Партии как политический институт

Видный американский специалист по сравнительной политологии Джозеф Лапаломбара (род. 1925) обратил внимание на то, что такие про­стые, кажущиеся естественными политические термины, как «партия», в различных условиях несут неодинаковую смысловую нагрузку. Этот же автор составил список четырех признаков партии: 1) прежде всего любая партия есть носитель идеологии или по меньшей мере особого видения мира и человека; 2) партия — это организация, т.е. достаточно длитель­ное объединение людей на самых разных уровнях политики — от местно­го до международного; 3) цель партии — завоевание и осуществление (чаще всего в коалиции) власти; 4) каждая партия старается обеспечить себе поддержку народа — от голосования за нее до активного членства.

Американский политолог Сэнфорд Д. Хорвит оценивает партии как уникальный политический институт, который выполняет ряд взаимосвя­занных функций, имеющих важнейшее значение для процесса демокра­тического управления. Основные функции партии таковы:

- участие и победа на выборах для получения определенной степени контроля над органами государственной власти;

- отражение и формулирование потребностей общества;

- выдвижение политических альтернатив;

- проверка политических качеств и обучение лидеров, которые в буду­щем займут свое место в управлении государством.

Насколько успешно или нет партия исполняет свое политическое пред­назначение в обществе, зависит не только от нее самой, но и от целого ряда внешних по отношению к ней факторов — действует ли партия в условиях президентской или парламентской республики, унитарного или федератив­ного устройства, а также от специфики электорального законодательства. Эти и другие обстоятельства предъявляют свои особые требования к орга­низационному строению, повседневной деятельности и к стратегическому планированию партии (программе, предвыборной платформе и т.д.).

Обратите внимание Законодательство каждой страны особым образом регулирует — или нет — роль и статус политических партий. Основной закон ФРГ закрепляет за партиями функцию сотрудничества «для формирова­ния политической воли народа» (ст. 21). ФРГ также приняла закон о государственном и общественном финансировании партий. В италь­янской конституции записано, что партии обязаны вносить свой вклад в «определение национальной политики» (ст. 49). Во Франции пра­вые партии зарегистрированы по закону об ассоциациях 1901 г. Ле­вые же не имеют особого юридического оформления и организуют свою работу в соответствии со ст. 4 конституции республики, глася­щей, что партии и политические объединения соревнуются за элек­торат, свободно образуются и осуществляют свою деятельность, но обязаны уважать принципы национального суверенитета и демокра­тии. Разумеется, судебная власть в любой момент вправе пресечь отклонения от столь широко сформулированных конституционных требований.

Классификация политических партий.Одну из первых попыток исторической периодизации форм партийной организации предпринял Вебер, который выделил три таких этапа: аристократические группировки; политические клубы; современные массовые партии.

Ядром принятой сегодня классификации политических партий*ос­тается схема Дюверже, представленная им в работе «Политические партии» (1951), который по организационному строению разделил их на два основ­ных типа: кадровые и массовые. Кадровымион назвал партии, возникшие в результате сотрудничества низовых избирательных комитетов рядовых граждан и парламентских групп в верхах. Массовые партии— плод все­общего избирательного права. Различаются эти два типа по характеру свя­зей гражданина (в монархиях — подданного) с партией и по своей внут­ренней структуре. Отношения человека с какой-либо партией обычно ил­люстрируют с помощью схемы, содержащей четыре концентрические окружности. Наименьшую из них (на схеме — D) образуют активисты и функционеры партии, для которых она — смысл их политической жизни и/или работы; они обеспечивают организационную и пропагандистскую (не­редко и идеологическую) деятельность. Следующий круг (С) — члены партии, выплачивающие в ее фонд взносы и имеющие регистрационный документ. Третий круг (В) — симпатизирующие партии; они оказывают ей всевозможную поддержку и участвуют во вспомогательных объединени­ях — молодежных, женских, спортивных и пр. Самая большая окружность (А) — избиратели партии, чья привязка к ней чаще всего ограничена голо­сованием в ее пользу.

