Переход к устойчивому развитию как разрешение социоприродных противоречий

В последние годы в обществе довольно широко обсуждается концепция устойчивого развития (УР). Следует согласиться с мнением Н.С. Касимова, что "пожалуй, никакая другая научная идея ни в естественных, ни в социальных дисциплинах не имела ранее столь широкого общественного резонанса"[1]. Однако мы не склонны однозначно считать, что идея УР носит только научный характер, более того можно даже сказать, что эта идея пока не может быть в полной степени аргументирована наукой, по крайней мере той наукой, которая апеллирует к фактам и практике. Ведь пока нет такого типа развития в глобальном масштабе и мы лишь предполагаем, что оно может появиться в будущем, если произойдут соответствующие социальные и социоприродные трансформации. Поэтому доказательство состоятельности идеи УР может быть получено лишь будущей наукой, которую мы именуем в отличие от современной (в некоторой степени – постнеклассической) – ноосферной наукой[2]. Хотя в принципе исследование стратегии УР и попытки ее аргументации уже имеются[3], причем первые научные основы были заложены докладом Комиссии Брундтланд (МКОСР) "Наше общее будущее"[4].

Причина упомянутой популярности идеи УР заключается не столько в ее научной обоснованности и новизне, сколько в том, что эта идея получила признание в рамках ООН, ныне объединяющей более 190 стран мира. Принятая на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро в 1992 г. (ЮНСЕД), подтвержденная на Всемирном саммите по УР в Йоханнесбурге в 2002 г. (ВСУР) и Конференции ООН по устойчивому развитию опять в Рио-де-Жанейро в 2012 г. (Рио+20) стратегия УР получила статус политической рекомендации для всех стран и народов мира. Наука, естественно, участвовала в формулировке основных положений этой стратегии, которые отражены в основных документах упомянутых форумов ООН, причем ВСУР рекомендовал всем странам начать переход к УР с 2005 г. Однако нужно иметь в виду, что современная наука в основном исследует модель неустойчивого развития (НУР) и фактически (в прямом и переносном смысле) отображает "наше общее прошлое".

Основная идея УР в общецивилизационном ракурсе, на наш взгляд, заключается в сохранении цивилизации и биосферы. Поэтому в определенном смысле она представляется консервативной идеей хотя бы по своей этимологии (от лат. conservatio – сохранение). Вместе с тем она существенно отличается от "традиционного" консерватизма (если будет уместно так выразиться) и представляет собой в какой-то мере неоконсервативно-глобальное мировоззрение.

Как отмечают Н.С. Касимов и Ю.Л. Мазуров: "положения концепции УР, в том числе в той форме, в какой они отражены в докладе Комиссии Брундтланд, не являются принципиально новыми в человеческой истории. Они были присущи традиционному патриархальному обществу прошлых эпох, они воспроизводятся и в современном мироустройстве общин аборигенных народов, например малочисленных коренных народов российского Севера. Более того, во фрагментарном виде императивы традиционного УР сохраняются даже в некоторых развитых странах, переживающих промышленную революцию, последствия урбанизации и другие цивилизационные потрясения[5].

Среди приводимых ими примеров следующие. В Германии принципы УР начали внедряться в управление экономикой задолго до доклада МКОСР. Немецкий термин "Nachhaltigheit" (устойчивость) с XIX века вошел в практику лесного хозяйства этой страны. Под устойчивым лесопользованием понималось хозяйствование, при котором изъятие лесных ресурсов непременно сопровождалось лесовосстановлением, полностью компенсирующим объемы рубок.

Однако не только в области природопользования, но и в сфере экологии в особенности американскими и английскими экологами использовался термин "sustainability" практически в том же значении, что и сейчас в концепции УР.

