Политический процесс в государстве

Существует множество определений политического процесса: это процессы выработки и принятия политических решений, взаимодействия правительства, парламентов, партий и других политических сил; это причины возникновения той или политической проблемы, способ попадания этой проблемы в повестку дня общества, формы реагирования на нее институтов управления, принятие решений по ней; это результат взаимодействия политических групп; это совокупность действий субъектов политики для достижения определенных результатов по осуществлению своих специфических функций в сфере власти, ведущих к изменению и развитию политической системы общества; это форма функционирования политической системы общества.1

Обобщая эти мнения, можно сказать, что если понятие «политическая жизнь» охватывает вся и все относящееся к политике, а понятие «политическая система» - всю совокупность политических организаций, то понятие «политический процесс» означает функциональную направленность политической жизни, введение ее в определенные рамки, подчинение ее традициям и процессуальным правилам, установкам в политической системе общества.

Политический процесс — это функциональная характеристика политической системы, отражающая совокупность ее внутренних изменений, последовательность политических событий и целенаправленное взаимодействие реальных субъектов политики.Политический процесс развертывается в рамках политической системы общества, в региональных и глобальных масштабах. В нем взаимодействуют различные факторы, в результате чего и происходят изменения в политической сфере.

Основными компонентами политического процесса являются субъекты политики (социальные и институциональные), политические отношения, политическое поведение и политичес­кая деятельность (политическое участие). С содержательной точки зрения он характеризуется институциализацией политических интересов; выработкой и принятием политических решений; реализацией принятых программ и установок.

Современному политическому процессу присущ ряд общих задач, которые по-разному решаются в различных исторических условиях и странах, а также на тех или иных стадиях деятельности его субъектов. Политическому процессу имманентны переплетение и взаимосвязь революционных и реформаторских начал, сознательных и «стихийных» действий масс, восходящих и нисходящих тенденций развития.

В зависимости от объекта применения политической воли политические процессы подразделяются на внутриполитические и внешнеполитические.

Внутриполитический процесс протекает между субъектами политики (классами, другими социальными группами, нациями, партиями, общественными движениями, политическими лидерами), сердцевиной деятельности которых является завоевание, удержание и использование политической власти. Внутриполитический процесс охватывает различные сферы жизни общества: политическую, правовую, экономическую, социальную, экологическую, демографическую, культурную, военную и др. Внутриполитические цели могут достигаться как мирными, так и насильственными методами.

Внешнеполитический процесс распространяется на отношения с другими государствами как искусство ведения международных дел. Он теснейшим образом связан с господствующим экономическим укладом, общественным и государственным строем общества и выражает их на мировой арене. Одновременно внешне­политический процесс обладает рядом особенностей, обусловленных существованием в мире множества государств с несовпадающими интересами и программами в различных областях. В современных условиях внешнеполитический процесс во всевозрастающей степени становится искусством переговоров, достижения разумных, взаимоприемлемых политических компромиссов.

С точки зрения участвующих в нем субъектов выделяют политические процессы,предполагающие свободное политическое участие граждан в отношениях с государством и другими институтами власти и политические процессы антидемократического тоталитарного толка, где преобладают навязанные гражданам формы политических отношений и жестко централизованные методы принятия управленческих решений. К разновидностям политических процессов можно отнести, к примеру, формы политического участия и принятия решений, обусловленные правлением военных элит, авторитарных лидеров и монархов или единственной в стране партии. С точки зрения устойчивости основных взаимосвязей политических и социальных структур можно говорить о стабильных и нестабильных политических процессах. Стабильный процесс характеризуется устойчивыми формами политической мобилизации и поведения граждан, отработанными механизмами принятия политических решений. Нестабильный политический процесс обычно возникает в условиях кризиса как появление необходимости изменения политической обстановки.

На протяжении большей части истории человечества радикальной и непредсказуемой формой развития политических процессов, сопряженной прежде всего с разрушением, а не с созиданием, выступали революции (английская революция 1642 — 1689 г.г., американская революция 1775—1783 г.г.,, французская революция 1789 — 1794 г.г., социалистическая революция в России 1917 г.).

