Иммануил Кант (1724–1804)

Проблема сущности человека и общества. Будучи дуалистом, Кант признает двойственную природу человека. Как существо эмпирическое, человек принадлежит миру явлений, включен во всеобщую связь причинных зависимостей и подчинен необходимости; как разумное существо, он принадлежит миру ноуменов, его воля подчиняется уже не физическому, а нравственному закону — закону практического разума. Этот разум представляет собой не что иное, как способность человека делать свою судьбу, свое бытие, однако не как данное, объективное, а как продукт творческой свободы человека. Тем самым Кант (в отличие от метафизического материализма) устанавливает единство познания и творчества, но делает это в крайне односторонней форме. Его идея творческой активности познающего субъекта есть утверждение того, что человек как чувствующее и мыслящее существо обусловливает собою все то, что может являться ему как действительность. Эта идея связала философию Канта с социально-экономическими преобразованиями эпохи буржуазных революций.

Являясь разумным, человек сам творит свою жизнь, но не произвольно, а по определенным законам. Поэтому Кант в “Критике практического разума” стремится выяснить, существуют ли общезначимые законы воли, нравственности, которые определяют поступки людей? Все интересы человеческого разума сводятся к трем знаменитым вопросам: что я могу знать? что я должен делать? на что я смею надеяться? Эти вопросы составляют общую проблему ориентации человека в мире и касаются того, что есть, должно быть и возможно. В этом состоит их неразрывная связь. Вместе с тем два последних вопроса решаются им независимо от первого, от того, что мы можем достоверно знать о действительности, ибо в сфере практического (нравственного) разума человек мыслит не так, как в сфере теоретико-познавательной. Несмотря на огромное значение теоретического разума для мира явлений, практическому разуму и, следовательно, нравственной деятельности принадлежит главенствующая роль. Принципы научного познания подчиняются у него нравственному долженствованию, законом которого является категорический императив, требующий от человека в своем поведении следовать правилу: “поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства”25.

Этот нравственный закон, утверждающий, что человек является целью в себе самом, индивид “дает самому себе”, т.е. он подчиняется собственному закону и тем самым как активный, творческий субъект господствует над самим собой и внешними обстоятельствами. Учение о примате практического разума над теоретическим вплотную подводит к пониманию того, что человек собственной деятельностью создает, творит обстоятельства, которые все больше и больше определяют его жизнь (и историю). Вопреки исходной философской позиции, толкавшей его мысль в сторону солипсизма и индивидуализма, Кант наряду с понятием индивида вводит понятие родового существа, человека вообще, или человечества, и признает всеобщие, общественные факторы развития. Об этом свидетельствует и категорический императив, которому он придает следующую формулировку: “поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству”26. Родовое, общечеловеческое доминирует над индивидуальным, ибо только человеческий род является бессмертным, может достигнуть полного развития всех задатков, заложенных в природе человека, и приблизиться к осуществлению нравственного идеала.

Вслед за Руссо, он рассматривает “общественный договор” как основание гражданского общества и государства, но трактует его в соответствии с требованиями категорического императивы. С этих позиций то решение, которое народ не мог бы принять относительно самого себя, не может быть принято и законодателем в отношении народа”27. Продолжая просветительские традиции в области государства и права, Кант пытается выяснить корни обнаруженного им в договорных теориях противоречия между замыслом и результатом, в частности, причину того, почему у Руссо право, противопоставленное произволу Гоббса, в итоге низводится до нового произвола. Корень этого противоречия он усматривает в понимании материалистами человека вообще как разумного эгоиста, единственной внутренней безусловностью которого является интерес, стремление к выгоде. Такой человек не знает никаких других побудительных сил, кроме влечений, а в их иерархии — ничего другого, кроме стремления к счастью и благополучию. Исходным пунктом социальных концепций должно стать представление об индивиде как о существе, способном быть “господином самому себе” и поэтому не нуждавшемся в авторитетной опеке. Его разум — это не только средство достижения жизненных благ, но и внутренний законодатель, предписания которого могут быть мерилом истинности общественных требований. Лишь в той мере, в какой индивиду удается “дать закон себе самому”, он становится субъектом, способным противостоять любой чужой воле, возведенной в закон.

