Основные элементы костюмов русских крестьянок

Большое символическое значение в структуре традиционного костюма имели их прически, головные уборы и грим.

«Девичья коса — всему миру краса», — говорилось в народе. До замужества в будни девушки чаще всего заплетали волосы в одну косу в три пряди, спускавшуюся по спине, и вплетали в нее тряпочки или простые ленты, по которым сле­дили за ростом волос.

'У казаков, сформировавшихся из русских выходцев из разных губерний и включавших также неславянские элементы, наряду с кубельком бытовали следующие типы женского костюма: у казачек с верховьев Дона можно было найти поневу и рогатую кичку, местами — сарафан и кокошник; у уральских казачек господствовал комплекс с сарафаном, у терских — было много общего с одеждой кавказских горцев, у кубанских казачек также были свои отличия в одежде (домотканая, иногда полосатая юбка и др.).

В праздничные дни в косу вплетали яркую шелковую ленту, разнообразные парчовые косники и даже колокольчики. О том, как украшали косу невесты в се­верных губерниях, крестьянки вспоминают: «Лента голуба да ала, нависят много, снопом, к одной прикопят, а ету бантом надо всеми. Висят наравне с подолом».

У Б.Л. Богаевского читаем: «Со вниманием наблюдая за хлебными полями и находясь с ними в тесных отношениях, человек рано задумал сопоставить свои волосы с хлебным полем... а затейливая и красивая работа природы, заплетав­шая незримыми путями косы колосьев, также рано подала мысль человеку и свои волосы заплести в форме колосьев».'

Довольно распространенным праздничным убранством волос было эаплетание «сложных» кос (до 12 прядей). Сим­волика волос (косы) играла большую роль в девичьих гадани­ях: «замыкание косы» на замок («суженый, приди - расче­ши»). В Вологодской губернии девушки плели в канун рож­дественского сочельника 12 кос и на каждую загадывали имя возможного жениха: при совершении гадания на перекрестке «жених брался за косу». В Костромской губернии девушки при гадании на Андрея (30.11) единственный раз в году за­плетали косы по-бабьи.

Отрезать косу у девушки означало обесчестить ее. В од­ной народной песне девица жалуется на жену своего милого:

Хочет девушку бесчестить в глаза —

Русу косыньку отрезать у меня.

В былые времена помещики так наказывали своих сен­ных девушек, не устоявших против внушений любви. Пред­ставления о косе (волосах) как об одном из символов девичь­ей красоты, невинности, возможностей породили разнообра­зие магических приемов стимуляции ее роста (включая вербально-музыкальные формы); коса символизировала девичье «Я» — красу (красоту), волю и стала персонифицированным объектом молодежных весенних обрядов под названиями Ко­са, Красота, Девушка, Невеста. -

' Богаевский Б.Л. Колосья волос // Изв. Отд. русск.яз. и слов. АН - СПб., 1912.-С.7.

Эти обряды являлись важной частью календарных праздников, и в то же время в них мож­но предполагать трансформированные признаки молодежных и женских переходных обрядов.

В северных губерниях при нарядном головном уборе девушки распускали волосы. Эта старинная прическа счита­лась особо торжественной. Именно таким образом причесы­вались девицы при венчании, во время причащения в церкви, при похоронах родителей. «Особым образом причесывались согрешившие до брака девушки «покрытки» (распущенные волосы повязывая платком), а также старые девы и вдовы».

Замужние крестьянки в отличие от девиц обычно за­плетали волосы в две косы на висках и завязывали их надо лбом, образуя «рога», или закручивали узлом на затылке. Иногда волосы, не заплетая, прятали под головной убор.

Согласно древнему обычаю, девичьи головные уборы не закрывали темени и представляли собой жесткий обруч или мягкую повязку, которые скреплялись на затылке лента­ми. Иногда эти ленты завязывали бантом или заменяли одной

шелковой либо бархатной полосой, сплошь расшитой золотными нитками.

Повсеместно девушки носили красные узорные платки, сложенные по диагонали в несколько рядов, что называлось «в складку». Спереди подкладывали картон, а концы завязы­вали сзади под косой. На юге такой убор мог быть дополнен воткнутыми цветами, птичьими крашеными перьями. Столь же популярным было среди русских девиц ношение платков, сложенных «на уголок» по диагонали с повязанными под подбородком концами.

Южнорусские головные уборы отличались яркостью и насыщенностью декора. Для их создания использовались са­мые различные отделочные материалы: позумент, блестки,

тесьма, пуговицы, бисер, птичьи перья, шерстяная бахрома, помпоны и т.п.

