Противоречия в эллинистическом мире и римские завоевания на Балканах 8 глава

Прежде чем присоединиться к какой-либо точке зрения по этому вопросу или предложить по нему некоторые свои соображения, приходится высказать сожаление по поводу явно неудовлетворительного состояния источников. Те немногие из них, которые до нас дошли, не дают нам никакого права считать покорённую Римом Македонию ни унитарной, ни федеративной республикой. В этом вопросе мы хотим присоединиться к точке зрения Ф. К. Папазоглу. Эта точка зрения находится в полном соответствии с высказыванием самого Ливия, который считал, что римляне не хотели допустить образования единого органа для всей Македонии из-за страха, что какой-либо узурпатор захватит власть (denique ne, si commune concilium gentis esset, inprobus vulgi adsentator aliquando libertatem salubri moderatione datam ad licentiam pestilentem traheret, in quattuor regiones discribi Macedoniam adsuum quaeque concilium haberet, placuit...).519)

Правда, у Полибия при характеристике македонского устройства 167 г. до н. э. имеется фраза "δεμοκρετικη και σινεδριακη πολιτεια".520) Но здесь следует иметь в виду, что подразумевал он под словом «δεμοκρετικη». Нельзя не согласиться с мнением Эмара о том, что для Полибия это слово часто означало то же, что и республика, и отнюдь не означало какой-нибудь республиканский режим в отличие от другого режима, тоже республиканского.521) Кроме того, сохранившиеся от Полибия указания от 167 г. до н. э. относятся к Македонии в целом, без указаний на ту или иную её область.

Вся дальнейшая история римского господства в Македонии показывает, что римляне очень ограничили для македонян возможность самим участвовать в управлении страной. Устранение единого централизованного управления облегчало римлянам вмешательство во внутренние дела македонских областей. К тому же землевладельческая знать македонских городов, ещё раньше стоявшая за союз с Римом, теперь открыто проводила проримскую политику, надеясь на поддержку римских военных властей.522)

Римляне были заинтересованы в ослаблении политической силы когда-то могучего единого государства и достигли этой цели его раздроблением. Раздробив государство, они получили возможность широко вмешиваться в дела каждой из македонских областей; сталкивать их друг с другом, проводить свой принцип «разделяй и властвуй».

Обращает на себя внимание изложение материала Ливием в 29 главе XLV книги. Там указывается, что прежде всего повелено было македонянам быть свободными, владеть теми же городами и землями, пользоваться своими законами, избирать ежегодно должностных лиц.523) Дальше сообщается о разделении Македонии на четыре округа. По всей вероятности, речь идёт здесь о сохранении тех «свобод», которые имели города до победы Рима. Но из контекста Ливия не вытекает наличия в Македонии каких-то общих, центральных органов. Указание на ежегодное избрание магистратов «annuos creantis magistratus» также не может служить доказательством каких-то всеобщих выборов должностных лиц по всей Македонии.

Для обозначения первого собрания македонских депутатов в Амфиполе в 167 г. до н. э. Ливий употребляет выражение «omni multitudine Macedonum».524) По приказанию Эмилия Павла в Амфиполь прибыли десять старейшин из каждого города и доставили сюда все царские бумаги и деньги. Когда им объявлялись решения римского сената в присутствии десяти уполномоченных, вся толпа македонян стояла вокруг. Из этого указания вытекает, во-первых, то, что данный акт римлян – вызов представителей из городов лишь для объявления воли Рима – был единичен. Во-вторых, «omni multitudine Macedonum» говорит не о каком-либо собрании, а о простом стечении побеждённых македонян, чтобы выслушать приказы победителя. В этой главе есть такое указание на то, что римляне распорядились, чтобы в столице каждой области происходили собрания, где избирались бы должностные лица.525)

