НАЦИОНАЛЬНОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА

Вершиной развития национального языка является образование его литературной формы — письменной и устной. Формирование нацио­нального языка и национального литературного языка — это не обя­зательно совпадающие по времени процессы.

Однако из этого факта не следует, что до образования националь­ного литературного языка не было вообще какой-либо формы литера­турного языка. Известно, что, например, создателем общенацио­нального русского литературного языка явился Пушкин. Но это отнюдь не означает, что до Пушкина не было определенной формы русского литературного языка. Литературные языки образуются и в донацио-нальную эпоху. Как правило, литературные языки — письменные язы­ки, но это правило не без исключений. Возможны и устные литературные языки. Они образуются в донациональный дописьмен-ный период языка в силу необходимости постоянного общения между близкородственными племенами и народностями под воздействием социальных, государственных, исторических отношений, народной поэзии, устного народного творчества и других причин (ср.: образова­ние межплеменных койне).

Надо заметить, что в донациональную эпоху литературным языком мог выступать не свой, а другой язык по отношению к данной народности. Так, у германских и западнославянских народов в Средние века литературным языком служил латинский язык (только в письмен­ной форме); в Прибалтике и Чехии — немецкий; у японцев и корейцев — классический китайский; у южных и восточных славян — старославян­ский; у тюркских народов долгое время в качестве литературного языка употреблялись арабский и персидский языки. Такой язык, как мы видим, мог быть совершенно другой системы (ср.: тюркские языки и арабский или персидский, японский и китайский); мог быть близким (романские языки и латинский); наконец, мог быть весьма близкород­ственным, одним из племенных диалектов, т. е. практически тождест­венным с ними в древнем своем состоянии (например, южно­славянские и восточнославянские диалекты и старославянский язык).

Общенациональный литературный язык образуется в определен­ную эпоху. Его создание предполагает известные социальные, эконо­мические, государственные, культурные предпосылки. Он создается тогда, когда сложилась нация со своим языком, имеющая единую территорию, централизованное государство, свойственные этому типу общества производственные, социальные, культурные и иные отноше­ния. Существенно усложняется многообразная экономическая, госу­дарственная, политическая жизнь нации. Сложной структуре общества соответствуют дифференцированные функции языка, его структура и

организация, вызванные известным историческим преобразованием самого общества. В таких исторических условиях общество нуждается в семантически и стилистически обработанном, литературно органи­зованном языке, единым по своим нормам в его письменной и устной форме.

Создание национальных литературных языков в Западной Европе замедлилось в связи с тем, что в Средние века в качестве литературного языка, особенно в науке, широко применялся латинский язык. Фор­мирование английского национального литературного языка относится к XVI—XVII вв.; французского — к XVII в.; немецкого — к концу XVIII в.; русского — к концу XVIII — первой половине XIX в.; белорусского — конец XVIII в. (его значительная модернизация осуществлена благо­даря творчеству Я. Купалы и Я. Коласа); украинского языка — к первой половине XIX в. В то же время, например, утверждение норм современного чешского языка происходит в конце XIX—первой трети XX в.

Национальный язык, а также и национальный литературный язык формируется на базе диалекта или группы диалектов, связанных с государственным, экономическим, политическим и культурным цен­тром образующейся нации (см. роль таких центров в образовании нации и национального языка, как Москва, Париж, Лондон, Флорен­ция, Рим и др.). Выбор диалекта или группы диалектов в процессе формирования национального языка вызван не какими-то особенными качествами их грамматического строя, фонетического и лексического состава и пр., а в каждом случае определяется всем ходом и условиями конкретно-исторического развития общества. Однако по мере станов­ления и развития нации, государственного, экономического, полити­ческого и культурного возвышения центра и особенно с образованием национального литературного языка и утверждением его норм языко­вые признаки диалекта, легшего в основу национального литературного языка, становятся престижными, а их кодификация (см. ниже) делает их образцовыми для всей нации, они получают статус национальных (ср., например, московскую речь и ее роль в истории национального русского литературного языка).