На севере особо нарядные уборы невест, известные под названиями «рефетка», «рефиль», обычно низались жемчугом и разноцветными камешками. Ко многим праздничным жен­ским и девичьим головным уборам надо лбом пришивали сетки из жемчуга, стекляруса или белого бисера, закрывав­шие весь лоб до бровей и даже ниже. Такие сетки назывались «рясы», «поднизи». Просватанные девушки северных губер­ний прикрепляли к своей повязке бархатный, шитый золотом кружок — «натемник» или небольшой прутик с разноцвет­ными лентами («флажки»), иногда прятали косу под вязаный «честной» колпак, на который затем надевалась повязка — « символ девичьей чистоты. В качестве женского головного убора колпак был распространен в верховьях Дона, в некото­рых уездах Воронежской, Тульской и Тамбовской губерний.

Довольно часто головной убор девушки после ее заму­жества становился частью ее женского убора. Так, девичий венец с рясами, надетый с повойником, закрывавшим волосы, составлял женский головной убор, известный под названием «земчуг» (Олонецкая губерния).

Древним общеславянским головным убором было «го­ловное полотенце» («ширинка», «убрус», «похватка»), кото­рое делалось из белого льняного холста, обрезанного по ши­рине ткани (откуда и название «ширинка»), с вышитыми или затканными красной нитью концами. Девушки носили ширинку, перегибая холст по диагонали. Молодые женщины складывали ее жгутом и повязывали на свой головной убор концами вперед.

Вступление девушки в брак означало ее полное подчи­нение семье мужа. По представлениям древних славян, воло­сы обладали чарующей магической силой, связанной с идеей плодородия, продолжения рода и его благополучия, олице­творяли половую силу. Этим объясняется большое значение, которое придавалось в свадебных обрядах акту перемены прически и головного убора (распускание и расчесывание волос перед венцом как символ вступления в брак, плачи не­весты по ее девичьей косе — «красоте», выкуп женихом косы невесты, обряд «скручивания», когда после венца свахи заплетали волосы новобрачной в две косы и навсегда скрывали их от посторонних глаз под женским головным убором). У А.Н.Афанасьева читаем: «Как простоволосие считается за грех для замужних, так «самокрутье» (убирать голову по-бабьи) — для девиц». «Открыть женщине волосы на людях считалось страшным грехом, так как это «освобождение сво­ей магической силы и тем самым- бунт против чужого рода и брачных уз, ее к нему привязавших».' С растрепанными, спу­танными волосами представлялись славянам лишь предста­вительницы нечистой силы - ведьмы, русалки. О нечесаной девке говорили: «Ходит как русалка». Вместе с тем бывало, что женщинам позволялось распускать волосы и как бы осво­бождать свою половую силу. Например, во время родов, про­ведения сохой магического круга для предохранения селения от морового поветрия и проч.

Женским головным убором, входившим в поневный комплекс, была сорока, которую умела шить каждая кресть­янка. Название «сорока» можно объяснить пестротой исполь­зуемых материалов и названием отдельных ее частей («кры­лышки», «подкрылки», «хвост»). В этом названии, возможно, содержится отождествление с птицей сорокой, которую ве­шали в конюшнях для оберега. Вероятно, и головной убор сорока служил оберегом от домового, который, по поверью, мог утащить женщину за волосы на чердак.

Остовом сороки была «кичка» (от слав. слова «утка») — твердо простеганная налобная накладка подковообразной (рогатой), лопатообразной, круглой или какой-либо другой формы, К ней пришивали чепчик («волосник») на вздержке, под который убирали волосы. Затылок непременно прикры­вался бархатным, шелковым или бисерным «позатыльником» прямоугольной формы. Сверху на эти детали надевался свое­образный чехол, который также мог называться «сорока» ли­бо «обвязка», «верховка». Вокруг этих основных деталей и формировалась сорока как сложносоставной (до 14 частей) головной убор, весивший порою около семи килограммов.

' Гоген-Торн Н.И. Магическое значение волос и головных убо­ров в свадебных обрядах Восточной Европы // СЭ.-1933.-№5-6.-С.76-88.

Считалось, что рогатый головной убор помогал матери и особенно роженице уберечь себя и ребенка от нечистой си­лы и сглаза. Рогатые «кички» (высота рогов от 15 до 30 см) носили Молодые женщины в первые годы замужества. После рождения первого ребенка их обычно меняли на лопатооб­разную «кичку» или повойник.