В революционном политическом процессе изменение его внутрен­них параметров происходит путем резкого и кардинального разрешения накапливаемых противоречий.

Революция политическая является коренным переворотом в жизни общества, в ходе которого происходит смена государственной власти и господствующих форм собственности. Революция социальная — коренное изменение развития общества, связанное с насильственным разрушением одних соци­альных отношений и утверждением других. К примеру, опыт Октябрьской революции 1917 г., социалистических преобразо­ваний в СССР является беспрецедентным по масштабам и последствиям для отечественного и мирового развития феноменом, который в одних отношениях открыл человечеству новые перспективы, а в других — положил предел некоторым его многовековым иллюзиям и в их числе доктринам поступательного развития общества как объективного исторического закона, единообразия тенденций общественного развития.

В литературе справедливо предлагается отличать подлинно демократические революции от «псевдореволюций». Интересны для иллюстрации мнения по этому поводу различных политических деятелей. Так, президент США Дж. Буш “бархатные революции” в Венгрии, Чехословакии, ГДР, “революцию роз” в Грузии, “оранжевую революцию” на Украине, “тюльпановую революцию” в Киргизии, “пурпурную революцию” в Ираке, “кедровую революцию” в Ливане назвал продвижением свободы по всему миру, а президент Белоруссии А.Г. Лукашенко сказал, что никакие это не революции, это обычный бандитизм, ловко скроенный на западные деньги.1

Известно, что попытки внешнего силового (Югославия – 1999 г., Ирак – 2003 г.) и информационного (Грузия, Украина, Киргизия 2004-2005 гг.) использования демократии для дестабилизации положения в некоторых регионах и контроля за ситуацией в них, стали регулярной практикой международной жизни. Разработана подробная стратегия «цветных революций», выявлены внутренние и внешние факторы активизации протестных настроений и выступлений. Исследуются многообразные тактические приемы и условия успеха конфронтационной агитации и пропаганды; деятельности «групп влияния» и неправительственных организаций, финансирующих такого рода «революционные» проекты[106]. Активизация этих сил на постсоветском пространстве связана отнюдь не только с борьбой различных внутренних кланов за власть. Здесь чувствуются мощные устремления транснациональных корпораций к новым источникам сбыта и сырья. Основным притягательным регионом, разумеется, видится Россия с ее огромными территориями и природными богатствами.

Эволюционный политический процесс связан с постепенными преемственными изменениями политических отношений, институтов, систем. Новейшие достижения науки и техники, расширение экономических связей, совершенствование средств коммуникации и массовой информации при стремительном нарастании глобальных проблем привели к всесторонней политической взаимосвязи и взаимозависимости на Земле.

В конце XX вв. результате политической эволюции серьезно изменилось традиционное политическое мышление. Произошла смена исторических парадигм. Это проявилось в новом взгляде на современный мир, на систему международной безопасности, выбор приоритетов в мировом развитии. Эволюционный путь открыл новые возможности перед политической практикой ненасильственных действий.

Эволюция и революция — две неразрывно связанные между собой формы движения, развития природы и общества. Эволюция политическая каждой отдельно взятой страны всегда уникальна, составляет элемент ее национальной истории. В то же время у группы стран элементы эволюции могут быть схожими, причиной чему служат сопоставимые исторические условия, общность культурных и религиозных ценностей и т. д.

Политические процессы, порожденные конфликтами и противоречиями, — это столкновения субъектов политики в их взаимном стремлении реализовать свои интересы и цели, связанные прежде всего с овладением властью или ее перераспределением, а также с изменением их политического статуса в обществе.

Противоречие, выступающее основанием политического конфликта, может не осознаваться участниками политических отношений, конфликт же всегда осознан и предполагает определенные действия сторон друг против друга.

Традиционные виды поведения участников политического конфликта — подавление соперника, компромисс, отступление. Важнейшей проблемой современной конфликтологии является прогнозирование политического конфликта и поиск методов его предотвращения, а если он возникает — то разрешение и снижение его негативных последствий, снятие постконфликтных синдромов.

