Понятие преступного деяния и целей наказания по УК 1810гг.

При ответе на второй вопрос студент должен на ос­нове анализа положений первых двух книг Кодекса 1810 г. выявить принятую в нем классификацию правонаруше­ний в зависимости от характера наказаний — мучитель­ных и позорящих, исправительных и полицейских.

Проблема непомерной жестокости старого уголовно­го феодального права, его наказаний, не соответство­вавших тяжести преступлений, была поставлена Напо­леоном перед составителями Кодекса как центральная. Она выразилась в комплексе вопросов, которые своди­лись к следующему:

1) должна ли быть сохранена смертная казнь и по­жизненное наказание?

2) в каких случаях должна применяться конфиска­ция имущества?

3) должны ли судьи иметь простор при назначении наказания?

4) можно ли помещать под надзор определенные ка­тегории осужденных, отбывших срок?

5) следует ли ввести реабилитацию для осужденных, поведение которых оправдало бы эту льготу?

Ответы на поставленные вопросы студенту следует дать самостоятельно на основе изучения содержания Уголов­ного кодекса 1810 г. Следует иметь в виду, что при всех новациях Кодекса, при ограничении круга деяний, счи­тающихся преступлениями, система наказаний в нем не была существенно смягчена. Так, смертная казнь предус­матривалась по многим видам преступлений. В замечани­ях к Кодексу, написанных позже, эта жестокость оправ­дывалась тем, что «гуманность не должна приносить в жертву общественную безопасность», а наказание, «мяг­кое, насколько это возможно, должно оставаться дей­ственным».

Студенту надлежит обратить внимание на то, что принцип соразмерности наказания и тяжести преступления был сведен в Кодексе главным образом к установлению жестоких наказаний за особо тяжкие преступления, к множественности мучительных и позорящих санкций, усиливающих одна другую (см. ст. 12, 13, 15, 17, 18, 20). Не случайно вначале предусматривалось со­здание двух кодексов: одного для самых тяжких преступ­лений, другого — для всех прочих.

Смертная казнь была признана «до очевидности не­обходимой» для определенной категории людей, ибо, по утверждению его составителей, их держит «только любовь к жизни и страх потерять ее».

Если на заре Революции главную причину преступ­лений связывали с общественным неустройством, с теми законами, которые не считались с разумом, с естествен­ными правами человека, то теперь их видели в людских сроках, в человеческой испорченности. Не на воспитание преступника были направлены нормы УК 1810 г., а на его обезвреживание, на ограждение от него общества, позорящие наказания — выставление у позорного стол­ба в ошейнике, клеймение, наряду с гражданской смер­тью, депортацией и пр., ставили преступника вне за­щищаемого уголовным законом общества.

При изучении первых двух книг Кодекса 1810г. целе­сообразно определить также, какие общие принципы и институты уголовного права не нашли в них отражения, какие общие институты и нормы были недоработаны и заняли неподобающее им место (например, формы вины, институт невменяемости, обстоятельства, смяг­чающие и отягчающие наказание, покушение и закон­ченное преступление, условное наказание и пр.).

12-20 февраля 1810 г. со значительными изменениями против проекта Уголовный кодекс был одобрен и с 1 января 1811 г. вступил в силу вместе с Уголовно-процессуальным.

При обсуждении проекта одним из самых острых стал вопрос о сохранении смертной казни. Большинство законодателей, ссылаясь на провозглашенные Декларацией и естественным правом гражданские права, выступали против смертной казни. Тем более что уже в конституциях содержались прямые запреты на ее применение. Однако Тарже удалось представить впечатляющие обоснования целесообразности сохранения такого в общем-то негуманного института, мотивируя это различиями в моральном облике людей обыкновенных и потенциальных преступников: «Души черствые, души, лишенные моральных идей, подчиняются лишь грубым чувствам; леность, развращенность, зависть являются непримиримыми врагами мудрости и трудолюбия, бережливости и собственности. В такой стране кишат преступления всякого рода – не столько в нации, сколько в черни...» Остановить такой слой населения, по мысли Тарже, могла только угроза самому очевидному из примитивных чувств – любви к жизни.