Общерусский головной убор кокошник, входивший в сарафанный комплекс, изготавливался в отличие от «сороки» профессиональными мастерицами-золотошвейками на заказ и стоил очень дорого. Существует великое множество локаль­ных типов кокошников, различающихся как формой, так и декором. Остановимся на более распространенных.

По всей России был известен древний тип кокошника -с поперечным гребнем. В Курской и Орловской губерниях встречался двурогий кокошник седлообразной формы — «шеломок». Кокошник в Воронежской и Тамбовской губерниях представлял собой головной убор с округлым высоким пере­дом (с прокладкой из картона), несколько скошенный сзади. Его носили, слегка сдвинув на лоб, прикрывая затылок рас­шитым позатыльником. Поверх кокошника часто завязывали шелковую ленту или сложенный в виде полосы платок «кон­цами вперед». Весьма своеобразны и самобытны однорогие кокошники: с закругленным верхом (владимирско-ярославские), с заостренным верхом (костромско-ярославские); а также «головка» или «кика» (новгородские), «ряска» (тверская).

Северные кокошники изготавливали из парчи, бархата, шелка на жесткой прокладке, обильно расшивали золотными и серебряными нитями, речным жемчугом, блестками, руб­ленным перламутром, разноцветными гранеными стеклыш­ками, сверленными самоцветами, разноцветной фольгой.

Зажиточные крестьянки дополняли очелья своих го­ловных уборов выплетенными жемчужными поднизями в ви­де сетки, овальных зубцов или пышных оборок, которые, на пример, в Олонецкой губернии пришивали в несколько слоев, что создавало впечатление нежной жемчужной «челушки», красиво обрамлявшей лицо. М.Н. Мерцалова в книге «Поэзия народного костюма» цитирует записи 40-х гг. XIX в. путеше­ственника Гакстехаузена: «Есть губернии, например, как Ни­жегородская, в которой каждая крестьянка носит на шее, на го­ловном уборе от 200 до 300, а иногда и до тысячи настоящих жемчужин» В небогатых семьях кокошники расшивали белым бисером, бусами. Такие кокошники назывались бусовьши.

Необходимо упомянуть еще об одном, общем для всех восточных славян, интимном (обязательно повязывающемся платком) женском головной уборе — повойнике. В разных районах он мог называться «повой", «волосник», «полетуш-ка», «сборник», «'чехлик», «шлык», «чупирник». Внутрь по­войника поперек головы вшивался твердый стеганый валик. Сзади повойник имел вздержку, что резко отличало его от кокошника. На севере великорусской территории такой по­войник назывался «моршень» (от слова «морщить»), «борушка», «почепешник».

Головной убор русских крестьянок занимал главенст­вующее положение в иерархии частей костюмного ансамбля, являлся его композиционным центром, местом наибольшего средоточия декора и отличался многозначностью и метафо­ричностью своего художественного образа. Он отражал кос­мологические, эстетические и этические представления кре­стьянок, их национальность, возраст и семейное положение (головные уборы девушек, просватанных девушек, молодух, старух, вдов), социальный статус, место проживания. Голов­ной убор выполнял обереговую, продуцирующую, эмотив-ную, эротическую (привлечение внимания), утилитарную и другие функции. Метаморфичность художественного образа головных уборов крестьянок проявилась в их формах и на­званиях. Символика головного убора в образной системе кос­тюмного комплекса, отражающей, как мы уже отмечали, представления крестьян о мироздании, связывалась с его верхним ярусом.

Мерцалова М.Н. Поэзия народного костюма. М., 1988. С.92.

Потому наиболее часто мотивами орнамента головных уборов были солярные знаки, птицы' и древо жиз­ни. Как часть костюмного ансамбля головной убор подчинял­ся законам этой большой формы.

К концу XX в. общим, наиболее распространенным го­ловным убором женщин и девушек в русских деревнях стал платок. Купчихи, богатые мещанки и крестьянки в северове­ликорусских землях и в Поволжье носили поверх кокошников и повойников весьма дорогостоящие платки белого, вишне­вого, синего, фиолетового цветов с широкой вышитой кай­мой. Особенно славились по всей России платки с золотной вышивкой, производившиеся в Городце, Арзамасе, Лыскове и других местах Нижегородской губернии. Большие платки обычно носили «в роспуск», т.е. заколов два конца под под­бородком, а два других свободно распустив по спине. В кон­це XIX в. на нижегородских платках стали вышивать только одну половину полотнища, разделенного по диагонали. Их обильная золотная вышивка включала изображение трех ва­зонов с букетами цветущих ветвей, причудливо перевитых лозами и гроздьями винограда. С середины XIX в. в Городце и его окрестностях распространилась мода носить такие платки на плечах. Во второй половине XIX в. популярными становятся «головки» — шелковые косынки, украшенные зо­лотной вышивкой только по трем концам и в налобной части.