Все же чисто этимологический экскурс в отношении понятия УР не может дать полного представления о сущности УР. Важно, учитывая глобальный характер УР, проследить становление его понимания международным сообществом. Еще в докладе "Всемирная стратегия охраны природы" (1980 г.), представленном Международным союзом охраны природы и природных ресурсов, подчеркивалось, что для того, чтобы развитие было устойчивым, следует учитывать не только его экономические аспекты, но и социальные и экологические факторы. Особенно широко в 80-е годы проблемы развития и экологии обсуждались в трудах ученых американского исследовательского института "Worldwatch" ("Всемирная вахта"), в частности его директора Лестера Р. Брауна[6], а Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП) еще с середины 70-х годов широко использовала понятие "развитие без разрушения" ("development without destruction"), а в дальнейшем использовалось понятие "экоразвитие" ("ecodevelopment") как экологически приемлемое развитие, т.е. оказывающее наименьшее негативное воздействие на окружающую среду.

В Декларации первой конференции ООН по окружающей среде (Стокгольм, 1972 г.) также была отмечена связь экономического и социального развития с проблемами окружающей среды. В подобное понимание развития важный вклад внесли научные доклады Римского клуба, особенно доклад "Пределы роста" (1972 г.), в которых формулировались идеи перехода цивилизации от экспоненциального экономического роста к состоянию "глобального динамического равновесия", от количественного роста к органическому развитию и новому мировому экономическому порядку.

И хотя мы начали говорить о тенденциях формирования идеи УР не с России, вряд ли можно согласиться, что концепция устойчивого развития пришла к нам с Запада (ссылаются иногда на книгу Лестера Брауна)[7]. Истоки идеи УР носят принципиально международный характер. Можно указать и на работы российских (советских) ученых, которые в той или иной форме высказывали идеи, близкие к идеям устойчивого развития. Причем чаще всего упоминают имя В.И. Вернадского, который употреблял даже словосочетание "устойчивое мировое сообщество", но главное развил идею ноосферы, или сферы разума, которая как было показано, имеет прямое отношение к концепции УР[8]. Логическую реконструкцию этой идеи с помощью понятия рациональности мы предложим далее.

Не менее важную роль, на наш взгляд, сыграл и основоположник теоретической космонавтики К.Э. Циолковский, который, задумавшись о выживании (сохранении) человеческого рода не только предложил идею обживания внеземных пространств, но и изобрел средство реализации этой идеи – космическую ракету. Хотя сейчас глобальный мир становится все более целостным, но все же ограниченным земным миром социоприродных взаимодействий, воздействующих и даже определяющих все другие процессы на нашей планете. Наиболее зримые ограничения – не только территориальные, ставящие предел дальнейшему экстенсивному развитию, но и исчерпаемость природных ресурсов, глобальная экологическая угроза и т.д. Это и ограничения темпорального характера, очень часто ставящие предел развитию тех или иных процессов на Земле, в том числе и существованию человечества.

Эсхатологические темы изобилуют в околонаучной и даже научной литературе и СМИ. Причем глобальное потепление или предполагаемый очередной малый ледниковый период – далеко не единственные угрозы планете в будущем. Ожидается, что Земле угрожают катаклизмы, например, вулканической деятельностью, поскольку возрастает сейсмическая активность и опасность могут представлять не только вулканы, которых немало на планете, но и супервулканы (их известно более двух десятков на Земле), а также обретающая актуальность астероидно-кометная опасность. На эти планетарные ограничения и угрозы еще в конце XIX – начале XX веков обратил внимание К.Э Циолковский, который и предложил их устранить для человечества с помощью изобретения и использования ракеты как транспортного средства для широкого освоения космоса. С помощью освоения космоса ученый выявил возможность последующей реализации непрерывного прогресса цивилизации и тем самым обеспечения бессмертия рода человеческого. Тем самым, если отвлечься от идеи сохранения биосферы, то была предложена, вероятно, одна из первых версий концепции устойчивого развития, но в космическом варианте, осуществление которого не исключается в дальнейшем.

Это более отдаленное космическое будущее может наступить, если нам удастся решить наши глобальные проблемы и обезопасить сам процесс глобализации, направив его на магистраль УР[9]. Сейчас приоритетнее решение проблем биосферы, ее сохранения. Надо сказать, что идеи ноосферы в варианте В.И. Вернадского и социального (космического) бессмертия К.Э. Циолковского не предусматривали концентрации усилий человечества на сохранении биосферы. Один говорил о превращении биосферы в ноосферу, другой развитие на планете считал опасным и неэффективным, предлагая идею сохранения и выживания человечества в пространствах Вселенной. Сейчас мы понимаем, что естественной основой УР является лишь сохранение биосферы, возвращение к природному "естеству" как фундаменту выживания и непрерывного развития человечества. Авторы, оппонирующие идее УР придерживаются иной точки зрения[10].

