Фаза подъёма (расширение)

Каждая фаза, подчеркивал Гумилёв, определяется преобладанием поколения людей с новым стереотипом поведения. Для молодого динамичного этноса главную роль играет категория долга перед коллективом. Императив: «Ты должен!». В таком этносе нет прав, есть только обязанности, за которые полагается вознаграждение. «Плохой король должен быть убит, плохой рыцарь – изгнан, плохой слуга – выпорот». В такие эпохи на первый план выходят люди суровые, строгие, требовательные к себе и другим. Они наводят дисциплину и выстраивают чёткую иерархию, ибо, если не будет жёсткого соподчинения, новая, ещё не окрепшая система развалится при столкновении либо с внешним врагом, либо с соплеменниками, которые предпочитают старый порядок.

Фаза подъёма начинается с появления в составе спокойного населения очень неспокойных и «недовольных» особей. Их девиз: «Надо исправить мир, ибо он плох!» и «Мы хотим быть великими!» Количество пассионариев (пассионарное напряжение) в этой фазе резко увеличивается (см. приложение А). Так было при основании Рима, когда латинские выходцы объединились и начали войну с соседями. Таковы были сподвижники Мухаммеда, положившие начало первому арабскому суперэтносу. Пассионарным сообществом являлись ранние христиане, ставшие ядром византийского суперэтноса. В молодой Европе – это викинги, «рыцари Круглого стола», бароны и графы Карла Великого. Яркий пример пассионарного ядра – «люди длинной воли», объединившиеся вокруг Чингисхана.

Фаза подъёма связана с экспансией («как расширяется нагретый газ»). Молодой этнос, получивший заряд пассионарности, начинает бороться за место под солнцем. Это выливается в войны с соседями, освоение новых территорий, укрепление государства. Политическая структура в данный период, как правило, жесткая, мобилизационная. Законодательство суровое. Идеология сильная.

Создатель великой империи Чингисхан незадолго до своей смерти говорил: «У степных народов, которых я подчинил своей власти, воровство, грабеж и прелюбодеяние составляли заурядное явление. Сын не повиновался отцу, муж не доверял жене, жена не считалась с волей мужа, младший не признавал старшего, богатые не помогали бедным, низшие не оказывали почтения высшим, и всюду господствовал самый необузданный произвол и безграничное своеволие. Я положил всему этому конец и ввел законность и порядок».

Посмотрим на этническую историю Западной Европы. После распада Римской империи в V веке, в Европе был полный хаос. Она подвергалась нападению со всех сторон, и местное население совершенно не способно было сопротивляться немногочисленным отрядам грабителей. Это продолжалось, пока в конце VIII – начале IX века через территорию Европы не прошел пассионарный толчок. Он задел Скандинавию, Францию (район Парижа и Орлеана, где жили франки), и Северную Испанию (см. приложение Б). Этот толчок вызвал движение воинственных викингов и положил начало европейской консолидации. С этого момента европейцы стали активно сопротивляться нападениям извне. А потом занялись наведением порядка внутри своих стран. Гумилёв даже называет год рождения Европы: «У Людовика Благочестивого было три сына, и они схватились между собой. Двое напали на старшего сына – Лотаря, который носил титул императора, и разбили его в 841 году. Это год рождения Европы. Объясню почему. Лотарь бежал, но что было странно, и это отмечают даже хронисты: обычно после больших битв, победители убивали раненых и побежденных, а тут – они говорили: «Зачем мы воюем, мы ведь все-таки свои! Принципы у нас разные…. Но все равно мы же не чужие». И носили раненым врагам воду».

Таким образом, фаза подъёма в Западной Европе начинается в конце VIII века и продолжается до конца XI века (300 лет). Это время образования и укрепления феодальных государств и формирования современных европейских этносов: испанцев, франков (французов), саксов (немцев), скандинавов. Европа из аморфной и слабой превращается в сильную – рыцарскую. Для того чтобы содержать войско из рыцарей-пассионариев (которым надо платить, а платить было нечем) вводится крепостное право. Так появляется феодализм. К концу XI века Западная Европа «набухает пассионарностью». Пассионариев становится так много, что им становится тесно у себя дома. В результате, избыток энергии выливается за пределы Европы – в крестовые походы.

А как все это происходило у нас? В России фаза подъёма занимает период с XIII по начало XVI века (пассионарный толчок XIII в.). От Александра Невского до Василия III (приблизительно 300 лет). На обломках старой Киевской Руси, которая стала самораспадаться задолго до прихода монголо-татар, возникает совершенно новый этнос – великорусский, со своей этносоциальной системой – Московской Русью.