Литературный язык — это культурно обработанная форма общена­родного языка, получившая в результате национального ее применения общественную оценку как образцовая. Литературный язык охватывает основные общественно важные сферы общения: художественную ли­тературу, науку, школу, театр, радио, телевидение, государственное, хозяйственное управление и др. Различные задачи, выполняемые на­циональным литературным языком, условия его применения сущест­венно определяют его организацию, структуру. В результате литературный язык имеет сложное строение, соответствующее его коммуникативным функциям. Он представляет собой разветвленную систему стилей и стилевых разновидностей, отражающих разные усло-

10 я-45 289

вия общения. Потребность отражения относительно узких условий общения, свойственная им конкретная предметная область и соответ­ствующая ей деятельность говорящего коллектива отбирают и форми­руют из общего словарного состава особый пласт слов и определяют количественное распределение других языковых средств — морфоло­гических, синтаксических, словообразовательных и др., что и создает своеобразие стиля языка или стилевой разновидности.

Национальный литературный язык выступает в двух формах — устной и письменной. Известно, что язык первоначально существовал в устной форме, т. е. в виде непосредственного общения. Возникно­вение письменности на определенном этапе развития общества значи­тельно расширяет и усложняет функции языка. По сравнению с устной формой языка письменная форма позволяет в большем объеме накап­ливать многообразный опыт народа, сохранять его, широко раздвигая временные и пространственные пределы его применения. Со всеобщим овладением письмом в национальную эпоху письменная форма заметно воздействует на устную. В то же время благодаря радио и телевидению, в свою очередь, растут возможности воздействия устной формы на письменную.

Л.В. Щерба отмечал, что устная и письменная формы различаются самим способом своей реализации. Устная речь протекает в виде диалога, обмена репликами. Письменная же речь — это монолог, вос­приятие которого читателем обычно разделено во времени и простран­стве. Такие способы существования устной и письменной форм литературного языка во многом определяют их структурно-граммати­ческие отличия.

Общенациональный литературный язык, наряду с разветвленной системой стилей и стилевых разновидностей, обладает развитой сино­нимией его двусторонних единиц. Наряду с синонимией националь­ному литературному языку свойственна весьма активная вариативность языковых единиц — от фонемы до предложения. Варианты языковых единиц'литературного языка могут быть гомогенными и гетерогенны­ми. Первые образуются в одних и тех же функционально не обособ­ленных областях общения; вторые появляются в разных условиях общения, но, будучи тем не менее соотнесенными в единой системе национального языка, в процессе употребления образуют пары гене­тически и семантически тождественных единиц, однако, с такими их формальными видоизменениями, которые выходят за рамки парадиг­мы изменения одной и той же единицы. Варианты выполняют в языке одну и ту же функцию, что не исключает их некоторых отличий (см. варианты фонем, морфем, слов, словосочетаний, предложений; об этом см. также § 30).

Историки языка отводят определяющую роль в образовании наци­ональных литературных языков художественной литературе. При этом

особое место в создании литературного языка занимают поэты обще­национального масштаба.

В художественной литературе язык находит наиболее разносторон­нее и объемное использование. Выступая в художественной литературе в изобразительной своей функции, язык отражает типичные области своего применения в условиях единой системы. Это образный язык, предполагающий активное его восприятие читателем и воссоздание в воображении последнего изображаемой действительности. Художест­венное произведение рассчитано на определенное языковое сознание, но одновременно и отражает его. История художественной литературы свидетельствует, что ее воздействие — изобразительное, эстетическое, языковое, нравственное, познавательное — имеет значительную про­тяженность по времени и массовости, особенно в пределах реалисти­ческого метода отображения действительности.

Таким образом, язык художественной литературы сравнительно с обычным, рутинным предметным общением имеет определенную сверхзадачу. Отсюда и особый статус, особая роль художественной литературы в литературной организации национального языка. Вместе с тем отмечается, что литературная организация и определенное нор­мирование происходит и в других областях письменного и устного общения. Более того, организация и нормирование языка в специаль­ных сферах общения может происходить раньше, чем в его общем применении. Так, историки русского литературного языка отмечали, что литературная организация языка науки происходила раньше, и в предпушкинский период язык научных трудов не представлял собой такого разнобоя стилистических и семантических принципов органи­зации, какой мы наблюдаем в художественном творчестве представи­телей разных направлений российской словесности. Но организация литературного языка в художественной литературе, в различных ее жанрах, претендует на общенациональное значение, поскольку в своем образном, художественном отражении жизни народа не ограничивается какой-либо одной ее стороной, хотя бы и весьма важной. Как говори­лось выше, предметом художественного изображения является жизнь народа во всем ее многообразии. Прослеженный во времени язык художественной литературы наглядно отражает историческое движение языка в наиболее представительном объеме по сравнению с другими видами письменной речи. При этом определяющую роль в образовании национальных литературных языков играет творчество лич­ности, как правило, выдающегося национального поэта. В.В. Ви­ноградов пишет по этому поводу: «A priori можно предположить, что индивидуальное влияние было доминирующим в формировании мно­гочисленных литературных языков, которые появились в течение последних двух столетий. Систематическое изучение таких языков, однако, только начинается» (11, с. 330). Между тем уже сейчас можно сказать о выдающемся вкладе в создание национальных литературных

