Символический интеракционизм

Человек отличается от животных отсутствием системы инстинктов как регуляторов поведения. Основатель символического интеракционизма американский социолог Джордж Герберт Мид (1863 – 1931) усматривал решающее отличие человеческого бытия от существования животных в языке, придающем социальную специфику человеческому взаимодействию (английское слово interaction означает взаимодействие). Человеческий язык отличается от голосовых сигналов животных тем, что использует значимые символы, то есть такие знаки, которые несут для индивидов и их групп определенные условные смыслы или значения. Именно значимые символы, воплощаемые в языке, создают в процессе взаимодействия людей предпосылки к их социальному развитию. Главная характеристика поведения людей – использование символов. Роль символов в группах – координация и программирование совместного поведения людей. Символически опосредованное общение людей отличается тем, что порождает одинаковые реакции при общении с любым индивидом данной группы, позволяет поставить себя на место другого индивида и позволяет видеть себя глазами другого человека. Задача социологии – изучение способов и механизмов общения людей в группах и символов как основных посредников и регулировщиков этого общения.

Взаимодействуя с другими индивидами, определенная общность которых выступает как «обобщенный другой» (т.е. множество других), индивид развивает в этом процессе собственную индивидуальность. В форме «обобщенного другого» сообщество людей осуществляет контроль над поведением своих индивидуальных членов. Получается, что любой индивид обладает индивидуальностью лишь в отношении самости других членов своей социальной группы.

Взаимодействие неотрывно от интерпретации, которая возникает в процессе коммуникации. Сама же коммуникация подразделяется на внешнее и внутренне общение. Внешнее – это взаимодействие индивидов друг с другом посредством слов-символов, несущих в себе определенные смыслы и значения. Внутреннее – между частями нашего «Я» происходящее общение, в процессе которого и возникает интерпретация, т.е. толкование, разъяснение смысла, значения определенного события, объекта, жеста или слова. Этот процесс означает видение себя глазами других людей, возникающее из способности языковых символов вызывать в человеке ту же реакцию, что и в других людях. На основании этого Дж. Г. Мид развил концепцию обобщенного другого. Под ним понимается определенная социальная группа, воздействующая на сознание любого из своих членов. Сущность этого процесса представляет собой становление социальных качеств личности, происходящее путем усвоения каждым индивидом тех социальных ролей, которые культивируются в данной группе, например, у игроков в бейсбол.

В рамках символического интеракционизма исследуется поведение не только отдельных индивидов, но и больших масс людей (Р. Тернер), массовых социальных движений (Г. Блумер). Групповая активность, приводящая к формированию коллективного поведения, означает, утверждает Г. Блумер(1900), что индивиды действуют вместе определенным образом, между ними существует разделение труда и определенное взаимное приспособление различных линий индивидуального поведения.

По мнению Г. Блумера, ключ к пониманию природы коллективного поведения дает круговая реакция – такой тип взаимного возбуждения, в рамках которого реакция одного индивида воспроизводит и одновременно усиливает возбуждение другого индивида. Вследствие этого взаимное возбуждение приобретает круговую форму, при которой индивиды отражают настроения друг друга и, таким образом, интенсифицируют их, например, во время ссоры или в концертном зале во время захватывающего их выступления популярного певца. Г. Блумер считал, что коллективное поведение, связанное с взаимным возбуждением индивидов, чаще всего возникает в условиях неустойчивости или нарушения привычных форм существования людей, что приводит последних в состояние беспокойства, выражающееся во внутреннем дискомфорте, фрустрации, неуверенности или, наоборот, в чувстве агрессивности. Когда такое беспокойство вовлекается в круговую реакцию, захватывая не одного, а множество индивидов, возникает социальное беспокойство. Оно воплощается в трудовых конфликтах, женских движениях, аграрных и религиозных волнениях, революционных выступлениях.