Гумилёв подчёркивал, что этническая история России, в отличие от истории русской культуры, не есть «линейный процесс, идущий от Рюрика до Горбачёва». Она разделяется на две истории, два этногенеза разных суперэтносов – славянского и российского. (Чего, увы, многие до сих пор не понимают.) Поэтому надо различать историю Киевской Руси (с IX по XIII в.) и историю Московской Руси (с XIV столетия до наших дней).Ключевым является период XIII – XV вв. «В это время финальная фаза этногенеза Киевской Руси сочетается с начальным, инкубационным периодом истории будущей России».

Монголо-татары пришли в тот момент, когда Древняя Русь уже готовилась к своей естественной смерти. Жестокие войны между княжествами и нарастающее дробление этих княжеств внутри себя – это показатели приближающегося конца. Когда этнос теряет внутреннее единство, т. е. те самые «родственные» связи, то война ведется уже по-другому, ее цель – уничтожение и порабощение противника. Бывшие «свои» воюют друг с другом как чужие. Как раньше воевали только с внешними врагами.

«Ярким примером утраты этнической комплиментарности, – писал Гумилёв, – стал поступок князя Андрея Боголюбского. В 1169 г., захватив Киев, Андрей отдал город на трехдневное разграбление своим ратникам. До того момента на Руси было принято поступать подобным образом лишь с чужеземными городами. На русские города, ни при каких междоусобицах, подобная практика никогда не распространялась. Приказ Андрея Боголюбского показывает, что для него и его дружины в 1169 г. Киев был столь же чужим, как какой-нибудь немецкий или польский замок».

Другим ярким признаком вырождения восточнославянского этноса явилось падение нравов, т.е. отказ от традиционной древнерусской этики и морали. Разврат, продажность, обман, предательство, клятвопреступление стали нормой поведения. Братоубийство и отцеубийство в княжеской среде уже никого не удивляло. Торжествовал принцип: «каждый сам за себя!». А вечевая демократия в это время окончательно выродилась в княжеско-боярскую олигархию.

В 1097г. в Любече состоялся княжеский съезд, на котором было решено, что «каждый да держит отчину свою». Русь начала превращаться в конфедерацию независимых государств. Князья поклялись на кресте не враждовать друг с другом. Но только съезд окончился, один из князей – Давыд Игоревич – схватил князя Василько Теребовальского и велел его ослепить. Ни о чём подобном до тех пор на Руси не слыхивали.

«До Ивана Калиты отечество наше походило на темный лес, нежели на государство: сила казалась правом, кто мог, грабил, не только чужие, но и свои, не было безопасности ни в пути, ни дома, грабежи сделались общей язвой собственности», – писал историк Соловьев. К этому можно добавить, что во время междоусобных войн между княжествами грабежу подвергались даже церкви и монастыри. Православные грабили православные святыни!.. Это означало, что этнос перестал существовать как система – свои стали чужими.

Все это подтверждает природную закономерность этногенеза: восточные славяне, будучи частью славянского суперэтноса, прожили к тому времени приблизительно 1200 лет (толчок I века н.э., см. Приложение Б) и находились уже в фазе обскурации. Татары вмешались в славянский этногенез, резко ускорив вялотекущий распад, который начался ещё в XII веке и получил у нас название феодальной раздробленности. Эта смена эпох, подчеркивает Гумилёв, отразилась и в названии. С XIV столетия новая общность стала называться «Святая Русь». А русские после распада Киевской Руси перестали быть европейцами (восточными) в полном смысле этого слова.

Конечно, владычество монголов легло тяжёлым бременем на русских людей, но куда более страшная опасность тогда угрожала Руси с Запада. В это время Римский папа объявил крестовый поход на схизматиков, то есть, православных. Его целью было завоевание и полная оккупация Северо-восточной Руси, уничтожение Православной церкви и обращение оставшихся в живых православных в католицизм. А это означало разрушение не только русской культуры, это означало уничтожение русской души. Если бы католики тогда победили, то новое Московское государство никогда бы не возникло.

