечества – капиталистическим с «обществом всеобщего благоденствия», или коммунистическим, а поскольку человечество делает поворот к капитализму, притом с его усиливающимся мировым кризисом, споры разгораются уже в ином ключе – будет ли общество по-прежнему капиталистически-эксплуататорским или станет «социальным капитализмом».

Без понимания современной философией всех коллизий взаимоотношений общества и природы, без понимания наступающей гибели биосферной жизни, о чем не подозревали еще философы жизни, не может быть и реалистичных разработок моделей как развития общества, так и природы на перспективу. Без проникновения в глубины трансформации жизни под воздействием техно, понимаемого как искусственное, философия не может дать и рекомендаций науке, а точнее, – множеству отдельных наук и построенных на их основе практических дисциплин, которые, в силу специфики развития либерально-экономической (рыночной) цивилизации, вовсе не нацелены спасать гибнущую биосферу, биосферную жизнь на нашей планете, а обучают миллионы и миллионы молодых людей, как изъять последние биосферные ресурсы из недр Земли, чтобы в виде несметных богатств бросить их под ноги сверхбогачам современного мира – миллиардерам, мультимиллионерам, проходимцам, потерявшим элементарную совесть политикам. Разве это гуманно или даже терпимо, когда тысяча, всего лишь «лидирующая» тысяча семей миллиардеров и части мультимиллионеров, обладает такими богатствами, как более 4-х млрд беднейших людей на земном шаре. И делается современное производство под маркой «заботы о народе», не осознавая то ли в силу своей глупости, то ли в силу своей «обжорности», интеллектуального бандитизма, что и своим детям и внукам не оставляют эти современные богачи никаких шансов на жизнь, не говоря уже о жизни полноценной.

Если К. Маркс и Ф. Энгельс свой коммунизм выводили из общности человеческой жизни, из социального равенства и гуманизма, товарищества, то идеология либерально-экономического общества исходит из юридических прав отдельной личности, которая сегодня все больше и больше пронизывается насквозь индивидуализмом и эгоизмом. Следует также заметить, что последователи марксизма основу общественного прогресса видели прежде всего в изменениях в способе производства материальных благ, и сам способ производства рассматривался с классовых позиций – как осуществляемый переход от классово-антагонистического капиталистического к бесклассовому обществу, коммунистическому. При этом переоценивалось значение производственных отношений и существенно недооценивалась технико-технологическая и экономико-организационная сторона человеческой деятельности, тогда как государственные или общественные формы собственности автоматически не приводят к рационализации производственной или иной деятельности, росту богатств.

Особую роль в современном повороте от социализма к капитализму в бывшем СССР и европейских социалистических странах сыграли сами перемены в образе жизни и сознании, связанные со стремительной индустриализацией и урбанизацией. Население, покидающее село и сельскую общину и перебирающееся в города, особенно крупные, вначале маргинализировалось, а затем, по мере городской социализации, индивидуализировалось и эгоизировалось. Города переплавляли сельского, общинного человека в индивида уже с иным не только миросозерцанием, мировоззрением, но и иными цивилизованными потребностями и интересами. И если Ортега-и-Гассет писал о том, что новый человек рожден эпохой либерализации и научно-технического развития в XIX в., то еще более значимым фактором становления нового человека в ХХ столетии стала урбанизация и последовавшая за ней техносферизация человеческой жизнедеятельности. Ежечасно и ежеминутно рождаемый новой цивилизационной действительностью «массовый человек» становится историческим субъектом инновационного творения нового общественного организма, а посредством дальнейшей социализации – и нового творческого человека. «Человеку массы» мало удовлетворять свои потребности и интересы по минимальным или даже средним жизненным потребностям: он ориентируется на элитные потребности и интересы не только элиты своего государства, но и наиболее развитых стран мира, т.е. центрального, господствующего в мире капитализма.

