Социально-философские взгляды Нового времени

“Бунт” против средневековой схоластики и провиденциализма приобрел тотальный характер в философских учениях Ф. Бэкона и Р. Декарта, заслуга которых состоит в разработке формулы господства человека над природой и обществом с помощью разума. В утопии “Новая Атлантида” Бэкон выступает, с одной стороны, как антидемократ, защищая и идеализируя интересы британской короны, нового дворянства и купечества, с другой — как гуманист, устремленный в далекое будущее, девиз которого “все для человечества”. Путь в это будущее, по его мнению, может быть проложен экспериментальной наукой, способной не только изменить материальные условия жизни людей, но и возвысить их самих.

Крупнейшим достижением социальной мысли в XVII в. явилось создание английской буржуазной политэкономии, родоначальником которой стал У. Петти, первым выдвинувший трудовую теорию стоимости и признавший труд, наряду с землей, источником богатства (труд — отец богатства, а земля — его мать). В XVIII в. сложился союз философии и политэкономии: Ж. Руссо, Д. Юм, А. Смит были философами и экономистами. В “Богатстве народов” Смит доказывал, что главенство личного (частного) интереса над общественным не исключает общественный интерес полностью в том смысле, что при совпадении и пересечении частных интересов рождается некий общий интерес. Каждый производитель, преследуя свои собственные интересы, направляется некоей “невидимой рукой” (свободной конкуренцией) к цели, которая служит интересам общества. Выделив в скрытой структуре буржуазной экономической системы три основных класса и установив пагубное влияние на индивидов существующего в ней разделения труда, Смит, однако, не обнаружил существенных различий между трудом на разных ступенях развития общества, продолжая рассматривать его внеисторически, т.е. с позиций изолированного абстрактного индивида, деятельностью которого управляют естественные законы, выражающие особенности человеческой натуры. Исторический подход к анализу экономической жизни раньше других экономистов применил Дж. Стюарт, рассматривавший разделение труда, или производство меновых стоимостей, как форму общественного производства и обмена, опосредованную особым, историческим процессом.

Под влиянием достижений естествознания вообще, биологии с ее идеей эволюционизма в особенности, французские материалисты ставят проблему возникновения человеческого рода и его развития от первобытного состояния к цивилизации. Анализируя это развитие, К.А. Гельвеций связал становление и совершенствование человеческой руки с изготовлением орудий труда и тем самым по существу приблизился к признанию решающей роли труда в процессе возникновения человека из животного мира.

Проблема сущности человека и общества в материализме XVII–XVIII вв. рассматривается в тесной связи со становящимся естествознанием. По Декарту, человек есть единство телесного механизма и разумной души. Состояние тела и его органов обусловливается движением души, или страстями, которые необходимы для полноты жизни, счастья. Как природное тело, человека можно исследовать методами механики, физиологии, медицины. Но сущность человека — в его мышлении, разуме, благодаря чему он становится активным, деятельным, автономным. Человеческая душа строго индивидуальна, отделена от других душ, ее нельзя вывести непосредственно из чисто природной деятельности тела. Идея единства человека и природы в материализме XVII в. не означает растворения первого во второй. Рассматривая человека как часть природы, подчиненную ее законам, он вместе с тем ставит вопрос об особой, отличной от природы, разумной сущности человека, способной господствовать над природой и изменять унаследованные общественные порядки. В большинстве случаев способности людей весьма посредственные (человек от природы слаб), но с помощью верного метода каждый может их развить и поставить природу на службу себе, своим интересам. При этом разумность понимается как свободное и активное действие, основанное на знании объективной необходимости. Согласно Гоббсу, человек, с одной стороны, есть существо природное, естественное, обладающее страстями, потребностями, способностями, силой, с другой — социальное, искусственное. От природы, которая “дала каждому право на все”, люди равны, их неравенство обусловлено различиями в воспитании и телесном устройстве. Переход от естественного состояния к общественному связан со становлением государства, которое есть продукт сознательной деятельности людей. Тем самым индивиды сами создают, творят свою общественную (гражданскую) природу и историю.