Первая попытка крестоносцев была удачной, они захватили в 1240 г. Псков и Изборск. Дальновидный Александр Невский первым из русских князей понял, что с татарами надо договориться, обеспечив тем самым их поддержку в борьбе с агрессией Запада. Татарам поклонились. После этого хан прислал войска, и крестовый поход в 1242 г. захлебнулся. (Мало кто знает, что в «Ледовом побоище» участвовала легкая монгольская конница, вооруженная мощными луками, которая и загнала тяжеловооруженных рыцарей на тонкий лед.) А в 70-е годы XIII в. с помощью татар был защищен от литовцев Смоленск.

Те же русские княжества, которые отказались от соглашения с татарами, были захвачены Литвой и Польшей. (Даниил Галицкий сделал ставку на «союз с Европой» и принял «королевскую» корону от римского папы.) Судьба этих юго-западных княжеств была очень печальной. В западноевропейском суперэтносе православные русичи были чужими, поэтому оказались в польско-литовском государстве на положении людей второго сорта. При польском владычестве они подверглись, кроме социальной, еще и жесточайшей духовно-религиозной дискриминации. История русской Украины с тех пор – это история борьбы за освобождения от польского католического ига. Это красная нить и главный нерв истории многострадального украинского народа. (Об этом в отдельной главе.)

Гумилёв писал: «Вошедшая в фазу обскурации Русская земля была разорвана надвое могучими силами пассионарности Запада и Востока». Но из двух зол меньшим оказались монголо-татары. Православную церковь они не тронули, более того – освободили от дани, территорию не оккупировали, во внутреннюю жизнь русских княжеств особенно не вмешивались. Требовали только выплату налога (дани), который шел на содержание татарского войска.

Гумилёв выделяет главное: «Заслуга Александра Невского заключалась в том, что он своей дальновидной политикой уберег зарождающуюся новую Московскую Русь в инкубационной фазе её развития (в период от «зачатия до рождения»). А уже после рождения на Куликовом поле (1380г.) новой России, ей враги были не страшны».

Ученый относит Александра Невского к «поколению новых людей», с которых начался собственно русский (российский) этногенез. Он не просто удельный князь Древней Руси, он – первый князь будущей Великороссии: «Жертвенное поведение Александра Ярославича и его соратников слишком разительно отличается от нравов древнерусских удельных князей. Сформулированная Александром доминанта поведения – альтруистический патриотизм, на несколько столетий вперед определила принципы устроения Руси. Заложенные князем традиции союза с народами Азии, основанные на национальной и религиозной терпимости, вплоть до XIX столетия привлекали к России народы, жившие на сопредельных территориях».

Центром объединения русских земель с начала XIV в. становится Москва. Возвышению Москвы способствует не только удобное географическое положение (Тверь тоже находилась «в центре»), но, главным образом, три важнейших фактора: 1) переезд в будущую столицу митрополита – главы Русской Православной церкви (из Владимира), 2) более гибкая политика московских князей, ориентированных на союз с Ордой, 3) привлечение людей из других княжеств на военную службу на выгодных условиях.

Количество пассионариев в эту эпоху резко увеличивается. Москва становится центром притяжения для многих из них. И не только русских. На военную службу к московскому князю поступают выходцы из Золотой Орды и Литвы. Они в обязательном порядке принимают Православие и довольно быстро пускают корни на русской земле, заключая браки с русскими женщинами. В Москве, как ни в каком другом княжестве, принят принцип этнической терпимости. Смешение происходит на удивление легко, особенно – с татарами. (В отличие, например, от немцев, которые с XVI в. жили в России изолированными колониями и с русскими почти не смешивались.) Так появляются на Руси «татарские» фамилии: Апраксин, Аракчеев, Бердяев, Булгаков, Бунин, Гоголь, Годунов, Карамзин, Кутузов, Мичурин, Рахманинов, Татищев, Тимирязев, Тургенев, Тютчев, Чаадаев, Шереметьев… и многие другие.

Гумилёв писал: «Совершившийся на московской земле этнический синтез в фазе пассионарного подъема оказался решающим фактором. Пассионарный потенциал Москвы «возобладал» над богатствами Новгорода, удалью Твери и династическими претензиями Суздаля. Еще в первой половине XIV в. Иван Калита, опираясь на поддержку вначале хана Узбека, а затем его сына Джанибека, взял на себя функцию выплаты дани за всю Русь».

С XIV века Москва уже не продолжает традиций Киева, как это делал Новгород до конца XV века. Напротив, она уничтожает анархические традиции вечевой вольности и княжеских междоусобиц, заменив их более строгими нормами поведения, во многом заимствованными у монголов – системой жёсткой иерархии, суровой дисциплины, принципами обязательной взаимопомощи и коллективной ответственности.