Большим вышитым платком или фатой из шелковой или прозрачной кисеи закрывали в свадебном обряде лицо невесты. Молодые женщины до рождения первого ребенка на свой праздничный головной убор набрасывали фату, укра­шенную по краю полосой золотого галуна, шелковой лентой и кружевом.

В конце XVIII — начале XIX вв. в России налаживается массовое изготовление шелковых золототканых платков и фат канаватных, то есть шелковых, цветных и узорчатых.

' На очельях головных уборов часто встречались изображения двух птиц головой к голове, символизировавших счастливый брак.

Центрами этого производства были Москва и Коломна с при­легающими селами. Высоким уровнем исполнения, изыскан­ностью и сложностью орнаментики, применением тонкой зо­лотистой скани славились изделия коломенских купцов Ле­виных. Им принадлежало несколько шелкоткацких мануфак­тур, просуществовавших до середины XIX века. Левины ус­пешно торговали золоткаными платками, флеровыми (полу­прозрачными) и канаватными фатами не только по всей Рос­сии, но и на азиатском рынке.

С конца XVIII в. в России развивалось также и массо­вое производство больших узорных платков и шалей, подоб­ных кашмирским. Мода на них пришла из Франции и распро­странилась сначала в аристократических кругах, а затем уже в середине XIX века они стали пользоваться огромным успе­хом у крестьянок, мещанок и купчих. Самыми популярными в их среде становятся квадратные оранжево-красные ковро­вые, так называемые «турецкие», платки и шали, которые производились на жаккардовых станках московскими фабри­ками Р.Сапожковых, Т.В.Прохорова, А.И.Смирновой, И.Х.Белова и других, а также на коломенской фабрике Г.Е.Левина. Под влиянием западной моды в русском тек­стильном деле появилось тогда множество терминов, быстро вошедших в обиход и понятных тогда почти всем: шали тер-но (тонкие из козьего пуха и шерсти), драдедамовые (полусу­конные), из бур-де-суа (шелковые, из охлопков), тибет (мяг­кие и пушистые из камвольной, т.е. из длинноволокнистой шерсти).

На протяжении всего XIX и начала XX вв. большим спросом пользовались более доступные по цене набивные платки и шали. Например, кумачовые ситцевые платки фаб­рики купцов Барановых из Владимирской губернии. На их красном фоне ярко горели желтые, синие, зеленые цветы. От­личительной особенностью барановских платков было также и то, что они не выгорали на солнце, так как для их производ­ства использовались высококачественные натуральные ин­дийские красители.

¹Макаровская Г.А. Русские шали. - М., 1986. - С. 18.

Кубовыми платками (темно-синими с красными цветами) славилась Московская Трехгорная ману­фактура купцов Прохоровых. Высоким качеством чистошер­стяных и полушерстяных набивных платков и шалей была известна павлопосадская фабрика Я.Лабзина. Надетые на че­ловека платки и шали как бы оживали, их пластическая и цветовая, а также утилитарная роль находила окончательное завершение в системе костюма.

Еще средневековые иноземные путешественники удив­лялись чрезмерному пристрастию русских к декоративной косметике. В XVI в. Флетчер отмечал, что белила покрывают женские лица сплошь, а брови и глаза подведены сурьмой.' «В Курской губернии были чрезвычайно развиты белила и румяна. Девушки для танков белили и красили лица как мас­ки. На щеках нарисованы красные пятна — у одной в форме круга, у другой — овала, у третьей — полосочками и т.д. На свадьбе, когда наступала пора наряжать невесту, говорили:

«Просим набело умыться, хорошо снарядиться в белые белила, в красные румяна». Белились крестьянки чаще всего пшеничной мукой. Румянились же иной раз просто красной бумагой, кото­рой натирали влажные щеки. Еще чаще делали это бодягой, вы­зывавшей раздражение кожи и прилив крови к щекам.

Этнографы считают раскрашивание лица одним из древних ритуальных обычаев, несомненно связанных с пере­ходными обрядами совершеннолетия и брака. Грим обозна­чал различные аспекты «брачного состояния»: сексуальную энергию в потенции (у девушки) и реализацию (у молодицы). В сознании крестьянок умывание и декоративная косметика ассоциировались с космически-природными стихиями (вода-роса; белила-серебро-месяц; румяна- золото-солнце-огонь).

' Цит. по кн.: Древняя одежда народов Восточной Европы. - М.,1986.

