ФОРМЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА И ЯЗЫК. ЯЗЫК РОДА. ПЛЕМЕНИ, СОЮЗА ПЛЕМЕН, НАРОДНОСТИ

Язык обслуживает человеческое общество, начиная с рода, состо­ящего из весьма небольшого количества своих членов,и кончая нацией, насчитывающей, как правило, миллионы, в отдельных случаях — сотни миллионов людей.

Но на всех этапах обслуживания развивающегося общества язык, как естественная знаковая система, сохраняет свою самобытность и определенную самостоятельность по отношению к обществу, подчи­няясь внутренним законам. Рассматривая связь языка с общественны­ми формами, мы должны учитывать указанную выше антиномичность 278

языка, отражающую его природную триединую сущность как одновре­менно физического, психологического и социального явления. Одними своими элементами язык восприимчив к общественным явлениям и процессам, другими — он автономен по отношению к ним. Постоянно совершающийся общественный процесс, переход от одной обществен­ной формации к другой непосредственно и опосредованно воздействует на язык и в итоге вызывает в нем изменение. Изменение языка есть постепенное преобразование старого состояния, приспособление его к постоянно меняющимся и усложняющимся условиям жизни обще­ства. Поэтому сравнивая язык разных общественных формаций, мы находим в нем как новое, так и старое, а точнее: находим элементы, которые переходят от одного состояния общества в другое, видоизме­няя в известной степени свои функции, и элементы, которые возни­кают и существуют только в определенном состоянии общества, в определенной общественной формации. На этом основании, как го­ворилось выше, в языке выделяются внутренняя и внешняя структуры.

Первичным социальным образованием принято считать род, ко­торый представляет собой и языковую общность. Последнюю, однако, нельзя называть собственно языком или обособившимся диалектом в полном смысле этого слова, а скорее — говором (5, с. 109). Род определяется как «группа кровных родственников, ведущих свое про­исхождение по одной линии (материнской или отцовской), по большей части осознающих себя потомками общего предка (реального или мифического), носящих общее родовое имя; в роде наблюдается экзогамия» (6, с. 156). В силу господствовавшего закона экзогамии род не мог существовать изолированно, поэтому с самого начала появления человека разумного два или несколько родов объединялись между собой брачными отношениями. Это накладывало отпечаток и на язык, языковые образования. Роды объединялись в фратрии, фратрии со­ставляли племя.

Между членами племени также существуют кровно-родствен­ные отношения. Племя в зачаточном виде возникло одновременно с родом. Племя характеризуется своей территорией, единым племенным языком или диалектом. Племени свойственна племенная эндогамия, т. е. заключение браков между мужчиной и женщиной одного племени. Существовали союзы племен, которые имели различия в языке, т. е. говорили на разных диалектах. Считается поэтому, что род не имел своего особого языка или диалекта. Об особом диалекте, а тем более о языке можно говорить по отношению к племени или союзу племен.

Народность как социальная форма жизни людей, предшест­вующая образованию нации, предполагает значительное развитие об­щественных отношений, наличие по большей части сложной — социальной, государственной, производственной и др.— структуры. Соответственно усложняются структура и общественные функции языков, обслуживающих такие социальные образования. Однако со-

временная социология и социолингвистика, и прежде всего отечест­венная, относят к народностям группы людей, которые существенно различаются временем своего образования, характером общественных, производственных, государственных и иных отношений, количеством образующих народность людей. Соответственно различаются структура и выполняемые социальные функции языков таких общественных формирований (ср., с одной стороны, древнеегипетская, древнегрече­ская, древнерусская и др. народности и соответствующие им языки с их территориальной, функциональной, стилистической дифференци­ацией, богатым словарем, развитым грамматическим строем и т. д. и, с другой стороны, так называемые «одноаульные языки» современ­ных весьма малочисленных групп людей, объединенных террито­рией, языком, родственными отношениями и насчитывающих нередко лишь сотни носителей такого языка (например, юкагиры, ягнобцы, таты и др.).