Схема участия в партийной

А — электорат В — симпатизирующие С — члены партии D — активисты и функционеры

В кадровых партиях обычно нет строгого постоянного членства и ста­туса индивидуального участия, а также централизованной структуры; при этом партийный курс вырабатывают влиятельные боссы (консервативные партии в англосаксонских странах). Схему таких партий можно определить как А + В + D. «Концентрическая» структура массовых партий дополнена их постоянными членами: + С. Они довольно сильно централизованны, ос­нованы на иерархии (соподчинении) от нижнего уровня местных организа­ций до высших органов партии, финансируются в основном из собранных членских взносов. Важным показателем влияния партий, по Дюверже, вы­ступает так называемый индекс членства: соотношение между числом из­бирателей и членов данной партии (А/С). Позже этот ученый скорректиро­вал свою схему, признав факт существования массовых непрямых партий (лейбористы в Англии: человек сначала вступает в профсоюз и автомати­чески числится членом партии, если прямо от этого не отказывается).

По внутреннему строению различаются партии с сильной и слабой структурой. В первом случае внутрипартийная дисциплина, фиксирован­ная в уставах, предписывает всем депутатам подчиняться распоряжениям парламентской группы и руководящих органов партии. Слабо структуриро­ванная партия означает, что ее парламентарии располагают почти полной свободой голосования.

Обратите внимание Сила или слабость структуры партии не зависит от того, кадровая они или массовая. Например, в Англии консерваторы — это кадро­вая партия, лейбористы — массовая непрямая партия, но обе обла­дают жесткой уставной дисциплиной в парламенте. Значит, это парторганизации с сильной структурой. И наоборот, в США депута­ты от демократической и республиканской партий при голосовании в конгрессе могут ориентироваться на собственное мнение. Именно отсутствие жесткой партийной дисциплины обеспечивает нормаль­ное функционирование института президента при неимении им сво­его большинства в парламенте.

Известные политологи, не отвергая классификацию партий Дюверже, впоследствии дополнили ее — Отто Кирххаймер в 1966 г., Жан Шарло в 1970 г. Были и другие корректировки, в частности Сартори (1976), кото­рый попытался обобщить все научные наработки партологов, чтобы как можно более полно представить мир современных политических партий. Все они исходили из того, что нельзя приравнивать кадровую партию к ар­хаичной модели, а массовую — к прогрессирующей, как этосделал Дювер­же. Действительно, многие партии не являются массовыми (уних незначи­тельный членский корпус и еще меньше активистов), но они собирают со­лидный электорат. Кирххаймер выделил еще один тип, названный им «партия-хватай-всех» (англ. catch-all party). Его поддержал Шарло, наиме­новавший такие организации партиями избирателей. Подобные «межклас­совые» объединения считают вторичным рост своих рядов, но стараются сплотить вокруг себя максимальное количество избирателей самой разной социальной, этнической и прочей принадлежности, идейной ориентации, с неодинаковыми частными и групповыми интересами для решения важней­ших проблем текущего политического момента, а также для того, чтобы получить возможность править эмпирическим, т.е. основанным на непос­редственном опыте, путем. Шарло и Сартори предложили трехсоставную классификацию: кадровые, массовые и партии избирателей. К последним привилось название универсальных партий.

В конце XX в. универсальные партии— или партии избирателей — отличались самым динамичным развитием по сравнению с остальными, мно­гие из которых перестраиваются под эту модель. Их прогресс объясняется переосмыслением механизма взаимодействия между партиями и обществом: новые технологии и информатика радикально преобразовали социально-про­фессиональные структуры и традиционные идейные предпочтения; изменился и демографический состав населения. Тем самым была ослаблена привязка партий к некогда ориентировавшимся на них социальным группам, что сде­лало партийную базу неустойчивой, а исход выборов — малопредсказуемым. Чреватое конфликтами партийное размежевание перестало быть смыслом политической жизни, а взамен расширилась сфера общенационального со­гласия. Ощутимо усилилась исполнительная власть, нередко в ущерб зако­нодательной. Эти и другие факторы заставляют партии обращаться сразу почти ко всем группам избирателей, многие из которых отныне проявляют повы­шенный интерес к универсальным (в смысле — общечеловеческим), а не классовым, к постматериальным (духовным), а не материальным ценностям.

Для универсальных партий в целом характерна гибкая политическая линия. Они выстраиваются вокруг лидеров (чаще — одного национально­го лидера), предлагающих обществу идеи согласия, баланса интересов раз­ных социальных групп. Такие партии прагматичны в плане идеологии, заимствуя свои предложения из разных источников, что позволяет им не ско­вывать свою нацеленность на электоральный прогресс какими-то догмати­ческими приверженностями.