На смену формационной теории общественного развития в середине ХХ века приходит теория индустриального общественного развития, на базе которой в свою очередь в 70-е и последующие годы формируется метатеория постиндустриализма, созданная в своих основных чертах Д.Беллом, американским экономистом и социологом. В теории формационного развития предполагалось: на протяжении истории сменяют друг друга первобытное, рабовладельческое, феодальное, капиталистическое и социалистическое общество с перспективой формирования коммунистического, то есть историческая смена общественных систем органически связывалась с закономерными социально-экономическими изменениями в единстве с классовыми. Теории индустриального и постиндустриального общества базируются на таких факторных началах, когда основную роль играют технологические и собственно экономические элементы. В аграрно-традиционном обществе лидирующим и массовым видом деятельности является земледелие, в индустриальном – промышленность, в постиндустриальном – сфера услуг с ее сердцевиной: научным, образовательным и информационным обслуживанием.

Благодаря научно-технической революции и перестройке капитализма на историческую арену выходит средний класс со своей интеллектуальной собственностью, который не только не исповедует коллективность жизнедеятельности, но более того – всецело пропитан индивидуализмом и эгоизмом. В странах бывшего социализма процессы индивидуализации и эгоизации являлись итогом урбанизации, сокращения промышленного сектора экономики и увеличения сферы услуг, особенно массовой интеллектуальной деятельности. Становится общепризнанным, что теория постиндустриализма более объективно описывает вектор общественных процессов, чем формационная теория, она более реально отражает развитие социума под воздействием научно-технической и информационно-коммуникативной революций, охвативших практически большинство регионов мира. Но вместе с тем обе метатеории страдают одним и тем же недостатком – они рассматривают социум только как открытую систему в природно-биосферном окружении и тем самым, по сути, игнорируют в своих исследованиях и расчетах складывающуюся социально-биосферную целостность, в границах которой и развивается социум как более высокая ступень развития жизни, игнорируют диалектику эволюции этого противоречивого единства общества и природы.

Со второй половины ХХ века особенно сильно начали развиваться и обостряться глобальные проблемы, которые являются следствием бесконтрольно развивающихся глобальных процессов – индустриализации, урбанизации, техносферизации, научно-технической революции, информатизации и ноосферизации планеты, стремительного роста ее населения и особенно цивилизационных потребностей и интересов. Становится ясным, что давление разросшейся и утвердившейся при помощи научно-технических производительных сил (наукотехники) общественной системы (которая еще недавно рассматривалась как подсистема биосферы) на всю земную природу по своим масштабам превышает возможности природно-биосферной среды на свое самовосстановление. Именно в нарастающем дисбалансе между увеличивающимися антропогенными воздействиями на земную природу и в силу этого заметным снижением биосферного саморазвития кроется угроза уничтожения социально развившимся человечеством биосферы как природно-исторической системной целостности.

С появлением и развитием человечества на основе техники, а затем и научно-технического прогресса идет нарастающая от тысячелетия к тысячелетию трансформация и деградация биосферы и земной природы в целом, о чем поведали миру ученые и философы. Биосфера как сложная живая самоорганизующаяся система Gaia[4], получившая имя известной древнегреческой богини, находится сейчас в центре современной научно-философской мысли. Гея-гипотеза Дж. Лавлока, которая объясняет многие биологические процессы на земном шаре, покидает лоно биологической науки благодаря складывающейся глобально-эволюционной ситуации и ее научно-философскому осмыслению. Человек, убивающий биосферу (как праматерь, из лона которой он вышел), предпринимает попытку организовать управление израненной и деградирующейся биосферой, тогда как эта «единая живая целостность» сама наделена «способностью и мощью издалека управлять составляющими ее частями»[5].

Падение естественной продуктивности биосферы на протяжении многих последних десятков миллионов лет дополнилось быстро возрастающим антропогенным прессом, что и вызвало эволюционный глобально-экологический кризис, ведущий к быстрому уничтожению биосферы. По оценкам Н.Ф. Реймерса, за весь период развития человечества потеряно примерно 40% биосферного живого вещества; по нашим оценкам, за последние два столетия промышленного развития биосфера потеряла около трети активных своих частей, т.е. живого вещества, гумуса в обрабатываемых землях и биогенного вещества (органики) в недрах Земли. Если бы шел естественный процесс падения продуктивности биосферы и дальше, то ее хватило бы на 3-4 млн лет (по оценке М.И. Будыко)[6], а при активной «помощи» человечества деструктивным факторам она может умереть в течение третьего тысячелетия, если не раньше – на протяжении первых 3-5 веков 3-го тысячелетия.