языков поэтов и писателей национального масштаба: Пушкина в создании русского литературного языка, Данте, Петрарки и Боккаччо — итальянского, Дж. Чосера и В. Шекспира — английского, Гете — не­мецкого, И.П. Котляревского и Т.Г. Шевченко — украинского, Ф. Ско-рины, Я. Купалы, Я. Коласа — белорусского, А. Мицкевича — поль­ского, X. Ботева — болгарского, X. Абовяна — армянского, И. Чавча-вадзе — грузинского, К. Хетагурова — осетинского и т. д.

Объяснение того факта, что создание национальных литературных языков связано с именами виднейших национальных поэтов, надо искать в особенном характере их поэтического творчества, предпола­гающего исключительное знание языка, свободное владение его раз­личными выразительными (формальными и содержательными) возможностями. Поэт, как никто другой, должен разносторонне взве­шивать функциональные ценности каждого слова в целях создания поэтического, художественного образа и выражения с его помощью того или иного содержания.

Истинно поэтическая речь по своей природе предполагает такое обновленное употребление слова, в котором активно и в максимальной степени используются все элементы как внешней, так и внутренней стороны слова. О природе поэтической речи В.В. Виноградов писал: «Поэтическая речь — категория эстетическая и историческая. Во всех своих исторических трансформациях, определяемых разными социаль­ными условиями, разными эпохами, она сохраняет одну и ту же основу или сущность,состоящую в максимальном и целесообразном исполь­зовании всех качеств языка и речи на всех структурных уровнях в эстетическом аспекте. Это фонические, метрические, ритмические, мелодические, фономорфологические, синтаксические, лексико-се-мантические, фразеологические, композиционно-динамические, об­разные и другие свойства и элементы эстетически организованной и направленной речи. Их применение должно быть гармонически согла­совано с «планом содержания» и, воплощая его, составлять с ним внутреннее единство» (12, с. 169).

Использование в единстве с выражаемым содержанием указанных и других качеств и элементов слова в их эстетической функции требует от автора особого дара и предельного напряжения всех его творческих сил. Пушкин, например, писал о поэзии: «Поэзия бывает исключи­тельно страстью немногих и поглощает все наблюдения, все усилия, все впечатления их жизни...» (13, с. 103—104). Поэт должен владеть огромными языковыми массами, иметь глубокое интуитивно и созна­тельно развитое представление о функциональной ценности, потенци­альных возможностях элементов языковой системы, их месте в этой системе. Художественная литература, и прежде всего поэзия, оказыва­ется той «лабораторией», в которой первоначально организуется наци­ональный литературный язык и которая, как образец, служит созданию литературного языка в других сферах общения нации. Эту сторону 292

творчества великих национальных поэтов отметил А.П. Платонов: «...Надо уметь пользоваться комплексом всех слов, чтобы наша мысль, зародившаяся вначале как смутное ощущение, была исполнена в слове с изобразительной точностью» (14, с. 147).

Но не только поэтому поэзия оказывается тем жанром словесного творчества, который служит литературной организации национального языка. Особенности стихового слова, его положения в поэтической речи сравнительно с прозаическим словом весьма тонко и углубленно исследовал Ю.Н. Тынянов. Он считал, что эти особенности обуслов­ливаются психологическими причинами, которые определяют сам процесс речевой деятельности творческой личности и непосредственно выражаются в различном поведении в системе языка поэтического слова по сравнению со словом прозаическим. Ю.Н. Тынянов утверж­дал, что для прозы характерна установка на симультанное слово, в то время как поэтическое слово сукцессивно.

Симультанная мысль образуется в человеческом мозгу сразу во всей своей потенциальной сложности и одновременности. Поэтому ее выражение с помощью языка представляет своего рода «разматывание клубка». Внутренне человек имеет представление или собственно знание о содержании этой мысли. Возможно, это знание им когда-то было усвоено в его опыте и хранилось в памяти. Но это представление или знание не дошло еще до логически четкой кристаллизации мысли, когда ее уже можно выразить для других. И задача человека собственно и заключается в том, чтобы облечь представляемое содержание в соответствующие языковые формы. Причем образование такой мысли происходит быстро, поскольку оно обходится без участия языка, т. е. без логического расчленения, оформления и дискретного ее выраже­ния. Симультанная мысль, например, возникает в том случае, когда на обращенный к нам вопрос собеседника мы знаем, что ответить, и высказывание нашего ответа происходит, можно сказать, одновремен­но с образованием этой мысли.

