После конца. Мемориальная фаза

Как уже было сказано, этногенез – процесс, закономерно проходящий несколько фаз. Но если этнос при всех испытаниях фазы обскурации не распадается, то он продолжает существовать не развиваясь. Это гомеостаз. Люди в этой фазе подобны большинству гармоничных людей инерционной фазы. Они честные, доброжелательные, дисциплинированные консерваторы. «Их не терзают страсти и не соблазняют пороки». Это старички. «Они выбрасывают из своей системы и гениев, и авантюристов и преступников», поскольку с ними слишком много хлопот, в то время как хочется жить тихо и спокойно. Такая этническая система, писал Гумилёв, успешно сопротивляется неорганизованным пассионарным захватчикам и может наносить удары субпассионарным сообществам, ибо нулевая пассионарность выше отрицательной. Однако эта гомеостатическая система может быть легко уничтожена высокопассионарными и организованными соседями или пришельцами. Именно это произошло с большинством индейских племён Северной Америки, многими аборигенами Африки, Австралии, Океании. (Только добрые русские люди, столкнувшись с реликтовыми этносами Сибири – эвенками, ненцами, чукчами и многими другими, – не только не стали их убивать, но включили в состав своего суперэтноса.)

Человек этой фазы, писал Гумилёв, «умеет ценить подвиги и творческие взлёты, на которые он сам не способен. Особенно нравятся ему герои и гении времён минувших, так как покойники не могут принести никакого беспокойства. И он вспоминает о них с искренним благоговением, что даёт право называть описываемую фазу «мемориальной»… Но и это ещё не предел упрощения этнической системы… если этнос-изолят доживает до глубокой старости, то его члены не хотят ничего вспоминать, любить и жалеть». Вместе с потерей памяти о прошлом люди последней фазы теряют ощущение времени. Например, чукчи, до появления паспортов, не знали ни года своего рождения, ни календаря как такового. Они ограничивались сменой времён года.

Если этнос находится в полной изоляции, и вблизи его местообитания не происходит никаких пассионарных толчков, то рано или поздно наступает неизбежный конец. Гумилёв приводит такой пример. На одном из субтропических островов в чудесном климате живёт небольшое негроидное племя онгхи. «Никто их никогда не обижал. Там устроен заповедник, и даже туристов не пускают. Кормятся они собирательством и рыбной ловлей.… Казалось бы, рай, а население сокращается. Они попросту ленятся жить. Иной раз предпочитают поголодать, чем искать пищу; женщины не хотят рожать, детей учат одному – плавать…. Жизненный тонус онгхи понижен. Четвёртая часть молодых женщин бесплодны».

На этом уровне пассионарности кончаются этногенезы. Однако это касается только тех, кому удалось дожить до глубокой старости. Большинство же этносов, как уже говорилось, исчезает, не дожив до своего «реликтового» конца.

Интересно, что местные антропологи считают, что онгхи живут так, как жило всё человечество 20 тысяч лет назад. На что Гумилёв возражает: «Вот сила гипноза некритически воспринятой эволюционной теории этногенеза. А как попали на Андаманские острова предки онгхи? Ведь они должны были знать не только каботажное плавание; да и вряд ли они плыли по Индийскому, очень бурному океану наобум. Луки и стрелы тоже надо было изобрести или позаимствовать у соседей».

Добавим от себя еще один пример. Ученые всего мира до сих пор спорят, почему погибла маленькая цивилизация острова Пасхи. Кто-то видит причины в искусственном изменении кормящего ландшафта и исчерпании природных ресурсов. Кто-то сводит все к жестоким межплеменным войнам, приведшим к самоуничтожению населения. Другие считают, что всему виной была какая-то природная катастрофа. Но никто, насколько нам известно, не видит причины в том, что все кончилось потому, что должно было рано или поздно кончиться. Просто этнос-изолят прожил весь отпущенный ему природой срок и наступил естественный конец. И если даже незадолго до этого произошли какие-то неблагоприятные изменения природной среды, то это могло лишь ускорить неизбежную смерть этих глубоких старичков.

Вообще, надо заметить, все эти споры на тему: «почему все закончилось?» ведутся западными и не западными учеными уже давно, и касаются практически всех исчезнувших цивилизаций, от шумеров до майя. Большинство объяснений сводятся, как правило, к довольно поверхностным вещам. Ну, например, – «правительство было плохое», «враги напали», или просто – «не хватило еды». Остается недоумевать: неужели почтенные ученые до сих пор не знакомы с пассионарной теорией этногенеза Льва Гумилёва?