За истекшие два столетия техногенного индустриального развития (XIX-XX века) произошли весьма крупные изменения социального и природного плана, что практически изменило весь характер развития жизни на земном шаре. В космических временных рамках это можно назвать «земной катастрофой» как для биосферы, так и для биосферной жизни, включая и человеческую жизнь. Небывалый за два века рост численности населения Земли (в 6 раз – до 6,0 млрд человек), рост численности городского населения (почти в 70 раз – до 3 млрд человек), еще более высокие темпы роста и удовлетворения человеческих потребностей за счет земной природы, формирование техносферы как материально-искусственного мира, масса которой стала сопоставимой с массой биоты, стремительная социализация человека и земной природы – важнейшие составляющие системы факторов такой катастрофы. В итоге составные части биосферы и ее энергетика разрушаются примерно в 10 раз быстрее, чем восстанавливаются живыми организмами, а разрушение почв во второй половине ХХ в. шло в 30 раз быстрее, чем в доиндустриальную эпоху[7]. «Технологическое развитие цивилизации стало носить катастрофически быстрый, а по меркам геологического времени, – отмечает А. Кацура и З. Отарашвили, - взрывной характер… При этом надо иметь в виду, что суммарная мощность производства в мире удваивается каждые 14-15 лет, т.е. антропогенная деятельность по своим масштабам и интенсивности стала не только соизмеримой с природными геологическими процессами, но и существенно их превосходит»[8].

Следует также иметь в виду: если техническая деятельность обусловлена человеком, его многообразными потребностями и мотивами, то и человек по мере возрастания мира техники и техносферы все в большей степени обусловливается последними. «Как природа меняет свой облик под воздействием техники, - отмечает, например, К.Ясперс, - такое обратное действие на человека оказывает его техническая деятельность»[9]. Это особенно подтверждается катастрофическим падением состояния здоровья и деградацией населения в крупнейших городах мира и городских агломерациях, распространением так называемых «цивилизационных болезней» в индустриальных странах.

Согласно теории Т.Куна, наличие кризиса свидетельствует о том, что необходим переход к новой парадигме как к способу познания и преобразования действительности. «Увеличение конкурирующих вариантов, готовность опробовать что-либо еще, выражение явного недовольства, обращение к философии и обсуждение фундаментальных положений, – отмечает он, – это симптомы перехода от одной парадигмы к другой»[10]. И если теории формационного развития, индустриализма, постиндустриализма, постмодернизма и многие другие концентрируют свое внимание на саморазвитии социума, то в настоящее время возникает настоятельная необходимость в исследовании взаимосвязанного развития социума и биосферы как единой системы жизни, которой они на самом деле являлись на протяжении сотен тысячелетий и являются сейчас.

Как известно,биосфера, социум, литосфера, педосфера, гидросфера, атмосфера, мантия и т.п. представляют собой компоненты развивающейся Земли. При этом нельзя не учитывать, что открытая система Земля имеет свое космическое окружение, воздействующее как на планету в целом, так и на ее составные части. Если планета и ее компоненты постоянно изменяются, то космические условия относительно стабильны. В свою очередь, и человечество на определенном этапе развития становится важнейшим компонентом биосферы, в решающей мере определяется законами ее развития. Без понимания системности более высокого (т.е. обширного) порядка, чем общественный организм, мы не можем не только получить реальную картину сегодняшнего развития социума, но и сделать прогноз на ближайшую и отдаленную перспективу.