Однако в отечественной социологии и социолингвистике как пер­вые, так и вторые относятся к народностям. Общим их признаком считается классовый характер общества — рабовладельческого, фео­дального, капиталистического. Признается при этом, что отличитель­ные признаки народности и нации совпадают (общность языка, территории, экономики, психологического склада, проявляющегося в культуре и др.); однако у народности эти черты еще недостаточно развиты. Народность, согласно распространенной точке зрения,— это «исторически сложившаяся, территориальная, экономическая и куль­турная общность людей, предшествующая нации» (7, с. 280).

Думается, что объединение в один разряд («язык народности») по одному классовому признаку языковых образований, существенно различающихся своим размером, структурой, выполняемыми обще­ственными функциями, неправомерно. В таком неразличении сказы­вается вульгарносоциологический подход в изучении проблемы «Язык и общество». Надо, однако, заметить, что эта сторона проблемы изучена совершенно недостаточно и для языкознания она представляет весьма трудную задачу, поскольку предполагает учитывать многие языковые и социальные факторы на протяжении, можно сказать, всей наблюда­емой истории человечества: от рабовладения до социализма. Здесь необходимы более конкретные уточнения.

Одним из первых сложились древнеегипетская и древнеэллинская народности рабовладельческой эпохи. В Европе процесс становления народностей завершился в эпоху феодализма. Образовались француз­ская, итальянская, польская, древнерусская и другие народности. Как отмечалось выше, в отечественной социолингвистике принято считать, что народности образуются и при более поздних общественных фор­мациях — капитализме и социализме. Историки считают, что за годы советской власти на базе родоплеменных групп возникли новые на­родности (5, с. 111). Это малочисленные народности Крайнего Севера,

Сибири и Дальнего Востока (ненцы, ханты, манси, эвенки, нанайцы, коряки, удэгейцы и др.).

Язык играет большую роль в процессе становления народности. Народности складываются, как правило, на базе близкородственных племен. Так, например, польская народность образовалась из славян­ских племен полян, вислян, мазовшан и др. Но базой для образования народности могут послужить и разноязычные племена. Например, французская народность образовалась на базе галльских племен, рим­ских колонистов и германских племен (франков, вестготов, бургунов и др.).

При формировании языка народности один из диалектов таких племен становится господствующим, и на его основе образуется язык народности, т. е. постепенно превращается в общий язык всей народ­ности. Так, в основу латинского языка лег диалект Рима, итальянского — флорентийский диалект, татарского — диалект Казани, грузинского — картлинский диалект и т. д. Диалекты, не ставшие базой для языка народности, могут развиться под влиянием определенных социальных, экономических и др. условий в самостоятельные языки, но могут и сблизиться с языком народности.

Древнерусская народность возникла в результате объединения во­сточнославянских племен и образования государства Киевской Руси (племена: кривичи, древляне, словены, северяне, поляне, родимичи, тиверцы, вятичи, волыняне, белые хорваты и др.). Ф.П. Филин писал о языке древнерусской народности: «Относительное единство древне­русского языка эпохи разложения родового строя и перехода к фео­дальному обществу несомненно. Это единство поддерживалось разного рода экстралингвистическими обстоятельствами: отсутствием террито­риальной разобщенности между восточнославянскими племенами, а позже отсутствием устойчивых границ феодальных земель, развитием надплеменного языка устной народной поэзии, тесно связанного с языком религиозных культов, возникновением зачатков публичной речи, звучащей при заключении межплеменных договоров и судопро­изводстве по законам обычного права» (8, с. 625—626).

Большую роль в консолидации языка Древней Руси сыграло рас­пространение письменного, книжного старославянского языка с конца IX в. Старославянский не был обособленным, самостоятельным язы­ком в полном смысле этого слова по отношению к языкам, а точнее — к диалектам племен древних славян, в том числе и восточным. С незначительным допущением этот язык можно считать общесла­вянским языком, т. е. языком, закрепившим в письменном, книжном варианте общеславянское языковое единство. Именно так его понимали наиболее авторитетные его исследователи: И.И. Срез­невский, Ф.И. Буслаев, А. Мейе, А.М. Селищев, Н.С. Трубецкой и др.