Можно выделить также политические процессы, связанные с развитием и функционированием политических партий. Политические партии как один из важнейших элементов политической системы общества выполняют функции представительства, социальной интеграции, политической социализации, политического рекрутирования, идеологическую функцию. Они отличаются добровольностью объединения своих членов и групповым характером социальных интересов, ориентацией на завоевание государственной власти и посреднические взаимоотношения с нею.

Особенности политического процесса в современной России определяются историческими традициями и своеобразием того периода развития, который переживает наша страна. Данный период с определенными оговорками мож­но назвать переходным к некой пока еще абстрактной либерально-демократической модели.

Особенности внутриполитического процесса[107] состоят в том, что:

- основным содержанием деятельности (политического участия) здесь является завоевание, удержание и использование государственной власти;

- он охватывает разные структуры общества: не только собственно политику, но и право, социальную, культурно-идеологическую, экономическую, военную и т.д. сферы общественной жизни;

- в деятельности политических субъектов (классов, партий, наций, движений и других институциональных образований) сочетаются как сознательные, упорядоченные, программированные акции, так и стихийные, спонтанные, непредсказуемые выступления, что делает его особенно сложным, поливариантным, трудно прогнозируемым;

- функционирование социально-политических структур характеризуется разной направленностью: участием прогрессивных и реакционных; инновационных и консервативных (реставраторских) сил и проектов, вследствие чего сам процесс нередко приобретает альтернативный и нелинейный характер («откаты», «возвраты», «повороты»);

- внутриполитические цели могут достигаться как мирными, так и насильственными средствами; а противоречия и конфликты разрешаться как эволюционно, путем постепенных, преемственных изменений («реформы», «перестройки»), так и революционным путем – коренной ломкой старых отношений, институтов («перевороты»).

Политические процессы, особенно XX века, принято различать – по степени участия общества, граждан во власти и их влияния на принятие и проведение в жизнь политических решений – как демократические, так и недемократические (авторитарные, тоталитарные). Содержание термина «демократия», буквально означающего «народовластие», отнюдь не сводится к его семантике, которая в лучшем случае раскрывает природу лишь одной из ее исторических форм. Возникнув в Древней Греции, демократия прошла длинный путь развития, становления в качестве сложного многогранного явления, характеризующего как форму организации и осуществления власти, так и способ массового привлечения людей в политическую жизнь общества. Как форма организации власти и форма правления демократия со временем выработала определенные принципы и процедуры, которые обычно, так или иначе, закрепляются в конституциях, действующем законодательстве и традициях страны. Это, в частности:

- провозглашение народа первоисточником и первоносителем власти;

- равные возможности участия всех граждан в политической жизни, избрании представительных органов власти;

- принцип большинства при соблюдении прав меньшинства, означающий, что решения принимаются большинством голосов, тогда как меньшинство имеет право на оппозицию, выражение особого мнения и т.д.;

- разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную;

- выборность, подотчетность, сменяемость органов государственной власти и местного самоуправления;

- право беспрепятственного контроля за органами власти со стороны народа через формы прямой демократии и политический плюрализм, многообразие мнений, свободную прессу;

- равенство всех перед законом и судом[108].

В современной политологии сложились два основных подхода к оценке степени демократичности политического режима страны: 1) нормативистский; 2) функционалистский. Первый схватывает статику, сиюминутное состояние дел и определяет его соответствие некой обязательной для всех норме, модели демократии, взятой из опыта индустриально развитых стран. Помимо указанных выше принципов и процедур, предлагается учитывать и другие признаки: рыночный характер экономики и ее конкурентный потенциал, высокую степень урбанизации, наличие среднего класса, социально-политический плюрализм, развитость средств массовой коммуникации, политическую (гражданскую) культуру и зрелое правосознание и т.д. Если какие-то из этих условий отсутствуют, страна не может быть признана демократической[109].