Известно, что 29 глава имеет полибианское происхождение и уже поэтому априори внушает больше доверия. 17 и 28 главы этой же книги, в которых изложены установленные сенатом принципы организации македонских дел, имеют анналистское происхождение. Но и они отрицают наличие всеобщего для всей Македонии собрания, а говорят о создании четырёх собраний, по одному на область. Наконец, интерес; представляет и 32 глава вышеуказанной книги. Эта глава тоже имеет полибианское происхождение и описывает второе собрание македонских депутатов, на котором Эмилий Павел и комиссия сената провозгласили вторую серию своих решений, для чего снова было созвано собрание македонян (Macedonum rursus advocatum concilium),526) no Ливию, для выборов македонских синедров. Синедрами Ливий называет сенаторов (Senatores, quos synedros vocant), избираемых для управления общественными делами. В этом факте, по существу, нет ничего нового. Он повторяет и уточняет прежнее сообщение о выборах должностных лиц.

Таким образом, XLV книга Ливия не даёт нам никаких подтверждений наличия общемакедонского органа. Что касается упоминаний относительно собраний по областям, то их полностью отрицать нет возможности, ибо Ливий об этом говорит дважды. Но здесь следует обратить внимание на то, что Ливий всегда говорит о них в связи с выбором нужных областям должностных лиц. Мы, к сожалению, не знаем, что именно вкладывал Ливий в понятие «magistratus» и как проходили их выборы. Г. Финлей считает, что народные собрания избирали из среды народа наместников, которые управляли каждым округом.527) Но для такого утверждения нет никаких оснований. Также нет оснований говорить о том, производились ли выборы прямым голосованием или были многостепенными.528) Одно ясно, что римляне большой самостоятельности не могли и не хотели давать македонянам. Может быть, единственной уступкой им было разрешение выбирать должностных лиц. Ливий не говорит, как это происходило, но то, что магистраты составлялись из числа преданных Риму людей македонской знати, не вызывает сомнения. По всей вероятности, собрания и выполняли только эту функцию и то по указке римлян.529) О других их обязанностях мы ничего пока не знаем. Пролить свет на этот вопрос смогут только дополнительные эпиграфические памятники, до настоящего времени ещё не обнаружённые.

Много возникало дискуссий относительно «concilium» к «consilium». Учёными изучались рукописи Ливия, производились тщательные филологические исследования его текста; спорили о том, в каких случаях Ливий писал «concilium» и в каких «consilium», есть ли в этом только орфографическая деталь, или эти термины могут уточнить наши сведения об устройстве Македонии в 167 г. до н. э.

Этимологически противопоставить эти два термина вряд ли возможно. Но concilium по своему значению шире, чем consilium. Среди многих значений первого термина больше всего имеется значений «собрание», в то время как со вторым, термином чаще всего связывается совещание, заседание, совет.

Во всех разобранных нами случаях у Ливия употребляется термин «concilium» и лишь в одном случае «consilium».530) Последний термин Ливий употребляет в связи с избранием синедров. Некоторые учёные из этого делали далеко идущие выводы, доказывая, что consilium является учреждением областного подчинения. Но такому толкованию противоречит сам Ливий, который в другом месте называет собрания по областям не «consilia», a «concilia».531)

В связи с этими обстоятельствами приходится присоединиться к мнению Ф. К. Папазоглу о том, что контроверзы вокруг этих двух терминов не могут дать нам исчерпывающего представления о формах македонского правления. Очевидно, и здесь необходим дополнительный эпиграфический материал, при помощи которого можно будет отдать предпочтение какой-либо из многочисленных выдвинутых гипотез.