'' Руднева А.В. Курские танки и карагоды: Таночные и карагодные песни и инструментальные танцевальные пьесы. - М.,1975.-С.94-95.

Основной частью костюма русских крестьянок до нача­ла нашего столетия была длинная льняная («алляная», «ал­лейная») или конопляная рубаха. Девушки некоторых южных губерний до конца XIX века летом ходили лишь в подпоясан­ных рубахах, иногда надевая на них юбки или передники («занавески»). Наиболее характерным для рубах было кон­трастное сочетание белого холста с красноузорной отделкой, которое дополнялось вкраплением зеленых, желтых, синих и черных тонов.

Рубахи шили длинными - от ворота до подола-135см. Если будничная рубаха украшалась неширокой тканой по­лоской лишь спереди, то праздничная рубаха имела широкий красный «забранный» подол на всех четырех полотнищах до трех вершков шириной. На севере в приданое невесте дава­лось не менее 10, а у богатых крестьянок до 30 и 50 (выши­тых) рубах.

В зависимости от покроя выделялось несколько типов рубах. Общеславянским типом является рубаха с «паликами», то есть с плечевыми вставками, которые у ворота собирались в мелкие сборки. Рубахи могли быть с прямыми «паликами», пришитыми по основе или утку ткани, и косыми — трапецие­видными. Рубаха с прямыми «паликами» связана в основном с сарафанным комплексом, а с косыми — только с поневным. У холщовых рубах особенно украшаются рукава, которые изготавливаются красными, забранными; «палик» у веселой рубахи вставляется тоже весь красный, тканый, реже кумачо­вый. Тканые «палики» характерны для южнорусских кресть­ян. В лучших рубахах тканье («заборка») идет от плеча до кисти.

Древняя туникообразная рубаха и рубаха на кокетке относятся к локальным типам рубах. Рубаха на кокетке как поздняя форма покроя бытовала во многих русских губерни­ях, но чаще встречалась в Поволжье, а также среди казачьего населения. Такую рубаху носили как с сарафаном, так и с юб­кой. В Тверской губернии встречались переходный комплекс из рубахи с круглой вставкой у ворота («воротутка») и са­рафана-юбки (юбка на длинных лямках).

В деревне дни сенокоса, окончания жатвы, первого вы­гона скота считались праздничными, и крестьянки наряжа­лись в специальные рубахи с богато украшенными подолами, называвшиеся «покосными», «сенокосными», «пожнивны­ми», «жальными». Носили их с большим напуском над опоя­ской — узким ярким пояском, под который подтыкали хол­щовый платок или полотенце для вытирания пота. Иногда этот наряд дополнялся передником либо юбкой. В северних губерниях покосные рубахи со второй половины XIX в. на­чинают шить с верхом из кумача и станом из белого холста, клетчатой пестряди или набойки. Широкая полоса тканого геометрического узора, украшавшего подолы, превышала по­рой 30 см. В более ранние времена она выполнялась только из красных ниток, позднее дополнилась вышивкой разно­цветным гарусом.

С глубокой древности на Руси существовал обычай шить праздничные рубахи с очень длинными («долгими, с на­борами») рукавами, собиравшимися у запястья красивыми складками. В особо торжественных случаях рукава распуска­лись почти до земли, а руки просовывались в специальные «окошечки», прорезанные на уровне локтя. В Олонецкой и Архангельской губерниях свадебные рубахи с такими длин­ными рукавами назывались «убивальницами», «плакальнями»или «махавками», так как уезжавшая под венец невеста, прощаясь с родными, причитала («убивалась») и размахивала длинными (до 100 см каждый) рукавами. В связи с этим ин­тересно сообщение Б.А.Рыбакова о том, что на древнерусских ритуальных «русалочьих» браслетах встречаются изображе­ния танцующих девушек с распущенными рукавами. А Ца­ревна-лягушка в русской народной сказке использовала длинные рукава своей рубахи в качестве карманов и своеоб­разных орудий колдовства.

Значительно позднее появились рубахи с широкими прямыми рукавами, собранными внизу на узкую обшивку или более широкий манжет. На юге на обшлага праздничных рубах девицы и молодые женщины иногда надевали «брызжи» или «отрезные манчеты травчатые» - широкие оборки из лент с цветочным орнаментом и проложенным вокруг кисти черным шнурочком, по которому часто нашивались блестки («блешшонай гитан»). На севере рукава праздничных рубах шились из кисеи, дорогих шелковых тканей.