Указанный подход представляется недостаточным, ибо при этом оказывается вне поля зрения процесс становления, вызревания, исторического «взросления» различных демократических форм и структур, особенно в так называемых развивающихся странах, или странах «третьего мира». Отсюда сторонники другой – функционалистской – позиции отвергают единую норму и модель демократии, толкуя последнюю как непрерывный процесс развития, освоения старых и рождения новых политических форм, в которых выражается основная функция демократии – утверждение народа в качестве первоисточника и первоносителя власти. По сути, показатели, раскрывающие указанную функцию, были выделены еще Аристотелем, и получили свою конкретизацию в XVI-XVIII вв. (Ж. Боден, Д. Локк, Ж.-Ж. Руссо, И. Кант). В зависимости от того, какой именно субъект политики, образующий понятие «народ» (общество в целом, группы, индивиды), играет наиболее важную роль в осуществлении политической власти, указанный подход выделяет следующие типы («формы», «модели») демократии: народная (коллективная), плюралистическая (групповая), либеральная (индвидуалистическая).

Представления о народной демократии были заложены еще Платоном и Аристотелем, которые считали ее отнюдь не лучшей формой правления (правления в пользу «толпы», в пользу «бедных»). Эти идеи развили Ж.-Ж. Руссо – в концепции «народного суверенитета», А. Линкольн, который заложил в основание американской конституции тезис о том, что демократия «исходит от народа», «осуществляется народом» и действует «в интересах народа». К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из закона о возрастающей роли народных масс в истории, потому в их теории социализма с идеей подлинной демократии связаны принципы общественных форм собственности, коллективизма, народного самоуправления. Практическое воплощение в жизнь указанных идей в СССР и странах народной демократии показало, что этот тип способен перерождаться в авторитарные и даже тоталитарные формы власти, когда правит меньшинство (элита), добивающаяся формального согласия большинства. Зарубежные критики народной демократии конкретизируют ее негативные стороны в моделях «тоталитарной демократии» (Р. Арон, К. Лефорт), «управляемой демократии» (Дж. Сартори), «колониальной демократии» (А. Зиновьев), «электоральной демократии» (Р. Даль) и т.д.[110]

Тип плюралистической демократии, свойственный большинству западноевропейских государств, обусловлен тем, что в современном обществе происходит «диффузия» (М. Дювержье), или распыление власти. На процесс принятия политических решений оказывают влияние множество различных сил: не только государство, но и политические партии и внепартийные объединения, движения граждан. Основным субъектом политики становится группа, через которую личность представляет свои права и защищает интересы. Особой проблемой для обеспечения баланса интересов является создание противовесов узурпации власти со стороны отдельных групп, политических сил[111] (модели «конкурентной демократии» Й. Шумпетера, С. Липсета – Д. Лернера, «полиархической демократии» Р. Даля и др.).

Наиболее развитым типом демократии принято считать либеральную, становление и развитие принципов которой насчитывает не одно столетие (Дж. Локк, И. Кант, Ш. Монтескье, Т. Джефферсон, А. Токвиль и др.). Для нее характерны акценты на индивидуально-личностном субъекте (признании приоритетности прав, свобод человека и гражданина), а также его автономии по отношению к группе, обществу. В качестве цели демократии либеральное мировоззрение провозглашает идеал индивидуальной свободы, а средства к этому – равенство всех перед законом и судом. Однако последовательное проведение указанных идей также наталкивается на свои преграды: формальный характер равенства; противоречия между индивидуальными, групповыми, общественными интересами[112]. Отсюда реально существующие демократии обычно носят «смешанный» характер, заимствуя различные идеи, принципы из основных типов.

Сказанное имеет самое прямое отношение к развитию политических процессов в России на рубеже XX-XXI вв. Сложность для понимания специфики демократизации нашей страны составило то обстоятельство, что указанный процесс явился лишь одним из аспектов более широкого движения, которое политологи характеризуют в терминах «модернизации», «трансформации», «переходности» социально-экономического и политического развития России; в контексте проблем ее исторического «запаздывания» и «догоняющего» развития; «реформ сверху», сменяющихся периодами «застоя» и нарастанием новых диспропорций и отставаний[113].