В связи с этим основой наших исследований мы выбрали системный социоприродный подход, который в сочетании с другими подходами – микроисторическим, цивилизационным, формационным, постиндустриальным, с оправдавшими себя методами – диалектическим, историческим, эволюционным, системным, синергетическим, факторным и т.п. позволяет, с одной стороны, получить более реальную картину взаимосвязанной эволюции биосферы и человечества в ХХ-XXI веках, а с другой стороны, наметить действенные меры по сохранению биосферы и биосферной жизни. Своими корнями системный социоприродный подход уходит к исследованиям В.И. Вернадского, Э.Леруа, П. Тейяра де Шардена и Н.А. Бердяева. В первой половине и середине XX века они не только показали органическую связь в развитии человечества и земной природы, но и возрастающую роль социума и коллективного человеческого разума, науки в социоприродном развитии. Речь идет о том, что современные жизненные процессы на нашей планете, будь то жизнь человечества или биосферы, представляют собой антропосоциоприродное единство, определенную развивающуюся целостность «общество-человек-природа», в которой социальная форма жизни переподчиняет себе нарастающим образом биосферные формы. И подход к изучению многообразных и взаимосвязанных процессов жизни должен быть, на наш взгляд, адекватным. Осознавая опасность нарастающей дисгармонии между общественным и природным развитием, между человечеством и биосферой, философы и ученые пока что рассматривают нарастающую дисгармонию в отрыве от единого эволюционного потока жизни на планете, разделяя этот поток на две самостоятельные системы, хотя и взаимодействующие – на социум и биосферу, естественную природу.

Если мы обратимся к социально-экологической проблематике, то в общественном сознании она ассоциируется со спасением естественной природной среды от разрушений и ликвидации антропогенных загрязнений в ней. Поскольку экологами в большинстве являются биологи, не знающие закономерностей и характера общественного развития, то за пределами их изучения и осмысления находится, по сути, развившийся системный эволюционный кризис глобального масштаба (Л.В. Лесков). Простых решений от его избавления не существует, и новой реальностью социоприродного развития должны в равной степени заниматься как социологи, так и биологи, в чей адрес делал в свое время замечание П.Тейяр де Шарден. «Внезапный водопад разумной деятельности, это вторжение нового вида животного, который постепенно подчиняет себе все другие формы жизни, это огромное растущее материальное и духовное созидание – все это возвещает перемену в жизни на Земле, перемену планетарного значения. Изучение деятельности «нового вида животного» и его взаимоотношений с природной средой остается вне поля зрения традиционной экологии, которая была создана и развивается биологами. Между тем понятие «человеческая экология» существует, но оно есть детище социологов»[11].

К сожалению, и сейчас мало что изменилось более полувека спустя после замечания П. Тейяра де Шардена. Делая упрек биологам, следует сказать, что и социологи пока что глубоко не изучают новую социально-искусственную и социоприродную реальность, а традиционно концентрируют внимание на социуме и внутриобщественных взаимодействиях. В то же время эволюционный кризис и многие другие кризисные явления привлекают внимание ряда философов и ученых – и в этом направлении проводятся пока что немногочисленные исследования. Авторы книги при анализе техногенного общества опираются не только на труды В.И. Вернадского, но и его последователей – Э.В. Гирусова, А.М. Ковалева, Н.Н. Моисеева, А.Д. Урсула, Ю.В. Яковца, А.Л. Яншина, в значительной степени развившие идеи патриархов ноосферы и выдвинувших свои концепции социоприродной эволюции, а также на новаторские идеи социоприродных взаимодействий и трансформаций современных исследователей – В.А. Кутырева, А.П. Назаретяна, Ю.В. Олейникова, А.А. Оносова, В.И. Пантина, Т.В. Столяровой и других.