В единстве тела и души Спиноза считает ведущим тело. Человек ничего не может сделать без участия тела, если оно не деятельно, то и душа не способна иметь влечения и мыслить. Более того, способности души различны и многообразны лишь в той мере, в какой различны и многообразны состояния тела. Спиноза отрицает возможность существования человека вне общества, в одиночку. Отдельный изолированный индивид не в силах обеспечить себя даже тем, “в чем он один больше всего нуждается... Сил и времени не хватило бы, если бы он один должен был пахать, сеять, жать, молоть, варить, ткать, шить и делать многое другое для поддержания жизни”, не говоря уже об искусствах и науках, “которые также в высшей степени необходимы для совершенства человеческой природы и для ее блаженства”19. Вне общества невозможно ни существование человека, ни счастье, ни добро, ни зло, ни добродетель. Мораль возникает лишь в обществе и, подобно ему, есть результат сознательной деятельности людей, их общего согласия. Однако он рассматривает общественного человека вне конкретно-исторических условий определенной социальной среды.

Материалисты XVIII в. стремятся преодолеть дуализм души и тела и доказать, что человек является всецело материальным существом, наделенным сознанием. Первый шаг на этом пути связан с обоснованием идеи о том, что сознание есть свойство не всей субстанции, а лишь высокоорганизованной, возникающей в процессе эволюции природы. Этому способствовало бурное развитие естествознания, в том числе цикла биологических наук (анатомии, физиологии, эмбриологии, палеонтологии). Крупнейшим представителем эволюционизма XVIII в. был французский ученый Ж.Л. Бюффон, создавший 36-томную “Естественную историю”. Поскольку твердо было установлено, что человечество существует не испокон века, французские материалисты значительное внимание уделяют проблеме возникновения человеческого рода и развитию его от первобытного состояния к цивилизации. Первоначально Ламетри, Дидро, Гольбах считали, что перволюди произошли из неорганической природы, но в дальнейшем естествознание доказало, что животные менее совершенны, чем люди, и поэтому являются первыми. Анализ процесса развития человечества от первобытного состояния к цивилизации позволил установить влияние социально-культурных факторов на формирование специфически человеческих качеств. Гельвеций приблизился по существу к признанию роли труда в процессе возникновения человека из животного мира. Становление и совершенствование человеческой руки он связывал с изготовлением орудий труда.

Согласно Ламетри, человек — самое совершенное проявление субстанции мира — природы. Она наделила его более высокой по сравнению со всеми другими существами организацией, которая является его первым преимуществом. Второе преимущество — образование — дано ему общественной жизнью. Но поскольку мыслит не разум, оторванный от материи, а эта организованная материя, то наличие сознания (разума, знаний) не исключает человека из природы. По Гольбаху, он есть произведение природы, подчиненное ее законам и неспособное даже в мыслях освободиться от нее. В духовном мире, как и в физическом, всякая причина необходимо сопровождается следствием. Гольбах отвергал представление о том, что в естественном состоянии люди не были объединены в общество, ибо человек есть существо общественное и его существование вне коллектива людей невозможно. Однако за рамки договорной теории государства и общества он тоже не вышел. Как и Спиноза, Гольбах связывал заключение общественного договора и образование гражданского общества (государства) с необходимостью совместного способа удовлетворения естественных и духовных потребностей. Каждый индивид ради собственного блага должен отказаться от независимости и подчинить свою волю и действия центральной силе, которая изначально управляет индивидами.

Заслуга французских материалистов состоит в том, что они отчетливо поставили задачу создания теории общества, соответствующей современной им науке, достигшей в XVIII в. значительных успехов. Их достоинство также в том, что в тенденции они наметили правильный подход к созданию научной теории общества, состоящий в попытке выяснения сущности человека как материального существа и в выведении из нее всех социальных явлений. Основной тезис материалистов XVIII в.: природа человека — ключ к научному пониманию общества. Однако, будучи верными учениям естественных наук и враждебными суевериям, ханжеству, они искали сущность человека в качествах его как физического (природного) существа, и понимали ее как “абстракт, присущий отдельному индивиду” (Маркс).