Однако, если упомянутые выше идеи В.И. Вернадского и К.Э. Циолковского были высказаны в основном в первой половине XIX в., то вторая половина этого века ознаменовалась появлением идей, связанных с рациональным ("правильным", по А.Д. Арманду, природопользованием, в основном развивавшимся советскими учеными (В.А. Анучин, А.Д. Арманд, Ю.К. Ефремов, С.Г. Струмилин, Т.С. Хачатуров и др.). Например, А.Д. Арманд полагал, что моральный долг каждого поколения оставить следующему поколению природные богатства в лучшем состоянии и в большем количестве, чем оно получило от предыдущего[11].

Особо следует выделить то направление в области природопользования, которое в 80-е годы XX в. развивалось в Молдавии, а в 90-е годы после распада СССР и в России – формирование научных основ адаптивной стратегии интенсификации сельскохозяйственного производства. Ожидаемая интенсификация сельскохозяйственного производства должна использовать в большей степени адаптивные свойства человека и естественные факторы (биогенные и абиогенные), замещая ими невоспроизводимые в (особенности химико-техногенные) ресурсы. По сути дела здесь была на базе сельского хозяйства сформулирована научная основа того, что в будущем было названо устойчивым (или ноосферным) природопользованием, а также сформулирована методологическая концепция расширенного понимания интенсификации как максимального вовлечения качественных факторов и источников деятельности при минимизации количественных параметров[12].

Можно было бы и далее перечислить и другие направления, связанные с экологией и природопользованием, однако только к этим источникам нельзя свести более системную концепцию УР. Если мы обратимся к основным составляющим проектируемого процесса УР, то обнаружим, что высказанные в марксизме идеи социальной справедливости также с полным правом можно отнести к одному из направлений будущей концепции УР. Эти идеи (естественно, без упоминания их авторов) вошли в концепцию УР, развиваемую ООН и особенно бывшим генсеком Кофи Аннаном, и считаются едва ли не главными в идее УР.

Кроме социального аспекта, важно отметить те работы в области экономики, которые развивают не экстенсивный, а именно интенсивный способ производства и любой хозяйственной деятельности, который является экологобезопасным и экономически более справедливым, нежели традиционная рыночно-экономоцентрическая модель.

Сюда следует отнести и социально-гуманитарные разработки, которые ориентируют на изучение тенденций могущих в перспективе войти в модель УР. В свете этих исследований становится ясным, что, например, в России происходит процесс поступательного движения от ценностей тоталитарного прошлого через рыночно-демократическое настоящее к устойчивому будущему. Пока все эти ценности смешаны в одно "эклектическое" образование и важно сейчас выделить те общечеловеческие глобальные приоритеты, которые обеспечат поддержку процесса перехода к УР. Казалось бы сохранение человечества – это своего рода консервативная идея, но она предполагает изменение самого человечества, причем кардинальное, для того чтобы оно могло выжить и неопределенно долго существовать на планете. Это самые фундаментальные трансформации за всю неолитическую историю человечества, которые направлены на сохранение как человечества, так и биосферы как естественного фундамента всей жизни и разума на Земле.

Наличие различных направлений формирования новой формы цивилизационного развития свидетельствует о наличии разного рода противоречий в его современной форме (модели). Однако из всех противоречий не случайно выделяют противоречие между обществом и природой, которое проявляется причем со все большей остротой как противоречие между растущими потребностями мирового сообщества и невозможностью биосферы обеспечить эти потребности[13]. Так или иначе подобное противоречие возникало всегда, но оно лишь второй раз проявилось на глобальном уровне. Первый раз, когда охотничье-собирательское хозяйство разрозненного по племенам человечества уступило место производящему хозяйству и второй раз – уже во второй половине ХХ – начале XXI века, когда также приходится изменять сам тип развития уже относительно единого мирового сообщества опять-таки в глобальном масштабе.