В.И. Вернадский отмечал не только возможность возникновения нового этапа социоприродного развития, но и его закономерное наступление по мере геохимического воздействия человечества на биосферу. Человечество – часть биосферы, но оно активно преобразует природные условия с помощью коллективного разума и организованного труда. «Научной мыслью и государственно организованной, ею направляемой техникой» люди формируют новую биогенную силу, воздействуя создаваемыми орудиями на «косную, сдерживающую его среду биосферы» и творя ноосферу. «С человеком, несомненно, появилась новая… геологическая сила на поверхности нашей планеты, - считал он. – Равновесие в миграции элементов, которое установилось в течение геологических времен, нарушается разумом и деятельностью человечества»[12]. Технологическая деятельность человечества оценена В.И. Вернадским в целом как позитивно воздействующая на биосферу; им подчеркивалось, что в результате создаются благоприятные условия для заселения областей, куда раньше не проникала биологическая жизнь[13]. Вместе с тем В.И. Вернадский так и не пришел к окончательному выводу относительно начального рубежа ноосферизации планеты: то он указывает середину ХХ в., когда научная мысль становится геологически заметным фактором, то возникновение человека как биологического вида, с рубежа которого начинает формироваться его разум и воздействие на биосферу[14]. Кроме того, он постоянно колебался между сознательно организованным и стихийным, закономерным формированием ноосферы: перестройка биосферы «научной мыслью через организованный человеческий труд не есть случайное явление, зависящее от воли человека, но есть стихийный природный процесс», и ставшее геологической силой научное знание «не может приводить к результатам, противоречащим тому геологическому процессу, созданием которого она является»[15].

У Э. Леруа мысль о переходе биосферы в ноосферу выражена более определенно – как процесс гоминизации, т.е. социализации жизни, или как феномен совокупного воздействия человечества на всю биосферу[16]. Пожалуй, с таким подходом можно полностью согласиться и, естественно, воспринимать ноосферу не как какой-то выдуманный идеал, а как развивающуюся реальность со всеми ее положительными и отрицательными для человека качествами.

Синтезируя достижения многих признанных философами и учеными подходов к общественному развитию, А.М. Ковалев обращает в конце ХХ в. внимание на социально-природную целостность цивилизационных организмов, смену последних на основе смены способов производства общественной жизни, которые он рассматривает в качестве фундаментальной основы развития человечества. Это понятие охватывает в комплексе способ воспроизводства человеческой жизни, материальное и духовное воспроизводство, а также воспроизводство географической среды[17]. Всеобщим законом общественного развития А.М. Ковалев считает закон единства общества с природной средой (выделено нами – Э.Д.), в которой это развитие совершается: для всех живых организмов основа существования – превращение внешней природы во внутреннюю. Но «если у животных внешнее превращается во внутреннее, органическое, то у человека такое превращение внешней природы происходит как в процессе строительства его органического тела, так и в создании неорганической очеловеченной природы»[18].

В основе анализа исторического развития общества, проводимого А.М. Ковалевым, лежит смена способов производства общественной жизни: собирательного, земледельческого, промышленного и наступающего научно-технологического. Основным же противоречием общественной жизни выступает противоречие между ее социальными и природными компонентами, в частности между природой и искусственной средой[19]. По ходу исторического развития изменяются соотношения между компонентами способа производства общественной жизни: в условиях первобытного строя «структура общества определялась преимущественно способом производства собственной жизни», в традиционных (земледельческих) обществах ведущую роль играли «человеческий потенциал и естественные отношения между людьми… обусловленные внутренней природой самого человека», а в условиях промышленной цивилизации «производственные отношения выдвинулись на первый план, извратив естественные»[20]. А.М. Ковалев высказывает предположение: смысл деятельности человечества – в ускорении развития природы, подъеме на новый уровень, достижении ее большей организованности и гармоничности[21]².

Системный социоприродный подход, который используют авторы в своих исследованиях, исходит из понимания двух основных стадий в развитии жизни на Земле – биосферно-биологической и социально-биологической. Биосферно-биологическое развитие жизни на протяжении 3,5-3,7 млрд лет завершается формированием биосферного человека, который в кратчайшие по космическим меркам сроки – в пределах одного миллиона лет, или 0,03% всего периода формирования и развития биосферы – создал общество со своей специфической социальной жизнью. И далее мы на протяжении развития человечества можем выделить четыре качественно различные ступени формирования собственно социальной жизни. На первой ступени – собирательного способа производства – человечество из элемента биосферной системы превратилось в подсистему, развиваясь преимущественно по природным законам. В этот период, длившийся многие сотни тысяч лет, человечество уничтожило значительную часть крупных животных на планете, подорвало свой основной ресурс питания и вынуждено было перейти от экономики собирательства к производящей экономике. На второй ступени развития, со становлением земледелия, начинается заметное ответное воздействие на самый чувствительный элемент природы – биосферные почвы с помощью биологических, или естественных, производительных сил, какими являются человек и одомашненные животные. Примерно за 10 тыс. лет аграрно-традиционного производства (до 1800 г.) человечество уничтожило 1,5 млрд. га почв, или около трети пригодных для земледелия земель на земном шаре. В этот период мы можем говорить о природно-социальной детерминации общественного развития, хотя воздействие человечества на биосферу практически ограничилось на основе биосферных взаимодействий, поскольку общественный организм не приобрел еще научно-техничеких производительных сил, а 98% социальной энергетики еще в 1800 г. приходилось на человека и одомашненных животных., тогда как сейчас такая доля приходится на техноэнергетику.