Разрез ворота женских рубах приходился на середину груди. Повсеместно бытовал ворот в виде невысокой обшив­ки полосой ткани. На юге были распространены воротники-стойки высотой 3-3,5 см. По наблюдениям Н.И.Лебедевой, в верховьях Оки и Десны у однодворцев Рязанской, Воронеж­ской, Тамбовской губерний встречались рубахи с отложными воротниками. К праздничному костюму с кокошником и юб-кой-андараком крестьянки иногда надевали широкий (23-25 см) воротник («козырь», «поддушник») и носили его подня­тым вверх.

Влияние городской моды сказалось в увеличении выре­за горловины рубах северорусских крестьянок в начале XIX века. Шея при этом прикрывалась всевозможными жемчуж­ными или бисерными украшениями.

Наиболее яркие, украшенные вытканными и вышитыми узорами рубахи носили молодые женщины и девушки. Со­всем скромно украшались рубахи девочек и старух. В Воро­нежской губернии (село Рассошки) молодые женщины и де­вушки имели на переднем полотнище своих рубах красные верхние подставки — пельки («перетканная» или «забранная душа»), в то время как девочки и старухи ходили с белыми пельками, иногда с узкой красной оторочкой. «Перестала крас­ные пельки носить», — говорили о состарившейся женщине'.

В результате анализа основных разновидностей жен­ских рубах можно сделать вывод о том, что многовариантное решение их формы и декора достигалось благодаря использо­ванию различных конструктивных и композиционных реше­ний, продиктованных исторической традицией, природными условиями, этническим составом населения края, инновация­ми разного времени.

К наиболее архаичному виду женской поясной одежды, которую носили крестьянки всех южных губерний, относится понева («понька», «понява»). В древнерусских письменных источниках термин «понева» встречается уже в Х-ХШ вв. Понева состояла из нескольких сшитых или частично сшитых между собой полотнищ ткани, собранных у пояса на шнур. В Рязанской, Тульской и Калужской губерниях девушки понев не носили, хотя в некоторых уездах наступление половой зрелости девушки отмечалось ритуалом первого надевания поневы, после чего она уже считалась невестой. Поневы ши­лись из клетчатой шерстяной домоткани черного, темно-синего, реже красного цвета. В каждой деревне клетки были строго традиционными по размеру и цвету. Примечательно, что клетчатый рисунок ткани понев являлся крайне упрощен­ным заменителем магических изображений круга — солярного знака. В зависимости от способа соединения полотнищ ткани выделялось два типа понев — «распашные» и «глухие».

Самая ранняя форма распашной поневы — «растополка» — состояла из трех несшитых полотнищ (одно спереди и два сзади), стянутых на шнуре в пышные складки. Другой вид распашной поневы — «разнополка» («колышка», «сноваика»). Наиболее длинное ее полотнище приходилось сзади, самое короткое — с правого бока, все три прикреплялись на талии поясом. «Простая» распашная понева представляла собой прямоугольник из трех сшитых полотнищ домоткани со вздержкой у пояса. Позднее между основными полотни­щами распашных понев стали вшивать «бедро» - кумачовые вставки, доходившие до пояса или половины полотнища.

По подолу и швам распашных понев часто шла кайма с меандрическими' и звездообразными орнаментальными мо­тивами, вышитая или вытканная разноцветными нитями.

' Меандр (Меандр, греч. название извилистой реки в Малой Азии, ныне Большой Мендерес) - ленточ­ный орнамент древнегреческого происхождения, широко распростра­ненный в классической архитектуре и прикладном искусстве: изло­манная под прямым углом линия М. образует ряд связанных друг с другом мотивов, имеет семиотический смысл непрерывности движе­ния, бесконечности развития, перехода из одной формы в другую, борьбы противоположностей, т.е. является символом жизненных природных процессов.

Кроме узорной каймы понева украшалась блестками, бисе­ром, золотным кружевом, лентами, тесьмой и т.п.

Самые древние распашные поневы - курские, орлов­ские, брянские — были короткими: до колена или чуть длин­нее. Обычно их подвязывали низко под животом и носили «с подтыком» (одну или обе полы затыкали за пояс так, чтобы сзади получился своеобразный залом («кулек»). При этом на виду оказывались богато декорированный подол рубахи и внутренняя, специально украшенная сторона поневы.

Понева «с прошвой» появилась в XVIII в. и относится уже к типу «глухих». Ее шили из нескольких клетчатых и од­ного одноцветного полотнища - прошвы, при надевании при­ходившегося спереди или сбоку. Такая понева подтыкалась с подола у прошвы. «В растычку», т.е. распустив поневу, ходи­ли только в церковь или в город, где считалось непристойным быть в подоткнутой. «Глухие» поневы обычно доходили до щиколоток либо до земли.