Таким образом, фаза пассионарного подъёма на Руси – это объединение (чаще насильственное) земель вокруг Москвы, централизация власти, увеличение служилого сословия и укрепление армии.

Поскольку политическая история этого периода хорошо известна, не будем повторяться, а остановимся на тех моментах, которые отражают смену этнической доминанты в фазе пассионарного подъема.

В этот период мы наблюдаем нравственное оздоровление общества, возврат к традиционной морали и этике. Гумилёв подробно об этом не говорит, но нам известно, что семейные нравы становятся более суровыми и строгими. Это отражает жесткую организацию молодой этнической системы. «Женам глава муж, мужу – князь, а князю – бог», – гласит закон. Этот новый порядок окончательно закрепляется в «Домострое» (XVI в.), который дает четкие наставления по поводу правильного поведения всех членов семьи, и особенно поведения жен: «Каждый день жене мужа обо всем спрашивать и советоваться с ним во всем: и как на люди выходить и кого к себе приглашать, и о чем говорить с гостями и как себя вести». Другая статья гласит: «… и мужчин в доме одной не принимать, а если муж заметит, что жена на чужих мужей заглядывается или разговаривает с кем без спросу, или уединяется с каким мужчиной, то должен он жену наказать строго, а если надо, то и побить». И далее следуют разъяснения, как надо бить: «… ни по уху, ни по глазам не бить… ни пинком, ни посохом не колотить… Плетью сильно бить лишь за страшное ослушание и нерадение, а в прочих случаях плеткой тихонько побить… а, наказав, пожалеть».

Такие же строгости были приняты и в воспитании детей, которые должны были безоговорочно подчиняться воле родителей. «Если же кто осуждает или оскорбляет своих родителей или клянет их, тот перед богом грешен и проклят людьми, того, кто бьет отца и мать – пусть отлучат от церкви и пусть умрет он лютою смертью, ибо написано: «Отцовское проклятие иссушит, а материнское искоренит». В высших и средних слоях общества женщину, а особенно девушку, было принято держать подальше от посторонних глаз, на женской половине. Сесть за один стол с мужчинами (на пиру) она не имела права. На семейных пирах, когда собирались родственники, для женщин устанавливался отдельный стол. Кроме того, женщина не имела права сидеть под образами в Красном углу, а в «известные дни» вообще не могла сесть за общий стол. Супружеская измена считалась страшным преступлением. А поводом для развода, который был крайне затруднен и разрешался в исключительных случаях, могла стать просто «ночевка жены в доме чужих людей»….

Такого в Киевской Руси, с ее «свободой нравов» – не было.

Произошло то, что всегда происходит, когда образуется новый этнос – изменился стереотип поведения. И дело здесь не только в татарском влиянии (хотя оно было), а в том, что в суровые времена пассионарного подъема по-другому быть просто не может. Во всех здоровых, пассионарных популяциях семья строится по иерархическому принципу, а семейные отношения строго регламентируются. И это касается в первую очередь отношения к женщине, которая, как существо более податливое всякого рода искушениям и соблазнам, всегда ограничивается в свободе действий. Мы это наблюдаем во всех традиционных религиях и у всех пассионарных народов, кроме «цивилизованных», т. е. вырождающихся. Конечно, здесь надо учитывать специфику той или иной культуры и ее инерцию. Но возрастной фактор – первостепенный. Если бы, например, в средневековой Европе кто-нибудь всерьез заговорил даже не о феминизации, а о безобидной женской эмансипации, его бы тут же привлекли к суду, и, скорее всего, сожгли на костре.

Вообще, семейные отношения, особенно степень свободы женщины и «права ребенка» являются одними из самых наглядных показателей уровня пассионарности. Это то, что сразу бросается в глаза и как индикатор показывает то или иное состояние этнической системы. (Повторим, с поправкой на культурные особенности, а, сегодня еще и на содомскую глобализацию.)

Следующий важнейший аспект – религиозный. Вместе с ростом пассионарности в фазе подъема растёт «религиозное напряжение». Авторитет и влияние Православной церкви заметно усиливается, она становится центром объединения русских людей.