На современном этапе, по сути, встал вопрос о том, как прервать эту порочную цепь российского исторического движения, как выйти на новый виток развития, включиться в мировой цивилизационный процесс перехода от индустриализма к постиндустриальному обществу. Изначально было ясно, что решение указанной проблемы невозможно без демонтажа политической системы, которая получила в 80-е гг. наименование «феодального», «казарменного», «бюрократического» социализма. Последний охватывал все сферы общественной жизни страны (тогдашнего СССР), отсюда и проблема «переходности» представала как многоаспектная задача движения:

- от командно-административного регулирования экономикой и социальной сферой – к рыночным отношениям и высоким технологиям;

- от тоталитарной политической системы – к демократическому, гражданско-правовому обществу;

- от «нерушимого» союзного единения республик – к реальной национально-территориальной самостоятельности, местному самоуправлению;

- от насильственно внедряемой моноидеологии – к идеологическому плюрализму и духовной свободе.

В целом с 1985 по 2006 гг. можно выделить, по крайней мере, три периода демократизации в России: 1) эпоху перестройки (горбачевский период); 2) десятилетие девяностых годов (ельцинский период); 3) начало XXI в. (путинский период).

Перестройка 1985-1991 годов положила начало процессу демократизации и наиболее значительных результатов достигла в плане утверждения политической и духовной свободы, провозглашения норм нового политического мышления на международной арене, а также, - в деле формирования принципов демократического нормоустройства в России (свобода прессы, собраний, митингов, демонстраций, создание реальной многопартийности, демократических выборов, обеспечение свободы совести и различных вероисповеданий, отмена цензуры; беспрепятственный выезд граждан за границу, установка на политический диалог в мире и отказ от гонки ядерных вооружений). Слабее оказались достижения перестройки в плане экономической либерализации: признание плюрализма собственности, провозглашение экономической самостоятельности предприятий и др. не сопровождались энергичными мерами в сфере ценовой политики, утверждения реальных рыночных отношений, структурной перестройки экономики. В итоге «перестройка оборвалась»[114]. В срыве первого этапа нашей демократизации повинны не только ее организаторы, которые не имели четкой стратегии реформы, проявляли медлительность и упустили историческую инициативу, за что их справедливо критикуют оппоненты[115]. Здесь повлияли и внешние обстоятельства: резкое падение мировых цен на нефть, что обострило проблему дефицита потребительских товаров в период перестройки. Но весьма активную роль сыграли и сознательные установки на срыв перестроечного процесса, с одной стороны, консерваторов, с другой, – неолибералов, которые, как показала история, ожесточенно рвались к власти, а точнее, - к дележу «ничейного» общественного пирога, и действительно, «готовы были поджечь общий дом, чтобы погреть руки у костра».

Второй этап демократизации начался с 1991 г., после провала «путча» ГКЧП и развала Союза ССР по инициативе устроителей Беловежской встречи. Провозгласив курс на «новую экономическую реформу», т.е. на решение тех задач, с которыми не справилась перестройка, новые лидеры, «младореформаторы», как ныне их именуют, стали ориентироваться на либеральную модель демократии и, главным образом, на американский социально-экономический и политический опыт. В основе неолиберальной экономической реформы Е. Гайдара «и его команды» лежали установки чикагской школы бизнеса, преломленные через польский опыт «шоковой терапии». Условиями же успеха считались полный разрыв с социал-демократическим по духу курсом перестройки и демонтаж всей советской системы («денационализация», «десоветизация», «дефедерализация»). Итогом этой деятельности стал глубокий системный кризис, охвативший все стороны российского общества: политическую, экономическую, социальную, духовно-идеологическую.

- Кризис политической системы выразился в острейших конфликтах законодательной и исполнительной власти; в разрушении властной вертикали и снижении управляемости; ослаблении контроля и нарастании недисциплинированности и безответственности, а в итоге – в разложении управленческого аппарата и неэффективности государственной политики, ее своеобразном «параличе». Аппарат власти РФ в 1994 г. превышал аппарат СССР в 1,5 раза, а управленческие решения не выполнялись на две трети[116]. Не спасала положения дел и регулярная «кадровая чехарда».