Особенно пышно декорировались поневы молодух. Са­мые «добрые» из них изготавливались из «волосени» и почти сплошь покрывались полихромной вышивкой гарусом, бле­стками, нашивками или полностью выполнялись в технике браного тканья. В Воронежской губернии по качеству мате­риала и богатству отделки поневы подразделялись порой на семь степеней нарядности. По степени яркости и качеству украшений в Рязанской губернии поневы называли «добры­ми», «хожалыми» («ходильными»), «посвятными» и «послед­ними». Однотонные синие поневы именовались «синятками», а с браным узором -»краснятками». Праздничные поневы иногда весили 5-6 кг, и носить их было нелегко.

Наряду с клетчатыми встречались красные поневы в поперечную полоску. В некоторых селах Рязанской, Тамбов­ской и Смоленской губерний носили черные гофрированные поневы, заложенные в продольные складки. Чтобы складки долго не расходились, поневу складывали по клеткам («глаз­кам»), перевязывали веревочкой и клали под горячий хлеб.

В Тульской губернии на свои праздничные поневы молодухи нашивали крупные розетки из разноцветных шелко­вых лент с бусами и металлическими «гремушками и болоболками» в центре. Бубенчики нашивали на поневу и в Ка­лужской губернии. По представлениям крестьянок, бренча­ние таких бубенчиков оберегало от нечистой силы.

Наиболее поздний тип поневы - понева без прошвы в виде юбки - особенно часто встречался в Воронежской и Тамбовской губерниях. Как и у всех понев других видов, край подола обшивался узкой красной тесьмой — «пояском». Праздничные поневы-юбки обычно украшали по подолу по­лосками ткани и лентами.

В западных районах Орловской и Курской губерний бытовал особый вид поневы — «плахта». Она состояла из двух полотнищ, сшитых на половину своей длины. Ее полот­нища могли быть как равной, так и различной длины (90 см и 2 по 30 см). Шов располагался сзади, а оба конца спускались спереди друг на друга. Один .из них затыкался под пояс на правом боку. Ткань поневы-плахты отличалась большей плотностью и малым размером клеток.

«В прежнее время мать готовила дочери в приданое «полотна» на 12 понев. К свадьбе 3-4 поневы отделывали;

остальное полотно молодая пускала в ход по мере надобно­сти. У женщин бывало часто по 10 понев разных сортов и на­значений»'. Хорошая понева считалась хорошим свадебным подарком свекрови своей невестке.

Поверх рубахи с поневой или рубахи с сарафаном наде­вали передник, который предохранял одежду от загрязнения, служил дополнительным украшением праздничного наряда, придавал ему законченный и монументальный вид. Интен­сивность декора передников ритмично нарастала от верхней части к подолу. Наиболее широкая узорчатая полоса помеща­лась на небольшом расстоянии от края передника. Покрой передников, как и рубах, был прямым.

' Шереметева М.Е. Все венки да поверх воды. - Тула, Калуга, 1983.-С.71.

По конструкции передники разделялись на несколько типов. Наиболее древние из них — туникообразные передни­ки с рукавами и без рукавов — шили из цельного полотнища холста, перегнутого на плечах. На сгибе делали вырез горло­вины, на спинке по середине полотнища - разрез от подола до талии, а на уровне лопаток прорезали квадратное «оконышко». По бокам внизу иногда вставляли клинья. Прямые рукава вшивали с ластовицей или длинным клинышком. Позднее появился передник на кокетке, в котором перегнутое полотнище спереди было коротким. К нему пришивали в сборку два сшитых полотнища. Высокий передник из двух или трех прямых полотнищ, собранных у верхнего края под обшивку, укрепляли на шее и плечах при помощи тесемок. Его носили как с поневой, так и с сарафаном. В ряде мест бы­товал короткий прямой передник, укрепляемый на талии.

На юге России поверх рубахи, поневы и передника по праздникам крестьянки надевали туникообразную наплечную одежду нагрудник, напоминающий укороченную рубаху. Они различались формой выреза горловины, наличием или отсут­ствием рукавов, материалом, декором, а также локальными названиями: «шушпан», «насов», «сукман», «коротай». Наря­ду с туникообразными навершниками встречались и распаш­ные. В поневные комплексы некоторых уездов Тамбовской и Рязанской губерний входили короткие нагрудники на лямках — «бастроги». Для декора нагрудников характерно сочетание горизонтальных и вертикальных полос отделки, контрасти­рующих по цвету с фоном.