Факт остаётся фактом, что объявленная римлянами «свобода» македонянам была сплошной демагогией. Условия мира в Амфиподе, объявленные Эмилием Павлом, насильно разрывали Македонию на части и сводили на нет её государственность и экономику. Это входило в интересы обеих враждующих римских политических группировок. Само македонское устройство с 167 г. до н. э. стало результатом компромисса между ними. Македония не сделалась провинцией, но македонская торговля была уничтожена.532) Держава Филиппа II и Александра Македонского, некогда владычица мира, перестала существовать как самостоятельное государство.533)

Чем же объяснить гибель этого когда-то могущественного государства? В исторической литературе «падение» эллинистических государств объяснялось двояким образом. С точки зрения одних, определяющим фактором в этом процессе было само внутреннее развитие этих государств, приведшее их к экономическому и политическому упадку. Вмешательство Рима «было только внешним толчком, опрокинувшим здание, и без того готовое обрушиться». Другие полагали, что определяющим фактором здесь надо считать внешнюю силу – вмешательство Рима, его военное и политическое превосходство, его беспощадную расправу с населением покорённых областей. При таких обстоятельствах установление римского господства прервало закономерный и далеко ещё не законченный процесс самостоятельного развития эллинистического мира, повернуло это развитие на новый путь.534)

К. К. Зельин, приведя наметившиеся два решения этого вопроса, считает оба их односторонними, но проверить и доказать это возможно лишь на конкретном историческом материале. Такая постановка вопроса представляется нам справедливой, хотя для его решения по отношению к Македонии как раз и не хватает нам этого исторического материала.

Прежде всего следует отметить, что развивавшийся с начала II в. до н. э. на территории Балканского полуострова и эллинистических государств кризис рабовладельческого производства охватил и Македонию. Уже с конца III в. мы наблюдаем там, как и в других эллинистических странах, быстрый рост крупного землевладения, крупных рабовладельческих хозяйств.535) Непрерывные войны, которые велись Македонским государством при последних Антигонидах, в частности при Филиппе V, способствовали, без сомнения, увеличению количества рабов в Македонии. А это, в свою очередь, привело к тому, что свободный труд всё более и более вытеснялся из производства. Рост крупного землевладения совершался за счёт уменьшения земель свободных общинников. Тяжёлые налоги также больно ударяли по мелкому хозяйству свободного македонского общинника, разоряли его. Многочисленные разорительные войны вызывали резкое сокращение числа свободных, что тяжело отразилось на всём хозяйственном положении Македонии. Всё это не могло не отразиться на военной мощи Македонского государства, ибо свободное крестьянство составляло основу македонской армии, македонскую фалангу. Ушедших в армию мужчин заменять было некем. Мы уже видели, как Филипп V был вынужден для уборки хлеба распускать ту часть своего войска, которая состояла из македонян,536) – факт, достаточно красноречиво говорящий о сокращении числа свободных общинников в Македонии, когда в армию приходилось забирать последних и по мере возможности отпускать их для уборки хлеба. А хлеб был нужен, особенно для содержания довольно значительной армии наёмников.

Постоянные наборы в армию резко сокращали число производителей, занятых в сельском хозяйстве. В то же время, вследствие непроизводительности рабского труда и роста вольноотпущенничества, хозяйства рабовладельцев уменьшились, большие массы земли оставались необработанными. Государственные доходы уменьшились, а расходы, наоборот, всё увеличивались. Между тем активная внешняя политика последних Антигонидов, их постоянные военные вмешательства в дела греко-эллинистического мира требовали от Македонского государства крайнего напряжения сил. Даже те войны, которые проходили не на македонской территории, оказывались очень разорительными для македонского народа. Население поставляло провиант для многочисленной македонской армии. Хлеб приходилось подвозить на собственных повозках, для чего снимался с полевых работ рабочий скот, а это наносило значительный ущерб крестьянскому хозяйству. От войн особенно страдали свободные крестьяне-общинники: они являлись солдатами, они подвозили хлеб в армию, из них набирались мастера для строительства кораблей.537) Когда военные действия перешли на территорию самой Македонии, её население стало испытывать особенно большие затруднения.