В XIII—XIV вв. начинают складываться три близкородственные народности — русская, украинская и белорусская — со своими языка­ми. Единая древнерусская народность разделяется.

Образование и укрепление Московского государства привело к образованию русской (великорусской) народности. Как известно, в основу языка русской народности легли среднерусские говоры.

Историки языка утверждают, что для языка народности характерна значительная вариативность, особенно в эпоху феодализма и капита­лизма. Появляются различные наддиалектные образования — кой-н е, которые цементируют языковую общность. Условием образования наддиалектных койне могли быть устное народное творчество, поэзия, религиозные ритуалы, охватывающие союзы племен, общие праздне­ства, межплеменные договоры и др.

В состав современной России входят десятки малочисленных на­родностей. По наличию и характеру письменности языки народностей делят на литературные, письменные и беспись­менные.

К первым относятся языки аварцев, лезгин, кумыков, хакасов, адыгейцев, даргинцев, табасаранцев и др. У них существует художест­венная и другая литература, народный театр; языки используются в школьном обучении, на радио, телевидении, в сфере производства, особенно в сельской местности.

К письменным принадлежат языки нанайцев, ненцев, коряков, татов и некоторых других народностей. У них существует ограниченная литература (отдельные художественные произведения, школьные учеб­ники, местные газеты). Это малочисленные народности. Узкая сфера применения этих языков, ограниченные общественные функции, ма­лочисленность носителей этих языков затрудняют их нормирование, а следовательно, и их превращение в литературные языки.

Бесписьменными являются разговорные языки весьма малочислен­ных народностей Крайнего Севера и Сибири (алеуты, рутулы, итель­мены, кеты, цезы, цахуры и др.). Эти языки ограничиваются семейным бытом, отдельными сказочно-фольклорными произведениями.

Характерной черной народностей России является их интенсивное двуязычие.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЯЗЫК

В процессе поступательного развития общества язык народности, при определенных исторических предпосылках, преобразуется в язык нации. Марксизм объясняет образование наций формированием и развитием капиталистических отношений в обществе. Ленин: «...Нации неизбежный продукт и неизбежная форма буржуазной эпохи обще­ственного развития» (9, с. 75). Нация не продолжение народности, не 282

результат ее количественного роста. Образование нации вызвано но­выми экономическими, государственными, политическими, культур­ными и иными отношениями, существенно преобразующими самое общество. Развитие капиталистических отношений в общих чертах характеризуется такими признаками, как ликвидация феодальной раз­дробленности и образование централизованных крупных государств; новыми экономическими отношениями, основанными на единой го­сударственной, политической, хозяйственной системе, едином рынке и др. Процесс образования централизованного государства ведет к возвышению обусловленного историческим развитием общества цен­тра, который определяет государственную, экономическую, культур­ную и иную жизнь страны. Новые условия жизни при капи­талистической формации требуют взаимопонимания всех членов об­щества, единого средства общения в многообразных областях деятель­ности. Отсюда закономерным следствием образования нации является формирование национального языка — высшей формы в исто­рической эволюции языка. В известный период развития националь­ного языка образуется литературный национальный язык, который существует в двух своих формах — устной и письмен­ной. В марксисткой концепции нации единство языка, наряду с экономической, государственной, политической, культурной и др. основой становления нации, выступает одним из важнейших условий государственного сплочения территории «с населением, говорящим на одном языке, при устранении всяких препятствий развитию этого языка и закреплении его в литературе» (10, с. 258—259).

