Иванов Вячеслав Иванович

(1866 - 1949)

Имя поэта Вяч.Иванова стало известно в России в начале ХХ века; его творчество тесно связано с литературным течением – символизмом. Правда, на него больше влияли традиции немецкого романтизма, а из идей русской философии – воззрения славянофилов, что привело его к мыслям об особой исторической роли России и русского народного духа. Вяч.Иванов долго жил во Франции и Германии, где на него особое впечатление произвели работы Ф.Ницше, особенно трактат «Рождение трагедии из духа музыки». Вяч.Иванов и под его воздействием некоторые русские символисты восприняли именно «дионисийское» восприятие жизни. (Культ Диониса – бога растительности, винограда – был широко распространен в Греции, где каждый год происходили празднества в его честь).

Первые сборники Вяч.Иванова – «Кормчие звезды» (1902) и «Прозрачность» (1904) – создали определенный образ поэта – это ученый, проповедующий вечные истины. Основные темы – описание странствий по Европе и Ближнему Востоку, свод византийских церковных законов, как бы объединенных в символы вечных истин.

Наиболее известный сборник Вяч.Иванова «Cor ardens» («Пламенеющее сердце») так же перегружен витиеватыми выражениями, мысль окружена сложной символикой. Его поэзия, по мысли А.Блока, предназначена для тех, кто не только много пережил, но и много передумал. В.Брюсов увидел в этих книгах «умудренность тысячелетий», стремление найти новое в старом, ввести в «русский язык размеры, воспринятые у древних греков», хотя в тоже время «ощутимы традиции Тютчева и Фета». Символисты нередко прибегали к высокому стилю, но в стихах Веч.Иванова обилие архаизмов доведено до предела; он увлекается многочисленными эпиграфами из произведений зарубежных авторов и древних, философских и религиозных текстов, что придает его поэзии оттенок «учености». Метафоричность в поэзии символистов была настолько сильна, что слова иногда теряли свое предметное значение; многозначность художественного образа усиливалась широким обращением к мифу, что особенно присуще Вяч.Иванову. Поэт выступил с утопической идеей мифотворчества как всенародного искусства, преображающего мир. Он пытался «воскресить» античность, развивал идею создания всенародного «соборного» синтетического театра.

В 1905 году поэт переехал жить в Петербург, и квартира его – «башня» – становится одним из центров русской интеллектуальной жизни. На «башне у Иванова» собирались не только литераторы, но и художники, общественные деятели. (Известно, что «дебют» А.Ахматовой тоже состоялся «на башне»). В квартире Вяч.Иванова кипели интеллектуальные споры, решался вопрос о миротворчестве, но, по свидетельству современников, никогда не затрагивались социальные и политические проблемы.

Вяч.Иванов не приветствовал войну 1914 года, к тому же в этот период был пожар в издательстве, где сгорела его книга «Эллинская религия страдающего бога», о которой он очень сожалел, но так и не смог ее полностью восстановить. К Октябрьской революции он отнесся сдержанно, но без всяких проклятий, жил в первые годы после революции в Москве, работал в Театральном отделе Наркомпросса.

В 1920 г. он по приглашению уехал работать в Баку, где стал профессором культуры классической филологии. Из Советской России уехал в 1924 г. в командировку в Рим и остался жить в Италии. Год ему оплачивал командировку Бакинский университет, потом он преподавал в разных университетах и учебных заведениях. До конца 30-х годов он сохранил советский паспорт, хотя из-за этого его не принимали на работу, и он терпел разные трудности. Вяч.Иванов сторонился эмигрантских кругов, он поддерживал переписку только с некоторыми близкими ему людьми.

Первыми его русскими стихами, напечатанными в эмиграции были «Римские сонеты» («Современные записки», т.62). Эти стихи – гимн вечному городу – Риму и Италии, ее прошлому и настоящему. Ряд стихов посвящен выдающимся памятникам итальянской архитектуры, а отдельный цикл описывает ее фонтаны и скульптуру (это особое решение темы Италии в русской поэзии). Сквозь прекрасные пейзажи и памятники Италии он видит свою родину, ощущает запах ее полей, проводит аналогии с жизнью в России. По словам критиков-современников, «Римские сонеты» были новой вершиной в его творчестве.

Вяч.Иванов создает большой исследовательский труд о Достоевском, который переведен на все европейские языки, пишет интересную работу о Пушкине (опубликована в «Современных записках», т.64). На протяжении четырех лет почти в каждом номере «Современных записок» печатались стихи Вяч.Иванова, все они отмечены изысканным мастерством: стихи несколько пышные, иногда тяжеловесные, что подчеркнуто намеренными архаизмами.

Некоторые из них («Снежной Мадонне») отражали новое, католическое мироощущение автора (вскоре после прибытия в Италию поэт принял католичество). Но среди них есть и очень ясные и напевные стихотворения, такие, как «Вечерняя звезда».