В 80-е гг. ХХ в. предпринимается ряд попыток интегрировать многообразие социологических подходов и концепций. Распространенной и стимулирующей стала идея когерентности (связи) социологических теорий социального действия и структурализма. Данная тенденция нашла свое выражение в концепциях Э. Гидденса, Ю. Хабермаса, Дж. Александера, Р. Берта, Р. Будона, М. Хечтера и в ряде других. Рассмотрим наиболее влиятельные из них.

Основной тезис «теории структурации» Энтони Гидденса (1938) утверждает, что любое исследование в социальных науках и истории имеет дело с взаимосвязью действия и структуры. И само различение микро- и макроуровней «не особенно полезно». В качестве образца интегративного социологического подхода Гидденс называет работы К. Маркса.

Предметом исследования социологии для него выступает «социальный опыт, упорядоченный во времени и пространстве» [15]. В качестве исходного пункта Гидденс берет человеческую деятельность, которую он рассматривает как «рекурсивную». Это означает, что деятельность не привносится в бытие социальными субъектами, а непрерывно воссоздается ими с помощью тех же средств, которыми они выражают себя как деятельные субъекты. В процессе самой деятельности и через нее субъекты производят условия, которые делают эту деятельность возможной» [16].

Таким образом, социальность определяется у Гидденса через активный и рефлектирующий (осмысленный) характер человеческого действия, значение в нем языка и когнитивных способностей. Через постулат рефлективности социального действия Гидденс объясняет и интегрирует понятия «действие», «система» и «структура». В структуре агента социального действия отражается структура всего социума. Структура же агента включает в себя три стратификационных уровня:

1) мотивацию действия;

2) рационализацию действия и

3) рефлективный мониторинг действия.

В понимании Гидденса структура – это не статичная система (как некая кристаллическая решетка), а своеобразный набор или программа, определяющих трансформацию практики. Отличительная особенность этих программ – их дуальность. Иначе говоря, они одновременно являются и результатом, и условием действия индивидов. Благодаря своему императивному характеру социальная структура оказывается и вне субъекта, и внутри него; она выступает и как возможность действия, и как его реальное воплощение.

Таким образом, в теории Гидденса структура задает правила трансформации действий и представляет собой повторяющиеся типы отношений, постоянно воспроизводимые субъектами действия. Система выражает совокупность действий и отношений между индивидами и коллективами, воспроизводимые как социальные практики. Структурация определяет условия, задающие преемственность изменяющихся социальных систем.

При всей своей логической строгости теория структурации так и не смогла преодолеть «извечный грех» структуралистских теорий, который заключается в одностороннем направлении анализа от субъекта к объекту.

Представитель Франкфуртской школы Юрген Хабермас (1929) усматривает глубинную природу социальности в рациональности. Рационализация у него означает институционализацию системы норм определенной сферы взаимодействия людей. А поскольку нормы в разных сферах различаются, то и общество у Хабермаса разделяется. Он различает понятия «жизненный мир» и «системный мир». Первое понятие обозначает обыденную жизнь, в которой люди координируют свою деятельность посредством рациональной коммуникации, языка. Отсюда обозначение – когнитивный разум. Это – неотчуждаемый мир семьи, работы, друзей, неформальных социальных отношений. Понятие же «системный мир» (или просто система) обозначает отчужденный мир анонимных, обезличенных отношений. Действия людей в системном мире координируются такими средствами как деньги и власть (т.е. инструментальный разум). Они подчиняются инструментальной рациональности рыночных, властных и государственных отношений. В результате жизненный мир и системный мир – это очень разные социальные миры. Как подчеркивает Ю. Хабермас, в современном западном обществе системный мир колонизирует и подавляет жизненный мир. Это порождает ряд разнообразных социопсихологических и культурных патологий в общественной жизни. Угрожающий масштаб и уродливые формы принимают коммерциализация и бюрократизация. Как видим, в теории Ю. Хабермаса фиксируется реальная тенденция нарастания социального отчуждения и бюрократизации в индустриальных обществах Запада.