В период перехода к неолитической революции речь шла в основном о недостатке природных (пищевых) ресурсов, которые нельзя было освоить с помощью палеолитических способов и экстенсивных технологий. Поэтому агрикультурная революция состояла в формировании нового способа природопользования в производстве продуктов (в основном биологической природы), ранее не существующих в естественном виде и могущих удовлетворять потребности людей, что создало условия для демографического взрыва.

Переход же к УР, который в принципе не может растянуться на несколько тысячелетий как переход к производящему хозяйству должен свершиться в считанные десятилетия (максимум одно-два столетия). Это вызвано тем, что к недостатку уже не только продовольственных ресурсов (в основном невозобновимых добавился социально-экологический кризис, разрушение биосферы как естественного фундамента жизни цивилизации и любых иных форм жизни на планете. Причем деградация природной среды оказывается более "слабым звеном" в этом кризисе, чем нехватка природных ресурсов, которые в принципе могут быть заменены путем создания новых высоких технологий и экологобезопасных видов хозяйственной деятельности. В этом отличие нынешнего глобального противоречия в системе "общество-природа" от верхнепалеолитического, приведшего к смене способа хозяйственной деятельности и шире – взаимодействия основных компонентов в упомянутой системе.

Именно под влиянием эпохи производства саму человеческую деятельность стали мыслить как активность людей, направленную на изменение и преобразование окружающего мира[14]. Сейчас необходимо внести соответствующие коррективы в философскую категорию деятельности, которая должна пониматься не только в плане преобразования, но и в ракурсе адаптации, причем формирование адаптивного потенциала сейчас и в будущем оказывается не менее важным, чем адаптирующие действия[15]. Следует согласиться с Н.С. Касимовым и его соавторами, что "потребление природных благ не должно превышать естественных ограничений, обусловленных параметрами природной среды нашей планеты[16]. Сейчас все чаще употребляются понятия, в той или иной форме выражающие эти естественные ограничения (к которым надо адаптироваться), в частности понятия "несущая емкость экосистем", "хозяйственная емкость экосистем", "предел устойчивости экосистем" и др. Согласно К.С. Лосеву каждое из этих понятий отображает предельно допустимое возмущение локальной или глобальной экосистемы (биосферы) хозяйственной деятельностью человека, после превышения которого она прекращает функционировать как регулятор и стабилизатор окружающей среды, переходит в неустойчивое состояние и со временем может полностью необратимо деградировать[17].

Несущая емкость экосистем связана с экологической и природоресурсной видами безопасности, поскольку первая характеризует степень обеспечения охраны биоты, а вторая – степень изъятия природных ресурсов из биосферы.

Устойчивость биосферы и ее экосистем – это способность поддерживать свое функционирование и возможность реализовать дальнейшие эволюционные процессы, восстанавливаться после нарушений и негативных воздействий. это обеспечивается благодаря огромному биологическому разнообразию (число биологических видов на планете составляет много миллионов, возможно, 30 или даже больше). Именно это разнообразие сформировало компенсаторно-восстановительные и регулятивные механизмы, гарантирующие в определенном диапазоне гомеостазис системы "биота – планета". Причем стабильность планетарной экосистемы обеспечивается дублированием звеньев биогеохимических циклов и взаимозаменяемостью ее составляющих. Чем выше биоразнообразие, тем стабильнее экосистема, в то время как одно- либо двухвидовые сообщества (биоценозы) оказываются нестабильными

Приоритетное место в понятии "несущая емкость экосистемы" занимает экологическая, а не природоресурсная составляющая и именно она определяет естественные ограничения, хотя необходимо обе составляющие учитывать одновременно. Разрешение упомянутого выше социоприродного противоречия означает проведение хозяйственной и иной деятельности человека в пределах несущей емкости экосистем, а человечества в целом – в границах этой же емкости биосферы. Собственно это и есть переход к УР в отдельно взятом "экосистемном масштабе", когда будут гармонично сочетаться адаптирующая и адаптивная виды деятельности, что должно привести к соразвитию (коэволюции) природы и общества.