- Кризис национально-территориального единства проявился в ослаблении связей регионов с центром; сужении роли центральной власти в решении ключевых межрегиональных проблем; в нарастании сепаратистских устремлений, вплоть до сецессии (выхода из состава федеративного государства). Националистические и сепаратистские устремления в первой половине 90-х годов проявились в Татарстане, Башкортостане («парад суверенитетов»), их пиком стали вооруженные экстремистские выступления в Чечне, которые переросли в первую (1994-1996 гг.), а затем вторую (1999-2001 гг.) Чеченские войны и вторжение на территорию России формирований международного терроризма.

- Экономический кризис, истоки которого – в резком ослаблении государственного регулирования и контроля за становлением рыночных отношений, в неупорядоченной приватизации и налоговой политике, проявился уже в первые годы неолиберальной реформы в остановке более 1500 крупнейших предприятий, резком падении промышленного производства, стремительном сокращении объема национального дохода, росте внешнего долга, скачках безработицы и инфляции. Все это привело к полному обнищанию 30-40% населения страны; примерно такая же масса оказалась на грани бедности. При этом возросла социальная дифференциация общества: разрывы в уровне доходов богатых и бедных превысили 25-27 раз.

- Идеологический и духовно-культурный кризис, обусловленный «экономическим романтизмом» неолибералов и их откровенно пренебрежительным отношением к задаче идеологического обоснования проводимой реформы, к ценностно-целевым и культурно-гуманистическим ее измерениям[117], выразился в девальвации традиционных духовно-нравственных ценностей, росте личностного и группового отчуждения, социальной конфликтности и криминализации морали, а, в конечном счете, – в утрате национальной идентичности и социальных перспектив как личностью, так и обществом[118]. Зримым выражением этих процессов стали такие явления, как рост преступности и расхищение национальных богатств, коррумпированность чиновничества, падение престижа честного, добросовестного труда, всякого рода «отклоняющееся» поведение, особенно в среде молодежи, подростков (наркомания, проституция, алкоголизм и т.д.).

Системный кризис, охвативший Россию в 90-е гг., свидетельствует, во-первых, о том, что выбор неолиберальной модели был исторически неточным, ибо существовали и иные, более щадящие стратегии[119], а, во-вторых, антигуманным и потому безответственным. Сторонники иных стратегий предупреждали младореформаторов, что «без создания инфраструктуры рыночного типа, организационных и политических структур, без выработки рыночной культуры, без тщательно продуманных механизмов социальной защиты населения… введение скоропалительного, в порядке “шоковой терапии”, рынка было большой экономической ошибкой. Может быть, не меньшей, чем тотальная коллективизация»[120]. Однако, возобладали стремления поскорее «порулить», а также старый, известный с советских времен, технократический подход к человеку, убеждение, что он «все стерпит» и «за ценой не постоит». Цена же, как мы сегодня знаем, оказалась весьма велика: 10 миллионов потерянных человеческих жизней за период либеральных реформ. Почти столько же, сколько за гражданскую войну в начале века.

Системный кризис переходности является той гранью критического состояния общества, за которой может последовать национальная катастрофа или возрождение общественной системы в новом качестве. К концу 90-х годов Россия стояла, по сути, на грани катастрофы. Разваливались не только вертикаль власти, промышленность, сельское хозяйство, социальная сфера, правоохранительная система, но и армия, культура, образование, спорт. Дефолт 1998 года вверг страну в экономический коллапс, из которого, казалось бы, не будет выхода. В 1999 году в руинах стоял Грозный; на воздух начали взлетать дома в ряде российских городов; международный терроризм с идеей «исламского халифата от Кавказа до Урала» двинулся в очередное наступление. Стране угрожал межнациональный и региональный распад.

Только на следующем, третьем этапе демократизации, ситуация стала упорядочиваться, выходить из тупика. Сегодня В.В. Путина и его курс многие оппоненты обвиняют в «отступлении» от демократических завоеваний предшествующего периода; в ход идут ярлыки «управляемой демократии», «манипулятивной демократии» и проч.[121] Однако, тут правомерно задаться вопросами: 1) столь ли значительны были эти «завоевания»? 2) для чего необходима демократия, какова ее цель?