Противоречивое единство социального мира по-своему попытался выразить и осмыслить французский социолог Пьер Бурдьё (1930). Эту противоречивость он выражает через сочетание физического и социального (или символического) пространства, а в рамках последнего – через сочетание позиций (т.е. статусов, места человека в социуме) и диспозиций, т.е. в осмыслении этого места в сознании человека. Так Бурдьё осмысливает объективный и субъективный срезы социального пространства. Индивид здесь выступает как элемент социальной структуры и как носитель практики. Именно практика рассматривается в этой концепции системообразующим социальным элементом, в котором сливаются воедино физические и символические, осознанные и неосознанные проявления человеческой активности. Понятие структуры дополняется понятием хабитуса. Хабитус (habitus) – это принцип организации структуры, который одновременно выступает и продуктом социальной деятельности человека, и ее предпосылкой, соединяя прошлое и настоящее, индивидуальное и социальное. Хабитус существует одновременно и вовне индивида, и внутри него – как некое неосознанное предчувствие необходимости выполнения этого правила, своего рода предрасположение к тому или иному виду действия. Функция хабитуса состоит в ограничении субъективных устремлений человека, в определении пределов и правил, в рамках которых индивид действует.

Поскольку сходство условий определяет сходство хабитусов, то социальное разнообразие естественно дополняется социальным единообразием. На этой основе формируется не только стратегия индивидуального поведения, но и определенное сходство коллективных поступков, проще говоря, индивидуальное поведение переходит в групповое, социальное поведение. Таким образом, хабитус определяет образование социальных общностей, выступает их структурообразующим признаком-свойством. В этой концепции структура общества принимает динамический и сетевой характер. Она реализуется через систему индивидуальных и коллективных практик, детерминированных объективными внешними и субъективными внутренними факторами поведения.

Резюмируя, надо подчеркнуть, что зарубежная социология второй половины ХХ – начала XXI веков характеризуется:

ü появлением крупных новых теоретических направлений социальной мысли;

ü усложнением понятийно-концептуального аппарата и языка;

ü совершенствованием и интеграцией исходных принципов;

ü настойчивыми попытками совмещения макро- и микроуровней социологического знания;

ü поиском интегральной парадигмы, единой синтетической теории, объединяющей все социологические подходы и концепции в целостную теоретическую систему.

Для развития социологии в 90-е годы и в начале 2000-х гг. характерно стремление преодолеть противостояние структурного функционализма (и всякого другого социологического объективизма) и символического интеракционизма (вместе с другими разновидностями социологического субъективизма). Социология конца века, как и философия, литература, культура в целом, демонстрирует усталость от оппозиции позитивного и экзистенциального, быта и бытия. Выход из этой ситуации представители постмодернистской концепции развития видят в отказе от выбора, в признании равного права на существование всех имеющихся социологических парадигм. Однако нельзя не считаться с необходимостью научного синтеза основных социологических теорий XX в., преодолевающего их мозаичность. Как тенденция, ведущая к подобному синтезу, нередко рассматривается глобализация. Однако в отечественной литературе глобализация социологии небезосновательно рассматривается как ложный ответ на сформировавшийся вызов. Моноцентризм в науке, ставка на единственно правильную, универсальную социологическую парадигму доказали в XX в. свою бесперспективность, опасность для развития социокультурного процесса.

Итак, завершаем краткий анализ длительного исторического пути, по которому шло становление и развитие науки об обществе. Из множества идей и концепций, выдвинутых выдающимися мыслителями различных эпох, постепенно формировалась эта наука как ответ на объективные потребности социального развития. Социология — не застывшая наука. На каждом новом этапе социальных преобразований она черпает из реальности новые социальные факты, научно обобщает их и дает возможность представить перспективу общественного развития.

ЛИТЕРАТУРА

Американская социологическая мысль: Тексты. – Минск, 1997.

Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М., 1992.

Асп Э. Введение в социологию. – СПб., 1998.

Баразгова Е.С. Американская социология (традиции и современность). Курс лекций. – Екатеринбург – Бишкек, 1997.

Боронаев А.О., Ермакович Ю.М. М.М. Ковалевский и институционализация социологии в России // Социологические исследования. – 1996. – № 8. С. 120 – 126.