Обратите внимание По наблюдениям политологов, универсальные партии ставят перед собой более значимые с точки зрения общественных интересов цели, они удачливее других в политической игре или в соревновании за го­сударственные посты и депутатские мандаты, успешнее вовлекают в политику молодежь. В большинстве стран Европы к этому образцу тяготеют по преимуществу социал-демократические организации, но в Англии— консерваторы, а в США— республиканцы. Почти не поддаются реформированию по модели универсализации политичес­кие объединения, выступающие за специфические цели (так называ­емые микроконфликтные), националистические, элитарные (пред­принимателей или монархистов), антисистемные (т.е. принципиаль­но выступающие за изменение существующего государственного строя) партии вроде догматизированных коммунистических.

Немногим позднее партий избирателей, уже включенных в качестве третьего компонента в классификацию, в политологической литературе появились описания еще одной разновидности этого негосударственного политического института, названной тогда партии «новой волны».Их са­моопределение в политическом мире было связано с бурным развитием с конца 1960-х гг. новых социальных движений (НСД) — экологических, коммунитарных, гражданских инициатив и т.д. В то время ощутимо падал пре­стиж партий классического, т.е. парламентского, образца, которые, по мне­нию многих граждан, отчуждались от гражданского общества, входя в опас­ную для демократии близость с государством.

Эти новые партии (яркие примеры — зеленые ФРГ, социал-демокра­тическая партия Великобритании) формировались на основе самой актив­ной части НСД и в 1980-е гг. довольно быстро прошли процесс институционализации в политических системах разных стран. Их отличают от других партий оригинальное организационное строение, иной тип отношений с избирателями и симпатизирующими, четкая ориентация на постматериаль­ные ценности, своеобразный политический стиль. Вместе с тем такие партии не похожи и друг на друга.

Немецкие зеленые построили партию на реально децентрализованном механизме принятия решений, главное в котором — жесткий контроль снизу за деятельностью руководства партии и ее депутатов. Местные организа­ции автономны по отношению к вышестоящим партийным инстанциям, в их работе участвуют не только члены партии, но и ее избиратели. Главный орган партии — национальный исполком, назначаемый делегатами обще­немецкого съезда. Для эффективной связи руководства и депутатов зеле­ных с низовыми структурами распространена практика их ротации (лат. rotatio — круговращение) — после 1-2 лет пребывания в высших органах партии или половины срока в бундестаге эти люди отзываются в местные отделения, а на их посты приходят другие.

Обратите внимание   Традиционная парламентская система небезуспешно навязывала зе­леным свои правила игры. И партия «новой волны» фактически рас­кололась надвое. «Фундаменталисты» предпочитали блюсти чисто­ту изначальных партийных принципов, в т.ч. отказывались от сотруд­ничества с другими партиями, пусть даже в ущерб росту влияния зеленых. «Реалисты» были согласны на коалиции, на разумное при­способление к правилам парламентской системы, считая, что важ­нее всего развивать свою массовую базу, дабы переломить тенден­ции к сращиванию ведущих партий ФРГ с государственным аппара­том, к монополизации ими всех уровней власти.

У социал-демократов Великобритании (СДП), выходцев из лейборис­тской партии, руководство наделено большой степенью независимости от активистов и местных отделений, которые в основном налаживают избира­тельные кампании своих лидеров. Делегаты от низовых организаций со­браны в своеобразный «парламент» партии, решающий вопросы текущей работы. Однако политику СДП по ключевым проблемам и ее предвыбор­ную платформу готовит комитет, в который входят президент партии и его заместители, лидер парламентской группы и депутаты.

В целом роль партий «новой волны» состоит даже не в отвоеванных ими голосах избирателей, не в заинтересованности в коалиции с ними кад­ровых, массовых и универсальных партий, а в том, что эти последние заду­мались о неполном соответствии своей организационной структуры и поли­тической линии крупнейшим общественным преобразованием конца XX в. и стали перенимать некоторые идеи у партий-движений. Ускоряющееся раз­витие модели партий избирателей тоже можно считать ответом на критику партиями «новой волны» устоявшихся правил политической игры.