Люблинская уния 1569 г. и Украина

К середине XVI в. уния Польского королевства и Великого княжества Литовского так и оставалась персональной. Оба государства объединялись по существу только личностью совместного монарха. Великодержавные амбиции польской шляхты, добивавшейся более тесной унии с ВКЛ, формировались как идеологический вызов России. Демагогически утверждалось, что Киев должен принадлежать Короне, поскольку он является дозорной башней будто бы извечно польских земель – Волыни и Подолья.

Польша, превратившаяся благодаря выгодной внешнеторговой конъюнктуре в крупнейшего экспортера сельскохозяйственного сырья на европейский рынок, переживала экономический подъем. При помощи реальной унии с ВКЛ польская шляхта надеялась колонизовать новые земли, пригодные для сельскохозяйственного производства. Этим планам идеально отвечала Центральная Украина.

Одновременно набирали силу полонофильские настроения среди украинской шляхты. С середины XVI в. в международную торговлю, важной артерией которой была Висла, все более активно втягивалась Волынь. Поэтому и интересы Короны во всем, что касалось балтийской торговли, были близки и понятны волынским феодалам. Кроме того, население Волыни и Подляшья (1) надеялось, что полная уния положит конец постоянным приграничным конфликтам.

Домогательства польских феодалов становились все более реальными по мере углубления внутреннего кризиса в Литовско-Русском государстве. Литовские, белорусские и украинские шляхтичи с завистью смотрели на превращение Польши в шляхетскую республику с выборным королем, мечтали об избавлении от «наездов» магнатов, распространении подобного «шляхетского равенства» на себя и поэтому были потенциальными сторонниками реальной унии двух государств. Если шляхта ВКЛ должна была платить подати на содержание войска и отбывать военную службу в общешляхетском ополчении («посполитом рушении»), то в Польше преобладало наемное («квартяное») войско, содержание которого оплачивал король за счет четверти («кварты») доходов от королевских имений.

Позиции сторонников объединения с Польшей усилились в результате ряда неудач в Ливонской войне (1558–1583). С началом Ливонской войны обнажилась внутренняя слабость В.К.Л., его неспособность к борьбе даже за собственное существование. Реформы 1564–1566 гг. в интересах литовско-русской шляхты уже ничего не могли изменить. В Московском государстве в это время установилась деспотическая власть Ивана IV Грозного и белорусско-литовская знать оказалась «между молотом и наковальней». Присоединение к Москве грозило ей потерей политического влияния, а инкорпорация Польшей – утратой религиозной и национальной идентичности. Компромисса в подобной ситуации не существовало, потому что и Польша, и Москва оказывали серьезное давление на В.К.Л. В феврале 1563 г. московские войска взяли Полоцк, а польский король Сигизмунд II Август (2) настаивал на унии с Польшей. На протест властей Литовско-Русского государства Польша отвечала угрозой оставить их один на один с Грозным царём.

В оппозиции к реальной унии с Польшей находились литовско-русские магнаты. Большинство из них имело княжеское достоинство, а польское законодательство, начиная с Кошицкого привилея 1374 г. (3), запрещало раздавать лицам княжеского происхождения города и замки не только в собственность, но и во временное владение. Были и еще некоторые особенности польского государственного права, неприемлемые для литовско-русских, в частности украинских, магнатов. Сеймовая организация Великого княжества Литовского давала им двойное право участия в сеймах: во-первых, через земских послов, которых они выбирали совместно со шляхтой на поветовых сеймиках; во-вторых, на основе именных приглашений на сейм от великого князя. Объединение с Польшей могло лишить их личного участия в сеймах, т. к. в состав польского сейма входили только выборные земские послы. Наконец, объединение с Польшей разрушало политическую роль магнатов как советников великого князя, т. к. польский сенат складывался только из лиц, занимавших служебные должности. Таким образом, магнаты ВКЛ выступали против реальной унии с Польшей постольку, поскольку боялись ограничения своих прав, привилегий и земельных владений.