Важной составной частью северорусского сарафанного комплекса была наплечная одежда душегрея - род короткого сарафана с рукавами («холодник») или без рукавов («об­жим»). Наряду с ней бытовала и совсем коротенькая безру­кавка на лямках («перышки», «боры», «епанечка») с трубча­тыми складками на спине. Особенно нарядные образцы такой одежды изготавливались из узорных шелковых тканей, пар­чи, бархата, сплошь расшитого золотными нитями. Зачастую для отделки использовали золотную бахрому, блестки, бисер. Для тепла душегрейки подбивали ватой.

Сарафан - собирательный термин, который обозначает определяющий элемент женского северорусского народного костюма - длинную горничную одежду на широких плечиках (с рукавами или без рукавов) или на лямках. Уже с XVII в. сарафан навсегда вытеснил из городской моды' поневу и рас­пространился повсеместно, в том числе и во многих районах сельской местности. В зависимости от материала, кроя или места бытования он мог называться «саяном», «ферязью», «сукманом», «шубкой», «костоланом», «атласником», «кумачником» и др. В зажиточных семьях праздничные сарафа­ны шили из парчи, шелка, бархата. В северных губерниях са­мыми завидными невестами считались девушки, носившие «золотые» сарафаны — вышитые золотными цветами по бе­лой ткани. Вместе с тем в нетоторых северных губерниях де­вушкам до двадцатилетнего возраста не полагалось носить сарафаны из атласа или гаруса.

По покрою все сарафаны делятся на четыре основных типа. Наиболее древним считается глухой косоклинньай са­рафан («глухарь», «горбун», «костолан» и проч.). На сгибе перегнутого пополам полотнища прорезали отверстие для головы. Дополнительные клинья соединяли перед и спинку сарафана. Первоначально наиболее старинные образцы сара­фанов имели «для фасона» пришитые со спины длинные уз­кие рукава, зачастую фальшивые. Обычноих затыкали за по­яс или связывали узлом на спине. Такие сарафаны сохраня­лись в быту псковских староверов и в Новгородской губер­нии до второй половины XIX века.

Ко времени возникновения Московского царства этно­графы относят распространение распашных косоклинных са­рафанов. Основнойих признак - два прямых полотнища спе­реди и одно сзади, соединенные при помощи косых боковых клиньев. Такие сарафаны шили на плотной подкладке, иногда стегали на вате. С конца XVIII в. линии застежкиих украша­ли полосами мишурного кружева или позумента. С середины 19 века эта отделка заменяется покупными лентами темно-желтого цвета с вытканными мотивами розоватых гвоздик.

' В XVII в. сарафанный комплекс носили русские женщины всех сословий.

Особую роль в украшении распашных сарафанов играли пу­говицы. Филигранные, со стеклянными вставками, дутые, гладкие, ажурные - они порою достигали размеров куриного яйца. Сильно расклешенный силуэт косоклинных сарафанов, вертикальные линии отделки подчеркивали стройность жен­ской фигуры.

Более поздние прямые (круглые, московские) сарафаны относятся к третьему типу. Их шили из нескольких цельных прямых полотнищ - «точей», густо сосборенных у верхнего края. Сборки прикрывались прямой обшивкой, к которой пришивали лямки. Круглые сарафаны могли быть сшиты из полотнищ одинаковой длины либо из двух длинных спереди и трех коротких, доходивших до талии сзади. Последний на­зывался «с передком» или «с грудкой». Обычно круглые са­рафаны украшались по подолу двумя-тремя полосами кру­жев, лент или позумента.

И, наконец, сарафаны с лифом, пришедшие в деревню из города, по существу были юбками, пришытыми к лифу. Они бытовали в центральных районах России.

На рубеже XIX и начала XX веков переходной формой от сарафана к юбке в некоторых губерниях стала юбка на длинных лямках - сарафан - юбка. Тогда же повсеместно в моду вошла городская «парочка» - пышная юбка с притален­ной кофтой, сшитые из одной яркой ситцевой ткани.

В комплексы женской русской народной одежды обяза­тельно входит пояс («покромка», «подживотник», «надмси-вотник», «опояска»). Его ширина могла составлять от 1 до 10 см. По технике изготовления пояса делились на плетеные, тканые, витые. Иногда, чаще в свадебных обрядах, в качестве поясов использовались рушники. На 19и 20 вв. распро­странились пояса, сшитые из фабричной ткани или из ленты, полосы позумента. Встречались женские матерчатые, бисер­ные и даже жемчужные пояса, а также пояса м