Анализируя курс В. В. Путина, представленный в его ежегодных Посланиях Федеральному Собранию, можно заключить, что в них развернута стратегия, прежде всего, выхода из кризиса 90-х гг.: укрепление вертикали власти и государственного контроля в экономике; активная налоговая политика и развитие малого и среднего предпринимательства; расширение местного самоуправления, формирование реальной многопартийности; разрешение острых межнациональных проблем, особенно – в Кавказском регионе; восстановление обороноспособности страны и дееспособности правоохранительной системы и др. Да, эта политика включала элементы того, что иногда называют «мягким авторитаризмом», но, разумеется, здесь это были абсолютно необходимые и адекватные ситуации меры. Неслучайно они встретили массовую поддержку народа: от 60 до 80%. Но это одна сторона дела, главное все-таки в другом. В посланиях 2005-2006 гг. Президент выходит на новый уровень стратегических решений: здесь отчетливо просматривается стремление найти выход из наиболее острых и неотложных национальных проблем (демография и социальная сфера, различные аспекты национальной безопасности и т.д.) на пути нетрадиционных, парадоксальных решений: разрыва порочного круга «отставаний – догоняний» посредством диверсификации экономики и инновационных технологий постиндустриализма. Что это означает? Это значит, что размерность нашего движения по пути демократизации обусловливается: 1) нашими возможностями и историческими обстоятельствами; 2) перспективой технологического и институционального прорыва в мировую цивилизацию и постиндустриальное общество с багажом собственного национально-культурного опыта. «Цивилизаторская миссия российской нации на евразийском континенте должна быть продолжена. Она состоит в том, чтобы демократические ценности, помноженные на национальные интересы, обогащали и укрепляли историческую общность»[122]. Да и мировой опыт цивилизационного развития XXI века тоже, – позволим себе завершить эту мысль.

В России налицо следующие явления: распад традиционных социальных институтов и структур управления; социальная дезориентация, утрата многих нравственных ценностей и духовных идеалов; маргинализация значительных слоев населения; использование недозволенных средств и способов для достижения политических целей; попытки фальсификации исторического прошлого и одновременно дискредитация государственных органов; ущемление национального достоинства и развитие комплекса национальной неполноценности. Очевиден и разрыв между принятием достаточно обоснованных и рациональных политических и правовых решений и последующим их исполнением. Это объясняется как отсутствием соответствующих правовых механизмов, так и низкой политико-правовой культурой, одним из элементов которой является, к сожалению традиционно сильный в нашем обществе правовой нигилизм.

Вся совокупность неразрешенных социальных, политических, правовых проблем препятствует формированию устойчивого общественно-политического консенсуса, без которого ни одна политическая система не может считаться стабильной, приспособленной к текущим потребностям общественного развития.

Драматические последствия перемен в России актуализируют необходимость в разработке политического прогноза, сужде­ний о будущем политического процесса, в конвергенции положительных элементов советского прошлого, периода реформ и зарубежного опыта во всем его многообразии. Такая необходимость диктует острую потребность в сочетании теоретических исследований с прикладными разработками по выявлению потенциала России в ходе политического процесса в контексте как исторического прошлого и сегодняшней действительности, так и прогнозируемых мировых реалий XXI столетия.

Прогнозирование развития политического процесса в России возможно с учетом основных противоречий политической системы и общества в целом. Это прежде всего противоречие между капиталом и трудом, конкретизирующее противоречие между производительными силами и производственными отношениями, противоречие между меньшинством богатых и большинством бедных, противоречие между властью и народом.1 Научное предвидение изменений (реформ) в политическом процессе невозможно без определения приоритетности направлений реформ, их информационного обеспечения, организации социологического мониторинга, изучения эффективности различных форм политического участия.

Сегодня на основе фактических данных и теоретических разработок можно сделать вывод о том, что развитие политического процесса в современной России привело к созданию переходного типа государстваустремленного, к демократии. Такое развитие определено в нашей литературе как либерализация. Ее суть заключается в том, что усилия государства направлены в первую очередь на создание экономической основы демократии. Речь идет о необходимости развития
социально ориентированного рыночного хозяйства. В свою очередь, это предполагает равноправие всех форм собственности, совершенствование проводимой в стране приватизации, формирование среднего класса как социальной силы, способствующей экономической стабилизации страны и, в конечном счете, либерализации политического пространства.