Македонские войны обострили социальные отношения в стране. Появление, а затем всё большее увеличение массы люмпен-пролетариев в городах, как следствие кризиса рабовладельческого производства, давали себя знать с ещё большей силой: участились бунты и восстания, устраиваемые недовольными олигархами, подкупавшими мелкими подачками толпы бродяг и нищих.

В период продолжительных войн Македонского государства его противники удачно использовали эту социальную борьбу, раскалывали фронт её участников, перетягивали на свою сторону недовольных политикой Антигонидов.

В самые трудные и решительные моменты у Македонии не оказывалось союзников, они были заняты решением своих собственных внутренних проблем и боялись молодого и сильного Римского государства.

Особенно сложными оказались отношения Македонии с Грецией, в которой основными политическими центрами, вместо старых Афин и Спарты, оставались Ахейский и Этолийский союзы. Вначале они оба боролись против Македонии, но затем Ахейский союз, как более аристократический, испугавшись развития народного движения в Спарте, боясь распространения революционных выступлений в своих городах, заключил союз с македонской монархией, поддерживавшей в Греции олигархические порядки. Во главе антимакедонской борьбы становится демократическая Этолия. Македония для Этолии была средоточием олигархии, аристократизма и деспотизма. Поэтому с появлением римлян на Балканах Этолия увидела в них поддержку в борьбе с Македонским государством.

Борьба греческих государств против Македонии сыграла очень важную роль не только во всей внешней истории греческих государств III–II вв. до н. э., но она оказывала значительное влияние и на внутреннюю жизнь Греции. Борьба греческих городов за свою независимость тесно переплеталась с развитием социальной борьбы в них. Именно усиление классовой борьбы в городах греческих союзов оказало решающее влияние на позицию их в отношениях к Македонии.

Господствовавшие в эллинистической Македонии Антигониды, не имевшие поддержки в своём собственном народе, не в состоянии были справиться как с антимакедонским движением греческих государств, так с римской экспансией.

В своей завоевательной политике на Балканах римские рабовладельцы использовали различные формы и методы Особенно распространёнными были формы и методы экономической, дипломатической и идеологической экспансии, завершившиеся методами прямого вооружённого вторжения. Эти формы и методы, тесно между собой связанные, в соотношении своём в разное время бывали различны. Ещё задолго до войны римские ростовщики завязывали торговые операции с балканскими странами, чтобы добиться их экономического закабаления. Через различные дипломатические каналы римляне организовывали там шантаж, запугивание, активно участвовали в подборе угодных себе правительств и правящих партийных группировок, инспирировали восстания и обострение социальной борьбы. Римские учёные и писатели подготавливали общественное мнение на Балканах, восхваляя римлян, прославляя их и превосходство их оружия.

Все эти обстоятельства способствовали организации и осуществлению вооружённого вторжения римлян, завершившегося разгромом Македонского государства.

1) К. К. 3ельин. Исследования по истории земельных отношений в Египте до н. э. М., 1960, стр. 9.

2) Н. Н. Пикус. Переломный период в истории эллинистического Египта (конец III в. до н. э.). ВДИ, № 1, 1951, стр. 55–56.

3) Н. Н. Пикус. Переломный период в истории эллинистического Египта, стр. 57. Изменением внешнеполитической линии Птолемея IV Филопатора Н. Н. Пикус объясняет решительную его расправу с Клеоменом III. Согласно Полибию у египетских правителей существовало опасение, что Клеомен может усилиться в Элладе и сделаться опасным для внешних владений Египта, слабо связанных с метрополией (Polyb., V.35.9–12). Такое опасение могло действительно иметь место в годы наивысшего успеха Клеомена, Но это опасение исчезло после разгрома демократических сил в Греции. Скорее всего, Филопатор боялся осложнений с Македонией, которая в то время усилила своё влияние в греческих городах.

4) Bettingen W. Указ. соч., стр. 22.