С позиций материализма XVII–XVIII вв. история есть имманентный процесс реализации естественных законов, разума и т.д., а ее основные вехи — естественное и гражданское состояние общества. Естественное состояние трактуется ими преимущественно как “война всех против всех”, обусловленная разными возможностями индивидов и неограниченным стремлением каждого к личной пользе (индивидуальным эгоизмом). Переход от естественного состояния к общественному связан со становлением государства, которое есть продукт сознательной деятельности людей, или общественного договора. Хотя в качестве субъекта, носителя сознания выступает изолированный индивид с его чувствами и разумом, а истинной движущей силой человеческих действий является личный интерес, или эгоизм, мерилом всех человеческих поступков становится общественная польза. Согласно Спинозе, индивид, живущий в государстве, более свободен, чем индивид, существующий в одиночку, потому что он повинуется не только себе, а сообразует свою жизнь с общими нормами и опирается на взаимную помощь. Без этого невозможно ни физическое, ни умственное совершенствование человека. Самым полезным для человека является, таким образом, общество, в особенности состоящее из разумных индивидов, которые справедливы, верны, честны, поскольку руководствуются разумом и поэтому не желают другим того, чего не желают себе. Высшее благо для разумного индивида состоит в том, чтобы “многие понимали то же, что и он, чтобы их ум и желания совершенно сходились с его умом и желаниями”20. Он развивает идею о том, что всеобщее счастье — залог счастья каждого, а личное счастье есть частица всеобщего счастья.

По Гольбаху, “именно разум дает человеческому роду законы, которые называют естественными, поскольку они определяются нашей природой”21. Общественная жизнь, основанная на этих законах, служит залогом свободы и счастья людей. “Если бы при решении вопросов политики стали считаться с природой человека, то можно было бы сделать государства счастливыми, могущественными и процветающими под руководством просвещенной власти”22.

По мнению Гельвеция, поведение и деятельность индивидов подчинены их собственным интересам, или закону интересов, который объединяет основные факторы, обусловливающие человеческую активность. Такими факторами, или движущими силами, являются естественные потребности и страсти, в особенности себялюбие (любовь к себе, чувство любви к удовольствиям и ненависти к страданиям). Он утверждал, что “все люди с обычной организацией способны не только испытывать страсти, они способны испытывать их в той обычной для них степени, которая достаточна для того, чтобы привести их к величайшим идеям”23. Вместе с тем Гельвеций высказал догадку о роли труда в общественной жизни, определив его как средство удовлетворения разумных потребностей и развития самого индивида. Не природа создает неравенство и дурных людей, а общественные условия, связанные с имущественным неравенством (богатством одних и нищетой других), а также чрезмерным трудом бедных и праздностью богатых. Чрезмерный труд — это физическое зло и даже мучение, а умеренный труд во все моменты жизни является удовольствием, неизвестным вельможе и праздному богачу24.

Являясь материалистами в понимании природной основы жизни человека и общества, материалисты XVII–XVIII вв. оставались идеалистами в своих попытках выяснить действительные движущие силы истории, сводя последние к идеям, мнениям законодателей, просвещенных государей и т.д. В исторической области материализм продолжал считать действующие там идеальные побудительные силы последними причинами событий и потому не исследовал, каковы побудительные силы этих побудительных сил. Материалистические представления о значении среды, формирующей человека, его мораль, убеждения, сочетаются у них с идеалистической трактовкой истории, определяемой умственным прогрессом — прогрессом просвещения и знания.

Провиденциалистской периодизации истории (от сотворения мира — до Христа и после Христа) противопоставляется собственно человеческая история, смыслом которой является изменение самого человека в направлении усиления в нем общественного разумного начала, преодоления чувств, страстей могуществом разума, знания. Практическая, трудовая деятельность человека не находится в поле их зрения, поскольку человек рассматривается вне исторического развития, как природное существо, хотя и живущее в обществе. Высшим критерием ценности и причиной всего совершаемого человеком становится разум. Вера в неограниченную силу человеческого разума, в его могучее влияние на развитие общественной жизни — одно из непреходящих достоинств натурфилософов Нового времени, но вместе с тем и недостаток, не позволивший встать во взглядах на историю на позиции материализма. Материалистические представления о значении среды, формирующей человека, его мораль, убеждения, сочетаются у них с идеалистической трактовкой истории, определяемой умственным прогрессом, прогрессом просвещения и знания. Подметив фактическое неравенство индивидов, они свели его по существу к неравенству умов, которое объяснили неравенством воспитания. Поэтому путь к справедливому обществу — это путь к царству разума (достигаемому посредством воспитания и просвещения не только народа, но и государей), в котором они обретают свободу, равенство, счастье. Исходным пунктом анализа общественной жизни выступает у них изолированный индивид, не возникающий в ходе истории, а как бы созданный самой природой, и поэтому законы общественной жизни суть законы человеческой природы, данные разумом. Однако такой подход к анализу общественной жизни, при котором социальное отождествляется с природным, лишается собственной сущности, имел историческое оправдание и был для того времени революционным, ибо, во-первых, выражал в теоретической форме бунт более высокой организации общественной жизни против устоев феодализма, а во-вторых, намечал “контуры” будущего, признав необходимость “очеловечивания обстоятельств”, продуктом которых является человек.

