Жак Жермен Суфло. Церковь Святой Женевьевы (Пантеон). 1757—1790 гг. Париж.

кубическую «коробку» здания с арка­дами. Театр увенчан пирамидаль­ной крышей. Украшением главного фасада служит мощный портик с во­семью колоннами.

В Париже построено множество прекрасных зданий в стиле неоклас­сицизма — и рынок зерна (1763— 1767 гг., архитектор Никола Лекамю де Мезьер), купол которого по вели­чине почти равен куполу древне­римского Пантеона, чей диаметр сорок три метра; и поражающий своими размерами Монетный двор (1768—1775 гг., архитектор Жак Дени Антуан), чей фасад растянулся

вдоль набережной Сены более чем на триста метров; и отель Сальм (1782—1785 гг., архитектор Пьер Руссо; ныне дворец Почётного Леги­она), и др. Но самым знаменитым сооружением Парижа после церкви Святой Женевьевы в конце XVIII в. стала Школа хирургии, построенная архитектором Жаком Гондуэном (1737—1818).

В здании Школы хирургии (1769—1775 гг.) особенно интере­сен анатомический театр (поме­щение, где препарируют трупы). Это сооружение в форме антично­го амфитеатра (овальной арены,

вокруг которой расположены мес­та для зрителей), как бы соединён­ного с древнеримским Пантеоном (зал увенчан полукруглым куполом с полукруглым окном наверху). Об­ращенный к улице фасад Школы представляет собой триумфальную арку с расходящимися от неё в обе стороны колоннами. Рельеф на фасаде изображает Людовика XV, отдающего приказ о строительст­ве Школы хирургии; его окружают больные и древнеримская богиня Минерва (покровительница ис­кусств и ремёсел), а Гений архите­ктуры представляет ему проект. Дворовый фасад выполнен в виде гигантского портика.

«ГОВОРЯЩАЯ АРХИТЕКТУРА»

Французский философ-просвети­тель и художественный критик Дени Дидро писал: «Каждое произведение ваяния или живописи должно выра­жать какое-либо великое правило жизни, должно поучать зрителя, ина­че оно будет немо». Искусство эпо­хи Просвещения должно было «го­ворить», и архитектура также стала «говорящей», чтобы донести до зри­теля «послание», содержащееся в ху­дожественном произведении. Таким «посланием» могло быть и само на­значение здания: например, мощные колонны, поставленные у входа в банк, «говорили» о его надёжности и солидности. Самым забавным при­мером был неосуществлённый про­ект коровника в виде гигантской ко­ровы (архитектор Жан Жак Лекё). Архитекторы использовали также более трудные для понимания фор­мы: например, куб как символ пра­восудия, шар как символ обществен­ной морали и т. п.

Большинство проектов «говоря­щей архитектуры» были утопически­ми — они остались лишь на бумаге в виде планов, чертежей, разрезов (их нередко называют «бумажной архи­тектурой»). Среди тех, кто создавал подобные проекты, особое положе­ние занимали два мастера — Этьен Луи Булле и Клод Никола Леду.

Карьера Этьена Луи Булле (1728— 1799) как практикующего архитек­тора была скорее неудачной: он ис­полнил только ряд интерьеров и построил несколько особняков в Париже. В 80-е гг. Булле целиком по­святил себя «бумажной архитектуре» и создал более ста проектов. Свои здания он называл «архитектурными телами». Булле использовал самые простые, геометрически правиль­ные формы — сферу, конус, куб. Все они должны были освещаться таин­ственным светом и отбрасывать сильные тени.

Излюбленным жанром архитек­тора были погребальные сооруже­ния, самое знаменитое из кото­рых — Кенотаф Ньютона (1784 г.).

*Кенотаф (от греч. «кенотафион» — «пустая могила») — ложная, не содержа­щая погребения могила. Кенотафы создавались в Древнем Египте, Греции, Риме, на Среднем Востоке, в средневековой Европе в случаях, когда умершего (погибшего на чужбине) нельзя было похоронить.

В ПОИСКАХ ПРОСТОТЫ. ПРИМИТИВНАЯ ХИЖИНА

Стремление к простым, геометрически правильным формам — ха­рактерный признак французской неоклассицистической архитек­туры — особенно усилилось в середине XVIII в. Это было связа­но с появившейся в 1753 г. книгой «Эссе об архитектуре». Её автором был аббат Марк Антуан Ложье (1711 —1769), член орде­на иезуитов, историк и теоретик искусства, не имевший, однако, специального художественного образования.

Основная идея Ложье заключалась в том, что примитивная хижина древнего человека стала прототипом для всей последу­ющей архитектуры. Отвергая богатство архитектурного убран­ства эпохи Возрождения и барокко, Ложье призывал молодых мастеров строить простые здания, используя лишь самые необ­ходимые элементы.

На фронтисписе (рисунке, помещаемом слева от титульного листа) книги Ложье изображена женская фигура с циркулем и угольником в руках, символизирующая собой Архитектуру. Она указывает на сложенную из стволов деревьев хижину. Постав­ленные вертикально стволы впоследствии будут колоннами, положенные на них горизонтально — перекрытием, а перекре­щивающиеся наверху ветви, которыми выстлана крыша, — фронтоном.

Влияние Ложье было огромным, и стремление к простоте ста­ло господствующим. Особую популярность завоевали геометри­ческие формы — куб, конус, сфера, пирамида, цилиндр.

Идеи Ложье близки взглядам французского писателя и фило­софа Жана Жака Руссо, идеализировавшего «естественное состоя­ние» человека и проповедовавшего возвращение к природе. Мно­гие аристократы того времени строили в своих усадьбах специальные «деревни» и «молочные фермы», где сами доили ко­ров. Такую ферму соорудила и супруга короля Людовика XVI Ма­рия Антуанетта в парке Малого Трианона в Версале.

Этьен Луи Булле.

Проект Кенотафа

Ньютона. 1784 г.

Рисунок.