Национальный язык отличается от языка предшествующих обще­ственных формаций, в том числе языка народности, значительным расширением и усложнением выполняемых им общественных функ­ций, что ведет, в свою очередь, к развитию и усложнению внешней, а опосредованно — и внутренней структуры языка. В пределах единого национального языка формируется сложная система функциональных стилей и стилевых разновидностей, определенным образом отражаю­щих структуру самого общества, предметное и понятийное своеобразие различных сфер общения. Возникают новые общественные функции языка по мере увеличения форм общественной деятельности людей (ср., например, развитие науки и техники, образование на этой основе научных в профессиональных подъязыков, литературных жанров, рас­ширение роли книжной, деловой речи в связи с ростом и усложнением системы государственных, культурных, учебных, просветительских и иных учреждений).

Во многих случаях нет однозначного соответствия между нацио­нальным языком и государством. Казалось бы, оптимальным соотно­шением должно быть: одно государство — один национальный (государственный) язык. Но в действительности такое соотношение не выдерживается. Единый язык может быть национальным и государст-

венным языком ряда государств; языки таких государств рассматрива­ются как национальные варианты единого языка. Так, национальными вариантами немецкого языка являются языки Германии, Австрии, частично Швейцарии. В Англии бытует британ­ский вариант английского языка, в США, Канаде — американский вариант английского языка. В Латинской Америке существует два десятка национальных вариантов испанского языка различных госу­дарств и т. д.

В то же время в многонациональных государствах возможен не один национальный государственный язык¹. В Финляндии равными права­ми пользуются два национальных языка — финский и шведский; в Канаде — американский вариант английского языка и вариант фран­цузского, причем в провинции Квебек преимущественные права как официальный язык имеет вариант французского языка. В Швейцарии равными правами в употреблении обладают национальные варианты немецкого, ретороманского, итальянского и французского языков. Сложная языковая ситуация возникла в последние годы в бывших республиках Советского Союза (см. § 90).

Если для народности было возможным иметь в качестве литератур­ного языка чужой язык, то в эпоху национальных и национальных литературных языков каждая нация считает приоритетным иметь свой национальный язык, связанный с историей народа, даже в том случае, когда осуществление в жизни такого стремления сопряжено с очевидными трудностями для данного национального государства. Так, например, получив государственность в сороковых годах нынешнего столетия, Израиль в качестве национального официального языка избрал иврит — культовый язык, на котором были написаны в V в. до н. э. священные книги иудаизма, хотя среди европейских евреев, составляющих большую часть населения Израиля, был распространен в устной и письменной форме идиш, имеющий к настоящему времени значительную литературу. Но последний представляет собой вариант верхненемецкого диалекта, восходящий к Средневековью (XV—XVI вв.). надо полагать, это обстоятельство послужило доводом в выборе наци­онального государственного языка Израиля.

Использование не одного национального государственного языка

Термины нация, национальный многозначны. В западной науке под нацией обычно понимают население одного государства безотносительно к разделению людей по этническому признаку и соответственно по родному языку. Между тем в отечественной науке эти термины употребляются преимущественно в этническом смысле, т. е. под нацией понимается устойчивая общность людей, генетически и исторически принадлежащая к одному этносу и характеризующаяся единым языком, определенным складом психологии, ума и другими признаками, отличающими данный народ от других (см. § 90). Такое преимущественно различное использование значений этих терминов в отечественной и западной науке отражает, на наш взгляд, исторически сложившийся подход (и соответствующую политику) в национальном вопросе.

в той или другой многонациональной стране становится объективно необходимым в силу складывающихся исторических, экономических, политических культурных и иных условий.