Идея социального прогресса большее развитие получает у французских просветителей XVIII в., в особенности у Руссо, Кондорсе, Тюрго. Руссо первым понял значение противоречий как движущей силы развития общества. Так, разделение труда он считал не только условием прогресса, но и причиной разрушения естественной целостности и гармоничности человеческой жизни, а также причиной возникновения отчуждения. Одна из главных причин человеческих страданий — в противоречиях между наличным состоянием и желанием, долгом и склонностью, человеком и гражданином. Источником этих противоречий является социальное неравенство, обусловленное неравенством во владении землей, орудиями труда и имуществом. Но выход из противоречий цивилизации он видит так же, как и французские материалисты, в нравственной борьбе личности с собственными слабостями и недостатками, господстве над своими страстями и чувствами, в совершенствовании людей посредством изменения форм и методов воспитания.

Впервые общественное развитие как закономерную смену эпох, происходящую вследствие совершенствования человеческого разума, представил Кондорсе. Высшей ступенью истории человечества является, по его мнению, общество, основанное на частнокапиталистической собственности, в рамках которого возможен дальнейший прогресс. Развивая идею последовательного восхождения человечества к совершенству, Тюрго выделяет основные этапы развития общества в соответствии с типом производства. Начальным этапом человеческой истории были собирательство и охота; переход к скотоводству породил дух собственности, потребности в рабах и власти; земледелие привело к усилению неравенства, частной собственности, государству (“политическому телу”); разделение труда на физический и умственный — к становлению и развитию науки, формированию буржуазного уклада. В своем историческом движении человечество переживало то счастливые времена, то периоды бедствий, но разум прогрессировал постоянно.

Обоснование целесообразности перехода к новому обществу, где будут господствовать разум и счастье, дано социалистами-утопистами XIX в. Фурье и Сен-Симоном. Согласно Фурье, общество, прошедшее в своем развитии ряд последовательных ступеней (первобытность, дикость, варварство, цивилизацию), должно закономерно прийти к высшей стадии — “строю гармонии”, сохраняющему нетрудовой доход, частную собственность, классы, но отличающемуся высокой производительностью труда, коллективизированным и механизированным сельским хозяйством, связанным воедино с промышленностью. Такая организация общества способствует ликвидации противоположности города и деревни, создает возможность формирования индивидов, как целостных, всесторонне развитых личностей. Подавляемые существующим обществом естественные страсти человека нужно направлять на творческий труд, полный разнообразия и радостного соревнования, разумно организовав с этой целью трудовые армии — региональные, национальные, международные. Принцип “притяжения по страсти”, обусловливающий естественную склонность индивидов к какому-либо виду коллективного труда, Фурье считал основополагающим в социальной науке.

Вслед за Тюрго, Сен-Симон разрабатывает представление об обществе как развивающемся целостном организме, в котором огромное значение имеет экономическая деятельность и собственность. Именно через развитие промышленности и сельского хозяйства, совершенствование производительных сил и искоренение праздности можно проложить путь к новому, рациональному обществу — “промышленной системе”, основными чертами которого должны стать всеобщее трудолюбие, равные возможности для реализации и развития способностей, государственное регулирование и планирование хозяйства. Однако решающим фактором построения этого общества является формирование и утверждение новой религии, “нового христианства”, основанной на принципе “все люди — братья”. Сен-Симон представлял всемирную историю как поступательное движение человечества от низших форм религии к высшим, от первобытного идолопоклонства к политеизму, способствующему утверждению рабства, далее — к монотеизму, приведшему к феодальной сословной структуре, затем — к научному мировоззрению, носителями которого являются ученые и промышленники, и, наконец, — к “новому христианству”, утверждающему разум и счастье на земле. Отличие утопий Нового времени от античных идеальных построений общества состоит в том, что они в научной форме отражают находящиеся еще в зародыше тенденции действительного развития общества (т.е. их идеал есть духовное выражение реальной, исторически определенной направленности общества), в то время как античные — идеализируют прошлое, выдавая его за утерянный рай, который вновь надлежит обрести.