Бочкарева В.И. Становление социологии в России, основные направления ее развития // Социально-политический журнал. – 1993. – № 1-2. С. 38 – 44.

Вебер М. Основные социологические понятия // Избранные произведения. – М., 1990.

Галактионов А.А. Русская социология XI – ХХ веков. Учебник. – СПб., 2002.

Голосенко И.А., Козловский В.В. История русской социологии XIX - ХХ вв. - М., 1995.

Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. Учебное пособие. – М., 1995.

Гофман А.Б. Эмиль Дюркгейм в России: Рецепция дюркгеймовской социологии в российской социальной мысли. – М., 2001.

Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. – СПб., 1996.

Давыдов Ю.Н. Метатеоретические устои социологии XIX века // Социологические исследования. – 1998. - № 6. – С. 13 – 25.

Давыдов Ю.Н. Эволюция теоретической социологии ХХ века // Социологические исследования. – 1995. – № 8. С. 53 – 59.

Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. – М., 1995.

Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. – М., 1996.

Западная теоретическая социология 80-х годов. Реферативный сборник. – М.: ИНИОН АН СССР, 1989.

Зиммель Г. Общение. Пример чистой или формальной социологии // Социологические исследования. – 1984. № 2.

Иванов В.В. Введение в методологию социологии. – Казань, 1997.

История методологии социального познания. Конец XIX – ХХ век. – М.: ИФ РАН, 2001.

История социологии в Западной Европе и США. – М., 2001.

История социологии и история социальной мысли: общее и особенное (круглый стол) // Социологические исследования. – 1996. – № 10. С. 77 – 88.

История теоретической социологии. В 4 томах. – Т. 1. От Платона до Канта (Предыстория социологии и первые программы науки об обществе). – М., 1995; Т.2 – М., 1997; Т.4. – СПб., 2000.

История теоретической социологии. Социология XIX века (Профессионализация социально-научного знания). – М., 1998.

Капитонов Э.Ф. Социология ХХ века. История и технологии. – Ростов н/Д., 1996.

Керимова Л.М., Керимов Т.Х. Теории структурации Э. Гидденса: Методологические аспекты // Социологические исследования. – 1997. № 3. С. 37 – 47.

Кравченко Е.И. Макс Вебер. – М., 2002.

Кукушкина Е.М. Русская социология XIX – начала ХХ века. – М., 1993.

Кули Ч.Х. Человеческая природа и социальный порядок / Пер. с англ. – М., 2000.

Миненков Г.И. Введение в историю российской социологии. – Минск, 2000.

Монсон П. Современная западная социология. Теории, традиции, перспективы. – СПб., 1992.

Новое и старое в теоретической социологии. Кн. 1. / Под ред. Ю.Н. Давыдова. – М., 1999.

Осипова Е.Г. Огюст Конт и возникновение позитивной социологии. – М., 1995.

Очерки по истории теоретической социологии ХХ столетия. – М., 1994.

Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.

Современная зарубежная социология (70 – 80-е годы). – М., 1993.

Современная социальная теория: Бурдьё, Гидденс, Хабермас. – Новосибирск, 1995.

Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. / Пер. с англ. – М., 1992.

Социология в СССР и современной России // Социологические исследования.– 1997. № 5. С.3–14.

Спенсер Г. Синтетическая философия. – Киев, 1997.

Спенсер Г. Основания социологии // Сочинения. Т. 4. – Киев – Харьков, 2003.

Тард Г. Социальная логика. – СПб., 1996.

Шпакова Р.П. Легитимность и демократия (Уроки Вебера) // Политические исследования. – 1994. - № 2. – С. 169 – 174.

Шпакова Р.П. Российское реформаторство глазами Макса Вебера // Политические исследования. – 1995. - № 2. – С. 129 – 134.

Шпакова Р.П. Западная социология: история и развитие // Социально-политический журнал. – 1992. – № 10. С. 24 – 29.

Ядов В.А. Настоящее и будущее теоретической социологии в России // Социологические исследования. – 1995. - № 11. – С. 23 – 25.