Закон, запрещающий применение в качестве государственного языка одного из национальных языков в многонациональном государ­стве, в котором живет значительное количество людей, говорящих на данном языке, есть нарушение прав человека, дискриминация их по национальному признаку, проявление национализма. Такая дискри­минационная национальная и языковая политика в конечном счете имеет отрицательные последствия как для внутренней (экономической, государственной, гражданской, культурной и иной) жизни страны, так и во внешних отношениях. К тому же в современном мире вторым языком часто выступает по своим общественным функциям миро­вой язык (английский, русский, французский, немецкий и др.), что дает каждому владеющему этим языком доступ к огромному объему самой различной информации, совершенно необходимой в условиях современной жизни. Поэтому ущемление национальных прав людей в многонациональном государстве, говорящих на языке, обладающем мировым статусом, бесперспективно для такого государства. Получе­ние информации на мировых языках необходимо для крупных совре­менных государств. Что же говорить о государствах небольших, которые экономически не в состоянии иметь не только развитые, соответству­ющие современным требованиям отрасли хозяйства, но и оперативно переводить на свой национальный язык лавинообразно растущую информацию по разным отраслям производства, науки, техники, куль­туры и т. д. Для таких стран владение коренным населением, вторым (мировым) языком, а также наличие в стране значительной диаспоры, для которой этот язык является родным,— должно рассматриваться как благо.

В силу исторических, экономических, государственных условий развития страны в основу национального языка кладется, как правило, один из диалектов, получающий тем самым приоритетное развитие по сравнению с другими диалектами. Возвышение национального языка, и особенно литературного национального языка, сопровождается ин­тенсивным распространением его норм, вытеснением диалектной речи прежде всего из сферы культуры, литературы, общественной жизни. Экономическая и государственная жизнь страны при капиталистиче­ском способе производства вызывает усиленную миграцию населения, способствующую разрушению и нивелированию диалектной речи. Однако история современных государств, в том числе и высокоразви­тых, свидетельствует, что отнюдь не повсеместно и одинаково интен­сивно диалектная речь отступает перед национальным литературным языком. При этом обнаруживаются весьма примечательные отношения между национальными языками и их диалектами. Так, распространя­ющиеся диалектные различия в ретороманских и других языках Швей­царии ставят под угрозу единство норм соответствующих литературных

языков, что вынуждает правительство Швейцарии принимать меры для укрепления позиций национальных литературных языков.

Разрыв между высшей формой национального языка — литератур­ным языком — и диалектами может быть настолько значительным, что между ними образуется промежуточная форма национального языка преимущественно устного общения, сглаживающая различия между диалектами, с одной стороны, и литературным языком, с другой (ср. цепочку форм языкового общения в немецком языке: диалектная речь (Mundartrede) — «обиходный язык», полудиалект (Umgangsprache, Halbmundart) — литературный язык, письменный язык (Hoshsprache, Schriftsprache).

Различия между диалектами одного и того же национального языка могут быть весьма значительными, и национальный литературный язык в таком случае выступает необходимым посредником во взаимопони­мании между говорящими на разных диалектах. Эти различия могут быть большими, чем различия между разными близкородственными национальными языками. Так, отечественные ученые, начиная с Ло­моносова (см. также В.М. Жирмунский и др.) отмечали, что речь баварца, саксонца или уроженца Шлезвит-Гольштейна в Германии различается в большей степени, чем речь русского, украинца и бело-русса. Говорящие на диалектах Северного и Южного Китая не пони­мают друг друга, и только китайское иероглифическое письмо служит посредником в их общении.

Общественные функции языка прямым образом зависят от харак­тера, структуры, развитости самого общества. Современный мир в этом отношении являет собой исключительное многообразие. На одном полюсе выделяются языки, обслуживающие современные развитые страны, насчитывающие многие миллионы говорящих на своих наци­ональных языках. Такие общества отличаются сложной социальной структурой, высокоразвитым производством, разделением труда, со­циальной, территориальной, профессиональной дифференциацией языка, богатой литературой, имеющей, как правило, глубокие нацио­нальные традиции, литературным языком, обладающим сложной се­мантической и стилистической системой и др. Следствием экономической, государственной, культурной и иной роли таких стран в мире является приобретение их языками статуса мировых язы­ков (ср.: английский, русский, французский, немецкий и др.). На другом полюсе отмечаются языки, которые обслуживают отдельное селение. Разумеется, общественные функции таких языков будут по-лярны (см. рис. 9, 10). Между ними находится вся масса языков с их индивидуальными общественными функциями, зависимыми от состо­яния обслуживаемого ими общества.