Поставив на место божественного провидения понятия естественного закона истории и социального прогресса, ни просветители, ни социалисты-утописты не преодолели до конца провиденциализма. Будучи приверженцами естественных наук, они, как и материалисты XVII–XVIII вв., искали сущность человека в качествах его как природного существа и потому практическая деятельность людей ими не исследуется, “действительность берется только в форме объекта, или в форме созерцания” (Маркс). Они не дошли до осознания того, что история есть дело рук человеческих, что она творится людьми на основе объективных социальных законов человеческой деятельности. Идея закономерного характера человеческой деятельности впервые была высказана итальянским философом Д. Вико (XVIII в.), обосновавшим необходимость новой истории — науки, не тождественной “социальной физике”. Но, признавая решающее значение деятельности людей в историческом процессе, связывая закономерную смену исторических эпох (детства, юности и зрелости, которые проходят все народы, хотя и в разное время) с борьбой различных слоев общества, завершающейся общественными переворотами, Вико объяснял закономерный характер истории действием “высшего разума”, стоящего над частными целями людей. Однако, в отличие от приверженности античных философов идее строго циклического движения истории, он полагал, что полного повторения хода вещей в исторических эпохах нет, так как история всегда создает нечто новое, и потому аналогии между различными эпохами имеют условный характер.

Главное достижение социально-философской мысли XVII – начала XIX в. — идея социального прогресса и ее поэтапная разработка. Начальный этап разработки этой идеи связан с применением принципа историзма к анализу социальных явлений. Это позволило представить общественную жизнь, историю как последовательную смену исторических эпох, происходящую вследствие совершенствования человеческого разума, которое сопровождалось изменением форм производства и собственности. Сутью второго этапа разработки идеи социального прогресса является обогащение идеи последовательной смены исторических эпох идеей закономерного перехода от одной эпохи к другой. Следствием этого явился взгляд на историю как необходимый (или закономерный) процесс, т.е. процесс, происходящий не случайно, а на основе законов естественных (согласно французским мыслителям) и “социальных” (согласно Вико). Социально-философская мысль нового времени выводила социальный прогресс из достижений человеческого разума, а смыслом истории считала создание “царства разума”, соответствующего человеческой природе. В действительности это царство разума было не чем иным, как идеализированным царством буржуазии, сводящим социальное равенство к равенству всех перед законом и провозгласившим главным из прав человека право на частную капиталистическую собственность.

Вследствие сведения (редукции) социальной сущности человека к его природной основе, распространения на общественную жизнь естественных законов (законов человеческого организма) глубинный смысл идеи социального прогресса, связанный с движением человечества в свою социальную универсальную сущность, остался втуне. Это имело историческое оправдание в том, что в машинном труде, ставшем ведущим в эпоху капитализма, на первый план выходит мерка природы, ее логика. Хотя в конечном счете машина не теряет связи с человеком, в известной мере согласована с его физическими и психологическими возможностями, несет на себе печать его субъективности, ее собственное развитие приобретает самостоятельный характер, так как законы природы играют здесь определяющую ролью. В ручном труде, напротив, орудия труда являются по существу орудиями человеческого организма, они приспособлены, “пригнаны” к органам человеческого тела, в первую очередь к руке. Машина, заменяя человеческую руку, действует по логике той части природы, которую освоил человек. Как показал Маркс, сама по себе машина сокращает рабочее время, облегчает труд, делая мускульную силу излишней, способствует росту перемены труда и, соответственно, многостороннему развитию индивида, но ее капиталистическое применение порабощает человека силами природы, превращает его в придаток машины, отчуждает от труда и самого себя, своей родовой сущности, собственно социального (т.е. сверхчувственного) бытия, скрытого за движением вещей, ставших товарами. Стремление буржуазии к достижению наибольшей прибыли не позволяет человеку воспроизводить себя как индивида во всем многообразии своих сущностных сил, придает этим силам свойства, противоречащие действительным свойствам, т.е. производит по существу подмену собственно человеческих качеств природными и, соответственно, делает невозможным отношение индивидов к себе и к другим прежде всего как к цели. Частная собственность и связанная с ней эксплуатация превращает жизнь одних в средство развития других, не позволяет человеку стать для себя родовым существом.