На такой характер нашей мысли указывали ученые и писатели, которые глубоко интересовались психологией человеческого мышле­ния. «Нет сомнения,— писал Потебня,— что те действия нашей мысли, которые в мгновение своего совершения не нуждаются в непосредст­венном пособии языка, происходят очень быстро. В обстоятельствах, требующих немедленного соображения и действия, например, при неожиданном вопросе, когда многое зависит от того, каков будет наш ответ, человек до ответа в одно почти неделимое мгновение может без слов передумать весьма многое. Но язык не отнимает у человека этой способности, а напротив, если не дает, то по крайней мере усиливает ее» (15, с. 167). Эту же черту человеческого мышления отмечал Ф.М. Достоевский: «Известно, что целые рассуждения проходят иногда в наших головах мгновенно в виде каких-то ощущений, без перевода на человеческий язык тем более на литературный. Но мы постараемся

перевести все эти ощущения героя нашего и представить читателю хотя бы только сущность этих ощущений, так сказать, то, что было в них самое необходимое и правдоподобное» (16, с. 315).

В прозе господствует симультанная мысль, развертывание мысли происходит одновременно со словесным ее выражением. В поэтиче­ской же речи мысль образуется последовательно, будучи обусловленной ранее высказанными словом и мыслью (рифма, размер стиха, заложен­ный образ и другие элементы организации стихового ряда). Здесь преобладает сукцессивная мысль, которая провоцируется предшеству­ющими высказанными словами и мыслью. Такое строение поэтической речи создает, по словам Ю.Н. Тынянова, «тесноту стихового ряда»; слово в стиховом ряду более тесно связано семантически, общей «лексической тональностью». Он пишет: «Слово оказывается внутри стиховых рядов и единств в более сильных и близких соотношении и связи, нежели в обычной речи; эта сила связи не остается безрезуль­татной для характера семантики» (17, с. 121).

Сукцессивное мышление и способы его словесной объективации требуют от автора оперативного владения большими запасами мысли­тельного содержания и языковых средств его выражения. С учетом же указанных выше множественных характеристик поэтического слова такое владение предполагает наличие особых способностей к этому виду словесного творчества. Поэты национального масштаба обладают в высшей степени развитым сукцессивным мышлением, что, разуме­ется, не отнимает у них способности к симультанному мышлению (по большей части они писали и прозой, которая не уступала их поэтиче­ским произведениям). Речь идет о том, что природа поэтического творчества требует исключительной способности к сукцессивному мышлению. Такое мышление, соответствующие ему способы выраже­ния мыслительных образований путем подбора определенных слов и других языковых единиц заставляют выдерживать, по словам Ю.Н. Тынянова, единство «лексической тональности», что в творчестве поэтов такого масштаба становится необходимой предпосылкой обра­зования национального литературного языка как единой системы общения и выражения мысли. В едином стиховом ряду стилистически и семантически различные, гетерогенные языковые единицы претер­певают определенные внутренние изменения, участвуя в создании упомянутой выше общей лексической тональности стихового ряда. Попадая в такой ряд, слова образуют индивидуальные речевые смыслы, не порывающие семантической и образной связи со своими языковыми значениями. Иными словами, именно поэтическая речь национальных поэтов обеспечивает синтез языковых средств, привлекаемых ими в своем творчестве.

И по завершении литературной организации национального языка художественная литература продолжает играть существенную роль в развитии и совершенствовании национального литературного языка.

Благодаря художественной литературе отражается и закрепляется, а следовательно, становится достоянием, в принципе, всех говорящих на данном языке, в том числе и будущих поколений, результаты общего языкового движения в типическом, образном его представлении. Каж­дое истинно художественное реалистическое произведение передает речевое поведение, образ мыслей, слова и обороты, характерные для определенного этапа развития общества. В этом отражении в художе­ственной литературе языка, различных его временных пластов проис­ходит, на первый взгляд, малозаметная, но от поколения к поколению все увеличивающаяся капитализация мысли и способов ее выражения. Литература отражает и закрепляет в своих произведениях различные срезы языкового состояния, содержит особенности речи каждой об­щественной эпохи.