Как родовые существа, индивиды способны самостоятельно, без всякого внешнего принуждения осознать, в чем состоит их долг, и это осознание (а не разумный эгоизм) позволяет им подчинять себя исходящему от разума категорическому императиву и совершать по собственной воле то, что они обязаны совершать. Вследствие этого индивиды вступают в общественный договор в качестве существ не разумно-эгоистических, а моральных. Поэтому основное требование этого договора состоит в том, чтобы любое государство обращалось с отдельным человеком как с индивидом, который без всякого принуждения осознает долг “не делать другого средством для достижения своих целей” и способен исполнить этот долг. Ни один социальный институт не вправе предписывать индивиду ради чего он должен жить, в чем ему следует видеть личное благо и счастье, или, иначе, навязывать ему смысл бытия. В теорию общественного договора Кант вводит отсутствующее в ней и чуждое просвещению и рационализму понятие “внутренней свободы” индивида, его “моральной автономии”. Требованиями общественного договора должны стать также государственно-правовые гарантии личных способностей, усердия, предприимчивости, соответствие между собственностью и индивидуальной заслугой. “Своим” каждого индивида может быть признано только то, что он достиг “благодаря своему таланту, прилежанию и удаче”. Первым условием выполнения этих требований он считает равенство возможностей, достигаемое в результате уничтожения сословных, наследственных привилегий28. По Канту, человек обязан исполнять свой долг, не ожидая ни наград, ни внешнего блага, ни внутреннего удовлетворения. “Дабы деяние было добрым”, недостаточно, чтобы оно было лишь сообразовано с нравственным законом, оно должно также совершиться ради него. Только моральный закон определяет и делает возможным свершение доброго. Концепции “разумного эгоизма” Гельвеция противопоставляется концепция “моральной автономии индивида”.

Смысл этического учения Канта таков: человек, до сих пор поступавший по логике вещей, в конце концов должен совершить выбор: либо продолжать все делать по природе и по расчету благоразумия и себялюбия и тем самым окончательнозапутаться в сплетении сталкивающихся интересов и противоречий, либо совершить окончательный поворот к нравственности, отрешиться от попыток планирования своих целей. Усилия Канта направлены на то, чтобы открыть закон постоянного развития человечества ко все более сложным формам, к более высокому уровню нравственного совершенства, которое он, вслед за Аристотелем, ставил выше культурного развития человечества. Своеобразное подтверждение тенденции к нравственному совершенствованию человеческого рода Кант увидел в Великой французской революции. В своей последней работе “Спор факультетов” (1796) он признал себя сторонником этой революции, определил ее как событие, которое “доказывает тенденцию рода человеческого к нравственному совершенствованию”.

Движение человечества к гуманизму и культуре — это длительный противоречивый процесс, сторонами которого выступают повседневная деятельность людей, осуществляющих свои эгоистические интересы, и противостоящий им категорический императив. Их борьба способствует улучшению общественного устройства, которое в ходе истории должно с необходимостью смениться строем, исключающим всякое подавление личной свободы. Это означает, что сами люди по существу бессознательно создают условия жизни, принуждающие их к тому же, к чему обязывают их законы свободы. Кант указывает на присущие обществу внутренние, имманентные силы, которые, действуя спонтанно, независимо от личных устремлений, заставляют людей и созданные ими институты взаимодействовать. Результаты этих многочисленных взаимодействий необозримы и никто не в состоянии их предвидеть, но они все же продвигают общество по пути прогресса. Тем самым Кант выдвигает идею о том, что через бессознательную (стихийную) деятельность масс проявляются объективные законы общества, которые в известной мере содействуют нравственному прогрессу. Этим стихийным действиям масс противостоят сознательные, основанные на знании нравственного закона и его реализации. Превышение сознательным фактором стихийного значительно ускорит рост личной свободы и, соответственно, прогресс общества. Учение Канта о примате нравственного (практического) разума над теоретическим вплотную подводит к пониманию того, что человек собственной деятельностью создает, творит свое бытие и обстоятельства, которые все больше определяют его жизнь и историю. Но по существу идея творческой активности субъекта есть утверждение лишь того, что человек как чувствующее и мыслящее существо обусловливает собою все то, что может являться ему как действительность.