Лес опрокинут в реке.

Веспер в ночном челноке

Выплыл, и вспыхнул алмаз

Где-то в бездонной реке.

Словно приснилось лицо

Милой моей вдалеке;

Словно кольца на руке

Верное ищет кольцо.

В 1944 г. поэт вдруг снова начинает активно писать стихи, за короткий срок он создал более ста стихотворений, которые позже вошли в книгу «Римский дневник 1944 года». В этой книге тоже есть стихи с религиозной тематикой, но они не главное в ней. В «Римском дневнике» голос Вяч.Иванова звучит по-новому, с новым драматизмом, он впервые пишет о европейской истории, здесь звучат скорбные и трагические мысли о современности. В этих стихах особенно впечатляет ощущение русского слова, русской речи, которым он поет гимн:

Родная речь певцу земли родная:

В ней предков неразменный клад лежит,

И нашептом дубравным ворожит

Внушенных небом песен мать родная.

Главное чувство этих лет – чувство привязанности к России, которая остается всем матерью:

Но и скитальцам, отщепенцам

Ты мать, родимая земля.

Ужасы фашистской оккупации заставляют его задуматься о смысле жизни, о необходимости борьбы за свободу. Здесь его мысли и даже интонация стихов сливаются с общим настроем советской поэзии, написанной в годы войны.

Рассказать – так не поверишь,

Коль войны не пережил,

Коль обычной мерой меришь

Моготу душевных сил, -

Все, чего мы натерпелись,

Как под тонкий перезвон

Что ни день каноны пелись

Безымянных похорон.

Наконец поэт понял, что живет в очень непростое время, что кроме любви к Древнему Риму, надо иметь мужество и посмотреть в лицо своему веку:

Лютый век! Убийством Каин

Осквернил и катакомбы.

Плуг ведя, дрожит хозяин –

Не задеть бы ралом бомбы.

В этих стихах часты настроения ностальгии, любви к родному дому, к родному «пепелищу», хотя он боится, что на покинутой родине его уже никто не помнит. В эти годы меняется и язык и тематика его стихов, усиливается тяготение к простоте, ясности, «тютчевской прозрачности».

Густой, пахучий вешний клей

Московских смольных тополей

Я обоняю в снах разлуки

И слышу ласковые звуки

Давно умолкших окрест слов,

Старинный звон колоколов…

Но на родное пепелище

Любить и плакать не приду:

Могил я милых не найду

На перепаханном кладбище.

И хотя поэт понимает, что возврата на Родину не будет, он все-таки клянется в верности родной речи:

Отступит море, - дуб не вянет,

Пока жива родная речь…

В этом сборнике Вяч.Иванов вновь обращается к размышлениям о роли поэзии в жизни человека, он считает поэзию «праздником слова», поет хвалу Богу за жизнь в ее различных проявлениях.

И про себя даемся диву,

Что не приметили досель,

Как ветерок ласкает ниву

И зелена под снегом ель.

На протяжении многих лет Вяч.Иванов писал многотомный роман «Повесть о Светомире-царевиче», который, к сожалению, остался незавершенным.

Вяч.Иванов, как и многие крупные поэты ХХ века, очень много переводил: и с английского, и с французского, и с итальянского, с немецкого, финского и т.д. Но основная его заслуга – переводы античных авторов – Алкея, Сафо, Пиндара, Эсхила и др., причем он ставил перед собой сложную задачу – передать не только настроение переводимого произведения, но и специфические тайны греческого стиха и языка.

Мы можем быть признательны Вяч.Иванову за то, что под руководством В.Брюсова он принял участие в антологии «Поэзия Армении». Вяч.Иванов перевел произведения И.Иоаннисяна, Ов.Туманяна, А.Исаакяна. К сожалению, из-за незнания армянского языка и специфических национальных черт, не все его переводы равноценны. Критики считают, что Вяч.Иванову лучше удались переводы тех произведений, тематика которых связана с общечеловеческими чувствами. Сам поэт высоко оценил армянскую поэзию, особенно произведения Ов.Туманяна: «Я восхищен совершенством его ярких красок, его гибким и живым языком».

С сожалением надо отметить, что в советском литературоведении ему почти не уделяли внимание (можно назвать лишь статьи С.Аверинцева и И.Корецкой), в четырехтомной «Истории русской литературы» его творчеству не отведено ни одной отдельной страницы. В критике русского зарубежья имя Вяч.Иванова долгие годы тоже не было в центре внимания, только в последнее десятилетие появились переиздания его стихов и не очень заслуживающие доверия книги изданные О.А. Шор (она в последние годы была близка с поэтом, располагала его архивом и даже написала продолжение романа о Светомире-царевиче). Книга Л.Ивановой «Воспоминания. Книга об отце» (М. 1990) сообщает многие подробности жизни семьи Ивановых, но не добавляет ничего значительного для понимания его литературного творчества.