Когнитивная модель тревожности

Как и при депрессии, симптомы тревожности отражают работу

специфических адаптационных систем: когнитивной, аффективной, поведенческой, мотивационной и физиологической. Основной ме­ханизм борьбы с угрозой у нормального человека тот же, что и у пациентов с синдромом тревожности: быстрое принятие решений, физиологическая подготовка организма для бегства или борьбы, физиологические реакции в организме одинаковы как при психо­социальной, так и при физической угрозе. Различие между нормаль­ным человеком и подверженным синдрому заключается в том, что последний воспринимает опасность некорректно, поскольку опи­рается на ложные предпосылки или преувеличивает опасность, в то время как нормальный человек использует более точные оценки сте­пени опасности. Поэтому у нормального человека ошибки при вос­приятии опасности могут быть исправлены реальной проверкой. В экстремальных случаях, таких как паника, пациент кажется не­способным даже начать что-либо делать, как будто «когнитивные обходные пути» мешают ему найти рациональные способы действия.

Таким образом, в случае тревожности содержание когнитивных процессов тесно связано с предвосхищением опасности, крайней соб­ственной уязвимости и неспособности справиться с угрозой, стра­хом потерять опору в людях, способных помочь справиться с угро­зой, и, как следствие этого сложного комплекса, страх оказаться осмеянным, презираемым, отвергнутым.

Когнитивная оценка опасности влияет на работу других систем. Действительно, человек ощущает реакции нервной и мышечной систем через увеличение или падение мышечного напряжения, ког­да организм стремится к борьбе, бегству, готовится к оцепенению или обмороку. Работа этого моторного компонента облегчается вегетативной нервной системой, которая может мобилизовать (симпатическая нервная система) или сохранить (парасимпатиче­ская нервная система) ресурсы. Желание убежать - мотивационный ответ, но поведенческой реакцией, как ни парадоксально, может быть также остановка речи или оцепенение. Когнитивная система, далее, отвечает умножением страха, паническими интерпретациями, задержкой памяти на прошлые успехи в аналогичной ситуации.

Работа вегетативной нервной системы должна мобилизовать организм человека для ответа в ситуации реальной опасности путем изменения артериального давления, температуры тела, процес­сов метаболизма. Но при отсутствии опасности такая реакция яв­ляется излишней и непродуктивной. Дальше она разрушается, так как фактически человек не может применить свое умение, потому что нет реально существующей опасности. Однако автономно про­исходящее возбуждение санкционируется специфической когнитив­ной установкой, основанной на переживании опасности и оценке собственной уязвимости. Например, «установка сверхбдительно­сти» подготавливает организм к защите и борьбе и проявляется в устойчивом состоянии с повышенным артериальным давлением и частотой сердечных сокращений благодаря активизации симпати­ческой нервной системы. Парасимпатическая нервная система, на­оборот, активизируется «когнитивной установкой беспомощности» и приводит к резкому ослаблению защитных реакций, сопровожда­ющемуся падением артериального давления и уменьшением часто­ты сердечных сокращений.

Когнитивная модель фобий отличается и от бихевиористской, и от психоаналитической. Терапевты бихевиористского направления считают, что человек боится объекта фобии не из-за его специфи­ческого влияния, но по причине возникновения условной связи. Дж.Волпе (1969) так описывает развитие фобии: во-первых, проис­ходит угрожающее событие, вызывающее тревогу, в это время вос­принимается и какой-нибудь нейтральный стимул; во-вторых, ней­тральный стимул через временную ассоциацию становится связан­ным с вызванной ранее тревогой. Далее человек начинает демонст­рировать симптомы тревожности в присутствии только нейтраль­ного стимула.

Когнитивный подход к изучению фобий должен исследовать воп­рос о том, какие, на взгляд пациента, ситуации могут вызывать фо­бию. Другими словами, важно найти в поведении пациента инди­каторы, подтверждающие, что не сами объекты, события или ситу­ации вызывают его страх, а антиципируемые им следствия влияния этих объектов, событий или ситуаций. Например, пациент, жалую­щийся на «страх толпы», на самом деле боялся, что не сможет уп­равлять собой, что, находясь в толпе, он не сможет полностью кон­тролировать себя, ослабнет или его вырвет, или он впадет в истери­ку. Другой пациент, боящийся врачей и больниц, мог в прошлом иметь травму или госпитализацию в хирургическое отделение. Ле­чивший его хирург стал для него «режущим глотку без обезболива­ния», а страх - результатом убеждения, что на приеме у врача он обязательно должен прекратить дышать. Основываясь на словах пациента, важно найти индивидуальные когнитивные схемы, свя­занные с антиципируемыми последствиями. Одинаковая фобиогенная ситуация вызывает разные мысли и образы у разных людей. Те­рапевт, выявляя их, возможно, обнаружит центральные факторы или общие закономерности генерализованных фобических реакций.

Исследования показывают связь индивидуальных страхов с воз­растом полом и культурным фактором. Некоторые страхи (такие как страх незнакомых людей) могут быть врожденными и выпол­нять защитную функцию до тех пор, пока ребенок не станет спо­собным действовать в более конкретной обстановке. Страхи ребенка могут поддерживаться и усиливаться родителями, имеющими та­кие же страхи. Фактором, отличающим фобию от страха, является преувеличенное значение, придаваемое опасности, степень ожида­емого ущерба, доходящие до катастрофических. Таким образом, природа фобий относится к реальным, но маловероятным опаснос­тям травмирующим событиям, детским страхам или страхам, пе­решедшим от значимых для пациента лиц.