Реализация категорического императива в мире явлений предполагает три условия (три постулата практического разума). Первое условие — полная автономия человеческой воли, перерастающей в нравственно ориентированную свободу. Поэтому первый постулат формулируется им так: “Ты должен, значит ты можешь”. Поскольку “только в прогрессе, идущем в бесконечности, можно достигнуть полного соответствия с нравственным законом”29, людям необходима вера в достижение этого идеала и надежда когда-нибудь достигнуть его, выражающаяся в их действиях. Отсюда второй постулат практического разума: должно существовать бессмертие души человека. Но только бог есть причина свободной воли бессмертной души. Не веруя в него, люди изверились бы и в законах морали. Значит, с моральной точки зрения бог необходим. Тем самым религия у Канта становится моралью, совпадает с ней, а бытие божье — третьим постулатом практического разума.

Однако в качестве нравственного существа человек фактически противостоит прогрессу истории и самому себе как социально и исторически обусловленному существу, хотя он не должен применять свой практический разум нигде, кроме истории и социальной деятельности. Кант отверг представление, согласно которому общество есть последовательное воплощение нравственной идеи, процесс, управляемый моральным разумом и реализующий в своих результатах чей-либо добрый замысел или добродетельное начало. По его мнению, моральный разум не возникает и не развивается исторически, а изначально равен самому себе и его постулаты не исходят из реальных потребностей человека и общества. Поэтому и история должна быть (хотя и не была еще до сих пор) областью приложения нравственности, но не ее источником. Вместе с тем нравственный разум расценивается им как наилучший устроитель общественной жизни, так как только правопорядок, коррелирующий с моралью, может получить безусловное признание и отстаиваться индивидом с той самоотверженностью, с какой отстаиваются им свободно выбранные принципы и идеалы. Согласно личностной установке Канта, моральный индивид никогда не должен стремиться к крайнему конфликту. Внутренне отчуждаясь от власти, он все-таки должен пытаться убедить ее в необходимости признания правового идеала, осуществление которого возможно лишь политическими методами.

Смысл человеческой истории, по Канту, — всестороннее духовное развитие человека, необходимым условием которого является развитие свободы. Только в обществе, предоставившем своим членам величайшую свободу, может быть достигнута высшая цель (высший смысл) человеческой истории: развитие всех задатков, заложенных в человеческой природе. Будучи дуалистом, Кант сводит основное содержание истории и ее смысл к борьбе между чувственной природой человека (его влечениями, эгоизмом, склонностью творить зло) и моральным долженствованием, исходящим из умопостигаемого мира, и считает, что по мере поступательного движения люди все сильнее чувствуют зло, эгоистически причиняемые ими друг другу. Это ведет к необходимости правового общественного устройства, “всеобщего мира” между народами, который будет утверждаться путем постепенных реформ. В будущем (обществе всеобщего мира) смыслом истории станет смысл человеческого существования. Ибо смысл жизни всесторонне развитых нравственных индивидов совпадет с высшей целью человеческой истории — возможностью более полной и свободной реализации в индивидах потенциальных задатков человеческого рода, действительного единства, тождества индивида и общества, их конечной цели и смысла. Идею Аристотеля о тождестве индивида и полиса, о наличии у них одной и той же конечной цели — достичь прекрасной и счастливой жизни — Кант обогащает “открытием” собственно социального (нравственного) закона. Именно с этим законом (а не с “логикой вещей”, природы, как считал Аристотель) и должна сообразовываться общественная жизнь, история.