5) Руководитель Ахейского союза Арат с первых шагов своей деятельности находил сильную моральную и материальную поддержку в царях Египта Птолемеях Филадельфе и Эвергете, стремившихся ослабить позиции Антигонов в Греции. От Эвергета Арат в разное время получил 175 талантов, которые были использованы им для освобождения Сикиона. Когда между ахеянами и египетским царём около 242 г. до н. э. был заключён союз и царю присвоено звание военачальника на суше и на море, Арат получал от него по шести талантов ежегодно.

Усиление демократических сил в Греции и обострение в ней социальных противоречий, настоятельно требовали призвать Антигона в Пелопоннес. Но осуществление этою грозило разрывом отношений с египетским царём. И действительно, как только ахеяне сблизились с Антигоном, египетский царь стал поддерживать врага Арата Клеомена (Polyb., II.47.2; 51.2; Plut. Arat., 4, 11–15, 24).

Всё это показывает, как руководители крупных эллинистических государств использовали для взаимной борьбы и социальные силы греков. (См. Ф. Г. Мищенко. Федеративная Эллада и Полибий, стр. CLXXVI-CLXXVII).

6) Bettingen W. Указ. соч., стр. 22–23.

7) Там же, стр. 25.

8) Там же, стр. 27–28.

9) Декреты незиотов см. в приложении к работе В. Беттингена, стр. 52–56.

10) Там же, стр. 29.

11) Птолемей Эвергет и Антигон Досон умерли в одном году. См. W. Bettingen, указ. соч., стр. 43.

12) M. Ростовцев, преувеличивая роль личности в истории, объясняет нарушение установившегося к середине III в. до н. э. в эллинистическом мире равновесия сил тем, что в эти годы выдвинулись одновременно два талантливых и честолюбивых монарха, царства которых стали занимать в это время доминирующее положение: македонский царь Филипп V и сирийский царь Антиох III (см. Rоstоvtsеff, указ. соч., стр. 37–49).

13) Just., XXX.3.2; Polyb., VII.9.

14) M. Rostovtzeff. Указ. соч., стр. 632–634.

15) Em. Kuhn. Указ. соч., стр. 390.

16) F. W. Walbank. Указ. соч., стр. 6.

17) К. Нич. История римской республики. М., 1908, стр. 215.

18) Polyb., IV.17.4.

19) А. Ранович. Эллинизм и его историческая роль, стр. 250. Полибий, верный своим антидемократическим традициям, придает действиям этолийцев характер мародерства. На самом деле этолийцы пытались подорвать влияние Ахейской лиги. Будучи связаны договором с Македонией, ахейцы пригласили на помощь Филиппа; этолийцы, в свою очередь, нашли себе союзников в лице иллирийцев. См. Em. Kuhn. Указ. соч., стр. 27–30.

20) Polyb., VII.10.1.

21) А. Ранович. Эллинизм и его историческая роль. М.-Л., 1950, стр. 251.

22) Polyb., IV.61.

23) Там же, 62.1–2.

24) Там же, 66.6–7.

25) Polyb., IV.81.

26) Там же, V.8.4–9.

27) Там же, 13.1.

28) Paus., VII.7.4.

29) Polyb., V.25.3–5.

30) Там же, IV.76.1; 87.8–9.

31) Там же, I.2.8–9.

32) Там же, V.28.4.

33) Polyb., V.7.

34) Там же, V.26, 28.

35) П. Тарков. Социальные движения в Пелопоннесе в конце III в. до н. э. Уч. зап. Московского государственного библиотечного института. 1956, № 2, стр. 79.

36) Polyb., IV.76.3–8; 84.5–9; 85.2–6.

37) А. Ранович. Указ. соч., стр. 251.

38) Там же.

39) Polyb., V.103.7.

40) Polyb., V.103.7.

41) Там же, V.104.3.

42) Там же, I.104.5.

43) Там же, V.104.7.

44) Там же, 104.8. Фюстель де Куланж, ссылаясь на Полибия, утверждает, что Филипп с Деметрием разрабатывали планы нападения на Италию. Но Полибий об этом не говорит. См. Fustel de Culanges. Question historiques, Paris, 1893, Polybe on la Greece conquise par les Romains, p. 152.

