Источники. Памятники древнеегипетской письменности.

Первоисточники по истории древнего Египта отличаются большим своеобразием. Мы не найдем в Египте даже попыток дать полный обзор истории своей страны, не говоря уже о выявлении реальных причин исторического процесса и сравнении с развитием других стран и народов.

Только в эллинистический период египетский жрец Манефон написал на греческом языке общий очерк истории Египта с древнейших времен до своего времени. Причиной всех происходивших на протяжении тысячелетий перемен он считал гнев или милость богов.

Однако хотя истории, стоящей на уровне Фукидида и Полибия или хотя бы Геродота, Египет не создал, но подготовительный шаг в этом направлении был египтянами сделан. Именно от Египта до нас дошла древнейшая в мире летопись (так называемый Палермский камень), охватывающая время правления первых пяти династий. Она отличается исключительной точностью и последовательностью в изложении фактов. Поверхность каменной плиты разграфлена с лицевой и оборотной сторон на прямоугольники, и в каждый из них вписаны события соответствующего года. Несмотря на краткость и даже скудость текста, мы узнаем и воинственное время Снефру, и благочестивую и ушедшую в культ Ра V династию, и смуты в конце IV; слышим о сношениях Египта с Синаем, Ливаном и Пунтом (Б. А. Тураев, Египетская литература, М., 1920, стр. 46).

Иной характер носят летописи Нового царства. Наиболее ярким образцом их служат тексты на стенах Карнакского храма, увековечивающего деяния Тутмоса III. Они охватывают небольшой отрезок времени, но зато излагают события гораздо подробнее, со статистическими сводками и поэтическими отступлениями, например речами царя и вельмож. Каких-либо обобщений в этих летописях мы не найдем. Отбор фактов весьма произвольный; увековечиваются лишь события, свидетельствующие о доблести и успехах фараона, неудачи замалчиваются, о восстаниях угнетенных народных масс не говорится ни слова. Иной характер носят царские надписи, выдержанные в стиле панегириков, в которых противопоставляются достижения настоящего времени несчастьям прошлого. Авторы здесь стремятся с наибольшей резкостью подчеркнуть контраст и, говоря о мрачных былых временах, даже сгущают краски.

В надписях Камоса сопоставляется время гиксосского ига в недавнем прошлом и освободительная война египтян против чужеземных завоевателей. Энергия и решительность царя чрезмерно преувеличиваются. Вся заслуга освобождения страны приписывается исключительно ему.

Параллелью может служить Надпись о реставрации культа Амона, где неудачное царствование нечестивого царя (Эхнатона) противопоставлено правлению праведного фараона, восстановившего привилегии храмов и жречества.

Особенно показательна так называемая историческая часть Большого папируса Гаррис. Здесь рассказывается о темных временах конца XIX династии, о голоде, о восстании чужеземных рабов во главе с сирийцем Ирсу, о конфискации храмовых богатств и вслед за тем рисуется отрадная картина умиротворения и довольства, наступившая при благочестивом царе.

Во всех этих произведениях виновником перехода от ужасов прошлого к радостям настоящего оказывается фараон, выполняющий волю богов.

Однако наибольшее возвеличение фараона мы находим в описании битвы Рамсеса II с хеттами. Здесь фараон противопоставляется не своим предшественникам, а Современникам и Подданным.

Неудачи в первой фазе битвы приписываются египетским воинам и военачальникам, и только сам фараон (с помощью бога Амона) спасает положение и единолично (!) разбивает полчища врагов.

Видное место среди первоисточников занимают жизнеописания высокопоставленных лиц. Тут мы встречаем и придворных сановников (Уна, Маи), и наместников (Хуфхор, сиутские номархи), и военачальника Яхмоса, и зодчего Инени и т. д. Иногда автобиография принимает форму художественного произведения, предназначенного для занимательного чтения (Приключения Синухета).

Цель всех этих жизнеописаний, ведущихся от имени автора (хотя и после его. смерти),- прославление героя. Последующие поколения, узнав о добродетелях и заслугах покойного (якобы из его уст), должны позаботиться о его культе. Хотя пристрастие чувствуется тут не меньше, чем в царских надписях, тем не менее между строк можно прочесть много интересного. Здесь имеются сообщения и о хищнической внешней политике, и о придворных интригах и намеки на нужду и бедствия народных масс. Нужно только уметь критически анализировать приводимые факты.

Исключительное значение для изучения социально-экономических отношений рабовладельческого Египта имеют произведения художественной литературы. Так, о напряженном положении в стране и недовольстве трудящихся масс мы узнаем из Поучения Гераклеопольского царя.

Грандиозное восстание бедняков и рабов описано в Речении Ипусера. Конечно, это не история, не летопись, даже не мемуары. Автор не признает никакой последовательности в изложении событий. Он описывает свои наблюдения и переживания без всякой системы. Здесь отсутствуют даты (лишь по косвенным данным акад. В. В. Струве отнес восстание к концу Среднего царства), имена действующих лиц (даже фараон упомянут анонимно). И тем не менее яркое изображение народного гнева, жертвами которого оказываются знать и богачи, дышит правдой, чувствуется, что все эти сцены написаны с натуры. Классовое пристрастие автора, явные преувеличения, объяснение восстания нравственной испорченностью людей - все это бросается в глаза. Некоторые дополнительные сведения об этих событиях можно извлечь из Пророчества Неферти.

Много материала, характеризующего быт и нравы Египта, содержится в Поучении Ахтоя, сына Дуауфа и школьных поучениях Нового царства.