Впрочем, их оппозиционность оказалась не настолько мощной, чтобы не допустить осуществления унии. Ряд совместных польско-литовских сеймов 60-х гг. XVI в., созванных для обсуждения формы новой унии закончился безрезультатно. Наконец, в январе 1569 г. открылся сейм в Люблине. Магнаты ВКЛ несогласные с позицией польских послов, стали саботировать переговоры, а вскоре и вообще тайно покинули Люблин в надежде собрать шляхетское ополчение для борьбы со сторонниками унии. Однако такие крупнейшие западнорусские вельможи как, например князь Острожский, поддержали унию. Не проявила солидарность со своими князьями и литовско-русская шляхта.

В марте 1569 г. Сигизмунд II Август издал универсал о присоединении непосредственно к Короне Подляшья и Волыни, а в мае — Киевщины и Брацлавщины. Очень долго не являлись на сейм сенаторы и депутаты Волыни. Тогда король Сигизмунд II Август приступил к конфискации имений противников присоединения, и эта мера «вразумила» представителей Волыни. Чтобы задобрить шляхту этих земель ей были дарованы некоторые привилегии: продолжало действовать местное право (вторая редакция Литовского статута), сохранен в делопроизводстве местный язык (выработанная делопроизводственной практикой В.К.Л. макароническая белорусско-украинско-польская смесь). Шляхте «греческой веры», предоставлены одинаковые права с католиками, дано обещание назначать православных на все должности.

Характерно, что в сеймовых дебатах шляхта Волыни поддержала включение в состав Польши не только собственной земли, но и Киевщины, не желая, видимо, порывать извечных связей. В этих условиях перепуганные украинские магнаты вынуждены были вернуться на сейм. Киевский воевода князь Василий-Константин Острожский, волынский воевода князь Александр Чарторыйский, винницкий староста Богуш Корецкий присягнули на верность Короне, но в специальном заявлении оговорили лояльность королевской власти сохранением своих прав, земельных владений и защитой православной церкви.

1 июля 1569 г. была подписана Люблинская уния, которая юридически закрепила появление одной из крупнейших европейских держав – Речи Посполитой – с одним выборным правителем, который короновался в Кракове как польский король и великий князь литовский. Едиными для новообразованного государства были сейм и финансы. Предусматривалось, что договоры с другими странами должны заключаться от имени Речи Посполитой. Польская и литовская шляхта получили возможность владеть землями в любой части государства.

После Люблинской унии в составе Короны оказалась большая часть украинских земель. Они образовывали Русское (с центром во Львове), Волынское (с центром в Луцке), Подольское (с центром в Каменце-Подольском), Брацлавское и Киевское воеводства. Земли по среднему Бугу и верхней Припяти, составившие Брестское воеводство, остались в составе В.К.Л. (украинское Полесье). Часть украинских земель входила в состав Белзского воеводства. Вне границ Речи Посполитой оставались: Закарпатская Украина – в составе Венгрии, Северная Буковина – под властью Молдавии, Чернигово-Северщина – в составе России. Последнюю, тем не менее, коронная власть также считала исконно польской. Позже, в 1618 г., Чернигово-Северская земля перешла к Речи Посполитой.

Позитивные и негативные итоги Люблинской унии нельзя считать абсолютными. На первых порах в них объединялись элементы созидания и разрушения. Положительным моментом было воссоединение большей части украинских земель. Позитивным результатом унии стал и выход Украины на орбиту западноевропейской культуры, в частности, в сфере просвещения. Моделью практического компромисса между латинской школой и греко-славянскими образовательными канонами стала Острожская коллегия, основанная в 1576 г. Именно здесь впервые в учебную практику украинской школы были введены семь вольных искусств (грамматика, риторика, диалектика, арифметика, геометрия, музыка, астрономия).

