Ридические аспекты политической борьбы в Англии в начале XVII века.

Английская революция 1640-1660 гг. не была фатально неизбежной; существовавшие социальные, экономические и политические конфликты не имели той глубины и силы, чтобы их нельзя было разрешить эволюционным, мирным путем. Главное доказательство отсутствия объективных причин революции – реставрация монархии.

Политический конфликт, перешедший в революцию и гражданскую войну, изображается как противостояние короля и парламента. Но на самом деле его суть – в противоборстве общественных группировок, использовавших в качестве инструмента борьбы эти институты

К началу революции в обществе не было радикальных сил, стремящихся к свержению королевской власти. Парламент боролся не против короля, а за свои права (проблема в том, что, как и во Франции и в России, революцию начали одни силы, но ее результатами воспользовались другие). Обе стороны искренне стремились к защите древнего права и древней конструкции власти, только понимали они их по-разному

Борьба приняла правовой и идеологический характер, что во многом объяснялось особенностями государственного строя в Англии: если бы существовали развитые системы управления и финансов, борьба велась бы за контроль над ними, но в условиях фактически общественного самоуправления и отсутствия постоянных налогов стороны боролись за овладение умами, фактически за то, чтобы доказать законность своих притязаний:

— 1604 – «Апология и сатисфакция Палаты общин» (Палата общин опровергает «ложные сведения» о том, что права и вольности дарованы парламенту королем, и утверждает, что юрисдикция парламента – старинное и прирожденное право английских подданных)

— 1622 – прокламация короля Якова I о роспуске парламента (роспуск аргументируется тем, что парламент большую часть времени тратит не на создание законов, а на такие «курьезные и бесполезные вещи», как доказательство своих прав)

— 1628 – «Петиция о праве», требования искоренения нарушения старых норм:

ּ никакие налоги, сборы не должны принудительно взиматься без утверждения парламентом

ּ за отказ от уплаты не утвержденных парламентом сборов подданные не должны подвергаться ответственности, в частности, арестовываться

ּ население не должно обременяться постоями солдат и матросов

Политическая система Англии начала XVII часто характеризуется как абсолютная монархия, но на самом деле это не так. Всего выделялось четыре прерогативы королевской власти:

— абсолютная (экстраординарная) – король действует как император, суверенный и независимый государь. Полномочия, относящиеся к абсолютной прерогативе, касались назначения чиновников, деятельности за пределами Англии и в период войны

— ординарная – король выступает как верховный правитель, высшее должностное лицо. Эта прерогатива возлагается на Ring-in-Parliament. Такое единение высших органов было необходимо потому, что на низших уровнях общество было раздроблено, не существовало бюрократической системы и вертикали власти

— божественная – король выступает как наместник Бога на земле. Данная прерогатива, в отличие от ординарной и абсолютной, была абстрактной и не выражалась в конкретных полномочиях. Так идеологически обосновывались необходимость повиновения королю и независимость от Рима. Прерогатива по божественному праву несла в себе высшие, морально-религиозные ограничения королевской власти

— феодальная – король выступает как сюзерен, что дает ему права требовать военной службы или денежных выплат от вассалов. К XVII веку, после массовых распродаж королевских земель, большинство землевладельцев не могло считаться держателями от короля, но к ним все равно продолжали относиться как к вассалам

Существования этих четырех прерогатив поддерживалось обеими сторонами в политической борьбе, из чего следует, что это не было противостоянием сторонников и противников абсолютизма. Вопрос вставал только о конкретном содержании каждой из прерогатив

Яркий пример спора о полномочиях короля – дело пяти рыцарей и вызванная им парламентская дискуссия.

Парламент не желал вотировать налоги, и король, нуждавшийся в средствах (велось активное строительство флота), распустил его. Для пополнения казны был объявлен принудительный заем (1626), но пять рыцарей отказались от уплаты денег по причине того, что сбор не был утвержден парламентом. Рыцари попытались добиться освобождения по процедуре habeas corpus, но в Суде королевской скамьи начальник тюрьмы заявил, что они были арестованы по специальному распоряжению короля, и им было отказано в освобождении. Рыцари были освобождены приказом короля месяцем позже, но вопрос о законности их ареста был поднят в 1628 году в парламенте.

Члены Палаты общин заключили, что такой арест нарушает ВХВ, что особенно опасно при системе common law, т.к. может стать прецедентом (хотя на самом деле по делу было вынесено не judgement, а rule, т.е. судебное решение, означающее отказ от рассмотрения дела и не могущее стать прецедентом). В спор о правомерности такого ареста включились обе палаты парламента, король, судьи Суда королевской скамьи, ведущие правоведы. Все они сходились в том, что король имеет право заключать подданных в тюрьму на определенных основаниях, но конкретный перечень этих оснований они представляли себе по-разному, т.к. правовые нормы слабо регулировали этот вопрос.

Решено было устранить эту неопределенность. Палата лордов считала, что идти нужно по пути расширения и соединения абсолютной, ординарной и божественной прерогатив королевской власти, чего Палата общин допустить не могла (сами прерогативы не отрицались, но их смешение означало бы установление неограниченной власти короля во всех сферах и, в конечном итоге, крах юридической конструкции государственного строя). Палата общин полагала, что необходимо принять закон, разъясняющий ВХВ и статуты о правах подданных. Король ответил, что не видит необходимости разъяснения этих законов, а для их подтверждения достаточно его устного обещания. Тогда Палата общин решила все-таки добиться принятия такого закона путем подачи петиции о праве. Однако процедура принятия статутов путем подачи петиции и последующего ответа короля была еще в XV веке заменена процедурой разработки законопроектов-биллей с последующим утверждением королем, поэтому форма петиции не гарантировала юридической силы принимаемого акта.

После принятия парламентом король поставил резолюцию «Пусть будет так, как желаемо», что означало, что петиция получила статус частного парламентского акта, а не закона, что логично – там не содержалось новых норм, лишь подтверждались старые. Большее значение имело не столько содержание Петиции о праве, сколько споры в парламенте по ее поводу, обнаружившие слабость конструкции английской власти. Стало очевидно, что ординарная прерогатива представляется из инструмента поддержания политического баланса в средство усиления королевской власти

Об этом свидетельствует, например, дело Гемпдона (1637), который был одним из лиц, отказавшимся уплачивать корабельный сбор, введенный королем без согласия парламента. В суде Гемпдон ссылался на противозаконность такой меры, судьи – на ее обусловленность государственной необходимостью (действительно, важно было срочно снарядить флот). Дело было решено в пользу государства.

Король постепенно одерживал верх над парламентом. Если бы парламент с этим смирился, удалось бы избежать гражданской войны и революции, унесших жизни четверти населения страны.