Переход к УР носит глобальный характер и в перспективе будущей цивилизации требует необходимости планетарного управления процессом этого перехода. Это означает, что начавшаяся глобализация должна получить свой новый импульс и стратегическую ориентацию от пока виртуальной модели УР, становясь уже не стихийным, а социально проектируемым и управляемым (вначале направляемым) процессом эволюционного движения единого человечества. При «вписывании» процесса глобализации в стратегию УР необходимо, чтобы все составляющие этой последней стратегии (и прежде всего политическая, экономическая, социальная и экологическая компоненты) «работали» уже в направлении новой цивилизационной парадигмы, все больше вырываясь из старой модели развития, т.е. вместо стихийного процесса становились бы процессом управляемым.

Это также означает, что все основные акторы современного, а тем более будущего процесса глобализации, также должны работать на переход к УР. Особенно это относится к транснациональным акторам – международным организациям, деловым кругам, прежде всего к ТНК и ТНБ, ряд из которых уже приняли соответствующие заявления о приверженности политике УР, например в рамках Всемирного совета предпринимателей по устойчивому развитию. Однако наиболее масштабное содействие бизнес-структур глобализации через УР стало развертываться благодаря появлению и реализации Глобального договора ООН.

Глобальный договор ООН – международная добровольная инициатива, направленная на распространение принципов социально-ответственного ведения бизнеса, является политической платформой и практической основой для деятельности компаний, приверженных идее перехода к устойчивому развитию. Глобальный договор ставит задачу развития принципов социальной ответственности бизнеса, обеспечения его участия в решении наиболее острых проблем глобализационных процессов

Сейчас важно активизировать и расширить участие гражданского общества, прежде всего деловых кругов, неправительственных и других организаций, местных общин и органов самоуправления в подготовке и принятии решений по переходу к УР, интенсифицировать процессы обмена информацией в области экологии и других сфер упомянутого перехода. Это в какой-то степени уже достигается через Глобальный договор ООН, который реализуется уже в течение более десяти лет. Важная роль в этом процессе отводится и государству, которое должно взять под свой контроль процессы перехода к УР и представить такой переход как основную свою стратегическую цель, задействовав политические механизмы и создавая для этого законодательно-правовую базу как часть формирующегося глобального управления.

Человечество столкнулось в последние десятилетия не просто с естественными ограничениями, а с глобальными природными прежде всего биосферными ограничениями. Поэтому переход к УР в силу целостности и сильной взаимосвязи компонентов биосферы (как фундамента жизни и регулятора окружающей среды) и формирования единства цивилизации через глобализацию должен оказаться управленческим процессом, в тех или иных аспектах ограничивающих стихийное продолжение рыночно-экономоцентрической модели неустойчивого развития. (НУР). И хотя только к ограничениям, разумеется, нельзя свести переход к УР, однако, как выше было показано, они приобретают сейчас приоритетное значение и в зависимости от степени осознания этих биосферных и иных пределов и границ можно будет в будущем судить об эффективности перехода к УР на глобальном, региональном, национальном и локальном уровнях. Разрешение социоприродного противоречия заключается в его уменьшении и его принципы могут быть изучены на соответствующих моделях (см. об этом далее).

Стратегическая цель перехода к устойчивому развитию – сформировать совершенно новую цивилизационную модель развития, которая, обеспечивая выживание и продолжая дальнейшее поступательное движение цивилизации, не разрушала бы окружающую природную среду, находилась бы в гармоничных (коэволюционных) отношениях с биосферой. Если в результате общечеловеческих скоординированных действий удастся сохранить биосферу, то тем самым появится возможность выживания цивилизации и ее непрекращающегося развития не только в течение ближайших веков, но и на последующие неопределенно долгие времена.

Неизбежность перехода любой страны на планете к устойчивому развитию вытекает из необходимости решения общих для мирового сообщества глобальных проблем. В этом смысле переход к устойчивому развитию – это реальный путь решения глобальных проблем, каждая из которых чревата реальной опасностью планетарной антропоэкологической катастрофы.