45) Polyb., V.101.6–10.

46) Polyb., I.109.2.

47) Liv.; XXIII.34.

48) С. А. Жебелёв. Из истории Афин 229–31 гг. до н. э., стр. 73.

49) Polyb., V.108.4.

50) Там же, V.108.7.

51) Polyb., III.19.9.

52) Там же, V.109.2.

53) Там же, V.110.10.

54) Там же, V.110.8–9.

55) О. Sallusti Crispi. Catilina lugurtha ex historiis orationes ei epistulae, Lipsiae, MCMIV (epistula Mithridatis) 5, 6, p. 135.

56) Arn. Toynbee. Указ. соч., стр. 174–177.

57) Б. Низе. Очерк римской истории, стр. 135–136.

58) А. Ранович. Эллинизм и его историческая роль. 1950, стр. 253.

59) К. Нич. История Римской республики. М., 1908, стр. 192.

60) Liv., ХXXIII.34.

61) Liv., XXIII.39.

62) Polyb., VII.9.

63) Евтропий, кн. III, гл. VII.

64) А. Ранович. Эллинизм и его историческая роль, стр. 254.

65) Там же.

66) Liv., XXIII.38.

67) Там же, XXIV.40.

68) Polyb., VIII.15.16.

69) Там же, 16.10.

70) Там же, 16.11.

71) Liv., XXVI.22.

72) Em. Kuhn, Указ. соч., стр. 48–53.

73) Liv., XXVI.24.

74) Павсаний подчеркивает, что римляне посылали в Грецию свои войска под предлогом помощи этолянам против Филиппа, на самом же деле „скорее для наблюдения за тем, что делается в Македонии” (Paus., VII.7.7).

75) Polyb., IX.37.7–10.

76) Liv., XXVI.25–26.

77) Там же, 28.

78) Вайнберг. Образование провинции Азии, стр. 12–13 (рукопись).

79) Polyb., XV.22.

80) С. И. Ковалёв. История Рима. 1948, стр. 247.

81) Polyb., X.41.1; Liv., XXVIII.5.

82) A. Ранович. Эллинизм и его историческая роль, стр. 256.

83) Polyb., X.41.3; Liv., XXVIII.5.

84) Там же, 41.2.

85) Там же, 41.8.

86) А. Ранович. Указ. соч., стр. 256.

87) Polyb., XI.11.9.

88) Там же, XI.11.1.

89) Там же, XI.14.1.

90) Там же, XI.18.9.

91) Там же, XI.10.9.

92) Там же, XI.11–18.

93) Liv., XXVIII.7.

94) Polyb., XI.7.2, 3.

95) Там же, XI.4.

96) Polyb., XI.6.

97) Liv., XXVII.30.

98) Liv., XXIX.12.

99) Там же.

100) Liv., XXXVIII.7.

101) Нетушил. Очерк римской истории. Харьков, 1916, стр. 111.

102) Р. Meloni. Jl valore storico, p. 23–24.

103) Моммзен. История Рима, т. 1, 1936, стр. 589–591.

104) F. W. Wаlbank. Указ. соч., стр. 102–107.

105) М. Holleaux. Указ. соч., стр. 168.

106) Там же, стр. 171–172.

107) Там же, стр. 304.

108) Там же, стр. 305.

109) П. Н. Тарков. Греко-эллинистический мир на рубеже III и II вв., т. V, № 3, 1948, стр. 289.

110) Е. Разин. История военного искусства, т. 1, стр. 331–332.

111) П. Н. Тарков. Указ. соч., стр. 288.

112) Р. Meloni. Jl valore storico, p. 2.

113) Polyb., III.2.8; XV.20.2–5; Арр. Mac., 4; Just., XXX.2.8.

114) Н. Машкин. История Рима, стр. 160.