«Растущая пассионарность… оказалась направлена ортодоксальным православием к единой цели строительства Святой Руси», – писал Гумилёв. После смерти Ивана Калиты фактическим главой государства становится митрополит Алексей. А Москва, по существу, становится «объединяющей теократической монархией». В качестве главы русской церкви Алексей обладает вполне реальной властью над всеми русскими князьями без исключения. При сохраняющейся раздробленности единственное, что накрепко связывает москвичей, тверичей, рязанцев, суздальцев, новгородцев – это Православие. А оно в эту суровую, героическую эпоху быстро набирает силу.

Что значит высокое религиозное напряжение? Это не просто вера, а вера истовая, пламенная. Когда человек просыпается с мыслью о Боге и засыпает с мыслью о Боге. И готов за веру отдать свою жизнь. Ибо смысл его жизни заключается не в материальных удовольствиях, а в спасении бессмертной души… История учит, что народ, который так верит победить нельзя. Его можно только убить.

Гумилёв писал: «Спасение души – покаяние, точнее, самостоятельное передумывание своих поступков и их мотивации. Оно возможно только при высоком душевном накале. Там, где в душе остывающий пепел… нет пассионарной энергии».

В Москве в XVI веке насчитывалось около 2000 церквей (в том числе домовых), так что на каждые пять домов приходилось по храму. Церковные службы были очень продолжительные – по несколько часов – и люди терпеливо их выстаивали. Находясь вне храма, русский человек молился в течение всего дня. Проснувшись, он искал глазами икону и крестился. После умывания и одевания молился уже основательно. Затем короткая молитва перед завтраком, после него, перед началом работы, перед обедом… и так в течение всего дня. Вечером – продолжительная молитва перед сном. В ночи перед большими церковными праздниками, воскресеньями, средами и пятницами, а также в посты супруги спали раздельно. В такие ночи принято было вставать ото сна и тихо молится, – ночная молитва считалась угоднее богу… После ночи, проведенной супругами вместе, надо было помыться в бане и только после этого подходить к иконам.

Браки с иноверцами были строго запрещены. Женщину, вступившую в любовную связь с иноверцем, ждало жестокое наказание. Если прелюбодеяние с единоверцем считалось серьезным преступлением, то прелюбодеяние с чужаком рассматривалось как тяжкий грех.

Перед любым большим делом, например, перед севом в поле или строительством дома русские люди обязательно шли в церковь и долго молились, а перед опасными предприятиями – исповедовались и причащались. Посты соблюдались очень строго. Всего постных дней в году, вместе со средами и пятницами, было более половины. В первые два дня Великого поста даже царь ничего не ел, «в среду – съедал кусок хлеба и опять постился до субботы»….

Такого религиозного напряжения в расслабленно-демократический Киевский период – не было!

И здесь надо еще раз подчеркнуть: чтобы соблюдать все эти ограничения, не говоря уже о более серьезных запретах, нужна была сила и нужна была воля, то есть – пассионарность. Поэтому, по мере ее возрастания количество людей способных не просто соблюдать строгие религиозные правила, но и готовых полностью отказаться от «мирских радостей» и встать на монашеский путь жертвенного служения Богу, становилось все больше и больше. Гумилёв писал: «Основателем первой киновии (общежительного монастыря. – Авт.) с самым строгим монастырским уставом был великий русский подвижник Сергий Радонежский… Вокруг обители Сергия создался ореол святости и уважения, а ученики подвижника стали сами, по его благословлению, основывать монастыри. Эффективность такого рода духовной экспансии была огромной. Каждый монастырь играл роль не только церкви, но и больницы, и школы, и библиотеки… Влияние игуменов и иноков-подвижников росло. Люди, приходившие в монастырь, начинали верить, что православная Русь может жить, помогая сама себе, не опираясь на силы татар или литовцев».

Именно на эту эпоху у нас приходится больше всего святых старцев. И совсем неслучайно, что именно в фазе подъема и начале акматической фазы (в XIV-XVI вв.) на Руси было основано наибольшее количество монастырей – ни до, ни после столько уже не строилось. А Москву, с начала XVI века, стали называть «Третьим Римом». Ибо после падения Константинополя Московское царство осталось единственным на всей земле независимым православным государством. Все остальные православные народы были завоёваны врагами. Ну а западные христиане-католики изменили истинному христианству и впали в римско-реформаторскую ересь… «Два Рима пали, третий – Москва – стоит, а четвертому – не быть!», – писал старец Филофей.