ЯЗЫКОВАЯ НОРМА

Когда говорят о современном литературном языке, то подчеркива­ют, что это нормированный язык. Однако в понимании самой нормы среди языковедов нет единства. В последнее время наметилось разграничение понятий, относящихся к норме: выделяют языковую норму и литературную норму нацио­нального языка.

Для понимания сущности языковой нормы и уяснения ее места среди других близких к ней языковых категорий следует определить ее отношение к таким категориям и соответственно терминам, как си­стема языка и узус.

Рассматриваемая в этом аспекте система представляет собой допу­скаемую, регулярную возможность использования присущих языку формальных и содержательных элементов и вытекающих из их языко­вой природы видоизменений. Так, русские глаголы, например, имеют в качестве одной из своих форм деепричастия (= система), но в языке далеко не все глаголы образуют эту форму (= норма). Ср., с одной стороны, читать — читая, летать — летая, умывать — умывая и т. п., с другой, глаголы пахать — ? полоть — ? течь — ? печь, лечь и др., которые не имеют деепричастий; существует парадигма спряжения глаголов в наст. вр. ед. ч.: пишу, читаю и т. п. (= система), но отсутствуют формы наст. вр. ед. ч. 1 л. у глаголов типа победить, убедить (= норма), ср. противоречащие норме образования — победю, убедю; с одной стороны, образуются регулярные пары: начальник — начальница, воспитанник — воспитанница, спутник — спутница и т. п. (= система) и, с другой стороны, отсутствие таких пар у слов: плотник, дворник, жулик, столяр и др. (= норма).

Понятие системы или структуры более общее, чем понятие языко­вой нормы. Число языковых элементов и их возможных реализаций в

языковой системе значительно больше того, что допускает норма. Система предполагает реализацию всех потенциальных возможностей языка. Языковая же норма, в силу установленных в обществе традиций, стихийно выработанных правил, избирательно использует языковые элементы, их парадигматические видоизменения и сочетания. Система допускает в большей мере варьирование языковых единиц, норма же отбирает из всех возможных вариантов только определенные.

В отличие от нормы_узус включает как традиционные, устойчивые, правильные формы, так и нетрадиционные, окказиональные, т. е. образованные по случаю, ошибочные формы, модные словечки и др., не принятые нормой (ср.: офицера, хочим, крепкое кофе, по приезду, автомобильи, сколько времени?красивее и т. п.).

Введение понятия языковой нормы связано с именем Е. Косериу. Ее определяют как «совокупность наиболее устойчивых реализаций элементов языковой структуры, отобранных и закрепленных языковой практикой» (18, с. 555). Характерными признаками языковой нормы являются: а) относительная устойчивость; б) избирательность; в) обя­зательность; г) стихийно оцениваемая «правильность» нормы.

Языковая норма весьма важное понятие для правильного понима­ния функционирования языка в обществе и отношения к нему гово­рящих. На любом этапе своего развития общество не было безразличным к языку — постоянному средству общения и закрепле­ния знаний; так или иначе общество выражало свое отношение к языку. В обществе стихийно и осознанно происходит регуляция языка, выра­батываются определенные взгляды на его «правильность». В общении внутри племени и в союзе племен, в диалектах и языке народности, наконец, в национальном языке стихийно, на опыте практики упот­ребления языка вырабатывается общая для всех языковая норма. Она, таким образом, характерна не только для языка нации, но и для других общественных формаций, языковых коллективов. С возникновением письменности, художественной литературы, ее различных жанров эту языковую норму стремится по необходимости отразить письменный литературный язык.

Языковая норма предшествует национальной литературной норме; точнее языковая норма трансформируется в высшую форму — нацио­нальную литературную норму, будучи осознанной в пределах национального языка, научно-познаваемой и коди­фицированной (см. ниже).

Языковая норма национального периода отличается весьма разви­той вариативностью единиц языка на всех его уровнях. Такая вариа­тивность объясняется как собственно развитием языковой системы, так и самим процессом образования национального языка, консоли­дирующим его территориальные и социальные диалекты, что сопро­вождается выходом на общенациональную арену употребления 296

тождественных по своим функциям гетерогенных вариантов. Языковая норма национального периода отличается устойчивостью по сравнению с нормой языка предшествующих общественных формаций. С созданием национального литературного языка норма становится общественно осознаваемой под воздействием литературы, научного изучения языка, распространения научных знаний, грамотности (шко­ла, различные службы языка и др.). Эти факторы укрепляют нацио­нальную литературную норму, делают ее традиционной и консервативной.