115) Относительно экспедиции Филиппа V в М. Азию имеются в источниках расхождения главным образом в определении времени этой экспедиции. Ввиду имеющихся пробелов об этом событии в трудах Полибия особую ценность представляют указания Аппиана. Последовательность экспедиции он излагает таким образом: Филипп завоевал острова Самос и Хиос, разорил частично царство Аттала, пытаясь дойти до самого Пергама. Изложение Полибия здесь является очень неполным. В частности, Полибий не упоминает о завоевании Хиоса македонянами. Аппиан в этом отношении его дополняет. (См.: Р. Meloni. Jl valore storico, p. 25–26.

116) Polyb., XVI.1; Diod., XXVIII.1; App. Mac., 4; Liv., XXXI.46.

117) И. В. Нетушил. Обзор римской истории. Харьков, 1916, стр. 111.

118) Polyb., XVI.1.24.

119) Paus., I.36.5–6.

120) С. А. Жебелёв. Из истории Афин 229–31 гг. до н. э. СПб. 1898, стр. 81, 119.

121) Полибий, Плутарх, Ливий рисуют Набиса жадным и жестоким тираном. Это объясняйся тем, что Набис своими мероприятиями подрывал основы рабовладельческого строя, на стороне которого стояли эти историки (см. Polyb., XIII.6).

122) Polyb., XIII.6.3–4.

123) Полибий указывает, что новые законы Доримаха и Скопага должны были защищать людей „беспокойного нрава, обременённых многочисленными денежными обязательствами” (Polyb., XIII.1.2).

124) Polyb., XV.21.

125) Liv., XXXI.46.4.

126) Polyb., XVI.25.2.

127) Там же, XVI.25.4.

128) Там же, XVI.26.8.

129) Polyb., IX.44.2.

130) Liv., XXXI.2.

131) Liv., XXXI.6.3.

Интересно в этом отношении выступление народного трибуна Кв. Бебия, обвинившего римский сенат в том, что войны следуют за войнами и что плебеи никогда не могут пользоваться миром (см. Liv., XXXI.6.3–4). Характерно, что среди народа стали распространяться слухи о различного рода предзнаменованиях, не предвещавших успеха в войне (Liv., XXXI.12.5–7).

132) Liv., XXXI.7.

133) Там же, XXXI.7, 8.1.

134) Вайнберг. Указ. соч., стр. 32.

135) Обе диссертации не опубликованы.

136) Тупиков. Указ. соч., стр. 268.

137) Содержание внешней политики Сципионов. См. Polyb., XXI.11.

138) Вайнберг. Указ. соч., стр. 34.

139) Ливий указывает, что Сопатр был взят в плен римлянами и содержался в оковах (Liv., XXXI.26).

140) Liv., XXX.26.

141) Там же, XXXI.3.

142) Polyb., XVI.24.3.

143) Там же, XVI.24.4.

144) Там же, XVI.24.3.

145) Там же, XVI.27.2–3, 3–4. {так – HF}

146) С. А. Жебелёв. Из истории Афин, стр. 104, 105, 110.

147) Ср. Polyb., XVI.27.

148) Polyb., XVI.29.1.

149) Polyb., XVI.30.6.

150) Там же, XVI.31.3; 34.9.

151) Liv., XXXI.16.7–8.

152) Polyb., XVI.30–31; Liv., XXXI.16–17.

153) Там же, XVI.34; Liv., XXXI.18.

154) Там же, XVI.31.3; 34.9.

155) Там же, 34.3–6.

156) Там же, XVI.34.5–7; Liv., XXXI.18, 2–4; Diod., XXVIII.6; Арр. Mac., 4.2.