Реализация минимальных узко-сословных требований украинской шляхты на Люблинском сейме фактически исчерпала ее политический потенциал. По мере того, как новый польский режим проникал вглубь украинских земель, усиливалось разрушительное наступление католической церкви, происходили ощутимые национальные и религиозные изменения. Высшие слои общества стремительно полонизировались. Одновременно усиливалось социальное, национальное, религиозное и культурное угнетение народных масс. По словам В.О. Ключевского «с этого момента в этих областях стала водворяться польская администрация на место туземной русской, действовавшей при литовских князьях. Польская шляхта начала приобретать земли в Юго-Западной Руси в водворяла здесь польское крепостное право. Дворянство Юго-Западной Руси, по примеру польских землевладельцев, поработив русское крестьянское население своих земель, постепенно отчуждалось от своего народа и ополячивалось, сближаясь с польской шляхтой и вместе с ее привилегиями усваивая ее нравы, язык и веру».

Присоединение Волынского, Брацлавского и Киевского воеводств к Польше ликвидировало таможенные заставы на всей длинной пограничной линии, которая отделяла до сих пор эти территории. В земледелии утверждалась трехпольная система. На вновь присоединенные земли начала распространяться фольварочно-барщинная система ведения хозяйства. Одновременное увеличение спроса на товарное сырье приводило к хищнической эксплуатации природных богатств. Еще ранее леса были в значительной степени уничтожены в Галичине и на Волыни. Теперь шляхта собиралась до лесных массивов Приднепровья.

Люблинский акт ликвидировал запрет на получение жителями Коронной Польши земель в Центральной Украине. Это вызвало колонизационную волну активного крестьянского элемента, а также мелкой польской и «заграничной» до этого галицкой шляхты. Плодороднейшие, но малонаселенные земли Киевщины и Брацлавщины, к тому же предоставленные вольному захвату («займанщине»), который совершенно игнорировал государственное тягло, поставили коронную власть перед необходимостью их раздачи магнатам, располагающим достаточными средствами, чтобы организовать здесь оборону и возродить хозяйство. В Киевском воеводстве обосновывались в первую очередь волынские князья, которые проникали сюда и до унии, — Острожские, Збаражские, Корецкие, Чарторыйские. Так, князья Вишневецкие, например, принудив наследников князей Глинских продать им свои права на земли по р. Суле, выпросили у короля подтверждение на «пустыню», которая тянулась от московской границы до Днепра. В Брацлавское воеводство устремились польские магнаты Потоцкие, Конецпольские и др. С начала XVII в. собственниками «пустыни Умань» стали магнаты Калиновские.

Таким образом, беглые крестьяне, хуторяне, вольные владельцы пасек, рыбных и звериных уходов вдруг оказывались на господской земле. Правда, магнаты, захватывая новые земли, не стремились сразу же начинать наступление на права местного населения. Наоборот, первоначально с целью привлечения в свои владения потенциальной рабочей силы они приступали к организации слобод – поселений, – жители которых на десятки лет освобождались от повинностей.

Превращение династической связи, заложенной Кревским актом 1385 г., в реальную федерацию имело огромное значение для судеб польского, литовского, белорусского и украинского народов. С заключением Люблинской унии 1569 г. закончилась литовско-русская эпоха в истории Украины.

После Люблинской унии 1569 г. польские феодалы стали добиваться пересмотра Литовского Статута 1566 г., чтобы согласовать его с польским законодательством. Но комиссия во главе со Львом Сапегой подготовила новую редакцию Статута вопреки Люблинской унии. Так, в нее были внесены статьи, обязывавшие великого князя не нарушать территориального единства ВКЛ и снова присоединить к нему отрезанные земли. Поэтому новая редакция Статута не рассматривалась единым польско-литовским сеймом, а была утверждена в 1588 г. польским королем Сигизмундом III, который таким образом стремился обеспечить себе поддержку феодалов ВКЛ. Статут 1588 г. был опубликован в Вильно в типографии Мамоничей на русском (старобелорусском) языке. Этот акт стал действующим правом не только на землях Великого княжества Литовского, но и в украинских провинциях, отошедших к Польше. Он, в частности, гарантировал украинскому народу возможность судиться по обычному праву в копных судах, требовал, чтобы судьи владели русским письмом.