Это была уже не просто «Русь», это была«Святая Русь» – преемница и хранительница истинной, незамутненной христианской веры – Православия…

Что же касается вопроса о влиянии монголо-татар на русскую историю, то Гумилёв дает однозначный ответ: татарыпомоглинам в создании нового Московского государства. Причем независимо от того, хотели они этого или не хотели. Так вышло. Татары сделали главное – помогли защитить Северо-Восточную Русь от агрессии католического Запада. При этом они, конечно, преследовали свою выгоду. Монголо-татары, по словам Гумилёва, помогли русским отбиться от немцев и литовцев не потому, что очень любили все русское, а потому, что просто «охраняли свои стада от волков, чтобы можно было их доить и стричь».

Однако, вместе с тем, в русско-ордынских отношениях были и свои точки соприкосновения: геополитически и ментально католический Запад был для монголо-татар точно таким же врагом, как и для русских. Поэтому можно в целом согласиться с ученым, что до конца XIV века (до разорения Москвы Тохтамышем в 1382 г.) между Золотой Ордой и русскими княжествами существовал «неравноправный союз». Ну а после того, как отношения между ними испортились, уже ничто не могло помешать образованию нового Московского государства. Окрепшая Русь стала набирать силу, а Орда слабеть. И обретение полной независимости стало вопросом времени.

Таким образом, монголо-татары, включив в XIII веке Северо-Восточную часть бывшей Киевской Руси в состав своего государства, в конечном счете, сделали больше полезного, чем вредного. Во-первых, они навели в новом улусе относительный порядок, прекратив стихийные междоусобицы между русскими княжествами. Во-вторых, и это главное, татары дали наглядный пример строгого законодательства и сильного централизованного государства – Золотой Орды, которое стало образцом для строительства нового Московского царства.

И еще татары научили русских воевать. Монгольская армия в XIII-XIV веках была лучшей армией в мире: дисциплинированной, хорошо обученной, и отлично управляемой. Монголо-татары, в немалом количестве поступавшие на службу к Московским князьям начиная с XIV века, передали русским свой военный опыт: тактику быстрых переходов, засад, фланговых ударов, ложного отступления (заманивания противника в ловушку), навыки разведки и многое другое. Например, победа в Куликовской битве была достигнута за счет неожиданной атаки засадного конного полка, костяк которого составляли крещеные татары. Тактика Суворова – «Как снег на голову!», и Кутузова – заманивания противника вглубь территории – чисто татарская тактика.

Кроме того, монгольские воины передали русским лучшее в мире оружие – легкую изогнутую саблю, которой можно рубить-резать, и боевой лук, бьющий на 700 метров (лучший в Европе английский лук бил на 450 метров). Московский воин XV века – слепок с татарского воина. Московское войско – самое боеспособное войско… Москвичи несколько раз вдребезги разбивают значительно превосходящих по численности новгородцев (сепаратистов), которые, являясь последним осколком Киевской Руси, к XV веку уже потеряли пассионарность и разучились воевать.

Но все-таки самое главное, говорил Гумилёв, что дали славянам монголо-татары – это своипассионарные гены. И этот, в основном тюркский, «генетический дрейф» затронул, в первую очередь, служилое воинское сословие, на базе которого сложилась впоследствии русская дворянская аристократия. Таким образом, татары приняли самое непосредственное участие в русском этногенезе – рождении и развитии нового этноса – великороссов. И этот молодой пассионарный этнос построил новое сильное государство – Московскую Русь, которое со временем превратилось в Российскую империю.

С точки зрения западно-европейской – уже 500 лет – русские – это варварская смесь «недоразвитых» славян и грязных кочевников Азии.

С точки зрения евразийской, русские – это великий народ, создавший мощную и высококультурную цивилизацию.

С точки зрения мировой истории – таких имперских народов-созидателей в истории человечества – по пальцам пересчитать.

С точки зрения духовной, русские – это последний христианский народ удерживающий мир от падения в царство антихриста. Вплоть до Второго пришествия и Страшного суда…

Гумилёв называет дату рождения русского народа. Это 1380 год. Год Куликовской битвы. «Этническое значение происшедшего в 1380 году на Куликовом поле оказалось колоссальным. Суздальцы, владимирцы, ростовцы, псковичи пошли сражаться на Куликово поле как представители своих княжеств, но вернулись оттуда русскими, хотя и живущими в разных городах. И поэтому в этнической истории нашей страны Куликовская битва считается тем событием, после которого новая этническая общность – Московская Русь – стала реальностью, фактом всемирно-исторического значения».

Ура! Мы ломим; гнутся шведы…

А. С. Пушкин