Новая цивилизационная модель возникла как попытка найти общую концептуальную платформу совместного выживания народонаселения планеты, выхода из глобального (и особенно экологического) кризисного состояния, недопущения мировой катастрофы – омницида (гибели всего живого). Устранение какой-либо страны из «процесса Рио» (как еще называют переход к устойчивому развитию) или недостаточно активное ее участие в этом процессе объективно отодвинет ее еще дальше на периферию мирового сообщества, переходящего к своему устойчивому процессу и «состоянию», превратит страну в резервацию архаичной модели неустойчивого развития, сырьевой или иной «придаток» «золотого миллиарда».

Вот почему нельзя согласиться с мнением, что, например, Россия не может полагаться на концепцию устойчивого развития[18]. Вот почему оправдано формирование как основных направлений, так и целостных концепций и государственной стратегии перехода России к устойчивому развитию. Ответ на вопрос – должна ли Россия двигаться в том же направлении, что и мировое сообщество, реализуя «процесс Рио» уже очевиден, несмотря на трудности реализации стратегии УР.

Согласно принятым официальным документам, Россия должна участвовать по мере своих возможностей и международных обязательств в решении глобальных проблем, связанных с взаимодействием общества и природы, способствуя защите и восстановлению экосистемы Земли. Ведь биосфера как регулятор окружающей среды представляет собой единую систему и переход к устойчивому развитию может быть реализован только усилиями всего объединенного человечества. Речь прежде всего идет о сохранении биосферы планеты, ее биоразнообразия и устойчивости, предотвращения антропогенного изменения климата, защите озонового слоя от истощения, охране лесов и их восстановлении, борьбе с опустыниванием, обеспечении безопасного уничтожения ядерного, химического и биологического оружия, решении проблем Мирового океана и межгосударственных региональных экологических проблем, развитии и совершенствовании системы особо охраняемых природных территорий и существенном расширении их пространства в Российской Федерации и т.д.[19].

Решение глобально-экологических проблем, определяющих специфику перехода к устойчивому развитию, его отличие от всех иных путей неустойчивого развития в России должно быть сопряжено развертыванием политических, социально-экономических, геоэкологических, финансовых, налоговых, правовых и иных механизмов на фоне перехода к рыночным отношениям. Одна из особенностей перехода России к устойчивому развитию – это совпадение по историческим масштабам времени с переходом к рыночным отношениям и демократическим преобразованиям, что характерно ещё для старой (современной) модели развития. А это означает, что хозяйственная деятельность должна ориентироваться не просто на достижение высокой экономической эффективности, но и на социальную справедливость и экологическую безопасность (и безопасность в других отношениях), которые в своем триединстве должны стать главным системным критерием развития.

Россия играет и в будущем будет играть определяющую роль в поддержании глобального экологического равновесия. В РФ находится четверть мировых лесных ресурсов, не тронутых хозяйственным освоением, что в значительной степени обеспечивает глобальную стабилизацию биосферы (наряду с тропическими лесами). Кроме того, Россия обеспечивает сохранность 20% мировых запасов жидкой пресной воды. Есть и другие аргументы в пользу особой роли нашей страны в социоприродном по своему существу переходе к УР.

Модель этого «устойчивого будущего» еще достаточно четко не определена и пока мировое сообщество придерживается тезиса о многообразии моделей устойчивого развития, одна из которых может реализоваться в каждой стране. Однако в отличие от ныне действующей модели развития (которая также характеризуется разнообразием) устойчивое будущее мирового сообщества, каждого региона и государства вначале необходимо создать на концептуально-теоретическом, виртуальном уровне. И лишь затем необходимо реализовывать это виртуальное будущее, прокладывая в него оптимальную траекторию от модели неустойчивого развития. И такая траектория для каждой страны будет обладать своей спецификой.

Пока еще рано говорить о теории устойчивого развития, но научные концепции уже существуют и излагаются в ряде публикаций, основные из которых приведены в списке литературы в конце книги и постраничных ссылках. Концепции (или их спектр) предваряют создание теории, которая может носить только междисциплинарный, комплексный характер, затрагивая все основные группы современной науки, в чем можно убедиться по ходу последующего изложения материала.