157) Установлено, что главным источником XXXI книги Ливия были анналисты и Полибий. При этом главы 14–18 и 22–47, в которых, в основном, изложена вторая македонская война, написаны по истории Полибия. См. Nissen. Kritische Untersuchungen über die Quellen der vierter and fünften Dekade des Livius. Berlin. 1863, p. 119; С. А. Жебелёв. Из истории Афин, стр. 97–98. Тит Ливий не уклоняется от первоначального текста Полибия в отношении оценки политики Филиппа и его союзников, а также войн между Филиппом и Римом. История войны между Македонией и Грецией, например, является простым пересказом текста Полибия или его переводом. Отклонения Т. Ливия качаются частных вопросов (см. Nissen, S. 62, 70, 83–85, 121–122).

158) С. А. Жебелёв путём тонкого филологического и исторического анализа сделал попытку установить хронологическую последовательность событий 200 г. в своей статье „Первый год второй македонской войны”. ЖМНП, 1894, декабрь, стр. 101–144.

159) Р. Meloni. Jl valore storico, p. 54.

160) Liv., XXXI.14.

161) Там же, XXXI.14.2.

162) Hич. Указ. соч., стр. 219.

163) Liv., XXXII.3. См. Жебелёв. Из истории Афин, стр. 118, 144.

164) Liv., XXXI.16.2–3.

165) Там же, XXXI.23.1–10.

166) С. Жебелёв. Из истории Афин, стр. 126.

167) Liv., XXXI.44.4–8.

168) См. С. Жебелёв. Первый год второй македонской войны, стр. 132 сл.

169) Zonar, IX.15.

170) Liv., XXXI.27.2–8; Zonar, IX.15.

171) Там же, XXXI.28.1–4.

172) Там же, XXXI.28.3.

+ В книге «что» – HF.

173) Liv., XXXI.28.4–6.

174) Там же, XXXI.25.1–2.

175) Там же, XXXI.25.3–11.

176) Там же, XXXI.29.1.

177) Там же, XXXI.29.2–16.

178) Там же, XXXI.30.1.

179) Там же, XXXI.30.5–11.

180) Там же, XXXI.31.1–20.

181) Liv., XXXI.32.5.

182) Там же, XXXI.1.2–3.

183) С. А. Жебелёв. Из истории Афин, стр. 144.

184) Liv., XXXI.38.7.

185) Там же, XXXI.40.8.

186) Там же, XXXI.43.2.

187) Там же, XXXII.21.19–20.

188) Liv., XXXII.6.8.

189) См. известия Павсания относительно П. Виллия в книге VII.7.5–16, 10 и разбор этого исторического экскурса у С. А. Жебелёва. Из истории Афин, стр. 146–151.

190) Polyb., XVIII.12.3–4.

191) Liv., XXXI.41; Walbank, Указ. соч., стр. 151–155.

192) Всемирная история, т. II. стр. 312. Переход ахейцев на сторону врагов Македонии Уолбенк объясняет лишь старинными традициями борьбы греков за независимость против македонского господства (стр. 158).

193) Liv., XXXI.25.

194) Там же. XXXII.19.1; ср. Paus., VIII.8.2.

195) Там же, XXXI.25.

196) Там же, XXXII.5.

197) Там же, XXXII.19–23.

198) Там же, XXXII.19.1–6; Zonar, IX.16; Арр. Mac., 7.

199) Там же, XXXII.19.6–7. «...terrebat Nabis Lacedaemonius, gravis et adsidutis hostis; horrebant Romana arma; Macedonum beneficiis et veteribus et recentibus obligati erant».

200) Там же, XXXII.19.10.

201) Liv., XXXII.19.11–12.

202) Там же, XXXII.20, 21.

203) Там же, XXXII.25.11.

204) Там же, XXXI.38–39.

205) Там же, XXXII.39.

206) Там же, XXXIV.38.

207) Liv., XXVI.25; XXXI.40.

208) Там же, XXXI.19, 23, 27, 39; XXXII.27.

209) Там же, XXXI.19; XXXII.1, 3, 28.

210) Там же, XXXII.5.

211) Там же, XXXII.10.