Выход на арену социально-природных закономерностей начал осуществляться в XV-XVIII веках, когда прединдустриальное развитие породило промышленную революцию, после чего человечество перешло к промышленному способу производства общественной жизни, или третей ступени развития, с которой начинается, по сути, крупномашинное и в целом техногенное развитие. И, наконец, с научно-технической революции середины ХХ века началась четвертая ступень развития человечества на основе научно-технологического способа производства, когда формирующийся глобальный социум выходит из подчинения биосферы, ее законов и начинает развиваться на своей собственной научной и технико-технологической базе и активно переподчинять биосферу своим потребностям и интересам. Подорванная биосфера в ходе техногенного развития практически прекращает свою дальнейшую самостоятельную эволюцию, передавая функции творения постбиосферного биологического мира техногенному социуму[22].

Нынешнее социоприродное развитие, где главную роль начинает играть социум, а не биосфера, как это было на первых трех ступенях развития человечества, весьма сходно с развитием биосферных эр: каждая восходящая новая эра строила свой биологический, более совершенный мир за счет материала предыдущей эры. И сейчас социальная форма жизни строится в основном за счет материала биосферы эры кайнозоя, длящейся уже примерно 70 млн лет; человечество создает теперь и свое окружение, соответствующее ее сути и содержанию; и таким окружением становится сейчас искусственно-естественная среда с перспективой формирования глобальной инфо-техносферной.

В 1990-х годах в России началась активная разработка теории социоестественной истории, стремящейся анализировать социальные явления в единстве с биосферными. Существенный вклад в разработку ее актуальной проблематики внесли, в часности, Т.Ф. Столярова и В.И. Пантин. Социоестественная история, как отмечает В.И. Пантин, – это «научная дисциплина на стыке естественных и гуманитарных наук, изучающая взаимосвязи, взаимовлияние и взаимозависимость явлений, процессов и событий в жизни людей и жизни природы»[23]. Поскольку любая цивилизация представляет собой социоприродное образование, то процессы всего общественного развития должны быть рассмотрены через призму взаимодействия общества и природы. Социоестественная история, подчеркивает В.И. Пантин, не столько оперирует новыми фактами, сколько по-новому интерпретирует известные, сопоставляя их с явлениями, изучаемыми естественными науками[24].

Идеи проективной эволюции социоприродного системного целого нашли отражение в последних работах Ю.В. Олейникова и А.А. Оносова. Они рассматривают всю эволюцию биосферы – от ее чисто биологического развития до антропобиологического – как единый непрерывный процесс. Именно человечество, по их словам, должно стать движущей силой новой, социальной ее ступени и сознательно вводить новые природные закономерности: ведь с включением идеала «в систему детерминант космо-планетарного эволюционного процесса проявляются и вступают в действие отличные от природных закономерности развития системы, которые не реализуются стихийно-биосферными сценариями». Ю.В. Олейников и А.А. Оносов считают неизбежным преодоление тех естественных ограничений, которые накладываются биологической сущностью человека на эволюцию его разума: общество возьмет на себя управление глобальным эволюционным процессом. Состояние биосферы необратимо изменяется: она приобретает социальную форму организованности, которую можно определить как «совокупность культурных функций, проявляющихся в процессах развития социоприродной структуры планеты, область планетных процессов, посредством которых сознание участвует в биосферных циклах»[25]. В результате человеком будут изме